Глава 7
Один, два, три, четыре, пять… шесть и уже семь дней прошли в бессмысленную пустоту. Агата почему-то не передает мне сферу с новой информацией. Словно ее нет в братстве. А может, с ней что-то случилось? Почему это мысль пришла мне в голову, не знаю, но я быстро отмахнулся от нее. Агата не из тех, кто может легко попасть в беду. Тем более такая важная персона в Ордене – главный архивариус. Уверен, у нее целый отряд людей, которые пекутся о ее здоровье и прочих благах. Ксения стала все чаще и чаще появляется в моей комнате, обходительная и до противного вежливая. Мне приходится отвечать ей взаимностью, скаля зубы в улыбке.
Из всей прошедшей недели больше всего мне понравился второй день. Я немного отвлекся от мучительных мыслей об Агате и занялся поставленной перед собой целью. По моей настойчивой просьбе Ксения отвела меня в спортзал. Был разгар тренировки, в зале пахло стойким потом и пылью. Взяв перчатки, я уверенно поднялся на ринг, где Леонид тренировал своего бойца. Он сверкнул на меня гневным взглядом и крепко сжал челюсти. Я совершенно спокойно прошел в угол ринга и, опираясь локтем о канат, стал наблюдать за его боем.
Леонид дрался пугающе хорошо. Мое присутствие на ринге явно его раздражало, что сказывалось на его жестких атакующих ударах. Он кидал на меня гневный взгляд в надежде, что я трусливо спасую и уйду. Но не тут-то было. Я медленно надевал перчатки, показывая ему, что готов с ним драться, несмотря ни на что.
– Стоп, – сказал он своему партнеру, который глубоко дышал и еле стоял на ногах, – десять минут перерыв.
Парень в синих широких трусах и грязной белой майке быстро улизнул с ринга. Я проводил его взглядом до дверей раздевалки и, улыбаясь, помахал ему рукой в спину. От моего наглого поведения Леонид залился гневом, кулаки его крепко сжались, на скулах нервно задергались желваки. Я ехидно улыбнулся, буквально дразня хищного зверя, который вот-вот вцепится мне в горло.
– Ты в курсе, что мне предлагают вступить в братство? – спросил я его, он приподнял бровь. – Вижу, что ты рад обрести такого брата, как я, – растекся я в злорадной улыбке.
– Ты мне еще не брат! – рявкнул он.
– Пока, – сделал я акцент на это слово, – ты будешь меня тренировать. Это твоя работа.
– Моя работа воспитывать воинов, а ты хлипкая недоразвитая девчонка, – оголил он мощную челюсть от своего остроумного замечания.
– Что ж, если ты не уверен, что сможешь сделать из меня воина, я найду, кто лучше тебя.
Леонид задумался. Я знал, что у любого уважающего себя тренера есть слабое место – его тщеславие. Больше всего они ценят вложенный в своих учеников труд, которые дают результаты. Леонид знал, что если он обучит меня, то я стану его лучшим творением и как он поднимется в глазах других. Каждый мечтает совершить невозможное и постичь непостижимое. Я поймал Леонида на простое «слабо», и он наивно повелся.
– Смотри, не пожалей, – сквозь зубы процедил он, я усмехнулся и прошел в центр ринга.
– А ты не забывай, что ты – тренер, – напомнил я ему перед тем, как мы начали бой.
Напоминание оказалось уместным. Он начал обучать меня, впервые комментируя каждое свое движение. Показывать слабые стороны противника, использовать вес нападающего против него самого, выворачивать и заламывать суставы. По четыре часа в день мы проводили на ринге, и это было самое лучшее время из всех суток. Время, когда моя пустота в груди начинала заполняться полезной информацией. Больше всего на свете я хотел научиться драться, и у меня потихоньку стало получаться. Но вместе с этим пришла новая проблема. Я начинал уважать своего тренера, иначе без этого такую сложную науку просто не усвоить. У меня сложилось впечатление, что все люди в братстве хотят меня завербовать, показывая выгодные стороны Ордена. Только шрам на руке напоминал мне о моей истинной цели. Неприязнь к братству медленно и лениво отзывалась в сознании. Я должен торопиться.
– Леонид, скажи, а почему вы меня тогда избили? – спросил я, когда мы сделали передышку после очередного боя и сели на скамью перед рингом. Он открывал бутылку с водой. Мой вопрос застал его врасплох, что он отставил бутылку с строну за скамью. Посмотрев на меня, он ухмыльнулся и ответил вопросом на вопрос:
– А кто, как шальной, вцепился мне в горло? Сработал рефлекс, а потом злость и мстительность.
Действительно, я настолько был напуган, что сам ринулся в атаку. Поморщившись от воспоминаний, я прокрутил тщательно все события того дня. Увидев мою задумчивость, Леонид открыл бутылку и по-братски подал мне.
– Я не знал, что ты под защитой Агаты. У нас был приказ доставить тебя живым. Мы его выполнили. Ну и досталась нам, – засмеялся он, – никогда не видел ее в таком гневе. Такая забота и опека о тебе заставила задуматься каждого, – он внимательно посмотрел на меня, будто ожидая объяснений. Но я не собираюсь изливать душу перед ним, тем более объяснять, почему она взяла опеку надо мной. Леонид, оценив мое молчание, растер ладони и встал.
– Итак, сейчас мы с тобой поговорим о твоей реакции. Она у тебя слишком заторможенная. Ты долго думаешь над тем, как поставить руку, повернуть ногу, как отразить тот или иной удар. Это глупо. В конце концов, у каждого человека вшит инстинкт самосохранения. Слушай немного себя, бери интуицией. Сейчас ты будешь отрабатывать удары, пока они не превратятся в рефлекс. Когда ты начнешь думать всем телом, а не мозгом. Понял? Матвей, – окликнул он парня, который с ожесточением долбал грушу, – в пару с Кириллом, – показал он на меня.
Матвей был в несколько раз плотнее меня, чуть ниже ростом. Молчалив и исполнителен. Словно безмозглый киборг, делал только то, что прикажет Леонид. Мне было с ним очень удобно работать, потом его сменял Леонид, и наш бой становился динамичным и живым. На отработку одного приема уходило по полчаса, пока мышцы не начинало сводить судорогой, а суставы хрустеть от напряжения. Но все равно время в спортзале было самое лучшее для меня. Так прошло еще семь дней.
После очередной тренировки, уставший и обессиленный, я рухнул на кровать и стал тупо смотреть в белый полок. Чем дольше я не вижу ее, не знаю, где она и что с ней, тем сильнее хочу бежать из Ордена. Бежать, чтобы забыть ее, навсегда стереть из памяти. Избавить себя от душевной боли, которая не переставая точит меня изо дня в день. Может, мне удастся начать новую жизнь.
– Лежишь? – услышал я голос Ксении.
Задумавшись, я не заметил, когда она вошла в комнату. Ксения уже расставила еду на столе, собрала грязные полотенца и приготовилась идти, но мой молчаливый вид породил в ней любопытство.
– Ты знаешь девочку Зару? – не вставая, спросил я.
– У меня нет допуска к подобным детям, – ответила она и, подойдя к кровати, села на стул. – Долго будет продолжаться твоя депрессия?
Я посмотрел на нее. Доброе, красивое лицо со сказочно зелеными глазами. Еще одна девушка, которая проявляет чрезмерную заботу обо мне.
– Еще пару дней, – попытался улыбнуться я, Ксения покачала головой.
– Ты это говорил пару дней назад. Я могу попросить у Татьяны чай от депрессии, очень эффективное средство.
– Сама пробовала? – спросил я. Она оторопела, не зная, что ответить. – Я обещал девочке Заре, что схожу с ней погулять. Только она не знает, что я пленник. Агата в курсе.
– Агаты сейчас нет в братстве, она приезжала на один день и снова уехала.
Я приподнялся на локти. Весть об Агате заставила все во мне содрогнуться. Я пытливо посмотрел на Ксению, желая больше получить информации.
– Куда уехала?
– В Италию, там наши братья.
– А до этого где она была? – настойчиво продолжаю свой допрос. Ксения медлит с ответом, словно боится сказать лишнее. Как же мне хочется влезть ей в голову, чтобы все выведать об Агате.
– У нее есть дом. Иногда она берет отпуск и пропадает там, отдыхая от работы и тяжелых дней.
«И от меня», – подумал я.
– Она передала тебе новую сферу.
Услышав это, я буквально соскочил с кровати и увидел на столе сверкающий янтарный шар. Ее мысли касались этой сферы, затрачивая при этом много сил. Всего один день в Ордене, и она посвятила его подготовке сферы для меня.
«Зачем ты так со мной?» – подумал я, склонившись под сферой, но она безмолвна и холодна.
– Оставь меня, – сказал я Ксении.
Ксения стояла и смотрела на меня большими изумленными глазами, боясь пошевелиться. Мое поведение удивило и напугало девушку.
– Организуй встречу с Зарой. А сейчас оставь меня одного, пожалуйста! – еще раз повторил я. Будто оттаяв от временного остолбенения, она кивнула головой и робко вышла.
Я сел напротив сферы. Янтарь на свету переливается золотым огнем, уговаривая меня коснуться его, но я не тороплюсь. В голове рисую небольшой домик, утопленный в зимнем саду, в котором живет Агата. Возможно, она читает книгу перед камином, подолгу смотрит в окно, готовит зеленый чай или вяжет носки, чтобы отвлечься от посторонних мыслей. Нет. Сейчас она еще дальше от меня. Италия с узкими улочками, ажурными крышами домов и сочной зеленью вокруг. Чем можно заниматься в далекой стране? Где бы она ни была и что бы ни делала, я точно знаю, что бежит она от меня.
Я коснулся сферы и с легкостью погрузился в видение.
Александр и Эльза в пути. Она уютно расположилась на сиденье, убрав ноги под себя. На коленях у нее лежит небольшая коробка с разноцветными пончиками. Словно нарядными игрушечными колечками, Эльза любуется ими, не решаясь взять в руки. Александр, изредка отвлекаясь от дороги, смотрит на Эльзу. В его лице сразу проскальзывает добрая улыбка, сокрушая его строгий вид.
– Они очень вкусные, попробуй, – сказал Александр, видя, как она трепетно обнимает коробку и не ест пончики.
– Жалко, – пожала она плечами, – они такие красивые. Вот этот будто из снега, весь белый и пушистый. А этот, с цветной посыпкой, словно нарядился для детского дня рождения. Этот, шоколадный с белыми полосками, словно мужчина во фраке, а вот его дама в золотом карамельном одеянии.
Слушая ее, Александр с задором рассмеялся. Эльза посмотрела на него и, приподняв бровь, расплылась в улыбке.
– Давай дадим им имена. Шоколадный пусть будет Джорджем, а его дама Камелия, – сказал Александр.
– Или Сюзанна, – поддержала она его.
– Тогда есть их будет преступление. Равносильно каннибализму.
Закрывая ладонями лицо, Эльза залилась смехом. Ее смех был такой звонкий и жизнерадостный, что вся машина наполнилась светом и теплом. В глазах Александра появилось умиление. Он смеялся вместе с ней, будто в нем проснулся беззаботный мальчишка.
– Осталась пицца, можешь поесть ее, – сказал Александр, когда они оба оправились от смеха.
Эльза заботливо убрала пончики на заднее сиденье и достала треугольник пиццы, который с большим аппетитом съела, облизывая пальчики.
– Ты наелась? Может, остановиться и еще что-нибудь купить?
– О-о нет, боюсь, я лопну, – улыбнулась она, обнимая ладонями свой живот, – а ты почти ничего не ел. Почему?
– Я не голоден.
– Ты же мужчина, который должен много есть, – удивилась она.
– Я так приучен.
– Кем? – оживилась она в любопытстве. Александр вдруг стал холодным и задумчивым. Эльза напряглась, понимая, что спросила лишнее.
– Есть вещи, которые я не могу тебе сказать, это очень опасно. Гораздо опаснее твоих горе-друзей, с которыми ты связалась.
Ощутив колкий упрек, Эльза крепко поджала губы и отвернулась в окно. Горькая правда неизбежно давала о себе знать. Александр сразу понял, что обидел девушку. Взглянув на нее, он с досадой поморщился и покачал головой.
– В рюкзаке были деньги, на которые ты рассчитывала, – начал Александр.
– Я их украла у собственного отца, – оборвала его Эльза и пристально посмотрела в глаза, ожидая осуждения.
– Значит, он был плохим отцом, – тихо сказал Александр.
Губы Эльзы нервно дрогнули, лицо стало фарфорово-бледным. Она снова отвернулась в окно и начала безразлично смотреть на мелькающие силуэты деревьев, кустарников и дорожных знаков. Александр слышал, как она глубоко дышит, пытаясь сдержать разрывающую ее трагедию. Молчание затягивалось, в машине зависло напряжение.
– Эльза, – дотронулся он до ее плеча. Эльза вздрогнула и обернулась. Александр увидел ее наполненные страданием глаза. Он понял, что за дерзкой внешностью, косичками и пирсингом скрывается обиженная на мир девочка. Бродяга.
– Он тебя бил? – спросил Александр, Эльза кивнула. На ее щеке блеснула слеза.
Александр тут же остановил машину на обочине, отдавая все внимания ей. Эльза опустила взгляд на пальцы, теребя краешек вязаной кофты.
– Зачем тебе это знать? Это – моя жизнь, моя боль, – произнесла она, с усилием сдерживая слезы.
– Попутчики в дороге всегда рассказывают о себе то, что не могут рассказать близкому человеку. Расскажи, тебе станет легче.
Эльза неуверенно подняла на него взгляд, ручейки слез текли по щекам, скатываясь на острый подбородок. Александр терпеливо ждал ее рассказа.
– Если бы ты знал, как я его ненавижу. Он бил меня и маму. Называл меня нагулянным ублюдышем, – она прерывисто вздохнула, – а мама его любила. Говорила, что, когда шла за него замуж, он был хороший. Этот хороший избил ее до полусмерти. У нее случился выкидыш, и больше она не могла иметь детей. Не могла подарить мне братика или сестренку. Может, к лучшему. Я одна пережила этот ужас за всех. Он безбожно пил, тащил из дома все. Мама скандалила с ним и получала за это, но почему-то оставалась и терпела. Наверно, сильно любила, глупая. В те короткие дни, когда он не пил, она светилась от внезапно приобретенного женского счастья, а потом все опять начиналось. Замкнутый порочный круг: бутылки, мольбы, мамина кровь на деревянном полу, слезы. Пьянка окончательно проела его куриные мозги, дня не проходило без скандала и драк.
Эльза замолчала, глотая слезы. Александр бережно взял ее ладонь и сжал в своей. Он пытался разделить ее боль, насколько это было возможно. Набравшись смелости, Эльза продолжила свое откровение.
– Мне было десять лет, когда мое и без того поганое детство вдруг закончилось. Придя из школы, я нашла маму повешенной на трубе. Шнур такой толстый черный, обрезок от утюга, которым он меня постоянно бил. Именно этот шнур был у нее на шее, – внезапный вой Эльзы разорвал тишину. Она обхватило голову руками, с силой цепляясь за тонкие косички.
– Все, Эльза. Хватит, – притянул ее к себе Александр. Эльза сотрясалась в плаче, обнимая его за шею. Отодвинув сиденья, он забрал девушку себе на руки.
– Я ее пыталась спасти, понимаешь? – посмотрела она ему в глаза. – Я думала, она живая. Целовала ее холодные ноги и умоляла не уходить, не бросать меня с ним. Прошло тринадцать лет, я до сих пор не могу забыть ее синего обезображенного лица и с трудом вспоминаю ее живой. На ее похоронах отец смеялся и пел веселые песни. Ликовал обретенной свободе. Потом начал водить домой разных баб и иметь их прямо на моих глазах. Он заставлял их называть мамкой, а когда я не выполняла его просьбу, бил меня все тем же шнуром от утюга. У меня одна мамка, самая любимая и единственная. Никто из родственников не встал на мою защиту, все отвернулись. Боялись связываться с отцом. Тогда моей семьей стала улица. Крыши, подвалы, заброшенная стройка. Когда его пугали люди опекунской защиты, он находил меня, приводил домой, притворяясь идеальным отцом. Типа он не может справиться с буйным подростком. Люди, состоящие в комиссии, верили ему или хотели верить. Им проще было закрыть глаза на все, чем начать делопроизводство. В детских домах таких, как я, сотни, тысячи. Сотни тысяч детей, поедающих казенный хлеб. Когда комиссия уходила, он избивал меня и сам вышвыривал на улицу. Никому до меня не было дела. Однажды его собутыльник полез на меня, решил, что мне уже пора познать настоящего мужчину. Я его бутылкой по голове и бежать. Думала, убила. Темной ночью я бежала по улице, мои руки были испачканы липкой кровью, а душа дрожала от страха. Я наткнулась на парней, стоящих кружком у круглосуточного ларька. Меня дерзко окликнули. Я подумала, что это все. Сейчас меня пустят по кругу и выбросят, как одноразовую использованную вещь. Так бы и было, если бы за меня не вступился Жека – главарь этой банды. В кровь на моих руках вызвала в нем уважение. Я обманывала, воровала и спала с ним, потому что другого выбора не было. Совершенно случайно я узнала, что отец получил наследство. Умерла его сестра, моя тетка. Он пропил бы все деньги, поэтому я подбила Женю и обокрала отца. А потом предала своих друзей, забрав свои деньги.
Эльза замолчала. Она смотрела на Александра, пытаясь отыскать презрение в его серьезном правильном лице. Он был в ярости, но не на нее, а на злую судьбу, что так жестоко обошлась с ней. Большими ладонями он обтер ее слезы, пытаясь утешить.
– Я не могла иначе, это был единственный выход навсегда выбраться из дерьма, в котором я пропадала. Я очень плохой человек и не хочу быть тебе обузой. Мое место там, на помойке, среди таких, как я…
– И ты считаешь, что я хороший человек?
– Конечно! – воскликнула она. – Александр, ты – мистер бесподобный, который меня, дуру, уже несколько раз спасал. Мне с тобой рядом находиться стыдно, не думая о большем, – произнесла она, сдерживая слезы.
Он с удивлением смотрел на нее.
– Меня растили как машину для высшего призвания. Быть лучшим из лучших. Вбивая моральные ценности, заставляли мою гордыню расти настолько, что я начал оценивать людей по обложкам, мимике и движениям. Я – холодный, расчетливый человек. По моему приказу многих уже нет в живых и многие лишены свободы. Я пытался убить парня моей любимой девушки. Знаю десять способов безболезненного убийства и сотню способов заставить жертву умирать в муках. Идеальный? Тебе не противно находится со мной рядом? – прошипел он свой вопрос сквозь зубы. Эльза замерла, даже слезы застыли на ее щеках.
– Кто ты такой?
– Если скажу, то тебя убьют…
Они смотрели друг другу в глаза, между ними застыло время. Эльза смело дотронулось до его щеки, не веря, что в нем может жить убийца. Ее, недавно построенный идеал рушился на мелкие кусочки.
– Ты меня убьешь? – робко спросила она. – Прошу, только не заставляй страдать. Убей одним из десяти способов.
Не сводя с нее пристального взгляда, он притянул ее к себе и нежно коснулся губ. Прильнув к нему, она расслабилась, отдаваясь его власти. Он спускается поцелуями на подбородок, вниз по шее. Одним движением лишает ее кофты и футболки, оставляя нагой. Под его поцелуями она дрожит от желания. Жадно запускает пальцы ему в волосы, прогибаясь в спине, испускает стон.
– Это же безумие, – шепчет она ему на ухо.
– Не безумнее нашей жизни, – ответил он, опуская сиденье и позволяя быть ей сверху.
По этическим соображениям картинка размылась, но, судя по нежным стонам, между ними была долгая и горячая близость.
Она лежит у него на груди, скрестив ладони перед его лицом. Ее обнаженное тело скрывает пальто Александра. Он с нежностью и улыбкой смотрит на ее опаленное краской лицо. Лицо, еще сохранившие следы слез в покрасневших глазах и припухлом носе, но ставшее для него на время любимым.
– Как ты могла подумать, что я хочу тебя убить? Какая глупость, – усмехнулся он, Эльза пожала плечами.
– В это легко поверить. Ты не простой человек, такой загадочный, сильный и чертовски красивый, – улыбнулась она, стеснительно прикусывая губу. Александр рассмеялся и, притянув ее к себе, поцеловал.
– Лиза, Лизочка, Лизонька – одно из самых древних имен у многих народов и наций, Изабелла, Луиза, Элиза, но красивее из всех просто Лиза, – он ласково провел пальцами по ее бледному лицу.
– Из твоих уст это звучит великолепно. Ты во всех именах так хорошо разбираешься?
– Нет, просто некоторые для меня особо любимы. Моя мама Лизавета, или Элизабет, как любит ласково называть ее отец.
– Ох, – удивилась Эльза, – это же просто совпадение?
– Возможно, – задумался он, – а может, и нет. Не скрывайся под чужим именем, будь собой. Как тебя называла мама?
– Лизочка, – с грустью произнесла она.
– Не имя делает человека, а человек имя. Твоя мама верила в Лизу и совсем не знала Эльзу. Прошлое позади, ты уже сделала свой шаг в будущее.
– Что ты такое говоришь? – сердито посмотрела на него Эльза. – Я нищая и по-прежнему бездомная. Мне нельзя вернуться, там меня убьют, а в будущем… – она задумалась, отведя взгляд в сторону. Александр спокойно слушал ее, смотря на нее уверенным взглядом. – У меня нет образования и никаких навыков. Самое лучшее – стать проституткой и прибиться к такому дерьму, как мой отец. Это моя жизнь, для этого меня родили.
– Лиза, – произнес Александр, она неохотно откликнулась, посмотрев на него. – Что ты хотела сделать с деньгами?
– Приехать в большой город и затеряться. Снять квартиру, найти работу, окончить какие-нибудь курсы. Я научилась бы жить нормально, – она мечтательно смотрела на Александра, словно видела перед собой не его, а свое несбывшееся будущее.
– Перед отъездом я снял крупную сумму денег. Туда, куда я направляюсь, деньги не нужны. Возьми их.
– Что? – приподнялась она над ним.
– В багажнике красная сумка с деньгами. Там намного больше, чем было у тебя. Поверь, хватит надолго затеряться и выучиться в нескольких институтах. Только пообещай, что завяжешь с криминалом.
Укутавшись в пальто, Лиза пересела на соседнее сиденье. Ее лицо застыло в шокированном удивлении. Не моргая, она бездумно смотрела вперед. Открыв рот, она несколько раз принималась что-то сказать, но слова застревали у нее в горле. Наконец, переборов себя, она тихо прохрипела:
– Почему? Это за то, что я переспала с тобой? – она посмотрела на него.
Ее взгляд вызывает жалость. Съежившись, она обнимает пальто, пытаясь унять дрожь в теле. От обиды или от холода ее начал бить озноб. Александр быстро застегнул брюки и торопливо надел футболку. Поправляя ладонями взъерошенные черные волосы, он думал, что ответить на ее вопрос.
– Лиза, – спокойно начал он, она вздрогнула, услышав свое имя. – Это тут совсем ни при чем. Я бы и так тебе помог. Просто тебе нельзя со мной.
Лиза бросила на него гневный взгляд, сдерживая слезы.
– Пожалеть решил? Не надо меня жалеть, и денег я твоих не возьму, – она, стыдливо пряча от него обнаженное тело, начала одеваться. – Это была ошибка. Я сейчас уйду.
– Стой, – схватил он ее за запястье, когда она надевала джинсы, – глупая, я хочу тебе помочь.
Он с силой вырвала руку и быстро надела джинсы. Как только ее рука коснулась двери, раздался щелчок блокировки. Покраснев от гнева, она посмотрела на него. Под его каменной маской трудно было угадать, что он чувствует.
– Я тебе дважды обязана жизнью. Если ты мне в третий раз подаришь мне ее, я просто не выдержу. После того, что было между нами, я просто не выдержу. Дай мне тихо сгинуть, сохранив светлую память о тебе. Ты стал для меня чудом, подарком судьбы. Ты, а не твои деньги.
Александр громко выдохнул. Он пристально смотрел на Лизу, которая крепко держалась за ручку двери, желая выйти. Подавшись слабости, он совершил ошибку и позволил бедной девушки влюбиться в себя.
– Лиза, я служу в тайном Ордене. Если через два дня я не прибуду в пункт «Б», то на мои поиски выйдет отряд охотников. Я всем сердцем хочу, чтобы ты осталось со мной, но не могу себе этого позволить. Деньги – это моя гарантия, подаренная защита. Я хочу знать, что где-то в этом мире есть девушка, которая живет благодаря мне. Если я твоя судьба, то только добрая, а не роковая. Своим страданием, несчастным детством, потерей матери ты заслужила эти деньги. Это твой реальный, честный шанс начать свою счастливую жизнь.
Лиза держит в руках большую красную сумку. За окном пролетают редкие снежинки, солнце клонится к закату. Она прячет от Александра влажные глаза, время неумолимо ведет к расставанию.
– Я посмотрел по навигатору, ближайший населенный пункт через три километра, – сказал Александр. Они коротко переглянулись.
– Я дойду пешком.
– Я могу довезти…
– Нет. Я пойду пешком, – твердо произнесла она, – прогулка мне не повредит. А ты поторопись с отъездом. Пункт «Б», не шути с этим.
– Да, конечно, – покачал он головой, Лиза прерывисто выдохнула. – Пальто оставь себе, – добавил Александр, когда Лиза начала открывать дверь.
– Спасибо, – хрипло и протяжно произнесла она. Она на прощание попыталась улыбнуться, но у нее получилось жалко и неуклюже.
– Счастливо, – тихо сказал Александр и отвернулся в сторону, чтобы не видеть, как она уходит. Лиза закрыла дверь и медленно пошла вперед. Он не хочет смотреть ей вслед. Быстро запускает машину, чтобы убраться прочь, но взгляд сам притягивается к девушке, которая, утопая в большом мужском пальто и нелепых оранжевых кроссовках, уходит все дальше и дальше, забирая его покой и радость.
Каменная маска спала, и от выплеснувших наружу чувств его лицо исказилось болью: злость, озадаченность, страх перед одиночеством, ужас от предстоящего будущего. Потрепав себя за волосы, он пристально следит за тающим черным силуэтом, который скрывается за крупными хлопьями снега. Глубокий выдох, уверенный взгляд вперед, момент сломил его. Он покидает машину и из-за всех сил бежит за ней.
– Лиза-а-а, – задыхаясь, встал он перед ней, – не уходи…
Лиза смотрит на него большими влажными глазами. В них еще теплится надежда, что она нужна Александру. Прикусив дрожащую губу, она не может ничего сказать, только пытливо смотрит в его взволнованное лицо.
– К сожалению, я не лотерейный билет, а смертельная поездка в один конец. Я не смею просить тебя об этом, потому что мы будем убегать, прятаться, шарахаться от любого прохожего и подозревать каждого встречного и рисковать своими жизнями каждый день, но, если ты пойдешь со мной, клянусь, я за тебя мир порву, и ни одна тварь не причинить тебе ни боли, ни зла.
– А я и не мечтала о лотерейном билете, – шепнула она, бросая сумку на снег, – и смерть меня нисколечко не пугает.
– Это да? – склонился он к ней, взяв ее большими ладонями за щеки, посмотрев в обиженные глаза.
– Да… – шепнула она. – Это да…
– Лизочка, – накрыл он ее нежными объятиями, крепко прижимая к себе. – Спасибо, Боже, – произнес он еле слышно. Снег словно застыл в воздухе, обтекая пару, которая наслаждалась счастливым, спокойным мигом.
Лиза перелистывала пультом трек за треком. С любопытством прислушиваясь к мелодии, но, не найдя ничего интересного, переключала ее. Александр внимательно следил за дорогой, но при встрече с ней взглядом светлел в улыбке.
– Я вижу, ты не разделяешь моих предпочтений? – спросил он, не выдержав музыкального коктейля из секундных треков.
– Здесь только музыка без слов, – возмутилась она и остановилась на треке, который наполнил машину звуком романтичной гитары, сочетаясь с тамтамами, маракасами и нежной скрипкой, навевает гармонию и спокойствие. Лиза невольно притихла. Необычная мелодия пришлась ей по вкусу.
– Испанская гитара всегда сердечная и берет за душу, – улыбнулся Александр, – а где ты научилась играть на гитаре?
– Женя умел, – запнулась она и опустила взгляд. Александр понял, что ей стыдно за своего бывшего парня, который был бандитом, но при этом внес немало трудов в ее воспитания.
– Ты сама сочиняешь тексты песен?
– Да.
– Я бы тебя послушал, – задумчиво произнес Александр. – Много у тебя песен?
Лиза подняла на него удивленный взгляд. Она только сейчас поняла, что все это время он был внимательный к ней. Она почему-то интересна и важна ему. И поняла она это именно сейчас, когда он, словно заглянув в душу, оценил ее творчество.
– У меня нет гитары.
– Разве это проблема, – улыбнулся Александр, – будет. Ты споешь для меня?
– Конечно. Только все песни грустные и лирические.
– Лизочка, я послушаю весь твой репертуар. Каждую песню по несколько раз. Мне безумно понравился твой голос, когда ты пела там, в кафе.
– Такого мне еще никто не говорил, – смутилась она, – ты не лжешь?
– Это не в моих правилах – лгать тому, кто мне дорог, – неожиданно рассердился он, – рекомендую научиться доверять мне.
Он взял в руки пульт от магнитолы и набрал три шестерки. Салон наполнился музыкой. Звонкие клавиши фортепьяно начинают медленную мелодию, словно капли дождя бьют по крыши и россыпью падают на мостовую, а спокойная гитара начинает излагать трогательную историю, которую подхватывает скрипка. Хочется плакать, в то же время откуда-то изнутри, из центра груди, распускается бархатистый лотос, и становится как никогда легко. То ли это дождь фортепьяно, а может, история гитары, а быть может, просто душа хочет избавиться от тяжелого груза, накопившегося за годы. Тихая, печальная мелодия неожиданно разрядила обстановку. Лиза посмотрел на Александра с обожанием, словно увидела его впервые и влюбилась. Жалостливая музыка захватывает Александра, расслабляет. Несмотря на то что скоро гнев целого Ордена обрушится на него, Александр становится безмятежным и спокойным,
– Ты удивительный, – шепнула Лиза. Он не услышал ее и прибавил звук.
– Готова? – хитро ухмыльнулся он.
– К чему?
– Вот к этому, – переключил он трек. В машину ворвался хриплый звук электрогитары, который резко, с надрывом уходит в визг, сочетаясь с воодушевляющими на бой ударами барабанов.
– Вау, это же рок! – вскрикнула Лиза. Подобно маленькой девочке, которую в первый раз привели в парк аттракционов, ее глаза оживились радостным блеском. Ритм мелодии набирает оборот, и уже несколько гитар рычат, издавая тяжелый, но духоподъемный гимн.
– Громче?
– Да!!! – крикнула возбужденная Лиза. Она слилась с мелодией. Закрыв глаза, впитывала ее всем телом. Блаженно морщилась при игре электрогитар и качала головой в такт ударам барабанов. Видя ее такой, Александр не мог сдержать умиляющейся улыбки.
– Понравилось? – спросил он, когда музыка закончилась.
– Не то слово, – выдохнула она, сдерживая возбуждения, – вот на таком я бы хотела сыграть. Не думала, что ты вообще такое слушаешь, – он кинула на него удивленный взгляд.
– Я много что слушаю. Пианино, восточная музыка, саксофон – мой любимый, гитара… даже попса, но без слов. Без слов мелодия обретает свою краску, ведь говорят инструменты… – Александр застыл на полуслове. Его прицельный взгляд пал на боковое зеркало.
– Что-то не так? – спросила Лиза, заметив его перемену. Он выдавил улыбку, умело скрыв тревогу.
– Есть еще пару треков с тяжелой музыкой. Послушай и ремешок накинь. Так, на всякий случай.
– Что…
– Делай, как я прошу, – прошипел он сквозь зубы.
Лиза вздрогнула и быстро пристегнула ремень. Александр предельно сосредоточенно наблюдает за дорогой, постепенно увеличивая скорость. В зеркале Лиза увидела черную машину. Черная изящная стрела, упрямо догоняющая свою цель. Игра электрогитар нагнетает еще больший страх. Лиза, крепко прижавшись к сиденью, не сводит взгляда с зеркала. Оторвались. Черная машина явно уступает, Лиза с облегчением выдыхает напряжение. В этот момент Александр притормаживает и резко разворачивает машину. Теперь преследователи оказываются перед ними.
– Что ты делаешь? – крикнула испуганная Лиза.
– Верь мне, – ответил он. Его взгляд почернел от гнева, губы от злости сжались в тонкую линию.
Колеса зашелестели об асфальт, машина быстро набрала скорость. Белый джип Александра и черный «БМВ» с катастрофической скоростью мчались навстречу друг к другу. Их ждала неминуемая гибель и груда искореженного железа.
– Саша!.. – вдруг закричала девушка, ожидая удара, закрыла голову руками и не увидела, что обе машины по единой команде остановились, оставляя полметра перед бамперами.
– Лизонька, все хорошо, – тихо произнес он, дотрагиваясь до ее руки.
– Черт тебя побери!!! – психанула она и бросилась на него с кулаками. – Что ты делаешь?
Он схватил ее за запястье и притянул к себе. Она дрожит, словно сухой лист на холодном ветру. Александр прятал ее в своих объятиях.
– Ненормальный, сумасшедший, как ты мог, – причитала она.
– Это единственный способ поставить этот сброд на место. Что бы ни случилось, не выходи из машины, – прижался он губами к ее щеке и быстро вышел.
– Что… что должно случиться? – закричала она ему вслед. – Александр, Саша…
Осознавая, что он ее не слышит, она положила ладонь на стекло, словно пытаясь его удержать. Александр уверенным шагом шел к «БМВ». Из машины вышел крепкий парень в строгом черном пальто. И на этот раз его взгляд ясных голубых глаз не такой дружелюбный, чем тогда, когда он приходил к Александру в палату.
– Аристарх, – холодно произнес Александр, протягивая другу руку.
– Александр, – ответил он на рукопожатие, – не думал я, что когда-нибудь стану для тебя Венатором.
– Нет нужды в охоте, я свободен еще три дня и по праву волен делать что хочу, исключение, конечно, наш закон.
– Ты сбросил маячки, – прищурил взгляд Аристарх, пытаясь найти в каменном лице Александра хоть малейший намек на ложь. – Тебя видели у дома Морозовых, а наш аналитический отдел решил, что ты не стабилен в эмоциях и можешь совершать безрассудные поступки.
– Я приходил проститься, и это справедливо. Учитывая цену, которую я заплатил, у меня было право ее видеть. Что касается маячков, то я не терплю слежки, – сухо оправдывается Александр, взгляд его тускнеет и становится опасным. Аристарх, заметив это, выпрямил спину и слегка подал улыбку.
– Кто эта девушка? – показал он на Лизу, которая с замиранием наблюдала за происходящим. Ее перепуганные глаза так и рыскали с Александра на Аристарха. Она со страху морщила лоб, ожидая беды.
– Просто девушка, – равнодушно ответил Александр, прикрывая ее своей спиной.
– Решил напоследок поразвлечься?
– По себе судишь? Мне ли не знать, сколько у тебя дам было. В свое время ты не пренебрегал даже девицами, которых можно легко купить, – высокомерно посмотрел на него Александр, Аристарх поморщился.
– Никто не идеален, как оказалось, даже ты. Я не нарушал закон и хранил секрет. Ни одна моя дама не осталась обиженной и не узнала о существовании тайного Ордена. А вот ты можешь проболтаться…
– Три дня я свободен, – показал он три пальца в воздухе, – увижу рядом с собой, покалечу. Ты меня знаешь.
– И ты пойдешь против Ордена?
– Я пойду против друга, которой должен, как никто другой, понимать меня. Я имею право провести эти дни в свою сласть перед вечным заключением в четырех стенах, а с кем и как, тебя не должно волновать, – грозный голос Александра прогремел так, что Аристарх невольно отшатнулся.
– Я буду тебя ждать в Темлуме. Если через три дня ты не появишься на месте, то, прости, ты мне не друг. Ты знаешь закон и знаешь, какими обязательствами я связан.
– Мне жаль, что ты связан, – оскалился в улыбке Александр. Аристарх округлил глаза, но не знал, что ответить другу. – Прощай! – махнул рукой Александр и с победоносным видом медленно пошел в машину.
– Что это было? Кто это? Это Орден? – засыпала его вопросами испуганная Лиза, стоило ему только оказаться в машине. Александр хищным взглядом смотрел вперед и ждал, когда машина Ордена уедет.
– Прошу, ответь. Они убьют тебя? Что тебе сказали? – продолжала она его нетерпеливо пытать.
«БМВ» приветливо моргнула фарами и, резко развернувшись, уехала прочь. На этот раз Александр одержал абсолютную победу, и впереди всего три дня на подготовку к следующему сражению.
– Саша! – громко крикнула Лиза. Очнувшись, он посмотрел на Лизу и увидел, что она до смерти перепугана и нуждается в ответах, в его утешении.
– Иди ко мне, – поцеловал он ее и крепко обнял. – Испугалась, да?
Она кивнула головой, прижимаясь щекой к его груди. Александр завел машину и медленно съехал на обочину, освобождая путь для проезжающих машин. Потом обнял Лизу двумя руками, словно пытаясь согреть.
– Никто меня не убьет. Я лучший Венатор в Ордене, так просто меня не взять.
– Кто такой Венатор?
– Охотник, следопыт, ищейка, воин, убийца. Венатор исполняет разные миссии, одна из которых защищать братство.
Она приподнялась с его груди и посмотрела в его глаза, словно пытаясь что-то в них отыскать.
– Братство? Убийца? Я не верю, что это все ты…
Александр томно вздохнул, видя, что Лиза слишком перенервничала. Он медленно и внятно начал рассказывать про Орден. Про одаренных девушек, которых нужно охранять, и про главный закон братства, который Александр только что нарушил, рассказав все Лизе.
– Твоя мама считывает информацию прикосновением? Стой, как это возможно?
– А как возможно то, что травяная паста, созданная нашей целительницей, за один прием вылечила твою печень? Ты убедилась на себе.
– И ты был священником?
– Духовным наставником одной очень мощной целительницы. На тот момент моим домом был храм – Темплум. Любой мирянин не отличил бы его от православной церкви, а меня от простого иерея. Да, я вел службы, крестил, венчал, проводил соборование и даже отпевал. Все это было настоящим и частью моей жизни.
– Пункт «Б» – это тоже Темплум?
– Закрытый храм, куда есть доступ только членам братства, где они отдыхают, молятся, лечатся, набираются сил и отправляются в путь. А я должен следить за порядком и любезно принимать гостей. Конечно, роль служанки, но для тех, кто любит покой и уединение, идеальное место для работы.
– Я так понимаю, ты не их тех, кто любит покой?
– Нет, – холодно произнес он, – я – Венатор, и мою суть трудно чем изменить. Я лучший среди них всех.
– Лучший Венатор? – робко произнесла Лиза, Александр улыбнулся.
– Я не хвастался, это действительно так. Придет время, а я очень надеюсь, что оно придет не скоро, я покажу тебе свои возможности. Сейчас я прошу тебя, ничего не бойся и ни о чем не жалей. Я буду защищать тебя до конца.
– И что теперь?
– Буду запутывать следы, быть в тех местах, где нас не будет. Чем ближе мы к Ордену, тем труднее нас найти, и у нас есть тайный союзник, в которого я сильно верю.
– Кто?
– Моя мама, – с теплотой улыбнулся он. – Сейчас нам надо купить теплую и удобную одежду для дальнего похода. И одежду на потом, потому что возможности купить что-то больше не будет. Я прошу, не смотри на цены и не скупись, покупай все, что нравится, и все, что потом тебе пригодится. И не забудь вечернее платье.
– Платье? Зачем?
– Я тебя приглашаю на свидание. На наше первое нормальное, возможно, единственное свидание…
– У нас на это есть время? – удивленно спросила она.
– Уже к вечеру они будут знать, кто ты такая. Аристарх выдаст полную раскладку того, что видел, и к утру аналитический отдел сделает вывод, что я утерял свою компетентность, и объявит охоту. Завтра мы будем беглецами, а сегодня я хочу подарить тебя кусочек нормальной, красивой, спокойной жизни.
Гостиничная комната погрузилась в ленивый сумрак. Реклама неоновых вывесок отбрасывает радужные огни на серую стену, делая комнату оживленнее и придавая месту романтики. В углу тускло горит настольная лампа, тени мягко ложатся на широкую кровать, ласково спадая на паркет и пушистый ковер. Все вокруг замерло в таинстве позднего вечера и надвигающейся ночи.
Лиза стоит у окна. Новый образ облагородил ее вид и сделал неузнаваемой. Волосы из множества маленьких косичек подняты кверху в роскошную рельефную прическу. Красный шелк коктейльного платья плотно прилегает к телу, подчеркивая идеальную фигуру. Шея и спина соблазнительно обнажены. За счет высокого каблука ноги кажутся ровными и длинными. Ее глаза эффектно накрашены, взгляд роковой красавицы уходит в даль города. В одной руке у нее бокал с вином, во второй маленький плеер. Она слушает музыку и смотрит вниз на дорогу, набережную, тротуар. Река огней безмятежно льется по дорожным артериям. Вокруг кипит и бурлит жизнь полуночных прохожих. Она манит ее, засасывает в свои глубины. И Лиза, подобно игривому котенку, готова прыгнуть за солнечным зайчиком, не подозревая, что это всего лишь обман.
В комнату тихо зашел Александр. Взглянув на девушку, остановился, расстегнул верхние пуговицы белой рубашки и заложил руку в карман брюк. Его суровый взгляд стал вдруг мягким и податливым. Лиза увлеченно наблюдала за прохожими, рассматривая, кто во что одет и на какой машине ездит, и не замечает, как ею тихо в сторонке любуется парень, для которого она нечаянно стала смыслом жизни. Он улыбнулся и, подкравшись к ней, обнял со спины. Девушка вздрогнула и обернулась.
– Ч-ч-ч, – произнес он и аккуратно вынул один наушник из ее уха и вставил в свое. – Саксофон, подходящая музыка для сегодняшнего вечера.
Взяв ее за руку, он смело отпил из ее бокала. Лиза вопросительно смотрела на него.
– Тебя долго не было. Где ты был?
– Запутывал следы, – склонился он губами к ее шее, – теперь это будет моим любимым занятием.
– Никогда не была в таких местах. Дорогой ресторан, дорогой отель. Все как в сказке, нереальное. И ты нереальный. Завтра я проснусь, и все закончится, превратится в мыльные пузыри.
Он посмотрел на нее. Хмель опалил румянцем ее щеки и придал смелости словам, поднимая страхи наружу.
– Ты очень красивая девушка, – тихо произнес он.
– Мистер судит по обложке? – ухмыльнулась она, приподняв бровь.
– Мистер немного влюблен, – засмеялся он и горячо впился в ее губы.
Страсть, волнующие поцелуи медленно уводили их кровати. Он позволил ей снять с себя рубашку. Широкие лямки платья легко поддались его ладоням, и шелковое платье скользнуло вниз, оставляя Лизу в кружевном белье. Он целовал ее, медленно опуская на кровать.
– Саша, – выскользнула ласковое имя с ее губ, – ты думаешь, это по-настоящему?
– Я тебя никому не отдам, – ответил он, забываясь в ее ласках.
Под белой простыней скрываются их обнаженные тела. Ее белоснежная нога ласково обняла его ногу. Александр беззаботно смотрит на их скрещенные пальцы. Видит, как Лиза играется с его ладонью, крепко прижимая к своей. Он думает, что это слишком сладко, по-детски и припудрено розовой романтикой, но понимает, что именно этого ему не хватало в жизни. Влюбленной нежной девушки, которая пойдет на край света за ним. Склонившись, он губами коснулся ее лба и закрыл глаза.
– О чем ты думаешь? – спросила она его.
– О твоей татуировке, – он кончиками пальцев провел по ее плечу, вниз до локтя.
На спине у Лизы была необычная татуировка. Веточка березы, словно крыло птицы, выходила из лопатки и, подобно перьям, раскинула молодые листья по плечу до локтя. При каждом движении тела листья оживали, будто колыхались от касания ветра.
– Боль позволяла на миг забыть тот день, когда умерла мама. Эта боль заставляла одуматься, чтобы не отправиться вслед за ней.
– Ты думала о смерти? – Александр посмотрел на нее. Взгляд его стал злой и холодный, смущающий ее.
– Много раз, – ответила Лиза, пряча взгляд, – каждый раз, думая о смерти, я просила набить по одному листочку.
Александр провел взглядом по ее татуировке. Она состоит из сотни зеленых изящных листочков с острыми зазубренными краями, тонкими прожилками, гибких коричневых веточек и рыхлыми длинными сережками. Работа выполнена великолепно, искусным мастером с острым художественным чутьем.
– Ее сделал тот парень, которого ты тряс за грудки. Его кликуха – Маляр. Это не лучшая из его работ. Он мастер по иконам, крестам и скорпионам. У тебя на плече классная тату, намного круче моей.
– Это знак Ордена. Звезды, благословляющие Землю, пролетая над ней.
– Ты священник и охотник. Не представляю тебя священнослужителем.
– А зря, в рясе я бесподобен, – ухмыльнулся он.
– Как же в тебе умещался священник, который служит Богу, и Венатор, который убивает?
– Так же, как крестоносцы шли в бой за Бога. Убийство – это самое страшное, что может случиться с человеком. Забирая жизнь, ты невольно задумываешься, что он был чьим-то сыном, любимым человеком, отцом. И скольким людям может принести горе всего лишь одна смерть. Но лучше не думать об этом, иначе сойдешь с ума.
– А чем ты оправдывал свое убийство?
– Что тысячи жизней моих братьев могут в раз оборваться, если я их не защищу от врага. Ответственность, долг превыше морали. Я расскажу тебе историю нашего братства, а ты поклянись жизнью, что она останется между нами.
– А если я нарушу клятву? – дрогнул ее голос.
– Не нарушишь. Просто не захочешь этого делать, – ухмыльнулся он, прижимая ее к себе, – слушай.
Лиза притихла, удобно устроившись у него на груди.
– Пятый век нашей эры, Римская империя пошатывается под натиском варваров, но мирные жители еще верят в чудо. В эта время жила очень богатая семья Лаврия Тулия Севериуса, которая имела ремесленников, торговцев и большой участок земли. И у них была семья рабов, которая служила им верой и правдой и очень боялась быть наказанной или проданной. Филокол – садовник большого сада, Лулия – покорная служанка госпожи, и их дочь Лация, которая родилась рабой. Но это нисколько не смущало девочку, она любила своих родителей, почитала хозяев, верила в Бога, его сына Христа, ходила в школу и много проводила времени с отцом в саду.
– Ходила в школу? – удивилась Лиза.
– Да, рабов обучали и считали, что лучше иметь одного грамотного раба, чем несколько безграмотных. Умный раб поднимал престиж дома, им можно было похвастаться на вечере или даже одолжить другой семье в знак уважения…
– Ничего себе…
– Обычно рабы не почитали своих корней, во всяком случае так думали их хозяева, но семья Филокола была плебейского рода из когда-то завоеванного племени лаций, то есть латины. Лулия слезно просила свою госпожу позволить назвать дочь в честь своего племени. Так как Лулия была в фаворе у хозяйки, то ей позволили назвать первую дочь Лацией.
Лация, как все дети рабов, имела больше времени, чем ее родители, и предпочитала проводить его на природе, собирая травинки, цветочки, коренья. Она складывала их по баночкам и вела дневник, куда записывала наблюдения. Занятие свое скрывала и очень стеснялась родителей. Однажды ее родного дядю хозяин испорол розгами. Севериус был очень жестким человеком, отчего и получил прозвище. Избитого принесли домой, потом его взяла лихорадка. Помочь бедному было некому, все по должности ушли на работу, а он лежал одинокий на лавке в компании мух, которые кружили над его загнивающей раной. Дядю случайно обнаружила Лация. Обычно детей не допускали до общего дома, где жили не семейные рабы, но не покидающая тревога души привела ее дому дяди. Взглянув на умирающего, она принесла воду, достала свои баночки, запарила раствор и начала отпаивать парня и обрабатывать его раны. На второй день свершилась чудо, и дядя поднялся на ноги здоровым. Так Лация потихоньку начала исцелять всех рабов, которые нуждались в помощи.
К двенадцати годам, когда она была обучена письму и чтению, она стала помогать матери на дому в господском доме. Времени оставалось очень мало, ведь днем она выполняла основную работу, а вечером лечила больных людей, которые приходили к ней из других семейств. Слух о появлении юной целительницы неудержимо распространялся по округе.
Прошло еще два года. В доме Севериуса случилась беда. Заболел его старший сын. Мальчик шестнадцати лет был укушен скорпионом, впал в агонию, бредил от боли, и ни один знахарь и лекарь не мог помочь. Его мать убивалась у постели сына и молилась всем богам. Лулия, так как любила свою хозяйку, тайком рассказала о чудесах своей дочери.
Лацию пригласили в дом, и она впервые увидела Аверьяна. Крепкого парня, не по годам развитого телосложения от того, что Севериус без продыху заставлял его обучаться военному мастерству. Аверьяна воспитывали в отдельном доме, где его окружали грамотные наемные учителя и военные наставники. Как на старшего сына, на него возлагались большие надежды за сохранение наследства и рода, а неожиданная болезнь ставила все под угрозу.
Лация неделю провела у его постели. Отпаивала травами, делал примочки и обтирания. Открыв глаза после долгого бреда, Аверьян увидел перед собой красивую девушку в белом одеянии. С каждым днем ему становилась все лучше и лучше. Госпожа ликовала от счастья. Лация, выполнив свою работу, скромно откланялась и удалилась. Так молва о чудо-девушке пошла среди знатных людей. Лацией заинтересовались лекари, которые верили в науку и не признавали чудес. Познакомившись с Лацией, они задавали ей странные вопросы и требовали обоснования ее действиям. Девушка растерялась и не смогла вымолвить ни слова. Севериусу посоветовали избавиться от девушки или продать ее. Лекари заподозрили Лацию в сношении с дьяволом, а ее дар – проклятье, которое может принести большую беду в дом. Севериус задумался, но в первую очередь столкнулся с противостоянием жены, которая встала на защиту Лации. Севериус отложил наказание девушки и решил женить Аверьяна на дочери своего знатного друга. Их брак укрепил бы род и принес финансовое благополучие обоим семьям.
Пока шла подготовка к свадьбе, Аверьян тайком любовался Лацией, которая гуляла в саду в поисках разных трав. Но вдруг до него доходит весть о том, что Севериус решил отдать Лацию лекарям. Аверьян понимал, что девушку ждет верная смерть. Лекари хотят устранить девушку, которая обрела популярность, равносильную богине.
Аверьян решил помочь Лации и устроил с ней тайную встречу в ночном саду.
– Тебя ждет смерть, и это несправедливо, учитывая, что ты сделала для меня…
– Видать, судьба моя такая, – скромно ответила она.
Аверьян разжал кулак, на ладони у него лежало обручальное кольцо, которое было приготовлено для его же свадьбы, только с богатой невестой.
– Смею ли я просить тебя связать свою судьбу навсегда с моей? –
– Достойна ли я, плебейского рода, быть твоей женой?
– С того самого момента, когда вошла в комнату и занесла ладонь над моим огненным телом, окутала заботой и любовью, я принадлежу только тебе, какого бы ты рода ни была…
Лация скромно подала ему ладонь, и он надел колечко на мизинчик левой руки и слегка коснулся ее губами.
– Клянусь любить и защищать тебя, – тихо произнес он.
– Клянусь быть для тебя верой и опорой, – с улыбкой ответила она.
Пара, венчанная небом, бежала и долго скиталась по разным местам. Римскую землю трясло от частых набегов варваров, все боялись войны. Севериус тяжело пережил побег сына и хотел покарать семью Лации, но в тот момент вторглись враги, жгли и разоряли, и многие рабы бежали по разным сторонам. Несмотря на то что ее семья спаслась, за всю жизнь они так и не увиделись.
Аверьян и Лация нашли приют в храме на острове Сицилия. Лация начала целить тайно, чтобы никто не знал, откуда она пришла. Служители уверовали в ее силы. Вскоре Лация нашла еще подобную себе девушку, которую хотели закидать камнями за магию. Служители спасли ее. Поняв, что на земле существуют необычные люди, они начали искать их по ближайшей округе. Вскоре на месте храма выросла крепость, за которой скрывался наш первый Орден.
– А почему только девушки? – задумчиво спросила Лиза.
– Потому что на мужчин возлагалась другая миссия – защищать. И за всю жизнь не нашлось такого мужчины, кто бы обладал какой-либо способностью. Дальше Орден ждали серьезные испытания. Не раз он был рассекречен. В эпоху английских войн втянут в политические интриги, а одаренных девушек использовали как силу. В Великобритании до сих пор верят в магов, чародеев, и их легенды отчасти пересекаются с нашим Орденом. Через века ошибок и жизненных уроков было решено, что любой заплатит кровью, кто покусится на братство, кто рискнет открыть секрет.
– Ух ты. Одна история любви создала целый Орден.
– Не только любви, но и веры в Бога, уважения к планете, почитания звезд, что над нами. Орден держится на двух составляющих: вера в Бога и вера в любовь, не только к человеку, но и ко всему живому на Земле, и прикрыто это все мощным щитом под именем Силентиум – молчание.
– Так прекрасно во что-то верить. Почему же ты нарушил молчание, какая трагедия случилась у тебя?
– Я стал наставником в двадцать лет. По нашим меркам это очень рано, но, как мне объяснили, это важная и ответственная миссия. Анастасия. Ей было четырнадцать, она целила больные души, очень страдала от этого. Она не знала о существовании Ордена и жила в приемной семье, которая для нее была родной. На моих глазах из юной девочки расцвела, превращаясь в прекрасную девушку, с каждым днем очаровывала меня все больше и больше. Без благословения старейшин я не имел права даже намекнуть на то, что испытываю какие-либо чувства. Для этого нужно падать специальный запрос в братство. Свой первый запрос я отправил, когда ей было семнадцать лет. Пять раз, пять лет подряд, и никакого ответа. Когда пришло одобрение на наш союз, она была влюблена в другого парня. Во мне она видела не больше чем брата…
– И что? Это его ты пытался убить?
– Я не хотел и не знал, что его хотят убить, но в душе больше всего желал этого. К счастью, все обошлось. Она вышла за него замуж. А я вдруг понял, что одинок, словно темнота вокруг, и рядом со мной не люди, а пустые бездушные оболочки.
– Ты все еще ее любишь?
– Скорее до сих пор притворяюсь, что нет, – ответил он и увидел, как Лиза с сочувствием взглянула на него. – Лизонька, я не должен тебе это все рассказывать. Глупо говорить о бывшей любви в постели с девушкой, с которой начинаешь отношения. Когда ты меня назвала «мистером», я вдруг понял, что выход из темноты есть, и, возможно, мой недуг излечим.
– Мы прям как две калеки, которые ползли по дороге и вдруг встретились, чтобы научиться ходить, – с грустью произнесла она.
– Ты мне очень нравишься, – приподнялся он и ласково поцеловал ее в губы. – До сих пор не могу поверить, что я рассказал все непосвященному человеку. Вроде чувство совести подступает, но, глядя на тебя, ускользает, и становится так легко-легко, как никогда прежде. Спасибо тебе…
Видения переносят меня в другое место. Мрачный кабинет, бледный силуэт полумесяца за окном, высокое кресло, на котором сидит мужчина, тусклая настольная лампа освещает печальное лицо Александра старшего. Он внимательно читает документ, а Аристарх, сидящий напротив него, послушно ждет его вердикта.
– И вот с этой девушкой ты видел моего сына? – с удивлением спросил он Аристарха.
– Именно так, – сухо подтвердил Аристарх, – она сидела с ним в машине.
– Дочь алкаша и матери-самоубийцы, девчонки, которая еле закончила школу, пыталась выучиться на швею, и за столь юную жизнь уже привлекалась к уголовной ответственности за мелкий разбой и воровство? Вот с этой девушкой сейчас мой сын? – еще раз переспросил Александр, на этот раз его глаза налились холодной свирепостью.
– Я не мог ошибиться. Мещанская Елизавета Васильевна, двадцати двух лет. Он подобрал ее на дороге, когда она убегала от своих приятелей, которых же обворовала. Ее друзья выследили девушку, избили, забрали деньги. Александр заступился за нее, жестко наказал одного из обидчиков. После они сняли домик, в котором провели ночь.
– Откуда данные?
– Я вышел на ее друзей и допросил служанку отеля, где они сняли дом. Она описала мне их как страстную пару, которым не терпелось уединиться.
– Отель был после того, как девушку избили? – задумчиво спросил Александр.
– Да…
– Александр не дурак. Он просто исцелил девушку, но никак не страстно ее желал, – уверенно оправдывает он своего сына. Аристарх внимательно смотрит на Александра, отслеживая его настроение и тон голоса.
– Он привязался к этой девушке. После кельи он чувствует себя подавленным и одиноким. Увидев Анастасию, он убедился в том, что она навсегда потеряна для него. С таким настроем, как у него, его может охмурить любая девчонка. Лучше бы вы его женили и оставили в Ордене.
– Ты мне еще будешь указывать, что делать с собственным сыном, – он стукнул кулаком об стол, – подожди до утра, потом передашь всю информацию в аналитический отдел. Мой сын не настолько глуп, – процедил он сквозь зубы.
– А что, если бы на его месте был не ваш сын? – уцепился прищуренным взглядом за него Аристарх.
– Вот поэтому я прошу подождать до утра. В противном случае Александра вернуть в братство и судить по всей строгости закона, как не моего сына, а девушку убить удобным для вас способом.
Увидев строгое лицо Александра старшего и уверенный взгляд Аристарха, я почувствовал, как по мне прошел холодок, потому что я единственный, кто знал, что Александр сейчас прекрасно проводит время со своей девушкой, и жестокая расплата близится.
Видение растворяются, и я с грустью посмотрел на свою одинокую комнату. Теперь и я был посвящен в историю создания Ордена, что меня еще сильнее привязывает к нему и оправдывает его ужасные злодеяния. Взглянув на шрам, я вздохнул и сосредоточился на своем плане.
Легкая, грациозная Ксения ураганом ворвалась в мою тихую идиллию. Я оформлял рукопись для Агаты и в продолжение к истории написал письмо, в котором я просил прощения за свой будущий поступок.
– Кирилл, тебя готов принять Константин…
– Как вовремя, – ухмыльнулся я и спокойно позволил надеть на себя мешок.
Константин был в той же комнате, в которой я видел Александра старшего, и я удивился, что в помещении Ордена мало что меняется, словно время здесь остановилось. Скрестив руки за спиной, он смотрит в окно, где белые снежинки покрываю кроны деревьев пушистой шапкой.
– Заколдован невидимкой
Дремлет лес под сказкой сна…
– Надеюсь, вы меня позвали не для описания погодных аномалий поэтическим словом? – спокойно произнес я, он ответил мне лукавым взглядом.
– Ты знаешь, что март вступил в свои права, а зима никак не хочет отступать?
«Март!!! Я два месяца провел в заключении», – ледяной холод прошел сквозь меня, но свои чувства я крепко-накрепко запер в себе, чтобы Константин не заметил моих переживаний.
– Мне все равно. Окно в моей комнате на половину закрыто. Я чаще смотрю в небо, где солнце светит одинаково ярко, что зимой, что летом.
– Кирилл, почему ты решил повидаться с Зарой? Кроется ли злой умысел в твоем поступке?
– Как же я могу навредить бедной девочке, после того как она доверилась мне? Она пишет картины, пытается знакомиться с людьми, и, не скромно заявлю, этот прогресс благодаря мне. Я дал обещание погулять с ней на улице, поговорить о жизни…
– Ты хочешь пойти к ней свободным?
– Каково же будет ее разочарование узнать, что я пленник, – ухмыльнулся я. Константин задумчиво покачал головой.
– Ну да, ну да. Сложная ситуация, конечно. Я распоряжусь, чтобы завтра в полдень вы встретились с Зарой в холле у выхода. И учти, без глупостей, – погрозил он мне пальцем.
– Обещаю, что с девочкой ничего плохого не случится, – откланялся я, и Ксения увела меня в комнату.
Прижавшись головой к стене, я слышу свое дыхание. Все внутри сжалось в ком, мысли стали прямые и сосредоточенные. Правильно я поступаю или не правильно, это уже не важно. Мои чувства к Агате зашли далеко и стали слишком болезненны. Я уже не тот, что был раньше. Я болен.
– Все случится завтра… – сказал я сам себе и, закрыв глаза, сразу заснул.