УЧЕБА В АМЕРИКЕ
Сюжет из повести: «Рассказы старого Перса, приговоренного к смертной
казни».
После окончания курса, так называемого «молодого бойца», нас зачислили на первый курс этого военного училища и выдали погоны. Мы ещё не успели привыкнуть к своему новому качеству, как поступил приказ: «Скомплектовать команду из добровольцев, желающих получить лётное образование в военно-воздушном училище». Это училище по решению иранского правительства было создано в нашей столице. Не задумываясь, я написал заявление о желании стать военным лётчиком. Но из-за слабого физического развития, мне отказали. Об этом узнали мои родственники, и с их помощью меня зачислили в группу по подготовке авиационных техников. Как я был рад этому событию, ведь я получил возможность в одночасье избавиться от бесчеловечного обращения, скотского унижения и хамства. Я считал каждую минуту, когда расстанусь с этим ужасным местом, местом неимоверных пыток и издевательств. Я не знал, что меня ждёт в этом училище, но был уверен, что всё будет по-другому. В это же время правительство Ирана договорилось с Америкой о переподготовке военных лётчиков и подготовке авиационных техников. Была скомплектована группа из 27 человек, в неё входили 23 молодых офицеров и 4 курсанта. В число молодых курсантов попал и я. Я никогда не летал на самолёте и предвкушал восторг от новых ощущений, от встречи с Америкой.
В ожидании очень медленно тянулось время, и каждая минута казалась мне вечностью! Дата и время вылета находились в строжайшей тайне – ведь только-только закончилась Вторая Мировая война. В мире то там, то здесь продолжали ещё греметь выстрелы и взрывы.
В один совершенно обычный день нас в автобусе доставили в штаб Министерства обороны на приём к начальнику штаба генералу Размара. Он в течение часа рассказывал о большой чести и ответственности, выпавшей на нашу долю - учиться в Америке, о том, как мы должны вести себя там, чтобы не запятнать честь Ирана. Это был очень талантливый военачальник, его спокойный рассудительный голос внушал нам доверие и уважение к нему. После беседы он вышел из-за стола, крепко пожал всем руки и пожелал успехов в освоении технической и лётной профессии. Мы были шокированы этим вниманием к нам такого высокопоставленного начальника, гордились этим. Забегая наперёд, скажу, что когда мы вернулись из Америки, Размару назначили Премьер Министром Ирана. К сожалению, через некоторое время мы узнали, что он был убит выстрелом в голову на молебне в одной из мечетей. Тогда у меня возник вопрос: «Как могла подняться рука убийцы, совершить преступление в святом месте? А где же Аллах?..
Неожиданно поступила команда: «Собрать свои вещи и приготовиться к построению!». Я понял, что наступил час «Х», и эта команда поменяет мой жизненный путь. У меня пересохло в горле, от волнения тряслись руки, но какие-то внутренние силы дали возможность чётко выполнить эту команду.
Был жаркий солнечный день, ясное голубое небо. Казалось, палящее солнце выжимало из земной поверхности последние капли влаги, и над ней стояла дымка, создающая миражи на горизонте. После короткого инструктажа и проверки экипировки, нам приказали разместиться в грузовом автомобиле, который тут же взял курс на аэродром. Мы не замечали тряски на дорожных ухабах и выбоинах – все были предельно сосредоточены на мыслях о предстоящем полёте через океан в Америку. Думаю, что среди моих товарищей раньше никто не совершал полёты на самолёте, поэтому у каждого было своё отношение к этому транспортному средству. В городской черте мы всматривались в толпы снующих людей, пытаясь увидеть на прощание, хоть одно знакомое или родное лицо, но наши желания были напрасны. Автомобиль мчался по городу с предельной скоростью и совершил остановку на аэродроме у самолета. Нам приказали спешиться. А когда нас выстроили у громадной птицы, это был французский транспортный самолёт, меня поразил его размер и специфический запах авиационного бензина. Я думал: «Как такая огромная птица сможет оторваться от земли, держаться в воздухе и преодолевать расстояния? Что за силы способны двигать такую махину?».
Старший по команде вместе с лётчиком проинструктировали нас о поведении в воздухе, особенностях полёта и о поведении в случае непредвиденных ситуаций. Признаюсь, что после инструктажа у меня мелькнула мысль: «Правильно ли я сделал, что согласился на этот поворот в моей судьбе?». Но когда перед глазами всплыли лица моих мучителей, то новые обстоятельства, казалось мне, будут райскими. Короче, я положился на мою судьбу, надеясь, что она не подведёт. Мне в тот момент, очень хотелось увидеть моих родителей и всех родственников, на прощание обняться с ними. Но у самолёта сновали только военные в лётной форме, сосредоточенные и деловые, как роботы, строго выполняющие свои обязанности и гражданские пассажиры. Ни одной улыбки, ни одного доброго взгляда не было на их лицах. Нас везли в неизвестность, которая томила и волновала наши сердца! – рассказчик сделал паузу, напрягая свою память.
Ореол солнца показался уже на горизонте, постепенно из видимости исчезали звезды. Автомобиль пел свою песню, водитель незаметно выключил дальний свет, не отвлекая внимание иранца, и не задавая ему никаких, лишних вопросов. Он был под впечатлением рассказа и мысленно перенёсся в то далёкое прошлое, в котором происходили эти события.
- Мы стояли в строю, не отрывая глаз, смотрели на эту большую птицу, не обращая внимание на палящее солнце и гадали: «Какая она внутри? Какие сюрпризы ждут нас в её брюхе?». Я помню, что у меня от волнения по спине пробегала дрожь, но любопытство давило в нас всякие страхи и сомнения.
Вскоре появились два офицера. Один из них был с толстой папкой. Ими была проведена перекличка, при которой внимательно разглядывались наши лица и сопоставлялись с фотографиями на документах. Когда проверка закончилась, нас выстроили в колонну по «одному» и приказали проходить на посадку в чрево летательного аппарата. Мой рост определял мне всегда предпоследнее место в строю. Я томился в ожидании своей очереди на посадку в самолёт; одежда от пота стала мокрой, во рту пересохло. Я думал, что найду спасение от жары в чреве самолёта и ругал своих предков за мой, как мне казалось, физический недостаток. Наконец, в полуобморочном состоянии я оказался в самолёте. Моя надежда, что там я найду спасение от жары, рухнула. Обшивка самолёта под лучами палящего солнца так раскалилась, что создавалось впечатление: будто мы попали в горнило раскалённой печки. Тут только я оценил преимущество своего роста: мне меньшее время пришлось находиться в этой жаре до взлёта самолёта. Один из членов экипажа захлопнул дверь и приказал нам пристегнуть ремни безопасности. Тут же взревели двигатели, неимоверный шум от их работы оглушил нас. В иллюминатор я увидел, как от бешеной работы винтов и потока воздуха скудные травинки прилипли к поверхности, а за хвостом самолёта поднялась пыль. Самолет вырулил на стартовую площадку, сделал остановку, готовясь прыгнуть в небо. Двигатели и винты заработали с удвоенной силой, сопровождаемой оглушительным шумом. Корпус самолёта задрожал, создавалось впечатление, что он вот-вот расколется пополам. Мне заложило уши, казалось, что кто-то заткнул их пластилином, от этого я испытал неприятные ощущения во всём теле. Невольно, я стал пальцами ковыряться в ушах, пытаясь избавиться от этих коликов. Мой сосед толкнул меня в плечо и показал, что нужно сделать в этом случае. Сделав глотательные движения, я будто открыл дверь в стальную бочку, в которой слышались несмолкающие орудийные выстрелы. Я думал, что лопнут мои барабанные перепонки, а от боли в висках голова расколется на части. Я ладонями с силой надавил на уши, согнулся до колен и боялся изменить это положение.
Неожиданно, как пёс, сорвавшийся с цепи, самолёт понёсся по взлётно-посадочной полосе. Инерционные силы вдавили нас в спинки сидений. Самолёт дрожал от рёва моторов, от ударов шасси о земную поверхность и, наконец, оторвавшись от земли, он поплыл по воздуху, как по очень ровной, мягкой дороге. Исчезла тряска, вибрации, гудели только двигатели, да подрагивали лопасти крыльев. От резкого подъёма ввысь закладывало уши, кололо в висках.
Я набрался смелости и заглянул в иллюминатор. Внизу проплывали дома Тегерана, пейзажи его окрестностей, которые быстро исчезли из видимости. Кое-где виднелись небольшие населённые пункты, вдали проплывала горная гряда, бесконечными лентами поблескивали речушки и водоёмы. По мере набора высоты люди и животные превращались в точки и исчезали из видимости.
- Какая красота! – думал я, наслаждаясь увиденным. Мои первые страхи прошли, нервы успокоились, перестала ощущаться боль в ушах, а в салоне установилась нормальная температура. Мне казалось, что самолёт стоит на месте, и этим я был несколько разочарован. Ведь с земли кажется, что самолёт в небе мчится с большой скоростью, но видимость из самолёта и ощущения совсем другие!
Иногда самолёт проваливался в воздушные ямы. Казалось, что он вот-вот упадёт на землю. Все внутренности живота подкатывались к горлу, напрягалась вся нервная система. Я хватался за подлокотники и прижимал своё тело к подушкам сидений. После затяжного падения потоки воздуха поднимали самолёт с какой-то невиданной силой резко вверх, нас вдавливало в подушки кресел так, что думалось, вот-вот мы выдавим их и полетим к земле. Некоторым пассажирам становилось плохо, они без остановки были подвергнуты рвоте, и казалось, будто, вот-вот их вывернет наизнанку. Салон наполнился зловонием, который надолго сохранился в кабине, несмотря на интенсивную работу вентиляторов. Теперь я понимал, для чего перед полётом нам всем выдали по несколько бумажных пакетов.
Для меня было приятной неожиданность, что мой организм был очень устойчив к воздушной болтанке. Я не понимал: «Почему некоторые мои товарищи были подвергнуты таким страданиям?» Да, я ощущал неприятности полёта, но это не вызывало у меня тошноту и рвоту. А ты, Владимир, помнишь свой первый полёт на самолёте?
- Конечно, помню!.. Такие же ощущения в своё время были у меня во время полёта на самолёте Ан-2. Одну женщину так укачало, что её на носилках вынесли из самолёта и отправили на скорой помощи в одну из больниц города Ставрополя. Но мне было «хоть бы что!». Летать на самолётах я очень люблю и сожалею, что не связал свою жизнь с авиацией! – он замолчал, дав иранцу возможность продолжить своё повествование.
- Во время полёта я прощался со своей родиной и предчувствовал, что этот крен в моей судьбе неизбежно приведет к неизвестным мне неприятным обстоятельствам. Как потом выяснилось, мои предчувствия были не напрасными.
Самолет делал посадки в аэропортах городов Дамаска и в Дублине. В Канадском городе Гандере, нашу команду пересадили на американский самолёт, который доставил нас в Нью-Йорк, затем в Чикаго и, наконец, в небольшой городок Вичита-Фалз (штат Техас), где располагалась американская военно-воздушная база.
Несмотря на огромную усталость от перелёта, у нас было хорошее настроение, ведь не всем моим товарищам выпала честь побывать в Америке, да ещё на такой базе. Мы были поражены большим количеством авиационной техники, которой она была напичкана. Здесь были и большие, и маленькие самолёты различного назначения. Непрерывно в воздух взлетали истребители, они кружились над аэродромом и выполняли головокружительные трюки. Изредка в воздух поднимались бомбардировщики Б-50, Б-52. Под тяжестью перевозимого груза их двигатели ревели, оглушая пространство. Мы могли только догадываться, что это был смертоносный груз, но на чьи головы он предназначен, не знали. База была похожа на большой муравейник, где непрерывно кипела работа.
Нас разместили на территории базы в общежитии, предоставив каждому отдельную комнату. После принятия душа и короткого отдыха нам предложили пройти в столовую. Большой зал поразил меня своими размерами и чистотой. Помню, что во время приёма пищи нас никто не подгонял и не кричал: «Выходи строиться!». На первых порах я не мог привыкнуть к нему и, глотая пищу, был в напряжении услышать этот дурацкий приказ. Вошел американский офицер с переводчиком, он пожелал нам: «Приятного аппетита!» и порекомендовал: не торопиться и тщательно пережёвывать пищу. Впервые за долгое время я не торопился и досыта наелся.
Без раскачки мы приступили к занятиям по освоению азов будущей военной специальности. Занятия проводили американские офицеры на английском языке в присутствии переводчика.
С какой благодарностью я вспоминал своих родителей, что заставляли меня учить английский язык, и школу, давшую первые азы этого языка. Мы напрягали свою нервную систему и память, чтобы понять рассказчика, усвоить азы лётного дела, устройство летательных аппаратов, их ремонт и техническое обслуживание. Если что-то было нам не понятно, мы обращались к переводчику и получали от него исчерпывающую информацию. Новая среда заставила нас быстро адаптироваться, поэтому с каждым занятием мы меньше и меньше пользовались его услугами, а через год вообще не обращались к нему.
Каждый вечер мы посещали офицерский клуб, где лётный и обслуживающий персонал мог отдохнуть, снять нервное напряжение, накопившееся за день. Звучала джазовая музыка, офицеры танцевали со своими женами и подругами, разделяющими их тяжелую службу. Проводились различные игры и развлечения. Организаторы этих вечеров стремились создать непринуждённую, весёлую обстановку, которая снимала бы различные стрессы и нервное напряжение. В столовой и буфете офицеры за деньги могли заказать пиво и хорошие закуски.
Мы первое время питались в долг - у нас не было наличных денег, которые, по неизвестным причинам, задерживались с пересылкой из Ирана. Правда, процедура эта была несколько унизительной на фоне того, как офицеры, небрежно и щедро рассчитывались, за полученные продукты, долларами. Мы были бесконечно рады, когда нам выдали деньги, и на этих вечеринках в столовой мы были на равных с американскими офицерами.
Кормили нас хорошей калорийной пищей. Перед её приёмом в обязательном порядке, каждый должен был выпить стакан апельсинового сока и стакан холодного чая. Впоследствии я понял, что эти напитки насыщают организм энергией, снимают усталость, придают ему колоссальные защитные функции. За короткое время я почувствовал себя совершенно другим человеком – более выносливым и более крепким.
…На ежедневных вечеринках в офицерском клубе и в столовой появлялась группа летчиков с каким-то отпечатком грусти на лицах. Когда некоторые весело смеялись от шуток и забав, то они всегда были безразличны к ним, оставаясь в состоянии грусти и озабоченности. Впоследствии я узнал, что это экипажи бомбардировочной авиации, которые поднимали в небо самолёты Б-50, Б-52, начинённые бомбами. Засекреченность их полётов через некоторое время дошла до наших ушей.
Америка в те времена вела активные боевые действия в Северной Корее. Война была очень жестокой. Корея при поддержке Советского Союза самоотверженно сопротивлялась Америке, стремившейся установить там свои порядки и утвердить своё господство над маленьким народом. На том полигоне, проверялась техническая и военная мощь двух великих держав – Америки и Советского Союза.
Американские лётчики знали о большом опыте советских ассов, которые не только были инструкторами у корейцев, но и принимали активное участие в боях. Каждый вылет бомбардировщиков Б-50, Б-52 сопровождался большим риском для экипажей. Не все самолёты возвращались на базу: одни гибли или от наземной артиллерии, другие уничтожались истребительной авиацией противника. Опустевшие стоянки на аэродроме занимали другие самолёты этого класса, а на офицерских вечерах и в столовой появлялись новые экипажи с опечаленными лицами.
В то время в моей душе и сознании появились первые искорки ненависти к войне, к агрессивным действиям большого государства, считающего себя лидером демократии и свободы. Здесь, в Америке, я понял, что такое расовая дискриминация, неравенство и ненависть, дутая демократия и свобода.
Меня часто начал мучить вопрос: «Почему?.. Почему, человек с другим цветом кожи не пользуется теми правами, которыми пользуется белый человек? Почему лётчикам с белой кожей разрешалось приходить в офицерский клуб со своими женами и подругами, а чернокожим лётчикам запрещалось приводить в это место своих жён? Почему?.. Однажды я наблюдал такую картину: в хвосте автобуса сидел белокожий майор, на одной из остановок в автобус зашел чернокожий лейтенант и занял, освободившееся место впереди. Белокожий майор поднялся, подошел к лейтенанту и в грубой форме приказал ему занять место в конце салона. А как же! По их законам чернокожий не должен быть впереди белого офицера!
Или же другой случай: в одном общественном месте были установлены два фонтанчика для питья воды, на каждом фонтанчике висели бирки: «Фонтанчик для белых!», «Фонтанчик для чёрных!». Я был удивлён этому абсурду и, будто ничего не понимая, подошел к фонтанчику с биркой: «Фонтанчик для чёрных!». Ко мне тут же подбежал мужчина и в грубой форме закричал: «Господин! Что вы делаете?.. Читать не умеете!.. Ваш фонтанчик вон там!.. Здесь пьют воду только чернокожие!..». Почему у чёрных офицеров была только одна привилегия: лететь в горячую точку, бомбить невинных людей, рисковать своей жизнью, своим здоровьем, во имя господствующих, алчных капиталистов? Почему?.. Я видел в глазах этих людей недовольство этим порядком, ненависть к господствующей белой расе и печаль за свою судьбу, и своё рабское положение!
- Знаешь, Надер, - вставил свою фразу Владимир, - белые американцы дождутся, что сами со временем окажутся рабами у негров. Тебя не смущает тот факт, что во всех видах спорта в настоящее время, за американский престиж борются в основном чернокожие, и они всё настойчивей и настойчивей проникают во все сферы экономики, политики и государственности! Белые ожирели и жиреют бесповоротно, и это, в конце концов, приведёт их к гибели!
- Это точно! Сейчас и на Украине защищают честь страны, особенно в футболе, тёмнокожие ребята! А почему?..
- Да потому, - ответил Владимир, - что нашим уродам при власти развитие массовости в спорте, как говорят, «до лампочки!». В погоне за властью и дележом народной собственности они не думают о здоровье нации. Спорт превратился в бизнес. Культивируются те виды спорта, которые приносят баснословные барыши!
Водитель с большим возмущением высказал эту фразу. Он понимал, что такое массовость в спорте, что такое постоянное внимание к ней со стороны правительства, но развивать эту тему не стал. Ему хотелось продолжения начатого разговора об Иране и интересных приключениях старого иранца.
- Скажи, Надер, какие впечатления сложились у тебя о техническом оснащении этой базы?
- О!.. Впечатления об этой военной базе у меня очень хорошие! Оснащена она была по тому времени самым современным оборудованием. Например, учебный корпус, в котором нас готовили к будущей военной специальности, был оснащен различными стендами, плакатами, разрезными агрегатами, киноцентром и большим набором учебных фильмов. За стеклом, отделяющим учебный класс от лаборатории, располагались авиационные двигатели. Преподаватель мог, по ходу объяснения, запустить любой из них и продемонстрировать нам его работу. Нам постоянно прокручивались фильмы. Мы, благодаря научным фильмам, могли увидеть и понять процессы, происходящие внутри двигателя и некоторых агрегатах. При таком высоком оснащении учебного корпуса техническими средствами обучения, можно было бы вдолбить понятия о процессах, происходящих внутри агрегатов, даже слону.
Наше свободное время никем не контролировалось. Мы могли посещать город, рестораны, кино и другие развлекательные заведения. У нас не было транспортных проблем. Чтобы добраться до города, достаточно было поднять руку и большим пальцем указать на желаемое направление, тебя обязательно подвезут, не требуя оплаты за это! Но, чтобы быть свободным и от этого, мы в складчину купили четыре подержанных автомобиля на группу из 13 человек. У нас появилась возможность в выходные дни бывать в городе Далласе, а иногда совершать прогулки к берегам океана, чтобы искупаться в морской воде. Вообще, автомобиль в Америке не был проблемой ни тогда, ни сейчас!
Нас восхищало изобилие всяких товаров и продуктов питания в этой стране. Каждый из нас задавал себе вопросы: «Почему эта страна такая богатая?.. Какие тайны скрываются за этим изобилием?.. Почему в нашем государстве всё по-другому?.. И почему в Америке на фоне роскоши много бедняков и нищих?.. Почему?.. Мы жили там в других условиях, но видели гетто для коренных американцев, нищенские кварталы обездоленных людей.
На военно-воздушной базе в Вичита-Фалз нас обучали ровно 13 месяцев. Здесь мы познали устройство механической части летательных аппаратов. А после сдачи зачётов и экзаменов нас переправили в город Рантул (штат Илинойз) на такую же военно-воздушную базу, где мы были посвящены во все тайны электроники и электрической части самолётов. Перед отъездом мы, в укромном месте на автомобильной стоянке, оставили наши автомобили, мысленно поблагодарив их за те удовольствия, которые они предоставляли нам в течение 13 месяцев, тем самым, мы дали возможность любому человеку пользоваться ими. Условия нашего быта и отдыха были такими же. Оснащение учебного корпуса вызывало у нас восхищение. Это давало возможность нам быстро вникнуть и понять работу электрических механизмов и систем самолётов. Обучение на этой военно-воздушной базе продолжалось шесть месяцев. После сдачи зачётов и экзаменов, мы ждали отправки в Иран.
Наши чувства были переполнены ожиданием, скорой встречи с Родиной, с родными и близкими. Мы были переполнены чувством гордости за себя, что за короткое время мы из простых пацанов превратились в самостоятельных граждан Ирана, призванных служить ему.
И вот, наконец, мы в аэропорту города Чикаго… Отсюда нам предстояло совершить перелёт через океан в столицу Франции - Париж. Я не буду рассказывать обо всех нюансах нашего пребывания в этом месте. Помню только одно, что мы были переполнены упоительными чувствами ожидания встречи с нашей Родиной, любимым Ираном, с родными и близкими. За один год и девять месяцев разлуки с Родиной, мы истосковались по ней. Родные просторы манили к себе с какой-то невиданной силой.