Зимой я, признаться, скучаю.
Зимой я скучаю по детскому смеху давно взрослых людей, по снежным боям до упаду, по лёгкости на душе и тяжелым сапогам, которыми так здорово было проминать хрустящий на морозе снег, по восторгу, когда вдоль улиц, вздымая за собой снежное марево, тебя несёт задорный собачий хвост - только вперёд! Зимой я скучаю по людям и местам, где писалась упоительная глава моей жизни под названием "детство", но всё же больше всего я скучаю по себе самой. До боли в груди мне тоскуется по тому ребёнку, который с задорной улыбкой махнул мне рукой на прощание, то ли забирая себя из моей жизни навсегда, то ли обещая скорую, или напротив, далёкую встречу. Зимой эта тоска пробуждается от долгого своего сна, и в каждом раскрасневшемся от мороза личике, в каждом заливистом смехе на отдалении я ищу её - ту часть себя, по которой скучается так сладко и отчаянно. И каждый раз она, чудится, близко, звенит смехом в ясном холодном воздухе; а в следующее мгновение словно её и не было, словно тот маленький ребёнок, которым я была, только что махнул мне рукой на прощание - снова и снова. И только ветер свистит в уши, иступленно шепча, будто лихорадочный: "Помнишь? Помнишь? Помнишь?"
Зимой, я помню. Я ни за что не хочу забывать. Всем своим нутром я знаю, что то было не прощание, что мы ещё обязательно встретимся скрипучим январским вечером, когда я больше не буду чувствовать, что подвела эту маленькую девочку с большими мечтами, и я знаю, что она скажет что-то вроде "а я всегда знала, что всё у тебя получится" и улыбнётся победно, не догадываясь даже, что один лишь отголосок воспоминания этого знания маяком освещал мне путь все эти долгие годы до нашей встречи. А я, наверное, обхвачу этого ребёнка руками крепко и буду заново учиться дышать свободно, впитывать простые истины, что зима не холодная и не тёмная вовсе, а тёплая от щиплющего лицо мороза и яркая от улыбок, что мы всегда можем быть атаманами и пиратами, а можем - волшебниками и королями, что ничего ещё не закончено, а только начинается - каждый день, с новым занимающимся рассветом над крышами.
И, может быть, однажды сонным холодным утром, когда рука будет сжимать другую, маленькую ладошку, а за спиной будет детский ранец, мне во взгляде снизу вверх почудится та, по которой я скучала столько долгих зим. И будет самым правильным остановиться всего лишь на минуту, присесть на корточки, чтобы глаза напротив видели всю искренность, и твёрдо сказать: "Я знаю, что всё у тебя получится". Ведь я действительно знаю, и всё действительно получится. Ведь такие знания важные, ими делиться - почти жизненно необходимо.
И даже тогда, мне не вернуть все те зимы, потраченные в поисках - пусть. Все они окупят себя, когда хотя бы один маленький человечек будет вприпрыжку бежать к другим маленьким людям через заснеженный двор, шурша ранцем, потерявшим тяжесть, чтобы своей широкой улыбкой уверенно сообщить этому миру: "Я знаю, что всё у меня получится".