(?)
Ночь прошла. Бессовестное солнце заглядывало в брешь в потолке и, прикасаясь лучами к окоченевшим ногам Эммы, пыталось то ли согреть их, то ли пощекотать. Делать и первое, и второе было совершенно бесполезно, так как ног она уже который час не чувствовала. Тонкие тёмно-синие ниточки, тянущиеся вверх из пушистого мха, выстилающего дно пещеры, и плотно обхватывавшие всё тело Эммы, пережимали голени слишком туго. Щиколотки девушки отекли, ступни потемнели. Она не спала всю ночь. Ни минуты. Снова и снова пытаясь сесть, она натёрла путами раны на руках и шее. Голос она сорвала еще пару часов назад и теперь безостановочно стонала, периодически выкрикивая грубые слова, закашливаясь и завывая по-волчьи после каждого из них.
И в какой-то момент мысль острая и горячая, как раскаленная игла, пронзила её мозг насквозь: «Вот сейчас действительно хочется умереть». Но мучения продлились ещё пару часов, которые ощущались, как все пять. Девушка снова не помнила своего имени, не знала ни одного слова, чтобы что-нибудь сказать. Она слышала чью-то речь рядом, но не понимала ничего, словно её родной язык стал для неё иностранным. Или это был не её родной язык? И вдруг, после того как она, в очередной раз изогнувшись дугой, резко выпрямила тело и упала обратно на землю, звуки резко замолкли. Разноцветные пятна в глазах погасли. Боль растворилась в этой тьме, и одно слово прозвучало громко и чётко в голове Эммы: «Всё!»
Несколько минут не было ничего. Абсолютная тьма. Ничего вокруг. Не было и самой Эммы, потому что всё, что вокруг, весь этот мир вместе с ней за одну секунду сжался в малюсенькую светлую точку и еще через секунду перестал существовать. И это было хорошо.
После нескольких минут тишины звуки, как толпа многочисленных разношерстных существ, начали подкрадываться к Эмме ближе, ближе, одновременно набросились на неё и, сливаясь друг с другом, оглушили её гулом своих голосов. Они были невидимками, а тьма по-прежнему была непроглядна и пуста. Или нет? Постепенно на чёрном фоне очень медленно, словно приучая к своему внешнему виду, начали прорисовываться черты морды зверя. Это, кажется, была большая серебристая кошка, похожая на львицу. Эти глаза…
Никогда не встречала Эмма такой взгляд до сих пор. В нём чувствовались сила и жёсткость, но не такая, с какой смотрят на потенциальную жертву. Зверь не хотел нападать или пугать. Он показывал себя. В его взгляде была уверенность в своей мощи, что-то властное, но не было ни презрения, ни надменности. Эти глаза говорили: «Я тебе не друг и не враг. Но если ты думаешь, что я – обычный дикий зверь, то ты ошибаешься».
Тьма рассеялась, и помещение наполнилось знакомыми предметами под новым углом: никогда ещё не рассматривала Эмма свою кухню с уровня пола. В коридоре послышался топот маленьких ножек, точнее лапок, и через пару мгновений два небольших гладкошерстных пса трудно запоминаемой породы влетели в помещение и начали скакать вокруг девушки и даже по ней, с диким восторгом пытаясь облизать ей лицо и руки. В дверном проеме вырисовывался силуэт брата, который с привычно хмурым выражением лица ровным голосом озвучил свои мысли: «Налакалась и на работу не пошла». «Я приболела», - голосом умирающего человека ответила пытающаяся подняться с пола Эмма, но собаки активно мешали ей. «Ага, - кивнул в сторону пустой бутылки брат, - я вижу. Ладно, у меня нет времени, я тут пироги принес, мать передала». Он положил большой пакет на стол и направился к выходу. Собаки, навешав порядочно слюней на Эмму, сорвались вслед за хозяином. Щёлкнул дверной замок, и умирающий лебедь остался один.
Эмма сидела на полу. Она вспоминала тот взгляд из темноты. Словно тьма сама ожила и посмотрела на неё. Тьма, которая знала про неё всё. Тьма, частью которой она являлась и которая была частью её. Тьма, которая только казалась ничем, потому что в ней ничего не видно, но в ней было всё. Эмма сидела и смотрела в одну точку на стене, в точности как недавно это делала Призрак на работе. О, кстати, работа! Надо было туда позвонить. Сказать, что заболела и всё такое. Но так не хотелось говорить. Совсем не хотелось говорить ни с кем, ни о чём.
Хотелось только лечь в постель. Словно и не спала этой ночью совсем.
Следующая глава на:
http://www.proza.ru/2018/04/01/89