Часть 1 - http://www.proza.ru/2018/03/09/1267
УЧИТЕЛЬНИЦА ТАНЦЕВ
На следующей неделе я выбрала время и зашла к Андрею Степановичу. Рассказала ему о деньгах и спросила его совета: «Что с ними делать?»
– А у тебя есть какие-то желания? – спросил он.
– Для покупки квартиры мало, а тратить на одежду и еду мне не хочется, – сказала я.
–Правильно, на еду не надо. Тут ровно половина стоимости однокомнатной квартиры. Ну, а если поискать частный дом? Ты смогла бы жить в частном доме?
– Конечно, я ведь росла в таком доме. Для меня это привычно. Но дом, мне кажется, будет стоить дороже, чем квартира.
– Согласен, дороже! А если половина дома?
Его слова всколыхнули во мне надежду. В нашем городке было много таких домов на двух хозяев.
– Ой, это было бы здорово! – сказала я.
– Давай искать. Ты почитай объявления. Только на фирмы не звони. А я поспрашиваю людей.
Прошло два месяца. Мы с Андреем Степановичем посмотрели несколько вариантов частных домов, но они не подходили. Некоторые по цене, другие по месту расположения. Мне ведь нужно, чтобы и до садика было удобно добираться, и думать, чтобы школа была рядом. Как дети будут добираться из школы домой, когда я буду в поездке?
Но вот в один из дней, когда мы с девочками шли из садика, вдруг позвонил Андрей Степанович и сказал адрес:
– Надюш, посмотри, очень перспективный вариант. Расположен удобно и сказали недорого.
Было светло, и мы с детьми решили, не откладывая, сразу же поехать. Мы пришли по указанному адресу. С улицы дом ограждал высокий деревянный забор, и было видно только крышу дома. Калитка была приоткрыта, и при моем прикосновении легко распахнулась. Мы с детьми сделали шаг вовнутрь и остановились. Картина, которую я увидела, поразила меня:
– Это просто рай! – прошептала я.
Перед нами был длинный двор, покрытый ковром травы. Слева вдоль такого же высокого забора, росли цветы. Их было много. Они были таких красивых оттенков, что вызывали радость и улыбку. Вдалеке был виден небольшой садик с несколькими фруктовыми деревьями и грядками зелени. Дом располагался справа. Сразу складывалось ощущение, что это не один дом, а два, близко расположенных друг к другу. Такое ощущение было от того, что они были совершенно разными. Первый, ближе к дороге был оштукатурен, разлинован квадратами и выглядел серым и старым. Вид глубокой старости добавляли окна. Рамы были с глубокими трещинами и кусками отставшей краски, тусклыми стеклами. Также выглядела и входная дверь на две половинки.
Второй дом был обложен красивым глянцевым кирпичом красного цвета и сиял большими окнами с чистыми стеклами, красивой оранжевой дверью с резьбой по периметру.
У первого возле входа была квадратная деревянная беседка в облупленной зеленой краске. А у второго беседка была круглая, сиявшая белизной и красной остроконечной крышей. Такое несоответствие создавало впечатление, что это два разных дома, но присмотревшись, мне стало понятно, что это – один дом. Дом покрывала общая крыша, покрытая красной черепицей. Всю эту композицию усиливали два огромных ореха, растущих возле каждого входа, создающих своими кронами густую тень над беседками.
Ни потрескавшиеся окна, ни сгнившие доски у беседки первого дома не могли испортить первого впечатления.
– Это сказка! – произнесла я. – Эти беседки, эта лужайка травы, эти цветы! И много-много солнца рядом с плотной тенью, от которой веет прохладой.
Я подумала:
– Наверное, более ветхая часть дома предназначается для продажи, но не может быть, чтобы это было мне по карману.
Но тут же во мне вспыхнула другая мысль:
– Ты ошибаешься! Люди ищут уединения и согласны купить полдома ради этого, но с отдельным двором, а не двором на двух хозяев.
– Согласна! – сказала я. Мне это понятно, но это значит, что от того, кто твой сосед зависит очень много и надо обязательно увидеть соседей, чтобы знать, кто будет видеть твою жизнь как на ладони, и даже участвовать в ней.
В этот момент оранжевая дверь открылась. Из нее вышел вальяжный рыжий кот, а за ним девушка. И кот, и девушка повернулись в нашу сторону, и мы молча рассматривали друг друга. Девушке было лет двадцать пять. На ней были шорты, подчеркивающие ее стройные ноги, блузка в морскую полоску, открывавшая округлость грудей. Русые волосы волнами спадали на плечи. Приятные мягкие черты лица еще больше украсила улыбка, которая расцвела на ней при виде нас.
– Добрый день! – сказала она приятным голосом и направилась к нам.
– Здравствуйте! – ответила я.
Она подошла к нам, присела возле девочек и сказала:
– Здравствуйте, милые принцессы! Меня зовут Лена, а вас?
Девчонки за словом в карман не лезли и тут же все и рассказали.
– Меня зовут Оля, а меня – Катя, а это наша мама Наденька. Мы пришли купить ваш дом.
– А можно поиграть с вашим котом? – спросила Оля.
– А можно посидеть там? – спросила Катя, показывая на беседку.
– Можно, солнышки!
Она выпрямилась и сказала:
– Меня зовут Лена! Какие у вас чудесные девочки!
– А меня Надя. Да, они очень компанейские.
– Идемте, – сказала Лена девочкам и, взяв их за руки, повела к коту, который так и стоял неподвижно.
Лена погладила кота по спине, он тут же брыкнулся на бок на траву. Катя с Олей стали его гладить, отчего тот разлегся еще больше и громко заурчал, вызвав восторг у детей.
– Продается та часть дома, – Лена показала рукой. – Хозяйка скоро будет. Проходите в беседку, присаживайтесь.
– Я догадалась! Спасибо!
Я ступила на невысокую ступенечку и зашла в беседку. По центру ее стоял лаковый столик на причудливо изогнутых ножках, а вокруг него с одной стороны мягкий диванчик, а с другой два невысоких стула с такими же красивыми изгибами ножек, как у столика и мягкими высокими сиденьями. Я села на стул, он мягко прогнулся подо мной, спина почувствовала приятную опору, а для ног нашлась перекладинка, внизу стула. Было очень удобно.
– Хотите чаю? – спросила Лена.
– Нам неудобно вас беспокоить!
–Ничего, Надюша! Мы ведь – будущие соседи. Надо же как-то ближе узнать друг друга.
– Ой, не знаю, – сказала я. – Все зависит от суммы.
– А вам понравилось?
– Очень, я выросла в таком доме, а для моих двойняшек тут просто рай.
–Да, здесь очень хорошо, если соседи не шумные, а если бесконечные компании, то не очень.
– У нас нет компании. Мы сами.
– А отец?
– Остался в прошлой жизни, и я не знаю туда дороги.
Лена внимательно посмотрела на меня. Глаза у нее были красивыми, глубокими, как озера. На ее лице был макияж, и мне показалось, что она старше, чем я подумала сперва.
– Это сказано не девочкой, а мудрой дамой. Откуда это в вас?
– Ангел-хранитель научил прощать и забыть в прошлое дорогу, – решила я сказать прямо, чтобы расставить все точки над i.
– Какое-то несоответствие в вас, Надя, мыслей и внешнего вида. Мысли замечательные, а выглядите вы, как подросток, который никак не заботится о том, как он выглядит.
– А зачем? Я живу ради детей. Они – моя радость и счастье. Им все равно, как я выгляжу.
– Да, Надюш, так можно жить и так живут многие. Но разве плохо жить и нравиться самой себе?
– А я себе нравлюсь!
– Хорошо! Я скажу по-другому. А разве плохо жить и видеть, что ты нравишься окружающим?
– Нет. Я думаю, что это приятно. Вас слова про Ангела не того…?
– Не волнуйся! Не того, – ответила Лена и рассмеялась. – Я сами с ними общаюсь, – помолчав, серьезно добавила.
– Девочки! Оля, Катя! А печенья, чаю, кто-то хочет?
– Мы! – закричала детвора.
– А конфеты? – спросила Оля.
– Какой же чай без конфет! И конфеты будут!
– Ура! – закричали девчонки.
–Тогда за мной! Моем ручки и за стол.
Мы сидели и пили чай. Дети сели на диванчике и, выпив чай, принялись за конфеты, а потом устроили игру фантиками от конфет. Мы с Леной познакомились ближе. Ей оказалось тридцать лет. Муж и сын погибли в аварии два года назад. Родителей нет. Работает в районом доме культуры, ведет школу танцев. Хороший стилист, очень образованна. Я ей рассказала о нас и мы остались довольны друг другом, перешли на «ты», а потом Лена сказала:
– Надюш! Я очень хочу, чтобы вы купили этот дом. Не потому, что устала от шумных компаний соседей, их пьяных громких разговоров. Нет! И ты, и девочки мне очень понравились. Понравилась ты, такая молодая, с серьезными мыслями, ответственностью за своих дочурок. Понравились дети своей компанейской душой. Скажи мне, сколько у тебя денег?
– Пятнадцать тысяч. Не знаю, хватит ли?
– Ой, хорошо! Хватит! Больше двенадцати с половиной не давай. Им двенадцать давали, набавь немного. И дом твой, и на ремонт хватит.
– Хорошо бы.
– Давай я тебе покажу двор. Девочки за мной! Вас ждет сюрприз!
Мы пошли по лужайке к концу дома:
– Стойте здесь, – сказала Лена и зашла за угол дома.
Через минуту оттуда выкатилось четверо упитанных щенят, а за ними вислоухая мама с огромными добрыми глазами. Девчонки завизжали от восторга и кинулись их всех гладить, катать упитанных щенков по траве. Мы с Леной подошли ближе к саду и она сказала:
– Вот эта часть сада закреплена за твоим домом. Абрикос, яблоня, малина. Тут и для зелени места хватит, и деревьев можно добавить.
Участочек был маленький, примерно двадцать на десять метров, но на нем действительно можно было иметь небольшое фруктово-овощное подспорье.
Пришла хозяйка. Я оставила детей с Леной, а сама подошла к ней. Она показала дом внутри. В нем была маленькая прихожая, за ней кухня, ванная и две комнаты. Комнаты были небольшими, одинакового размера из-за того, что пристроили ванну и туалет. Все имело унылый, непривлекательный вид и требовало ремонта. Меня это не смущало. В своем воображении я видела тут сияющий дворец и без лишних слов спросила за цену. К удивлению, мы сговорились на цене двенадцать с половиной тысяч за две минуты.
К концу лета мы переехали в свой дом. Материалы я купила, а ремонт сделала бригада строителей с работы по смешной смете, почти бесплатно, но все равно пришлось одалживать на мебель. У нас ничего не было своего: ни посуды, ни стула, ни белья. О мебели я вообще молчу.
Лена помогла устроить новоселье и, конечно, потратила свои деньги на угощение, отчего мне было неловко.
– Ничего, разбогатею, верну, – успокоила я себя.
Она радовалось нашему переезду, не меньше, чем мы.
Так началась наша новая жизнь. Через пару месяцев мы адаптировались к новому району. Жизнь вошла в ровную, размеренную колею.
ЗАБЫТЫЙ КЕЙС
Прошло девять лет. Наступил удивительный период жизни, о котором мне хочется рассказать очень-очень, потому что он принес в жизнь по-настоящему удивительные перемены. Я ничего не рассказываю о своей работе, потому что для себя решила, что это – отдельная большая жизнь. И не просто большая, а огромная и восхитительная жизнь, о которой я когда-то напишу мемуары и назову их «Школа жизни». Так вот. Прошло девять лет.
Это были прекрасные годы. Дети росли, и я была ими довольна. На работе меня уговорили, и я закончила заочно железнодорожный техникум. Первые полгода было невероятно тяжело, но потом все наладилось. Я получила специальность, стала больше зарабатывать. С Леной мы жили, как сестры. Только благодаря ей я научилась нормально говорить и красиво одеваться. Она приучила меня читать и в поездках я перечитала все книги из ее библиотеки. Я узнала, кто такая Наташа Ростова и кто такой Киса Воробьянинов...
Что касается личной жизни, то ни Лена, ни я замуж не вышли. Со мной все понятно, но когда я ее спрашивала:
– Лена! Ты такая восхитительная, умная, образованная! Почему? Ну, почему ты никого не пускаешь в свою жизнь? Надо отпустить, надо простить, надо жить! Ведь ты – красавица! Выглядишь как королева. Почему?
– Надюш! Все в прошлом. Я готова начать жить снова, но есть одно но!
– Какое, Леночка?
– Я готова, если встречу настоящую любовь. По-другому не может быть и речи.
На это я не могла найти никаких аргументов, потому что точно так же сама относилась к этому вопросу. Девчонкам уже исполнилось по двенадцать лет. К двенадцати их лица все также были как две капли воды похожи друг на друга, но имидж их был разительно противоположен, поэтому их уже давно никто не путал. Я их называю девицами. Это были две характерные девицы. Трудолюбивые и настойчивые. Замечательно учились в школе, танцевали у Лены так, что просто слезы наворачивались, глядя на них. Объездили всю страну и мечтают покорить Европу. Но характеры! Упрямые, как две скалы! Чтобы чего-то от них добиться, надо было пройти этап доказательства необходимости. И доказывать приходилось, чуть ли не каждый день.
Впрочем, меня это ни капельки не напрягало, потому что все, что касалось домашних дел выполнялось девочками безукоризненно точно и вовремя. Правда, иногда они дрались, не найдя понимания в вопросе разделения работ.
Иногда мы все вместе ездили на кладбище. Я – к Михаилу Викторовичу, Лена – к своим. Это были грустные дни. Иногда мы устраивали праздники и выезжали за город. Летом я ездила к детям на море и неделю жила недалеко от их лагеря. Лена тоже в отпуск уезжала по путевке куда-нибудь. Была в Турции, Болгарии, Чехии.
Конечно же, Лена очень помогала мне, когда дети пошли в школу, когда они приходили из школы, когда я была в поездках, и за ними нужно было присмотреть.
Именно один из дней на моей работе принес чудесные изменения в нашу жизнь.
В этот день, как всегда, я проходила по вагону с уборкой. Неожиданно я увидела небольшую папку в углублении за полкой нижнего места. Я взяла ее в руки и увидела, что это была папка для документов. По инструкции я должна была сдать ее бригадиру поезда, но подумала, что может быть она кому-то очень нужна. Сперва хотела ее открыть, но потом засунула руку в боковой карманчик без молнии и вытащила оттуда несколько визиток. Все они были на одну фамилию – Малышев Петр Алексеевич. Я решила, что это и есть хозяин папки. Набрала номер телефона, указанный на визитке.
– Алло! – услышала я мужской голос.
– Здравствуйте! Меня зовут Надя. Я – проводник тринадцатого вагона. Нашла черную папку за сидением полки.
– Ой, Надя, спасибо! Чего я только не передумал! Спасибо огромное!
– Пожалуйста! Папку я не открывала, просто в карманчике нашла визитки.
– Спасибо огромное, Наденька! А вы сейчас откуда звоните?
– С конечной станции Р.
– Ой, а я живу в Т, ночью выходил и забыл ее в темноте. Как же мне ее получить? Мне она очень нужна.
– Я сдам ее в наше бюро находок. Вам придется приехать, чтобы получить ее.
– Э-э-э, это вызовет дополнительные трудности. А вы можете ее забрать с собой? Я попрошу своего коллегу, он живет в вашем городе. Он подъедет и заберет ее.
– Ну, не знаю. Дело в том, что у нас строгая инструкция на этот счет.
– Наденька, ну придумайте что-нибудь.
– Хорошо, Петр Алексеевич!
– Просто Петр, – перебил он меня.
–Хорошо, Петр! Тогда поступим так. Вы мне отправите смс, в которой попросите забрать папку с собой. Мне нужно основание для этого, иначе у меня могут быть неприятности.
– Я понял, Наденька! Понял. Это хорошо, что у вас такие замечательные правила! Спасибо, что вы поняли меня.
– Пожалуйста, Петр. Мой номер телефона у вас есть. Запишите адрес.
Я продиктовала ему адрес, он меня еще раз поблагодарил, и разговор был окончен.
Дома я обо всем рассказала детям и Алене, показала папку и сказала:
– За этими документами придут, но без меня или моего звонка их никому не отдавать.
На следующий день у меня был выходной, но мне нужно было появиться в управлении. Вызывал начальник, я не знала по какому вопросу. Утром мы с детьми разошлись по своим делам. Вернулась я домой в три часа. Возле ворот дома стоял большой черный Мерседес. Я догадалась, что приехали за документами. Войдя во двор, в беседке рядом с Аленой я увидела симпатичного мужчину лет сорока. Увидев меня, они вышли из беседки и подошли ко мне:
– Надюша! Это – Алексей. Он приехал за папкой от Петра Алексеевича, – сказала Алена.
– Здравствуйте, Наденька! – сказал Алексей.
Я посмотрела ему в глаза. На меня смотрели чистые искрящиеся глаза. Приятное лицо, полные губы. Терпеть не могу мужчин с тонкими губами, особенно, когда они их плотно сжимают. В этот момент они мне кажутся злыми.
– Здравствуйте! – ответила я.
Алексей метнулся к беседке и вышел оттуда с букетом цветов и огромной коробкой, упакованной красивой оберточной бумагой в маках.
– Наденька! Это вам и вашим детям от Петра Алексеевича.
Меня почему-то бросило в краску. Наверное, от того, что это были первые цветы в моей жизни, подаренные мне мужчиной. Только раз у меня были цветы, когда я выписывалась из родильного дома.
– Спасибо, Алексей! – сказала я и взяла цветы. Это были розы, и они чудесно пахли.
– Надюша, садись с нами. Попьем чаю, – пригласила Алена.
– Сейчас, только отнесу цветы.
Я повернулась и пошла к дому.
– Я помогу вам, – сказал Алексей.
Он взял коробку и пошел следом за мной. Я открыла дом.
– Я подожду вас, – сказал Алексей, протягивая мне коробку.
Я кивнула, взяла коробку за удобно привязанные к ней ручки и зашла в дом. Поставив цветы в вазу, взяла папку и набрала телефон Петра. Сказала об Алексее, он подтвердил, что это – его партнер. Мы попрощались.
Я отдала документы, потом мы пили чай и беседовали. Через некоторое время Алексей сказал, что ему пора.
Я встала и ушла в дом. Алена проводила Алексея и вышла с ним за калитку. Внутри меня вспыхнуло радостное чувство.
– Неужели? Неужели Алена и Алексей понравились друг другу? Судя по его глазам, он хороший человек. Сейчас узнаю, Алена уже вернулась.
Я вышла на улицу и подошла к Алене. На ее лице играла улыбка, щеки порозовели, ее глаза сияли.
Она подошла ко мне и обняла меня:
– Надюша, я, кажется, влюбилась.
Я гладила ее по плечам, из моих глаз закапали слезы.
– Аленушка, как здорово! Я счастлива за тебя. Ты самая лучшая! Ты достойна принца, ты – свет в моей жизни. А он? Он как? Расскажи.
Алена ответила:
– Надюш, как во сне все.
Мы сели в беседке.
– Все было так. В калитку постучали. Я была на улице в этот момент и сразу подошла. Открыла калитку, и мы встретились глаза в глаза. Он стоял с букетом цветов и улыбался. Я смотрела в его глаза, а он в мои. Мы стояли и молчали. Я не могу сказать, сколько это продолжалось, но у меня было ощущение, что я тону в его взгляде. Мимо проезжала машина и просигналила. Мы оба, как очнулись.
– Вы – Наденька? – спросил он.
– Нет. Я – Алена. Мы – соседи, – сказала я. – Нади и детей нет дома.
– Я приехал за документами. Подожду в машине. Не знаете, когда Наденька будет? Ой, это вам! – и он протянул мне букет роз.
– Он что же, с двумя букетами приехал?
– Нет, я пригласила его зайти и подождать во дворе, выпить чаю. Он согласился, но сказал, что сходит за сладким. Вернулся с тортом и еще одним букетом.
– Ага, понятно. А дальше?
–Дальше? Когда он вернулся, я сказала, что знаю, где документы и могу открыть дом и отдать их ему. Только нужно созвониться с тобой.
– А он?
– Сказал, что будет ждать столько, сколько понадобится, и, что не нужно никого беспокоить. Мы сели пить чай и слово за словом разговорились так, что все друг другу рассказали.
– Он женат?
– Был, но детей нет. Ему столько, сколько и мне. Три года назад жена уехала в Америку по делам и осталась там, вышла замуж. В общем, они развелись. Потом он сказал, что я ему очень понравилась, попросил телефон. Я дала.
– О-о-о, Ален! Здорово как! Мне он сразу понравился. По взгляду видно, что порядочный человек.
– Да, воспитанный такой, вежливый. Надюша, что же будет дальше? Я как будто родилась.
– Что будет, что будет? Свадьба будет! Вот что!
– Да прямо, так и свадьба?
– Конечно! У него на лице написано, что влюбился в тебя.
Так все и произошло. Алексей и Алена стали встречаться. Через полгода была свадьба, и мы с девчонками были на ней. А еще через год Алена родила сына. Назвали его Антоном, Антошей. Теперь мы с девочками иногда в выходные ходим к ним гости, но не мешаем, а помогаем.
Пока Антоше не исполнился годик, Алена в школе танцев не работала, ее подменяла коллега. Но потом она вернулась на работу. Алексей предлагал взять няню, но Алена имела на этот счет свой принципиальный взгляд и сказала об этом Алексею:
– Алеш! Кто такая няня? Ответь мне, пожалуйста.
– Аленушка, няня – это помощница по уходу за ребенком.
– Да, дорогой, если смотреть с этой стороны. А с другой?
– С какой другой, солнышко?
– С другой. Кто такая она вообще?
– И кто же?
– Няня – это абсолютно чужой человек! Представляешь? Чужой! Она за деньги делает свою работу и, кроме денег, ее не интересует ничего.
– Ну, согласен, но ведь помогают?
– Помогают что? Чужими руками брать нашего ребенка? Агукая ему, думая о том, как он ей надоел, а то и хуже? Чужими глазами смотреть на нашу с тобой постель? Чужими руками перетрогать все наши вещи, в том числе и интимные? Чужим языком обсуждать нас в социальных сетях? Чужими мыслями завидовать нашему счастью? Ты хочешь, чтобы рядом была женщина, которая все время будет стоять между нами?
– Нет. Дорогая, что ты такое говоришь?
– А то, что это так и есть! Няни разбивают семьи, няни уродуют психику детей. Вот, кто такие няни. Ты согласен?
Алена рассказала, что после этого Алексей встал, подошел к ней, крепко обнял и сказал:
– Как я счастлив, что у меня есть ты! Видишь, дорогая! Люди живут штампами, не задумываясь, поступают, как все или как многие. И только такая уникальная девушка, как ты, в состоянии смотреть на мир, трезво оценивая последствия, казалось бы, традиционных поступков.
–У твоей девушки вон какой сыночек и вот такой замечательный муж!
– Ну, и что? Для меня ты – самая лучшая в мире девушка и даже девочка.
– Хорошо, любимый! Тогда твоя девочка будет брать Антошу с собой на работу, и мы обойдемся без нянь- разрушительниц.
Так Алена стала приезжать на работу с Антошей. На свадьбу Алексей подарил ей маленький красненький Фольксваген и Алена умело водила его, пристегивая Антошу сзади в кресле.
В один из выходных Алена с Антошей заехала к нам, проезжая мимо. Девчонки завладели Антошей и они втроем с удовольствием играли. Мы с Аленой пили чай в беседке и разговаривали. В какой-то момент Алена вдруг сказала:
– Надюша, а ведь это ты сделала меня счастливой! Спасибо тебе!
Мы сидели и смотрели друг на друга. Это была серьезная минута, не болтовня, а момент мысленной оценки прошлого. Потом я улыбнулась:
– Аленушка, для меня огромное счастье видеть тебя счастливой. Ты мне как сестра. Ты мне столько отдала сил, обучая меня правильным манерам разговора, и помогая постигать науку красиво одеваться. Тебе не за что благодарить меня.
– Надюша, я уверена, что у тебя тоже все еще будет. Просто уверена, ты – золотой человек.
Мы расплакались и сидели так, шмыгая носами. А потом Алена вдруг посмотрела на меня широко раскрытыми глазами:
– Что, Ален?
– Ничего, все хорошо, – ответила Алена и стала быстро собираться.
– Ален, что произошло? Скажи!
Она обняла меня:
– Потерпи. Завтра узнаешь. Хорошо?
– Ну, хорошо. Куда деваться? Привет Алеше.
На следующий день Алена с Антошей и Алексеем приехали с дарственной на дом Алены в мою пользу. Не буду рассказывать, как мы все расчувствовались и наплакались. Но вот так я стала владеть огромным участком в пятьдесят соток не в центре, но и не на куличках. С тех пор, мои девицы, когда хотели высказать недовольство в мой адрес обращались ко мне «помещица или столбовая дворянка». После такого обращения мы быстро находили позитивное взаимопонимание. Я никогда на них не кричала. Мне хватило крика в моем детстве, и какой бы недовольной чем-то я не была, никогда не разряжалась на детях.
РЫЖИЙ КОТЕНОК
Одна из поездок оказалась для меня особенно напряженной. Но к этой поездке была небольшая предистория.
Примерно за полгода до этой истории, я обратила внимание на мужчину лет сорока, который периодически появлялся в моем вагоне. Он садился на станции К и выходил в М. Туда он ехал в галстуке, белой рубашке, чисто выбрит, весь такой достойный, уверенный в себе. Но на обратном пути, когда он ехал, видимо домой, с ним происходила разительная перемена. Он садился в поезд уже подшофе, а разместившись в купе, продолжал выпивать коньяк и, похоже, что у него с собой была не одна бутылка. Вел он себя тихо, попутчики не жаловались, и меня это устраивало. На своей станции он выходил качаясь. Один раз я видела, как он упал, двигаясь по перрону. Мне было жаль его. Резкий контраст его внешности и поведения на пути туда и обратно вызывал во мне вопросы, но это была его жизнь и он был в ней хозяин. Поэтому, проводив его на выход, я тут же забывала о нем. Мои подруги тоже обратили на него внимание, когда он садился в их вагоны и осуждали его. Я же всегда говорила:
– Девочки! Нельзя судить! Нельзя вешать ярлыки на человека. Пусть сам на себя их вешает. Главное, что он не мешает пассажирам. Но, если честно, мне его жалко. Что-то у него не так и он не видит другого выхода, кроме алкоголя.
В одну из поездок по рации меня вызвала проводница из четырнадцатого вагона Оля:
– Надюша, тут твой любимый пассажир разбушевался. Надо наряд вызывать. Может, подойдешь?
Я сразу догадалась, о ком речь и сказала:
– Оленька, не вызывай. Я сейчас подойду.
Я быстро прошла вагон и оказалась в соседнем. В проходе стояли люди, держали пассажира за руки, он вырывался. Все были возбуждены, громко разговаривали. Я подошла к ним, пассажиры расступились. «Мой» пассажир, был, конечно, пьян, но по взгляду я видела, что он вменяем.
– Пойдем со мной, – сказала я ему и протянула руку.
Его отпустили. Он удивленно таращился на меня, но молча протянул руку. Я взяла его за руку и повела в свой вагон.
– Оля, собери, пожалуйста, его вещи и принеси ко мне.
– Да, Наденька, сейчас сделаем.
Мы прошли вагон.
– Вы – Наденька? Какое красивое у вас имя! А я – Леонид, – пробормотал пассажир у меня за спиной.
– Очень приятно, Леонид! – сказала я ему и, повернувшись, посмотрела ему в глаза.
– Наверное, не очень приятно, – сказал он. – У меня забрали мой коньяк, сказали, что хватит пить. Я и полез отбирать его назад.
– Не волнуйся! – обратилась я к нему на «ты». – У меня никто ничего не отберет твоего.
– Спасибо, Наденька!
Я открыла свое купе, предназначенное для отдыха:
– Садись, вот твое место. Никуда не выходи, ни с кем не разговаривай, туалет рядом, я сейчас приду.
Я вышла из купе, тут подошла Оля с вещами Леонида. Я открыла дверь, он вздрогнул от неожиданности.
– Твои вещи. Проверь, пожалуйста, и при Оле скажи, все ли на месте.
Он неуверенными движениями открыл сумку, достал из бокового кармана плаща кошелек, открыл его, но денег не пересчитывал.
– Все на месте. Спасибо!
– Сиди, я скоро, – сказала я ему и снова закрыла дверь.
– Оленька, постой тут. Я в вагон-ресторан сбегаю. Если будет выходить, то скажи, что Наденька просила без нее никуда не ходить.
– Хорошо, Надюша. Не переживай, он тебя слушается.
Я сходила в ресторан, купила коньяк, апельсин, буженину, хлеба. Когда я вернулась, Оля стояла на месте и, увидев меня, отрицательно покачала головой из стороны в сторону.
– Спасибо, Оленька! Все хорошо.
Оля ушла. Постучав, я открыла дверь и зашла в купе. Леонид тупо смотрел в окно, ничего не видя там, потому что когда он повернулся ко мне, его взгляд был затуманен. Но не алкоголем, он был затуманен воспоминаниями. Я поняла, что его гложет прошлое.
– Вот, Леонид, то, что у тебя отобрали, – и выставила все на стол.
Он посмотрел на коньяк, потом на меня. Смотрел и молчал. Взгляд его прояснился, но был, конечно же, нетрезвым.
–Прошу тебя помнить, Леонид, о том, что ты – мужчина. Веди себя достойно, иначе у меня могут быть неприятности на работе. Договорились?
– Да, Наденька! Спасибо тебе.
Я повернулась, вышла и закрыла за собой дверь.
Я сидела на своем рабочем месте. Прошло, наверное, больше часа и я услышала, как дверь купе приоткрылась. Я вышла в коридор. Леонид в проход не вышел. Стоял в дверях, держась за полку.
– Наденька, а можно воды?
– Сейчас, – сказала ему.
Вернулась к себе, достала минералку и, зайдя к Леониду в купе, поставила воду на стол. Половину конька он выпил. Закусывал мандаринами, к мясу не притронулся. В купе было душно, и я приоткрыла верхнюю часть окна. Свежий воздух ворвался в купе, разметал занавески.
– Ой, как хорошо, – произнес Леонид, – а я и не догадался.
Он протянул руку за коньком.
– Тебе утром выходить. Проспишься?
– Просплюсь. Мне нужно завалить себя, чтобы отрубиться.
– Леонид, я доверяю тебе. Я ведь на работе.
– Наденька, ты – замечательный человек! Не суди меня. Мне стыдно перед тобой, но я ничего не могу с собой сделать. На меня периодически наваливается это, и спасение только в алкоголе.
– Что наваливается, Леонид?
И он рассказал:
– Понимаешь, все началось год назад. Я руковожу фирмой. Ну, там торговля, компьютеры. У нас был корпоратив, и я задержался. Когда пришел домой, то увидел накрытый стол, с множеством вкусных салатов, цветами, бутылкой шампанского. Я был подшофе, но сразу вспомнил, что сегодня у нас с женой Дашей годовщина свадьбы. Даша крепко спала на диване, здесь же, рядом со столом. На ней было красивое синее платье. У нее были длинные рыжие волосы необычайно красивого оттенка, и они крупными волнами разметались вокруг ее лица. Во сне она была такой красивой, что я чуть не расплакался. Сел рядом с ней и тихонько гладил ее волосы. Она открыла глаза, увидела меня, и ее взгляд стал строгим:
– Пошли спать, – сказала она.
Утром на кухне я попросил прощения, сказал, что виноват, что это никогда больше не повторится. А она ответила:
–Я все понимаю, корпоратив, выпивка, но не понимаю губную помаду, которой ты вымазан и на лице, и на шее, и, наверное, еще где-нибудь.
Мне стало стыдно, и я замолчал. Действительно меня на корпоративе прижала одна сотрудница, очень красивая девушка. А я был расслабленный и не сопротивлялся, даже наоборот. Так мы и расстались с Дашей в то утро. А в обед меня разыскали по телефону и сообщили, что Дашу сбила машина. Даши не стало... А когда я ее забирал, сказали, что она была беременна. Понимаешь, Наденька, беременна! У нас два года ничего не получалось, мы так хотели ребенка.
Из глаз Леонида потекли слезы.
– Вот с тех пор на меня как навалится какое-нибудь воспоминание о ней, о нас, так я и впадаю в это состояние. И только алкоголь позволяет отключить сознание, чтобы я уснул, а так сна нет.
Наденька, нет сна, и это очень страшно. Как представлю, как она вышла из автобуса, вся в мыслях о моем корпоративе, ступила на дорогу на красный свет, так во мне и подымается такая буря чувств, которая будто хочет взорвать меня изнутри. Не знаю, может ли человек ощущать большую вину, чем я. Не знаю.
Леонид выпил, закусил мандаринкой. Я присела рядом с ним. Он смотрел прямо перед собой. Я не знаю, о чем он думал в этот момент.
– Леня, послушай меня!
При слове «Леня» он повернулся ко мне. Его взгляд ожил. Я видела, что он слышит меня.
- Тринадцать лет назад я стояла у черты. Это была страшная черта. За ней мои дочки-двойняшки были бы сиротами, а меня не было вообще. Ангел-хранитель в образе режиссера театра Михаила Викторовича удержал меня, помог преодолеть мое решение уйти из жизни, поддержал материально, устроив в общежитие и на работу. Он научил меня прощению. Прощение – это внутренняя свобода. Прощая, человек отпускает из своего сознания мысли о прошлом. После прощения в человеке исчезает чувство вины, терзающее душу и разум. Поговори со своей женой, попроси у нее прощения. Я уверена, что все, находящиеся там, прощают нас и не понимают, как мы можем жить на нашей прекрасной Земле несчастливыми. Там хорошо, но тут лучше, потому что наша жизнь наполнена чувствами. И если эти чувства хорошие, а в жизни есть любовь, то мы ощущаем себя счастливыми. Эта любовь может быть не обязательно к женщине или мужчине. Это может быть просто котенок, это может быть природа или вкус чистого воздуха. Понимаешь, о чем я говорю?
Леонид смотрел на меня широко раскрытыми глазами.
– Как, поговорить? – спросил Леонид.
– Мысленно! Представь тот миг, когда вы были на кухне. Стань перед Дашей на колени, обними ее за ноги, прижмись к ее рукам. Скажи ей, что просишь прощения. Скажи, что любишь ее. Скажи, что виноват перед ней и эта вина отбирает у тебя жизнь. Проси ее простить тебя. Ты сам найдешь слова, которые нужно сказать, если решишься это сделать.
– А что, это трудно?
– Я не знаю. Может тебе нравится то, что есть. Выпил, и нет проблем. Выпил и все хорошо.
– Нет, Наденька! Я и пьяным чувствую себя виноватым, даже еще больше.
– Потому что чувства обостряются, повышается чувствительность. Потому тебе и надо, чтобы отрубило. Но это же не навсегда. Может наступить момент, что и не отрубит. Подумай над этим.
– Я постараюсь!
– Постарайся, но еще подумай, почему слово «Прощение» и слово «Прощание» отличаются всего одной буквой. Подумай о том, почему у них общая приставка «Про»? Знаешь, как по-настоящему расшифровать слово «Прощение»?
– Как?
– «Про» – это прошлое, а «щение» – это прощание. Прощание с прошлым. Вот какое значение имеет слово Прощение.
Леонид сидел, задумавшись. Его мысли улетели куда-то. Это было видно по его взгляду.
– Мне пора. Я на работе. Постарайся уснуть. Я утром тебя разбужу, кофе крепкого дам. Усни, пожалуйста.
– Хорошо. Спасибо тебе, Наденька!
Я ушла, прошлась по вагону, напоила пассажиров чаем. Час прошел незаметно, приближалась остановка, уже начинало смеркаться. На остановке я вышла подышать воздухом, новых пассажиров в мой вагон не было, так как все места были заняты. Вдруг я услышала:
– Тетя, купите котенка!
Я обернулась. Передо мной стоял мальчик, ну, максимум, лет шести. Одет неплохо. Русые, вьющиеся волосы, серые глаза. Но взгляд у него был какой-то не детский.
– Кто ты? Почему так поздно на вокзале?
– Я – Антон. Живу в детском доме, здесь неподалеку.
– А котенка зачем продаешь? Ты голодный?
– Нет. Я должен принести деньги, а то старшие пацаны побьют. А на улице просить я не хочу.
Внутри меня будто что-то оборвалось. Слезы наполнили глаза, до того жаль было мальчишку.
– А сколько надо принести?
– Хоть сто рублей, но только не одной бумажкой.
Я зашла в вагон, взяла мелкие деньги, которыми пассажиры расплачиваются за чай.
– Антоша! Вот, возьми! Здесь сто рублей. А это –бутерброд. Скушай, не неси домой.
– Тетя, у меня нет дома. Детдом – это не дом.
– Хорошо, Антоша. Приходи всегда к тринадцатому вагону этого поезда. Ты цифры знаешь? Сколько тебе лет?
Поезд тронулся, я вскочила на подножку.
– Шесть. Приду. Спасибо, тетя!
– Приходи обязательно! Если тут будет другая тетя, все равно подходи к ней. Я ей скажу. Понял?
– Да! Понял, тетенька!
Поезд набирал ход, а я смотрела на одинокую фигуру малыша и плакала, прижимая к себе рыжего котенка.
Зайдя в купе, я рассмотрела его. Это была девочка. У нее был розовый язычок и желтые глаза. Она была трехцветной, но рыжий цвет преобладал. Подушечки на лапках тоже нежно-розового цвета. В общем, прелесть, а не котеночек. Я достала еду, и она беззвучно стала открывать ротик, прося, таким образом, еды. Покормив, я налила в блюдце воды, и она долго лакала воду, запивая колбасу, наверное, соленую для нее. Уже стемнело. Малышка исследовала купе. Наконец улеглась и стала сладко зажмуривать глазки. Было уже десять вечера. Я тихонько открыла купе, в котором был Леонид. Он спал, отвернувшись к стене. В купе было прохладно, и я прикрыла его по пояс одеялом, а потом положила малышку в углубление между Леонидом и стенкой вагона. Она тут же свернулась клубочком и, наверное, сразу уснула после тяжелого для нее дня.
Утром, в половине шестого я приготовила крепкий кофе с лимоном и, приоткрыв дверь, заглянула в купе. На столике сидела малышка, а Леонид отщипывал ей маленькие кусочки буженины, которые она тут же жадно поглощала.
– Доброе утро! Вы уже оба на ногах? – спросила я.
– Наденька, откуда это чудо? – улыбаясь, спросил Леонид.
– Ночью в твой сон прибежала, чтобы тебе не было одиноко и страшно!
– Спасибо тебе, Наденька! А я утром проснулся, не пойму, что рядом шевелится живое?
– Испугался?
– Нет, шерстка такая нежная у него, что сразу стало понятно, что это что-то хорошее.
– Это она! Девочка!
– Девочка! Красавица! – произнес Леонид, гладя сытого котенка между глазок. Спасибо, Наденька! Это мне?
– Да! Тебе, чтобы никогда и ничего не боялся, потому что в твоей жизни появился преданный друг.
– Ой, Наденька! Какой же ты золотой человек!
– Спасибо! Знаешь сказку про Мойдодыра? Рано утром на рассвете умываются…
– Конечно, знаю!
– Ну, тогда, кофе, умываться, чистить зубки!
– Спасибо! Очень хочется кофе и пить.
– Сейчас дам воды. А как самочувствие?
Леонид внимательно посмотрел мне в глаза и сказал:
– Наденька, на удивление я чувствую себя хорошо. Не могу понять, как так может быть?
– Ну и не надо ничего понимать. Вчера нет! Уже сегодня.
Через час Леонид вышел. Он стоял возле вагона и не уходил. Стоял и смотрел на меня. Глаза были полны слез. Из кармана плаща выглядывала малышка, тоже смотря на меня, своими красивыми глазками. Поезд тронулся. Леонид пошел за вагоном:
– Наденька, я обязательно еще вас увижу! Обязательно! Простите меня за вчерашнее!
– Мы же на «ты», – сказала я ему.
– То вчера, а сегодня я не могу говорить «ты». Я должен попросить вас об этом.
– Попроси! Я буду ждать, и помни про приставку «Про»!
– Помню Наденька! До свидания!
Поезд унес меня от них, но образ Леонида долго оставался во мне. Что-то произошло. Не знаю что, но произошло. Оно хорошее, – сказала я себе.
Так в моей жизни появилось сразу двое мужчин, которые занимали мои мысли: Антоша и Леня. Мне было очень приятно произносить их имена. Внутри становилось теплее. Каждый раз проезжая ту станцию, я встречала Антошу. Я все рассказала Оле и Кате, и они мне в поездку готовили пакет с пирожками для Антоши, которые сами жарили, а я каждый раз давала ему сто рублей. Во время стоянки поезда нам удавалось немного поговорить. Я поняла, что такое детский дом и захотела забрать оттуда этого чудесного мальчика, который был там совсем недавно, и среда еще не успела его изуродовать. В нем еще жила его семья, которую он так неожиданно потерял в автомобильной катастрофе.
Прошло два месяца. Леонид не появлялся, и я все реже вспоминала о нем. Поговорив с дочками, посоветовавшись с Леной и Алексеем, мы приняли решение забрать Антошу большого, так мы его теперь все называли из детского дома, и усыновить.
– Я узнаю, что требует закон в таких случаях, – сказал Алексей.
То, что он узнал, было неутешительно. Ребенка мне не дадут, таков был вывод. Неполная семья, двое несовершеннолетних детей, недостаток финансов. Когда Алексей сказал об этом, я расстроилась. Но что было делать? Приходилось смириться с этим.
А через неделю появился Леонид. С букетом цветов и билетом в тринадцатый вагон.
– Здравствуйте, Наденька! – сказал он, протягивая цветы и билет.
– Здравствуйте, Леня! Кто-то обещал появиться.
– Так я и появился!
– Я думала, максимум, через неделю, а вы чуть ли не через полгода!
– Вы думали обо мне?
– Думала!
– И я часто и много раз вспоминал вас, Наденька. А если точнее, то каждый день.
– Мужчина, проходите! Леди не пристало краснеть на глазах у мужчины, – сказала я, и вправду ощутив на щеках румянец.
Леонид прошел в вагон. Я занесла цветы и снова вышла на перрон. Скоро поезд тронулся. Через полчаса хлопоты по устройству пассажиров были окончены, и наступил спокойный период. Леонид подошел и стал возле двери моего купе:
– Наденька! Я хотел прийти раньше, но мне хотелось стать перед вами чистым, без прошлого, без алкогольного налета. Мне нужно было время, чтобы убедиться в себе. Я помнил то, что вы говорили о прощении. Я много прочитал об этом в Интернете. Много раз просил прощение, написав множество писем о прощении и наконец-то, почувствовал себя свободным. Чувство вины ушло из меня.
Я стояла и слушала. Смотрела в его глаза. На душе было радостно. Радостно, что он услышал и запомнил. Это так приятно, когда человек излечивается от тяжелого чувства вины в прошлом. Вместе с этим я испытывала какое-то необыкновенное чувство. Будто я знаю Леню много-много лет, будто он близкий для меня человек.
– И вот, Наденька, вместе с прощением…– он замолчал.– Дело в том…– попытался он продолжить и снова замолчал.
Потом посмотрел прямо в мои глаза и сказал:
– Я влюбился в вас, Наденька! Нет ни одной секунды в моем дне, чтобы я не думал о вас, не мечтал о встрече с вами. Я вас люблю! Люблю всеми чувствами, что у меня есть, люблю всеми мыслями, глазами, перед которыми я рисую ваш образ, ушами, вспоминая ваш голос, Наденька!
Я слушала его слова и ощущала, как кровь приливает к моим щекам, ощущала, как с каждым его словом внутри становится все теплее.
– Леня, я тоже думала о вас. Я не знаю, что произошло в те часы в той поездке. С той черты, о которой в своей жизни я вам рассказывала, если вы помните, ко мне не прикасался ни один мужчина…
– Конечно, помню! Я помню все, Наденька!
– Ни один мужчина. Ни разу меня не посещали мысли о том, что я хочу мужской ласки. Ни разу до той поры, когда не встретила вас.
– О, Наденька! – сказал Леня и, шагнув в купе, нежно обнял меня за плечи.
Я уткнулась ему в шею и тихонько всхлипнула, как маленькая девочка, которую кто-то обижал, а теперь она вдруг почувствовала себя сильной и защищенной.
Наверное, несколько минут мы так простояли обнявшись, растворяясь друг в друге. Это было какое-то единение, но не телесное. Выше, гораздо выше. Хорошо, что никто не проходил мимо в эти минуты и не помешал этому единению. Я отошла на пол шага от Лени и сказала:
– Я на работе, дорогой! Иди, пожалуйста, к себе!
Через неделю Леня приехал к нам домой. Он познакомился с девочками и очень понравился им. Приехали Лена с Алексеем и Тошей. Мы провели прекрасный вечер на улице в беседке.
По дороге на кухню Лена мне сказала:
– Наденька, он твой! Именно твой! Я так счастлива за тебя! Он смотрит на тебя как на богиню. Какое же счастье, что в твою жизнь пришла любовь! Какое счастье!
Через два месяца Леня приехал и сделал мне предложение. А еще через месяц мы сыграли свадьбу. Настоящую, с белым платьем, фатой, цветами и гостями. Никогда не думала, что так приятно быть невестой. Мои девчонки были счастливы, видя маму, сияющую от счастья.
Леня понял, что мы с детьми не можем переехать к нему. Он перевел свой бизнес в наш город. Ему было очень трудно, ведь мы жили в областном городе, а здесь высокая конкуренция, особенно по его бизнесу. Но он выдержал, у него все получилось, и дела постепенно наладились.
В один из дней я приехала из поездки. Леня и дети были дома. По лицу Лени я сразу поняла, что он о чем-то думает. Но он встретил меня как обычно и до ужина мы ни о чем не говорили. Но уже поздно вечером он спросил меня:
– Наденька, а что это за мальчик Антон, о котором мне рассказали девочки? Правда, что ты хотела его усыновить?
– Да, Леня! Только не я, а мы. Я не могла принять такого решения, не посоветовавшись с Олей и Катей.
– Расскажи!
Я рассказала о первой встрече с мальчиком, о том, что он каждый раз выходит к поезду.
– Так Рыжуху Антоша принес в мою жизнь?
– Да, Ленечка! Это было так необычно. Мальчика было так жалко, когда он сказал, что если не принесет денег, то его будут бить, что я, конечно, купила у него Рыжуху.
Леня сидел, о чем-то задумавшись. Потом сказал:
– А сейчас ты еще хочешь забрать его из детского дома?
– Хочу, но ведь теперь решаю не я, а мы!
– А почему ты мне раньше ничего об этом не рассказала?
– Лень, я не знаю. Привыкла как-то к той ситуации, что есть. Встречаю его, даю немного денег и еды.
– Наденька! Давай поедем, проведаем его, – сказал Леня через время.
Я поняла, что Леню в этой истории поразил тот факт, что Антон потерял родителей в автокатастрофе. Он видел в этом какую-то связь со своей историей, и это не давало ему покоя.
На следующий день мы поехали в детский дом. Знакомство состоялось и, увидев мальчика, Леня уже не мог его оставить там одного.
Через шесть месяцев наша семья стала больше. В ней появился Антоша, которого мы стали называть нашим сыном, а у Оли и Кати появился настоящий папа. Когда Алена приходила со своей семьей к нам в гости, наш сын становился Антошей большим. А так мы называли его Тоша, Антоша и, иногда, Антошка. Девочки очень любили его, и мальчик скоро ожил и стал полноправным членом нашей семьи. Девочки занимались с ним, готовя его к школе, ведь через два месяца ему предстояло идти в первый класс.
Вот и вся история проводницы тринадцатого вагона Наденьки. Я называю ее историей своего счастья. Я счастлива. С той секунды, как я встретила Михаила Викторовича, ощущение счастья не покидало меня. С каждым днем оно становилось все больше и больше.
Это все, мои дорогие, что я хотела вам рассказать о себе.
Ой, нет! Есть еще маленький секрет, но о нем я расскажу в конце, когда расскажу вам о своей работе. Вернее, о той части моей работы, которую я называю Школой жизни.
До скорого свидания! Не прощаюсь!