Гил-Галад любил отца, но видел его крайне редко. Поэтому Эрейнион был очень удивлён, когда лорд Финдекано приехал к нему в Митлонд инкогнито.
- Атар, - тихо произнёс сын и почтительно склонился перед отцом. – Elen sila lumenn omentilmo!
- Сын мой, - с тяжким вздохом произнёс верховный король и с печалью во взгляде посмотрел на Гил-Галада. – Я приехал к тебе потому, что отправляюсь на войну с проклятым Морготом и не могу знать, чем она закончится для всех нас. Но тяжёлые предчувствия терзают меня. Предчувствия конца.
- Этого не будет! – вскрикнул сын, схватив отца за руку. – Ты не можешь умереть. Ты ещё так мало сделал. Ты не должен…
Верховный король жестом приказал Гил-Галаду молчать и продолжил твёрдо и слегка отстранённо:
- Лорду Нельофинвэ нужно исполнить Клятву, данную им и его братьями и мою войска помогут ему сделать это. Маэдрос Руссандол сказал мне, что, возможно, это – наш последний бой и мы сможем освободить Эндорэ от проклятого Моргота и, наконец, вернуться в Валинор с победой. Но перед битвой мне необходимо отдать тебе фамильное кольцо – его носил мой отец лорд Нолофинвэ и… рассказать правду.
Верховный король снял со среднего пальца серебряное кольцо с голубым, словно одинокая слеза, камнем, и отдал его сыну. Гил-Галад протянул ладонь и принял подарок отца.
- Носи его в память обо мне, Эрейнион, - тихим голосом с нотками скорби произнёс Фингон, обнял сына за плечи и поцеловал в макушку.
- Благодарю тебя, атар, - улыбнулся Гил-Галад и надел фамильное кольцо на средний палец.
- А теперь пришло время для самого главного, мой сын. Но сначала ты должен дать мне обещание, нерушимое, словно Клятва Феанорингов. Если Нельо придёт к тебе и будет спрашивать о моём отношении к нему, а он придёт, то прежде, чем открыть ему правду, ты должен узнать о его чувствах ко мне. Может быть тогда Намо смилуется надо мной и даст мне услышать весь ваш разговор.
- Я обещаю тебе, отец, - Гил_галад склонился перед родителем в церемонном полупоклоне.
- Узнай же истину, сын мой. Нелицеприятную истину, которая может вызвать у тебя отвращение ко мне. Я никогда не любил твою мать. Мне, как верховному королю, нужно было жениться для того, чтобы родился ты – мой сын и наследник, следующий верховный король. И, поверь мне, тебя я люблю больше жизни. Но есть эльф, ради которого я готов навсегда остаться в Чертогах Намо и занять там не своё, а его место, лишь бы он жил вечно и был счастлив. Его имя – лорд Нельофинвэ. Он – вся моя жизнь и он даже не представляет, как я к нему отношусь. Но если Нельо когда-нибудь придёт к тебе, ты скажешь ему правду: я любил и всегда буду любить лишь его одного.
- Я слушаю тебя, Эрейнион, - из задумчивости Гил-Галада вывел голос Майтимо, звенящий, как струна арфы, от едва скрываемого волнения.
- Скажи, дядя, а ты никогда не задумывался, какие чувства к тебе может испытывать друг, который отправился за тобой на Тангородрим в одиночку, рискуя и сам погибнуть и тебя не спасти? – задал вопрос Гил-Галад, внимательно рассматривая чувства, отразившиеся на лице Маэдроса.
Майтимо изумлённо посмотрел на сына друга, который всегда держался рамок приличия, а сейчас позволил себе столь непочтительно разговаривать со старшим по возрасту родственником.
- Я, - начал Маэдрос смутившись от того, что всё таки должен ответить на этот вопрос, но быстро взял себя в руки, ощущая себя вновь сыном своего отца. – Я считал, что лорд Финдекано поступил как друг, когда пошёл за мной на Тангородрим, как хороший аманский друг и двоюродный брат.
- Он был твоим кузеном, дядя, - заметил Гил-Галад, нервно теребя ножку бокала. – Почему из твоих родных братьев, воспитанных тобой, никто не попробовал спасти тебя?
- Потому что они знали, что это бесполезно!
- А как же мой отец? Он совершил, казалось бы, невозможное. Значит, сумели бы и твои братья, если бы только захотели…
- К чему весь этот разговор, Эрейнион? – вскипел Маэдрос, хлопнув левой рукой по сумке с отцовским Камнем. – Незачем ворошить прошлое. С какой целью ты задаёшь мне эти никчёмные вопросы?
- Я хотел лишь узнать тебя лучше, дядя, - спокойно продолжил Гил-Галад, всматриваясь в выражение лица Майтимо. – Спрошу тебя по-другому. Не один страх заставлял тебя молчать о своих чувствах к моему отцу. Было и что-то другое, верно?
- Было, - нетерпеливо ответил Маэдрос. – Я считал, что, возможно, мои чувства к лорду Финдекано – это морготово Искажение. А ещё была Клятва – я не смог бы принадлежать ему безраздельно, потому что я себе не принадлежал.
- А он любил тебя больше всего на свете! Тебя! Тебя одного! Слышишь ли меня, дядя?!!! – крикнул Гил-Галад со слезами на глазах, резко поднялся с подлокотника кресла и отошёл к окну.
Маэдрос побледнел, словно снова увидел перед собой лицо убитого друга. Несколько минут Феаноринг не мог вымолвить ни слова и просто сидел пустым взглядом глядя по сторонам. А потом его левая рука потянулась ко рту, заглушая подступавшие рыдания и Майтим, вскочив с кресла, выбежал из покоев Гил-Галада.