Соседи по лестничной клетке в очередной раз что-то праздновали. Николай иной раз с облегчением думал о том, что ему изрядно повезло, и он не жил с этими соседями стенка в стенку. Его жилище от шумных соседей отделяла еще одна квартира. Хотя двери Николая и этих громогласных соседей, носивших фамилию Иванцовы, и выходили на одну лестничную клетку, но находились на некотором удалении друг от друга. Их как раз разделяла еще одна дверь, расположенная как раз между ними. И вот этим, еще одним своим соседям, Николай искренне сочувствовал. Ибо господа Иванцовы были любителями устраивать праздники, а точнее настоящие загулы, по два, по три, а то и большее количество раз в месяц. Причем, порой бывало так, что эти загулы оказывались настолько громкими, что празднования эти были слышны чуть ли не во всем подъезде. А иногда возникало ощущение, что на самом деле, и весь дом. И что было самым неприятным, длились эти празднования весьма немалое время, заканчиваясь, иной раз, чуть ли не в три, а то и четыре часа ночи. Все попытки воздействовать на этих Иванцовых заканчивались ничем, они были просто непробиваемы. Что удивительно, их вовсе нельзя было назвать совершенно опустившимися людьми. Жили они, если и не на уровне среднего достатка, то уж точно не на пороге бедности. Все праздники у них проходили с больших размахом, этакие пресловутые «пиры горой», с кучей различных яств и напитков. Где работали эти Иванцовы, никому из соседей было неизвестно, а сами они об этом не очень распространялись.
Но, как ни странно, всегда были одеты в весьма опрятную и далеко не бросовую одежду, и даже имели автомобиль, хотя и всего лишь подержанную Ладу «Приору». Было у них и двое детей – сын Павел, девяти лет отроду, и дочь Катя, семилетнего возраста. Одеты они были всегда с иголочки, вот только особой радости на их лицах почему-то почти никогда не было видно.
И в этот вечер, праздник видимо удался на славу, а судя по тому, что трижды с оглушительным грохотом хлопала входная дверь их квартиры, впуская гостей, праздновали что-то с размахом. В очередной раз громкая музыка и топот танцев раздавались, чуть ли не трех ночи, заставляя соседей на трех этажах спешно искать беруши. Слабым утешением, наверное, могло служить только то, что завтра был выходной день, и можно было отоспаться. Впрочем, для тех соседей, которые жили через стенку от Иванцовых, вряд ли это было утешением вообще. Сам Николай, сумел заснуть только около часа ночи, да и то, когда ушел спать в дальнюю комнату и закрыл все двери. А вот что творилось в квартире ближайших соседей, даже представлять не хотелось.
Но вот, наконец, наступило утро. Было около семи утра, но Николай уже успел встать, умыться, побриться, позавтракать и начал одеваться. Ощущения в голове, конечно, были такими, словно он и сам вчера изрядно «отдохнул», но контрастный душ и пара чашек крепкого чая сделали свое дело, и Николай немного пришел в себя. Причиной же столь раннего подъема в выходной день стала просьба друзей, помочь им переехать на дачу. Николай, живший один, с легкостью пошел навстречу, но вот выехать нужно было как можно раньше, чтобы не попасть в пробки.
Пока Николай одевался и собирал нужные вещи, успела стукнуть дверь квартиры Иванцовых, кто-то из них явно вышел на очень раннюю прогулку, что было для них не очень свойственно. Через несколько минут дверь хлопнула снова, но когда Николай вышел на лестничную площадку, то там уже никого не было. Посмотрев несколько секунд на дверь шумных соседей, и пожав плечами, Николай спустился вниз, запустил двигатель машины, затем достал щетку и стал очищать кузов от снега, который шел весь вчерашний вечер.
Он уже почти закончил, когда внезапно услышал странный звук позади себя. Словно кто-то шел и, волоча нечто тяжелое по земле, этак негромко ворчал.
Николай насторожился, а потом прислушался.
Негромкий, то ли женский, то ли детский голос ворчливо приговаривал:
- И сколько так можно гулять. Надоело уже. Только и знают, что орать, да мусорить.
Первому голосу вторил второй, такой же, только несколько потише и мягче:
- И когда я только вырасту и уйду отсюда, даже стыдно бывает.
И снова первый голос:
- Хорошо еще совсем утро, а то опять все соседи увидят весь этот мусор.
Николай, не понимая, что происходит, осторожно выглянул из-за машины и на несколько мгновений замер на месте.
По дорожке, которая вела к помойке, с трудом волоча три огромным, почти в половину собственного роста, мешка с мусором, тащились дети Иванцовых – Павел и Катя. Было видно, что мешки наполнены пустыми бутылками, какими-то коробками, жестяными банками и прочим мусором, являвшимся следствием загулов, подобным вчерашнему. И во время движения от подъезда к помойке, дети с плохо скрываемым раздражением, но очень тихо, явно не желая привлекать стороннего внимания, ворчали на своих родителей. Николай сообразил, что мальчику с девочкой действительно очень неприятно все происходящее в их доме, а может они и правда – стыдятся такого образа жизни родителей.
Сначала Николай хотел выйти из-за машины и поздороваться. Но потом, подумал, что таким образом, может нарушить эту хрупкую конфиденциальность, которую так наивно хотят сохранить эти несчастные дети.
Покачав головой, Николай не стал выходить, а наоборот – немного пригнувшись, спрятался за машиной.
Но, когда дети, выбросив очередную порцию мусора, вернулись в подъезд, твердо сказал себе, что обязательно нужно поговорить с господами Иванцовыми еще раз. Как-то не слишком хорошо, когда дети оказываются намного культурнее родителей, и начинают страдать от этого.