1. День был жаркий
Часы пробили час.
- Венди! Венди!! ВЕНДИ, ТВОЮ МАТЬ!!!
- Что, Зак?
- Ричард опять напустил в подушку! Я выкину эту тварь в окно! - орал Зак Террингтон, брызгая слюной и недожеванным бутербродом.
- Господи, Зак! Это же котёнок!
- Котёнок?! Да у этого блохастого мешка хер как у мамонта! Он сжирает столько, сколько Гарри и Дэбора за месяц вместе взятые! Котёнок!..
- Зак, - Венди Террингтон появилась в приёме кухни, высокая и стройная для своих тридцати трёх, - Зак, перестань говорить с набитым ртом! И отстань, наконец, от Рича. Он ещё не обжился...
- Не обжился?! Венди, клянусь, я собственноручно застрелю эту недоделанную меховую шапку, если.., -он понюхал подушку и скривился, - теперь весь дом провоняет кошачьей мочой! А потом и дерьмом!
- Зак, - миссис Террингтон все ещё пыталась успокоить мужа, - Зак, послушай...
- Мне НАСРАТЬ на эту тварь! - с наслаждением смакуя слова и сделав акцент на втором, Зак повторил: - МНЕ НАСРАТЬ НА НЕЁ!
- Зак! - Венди была уже возмущена, нервозность мужа передалась и ей. - уходи на работу! И не сквернословь! Господи, Зак, наверху же дети!
- Ладно, ладно, - пробурчал Зак, остывая. - но когда-нибудь я пристрелю эту тварь, - он скрылся в двери, ведущей в сад.
Супруги Террингтон переехали в Иллинойс два года назад.Зак был у Венди вторым мужчиной и единственным мужем. Первым мужем был ушлый коммивояжёр, бросивший её вместе с двухгодовалой Дэбби (дочь звали Дэбора, но в семьёй её все называли Дэб или Дэбби) и совсем крошечным Гарри в тысяча девятьсот девяностом. Зак буквально подобрал их, голодную и холодную, с двумя маленькими детьми на руках, обогрел и снова возвратил ей радость жизни. На время... Теперь они переехали из обремененного тяжёлыми воспоминания ми Теннесси в казавшийся тогда просторным и светлым Иллинойс, и надеялись на долгую и безоблачную семейную жизнь.
Но в какой-то момент все пошло наперекосяк.
Зак долго не мог устроиться на подходящую работу, он был менеджером по рекламе от бога, но, как оказалось, конкуренция была слишком сильна, и гигантская рекламная машина прожевала его и выплюнула. И Зак сломался.
Он запил, причём запил по-мужски сильно, "всей душой отдаваясь делу", приходил раздражённый, постоянно срывая злость на детях, восьмилетней Дебби и шестилетнем Гарри. Он и Венди доводил до белого каления своими едкими и порой обидными замечаниями.
" Твою мать, Гарри, ты опять разбросал свои чертовы игрушки. А ну-ка, мелкий засранец, убери немедленно свою рухлядь, если не хочешь, чтобы твоя жопа засияла после нескольких ударов... Не хо-очешь?!Ах ты, сучонок!"
Венди долго думала над их отношениями и, внутренне содрогаясь, понимала, что изменить что-то очень и очень сложно.
"Ну что, милочка, бросишь ты своего рогатого бабуина, а дальше что? Махнёшь в Нью-Йорк? Будешь танцевать перед толстыми кошельками и трясти своими "помидорчиками"? А потом? Гарри, иди в школу? Дэб, ты одета? Отведи брата в школу, и проследи, чтобы он сел в автобус благополучно! О-ох, как же я устала!.."
- Мама, я пришла! - она вздрогнула, когда дочь с разбега приросла губами к её щеке, - я в комнату, мне должна Сэнди позвонить!
- Да, милая, да.... - рассеянно кивнула Венди: её мысли витали далеко отсюда.
Она любила свою мать. Любила за то, что та красивая, молодая, вкусно готовит и нежно-нежно целует, а главное - её зовут В е н д и! Совсем как подругу Питера Пэна.
Как красиво. И романтично. Только вместо Питера пидер Зак...Толстый и лысый. злобный и неопрятный. С дешёвыми вставными зубами и неизменной сигарой во рту. Фу, как она его ненавидит! НО это потом...потом... А сейчас Дэб растянулась поперёк кровати и слушала пение птиц в этот июньский тёплый вечер.
Часы пробили семь. В это время вся семья Террингтонов ужинала. Слышался детский смех, дружное шарканье ног о видавший виды линолеум, шутки и приколы. Дэбби всегда ждала этого времени с нарастающим удовольствием.
Единственное, что омрачало её радость - волнение по поводу этого... чёрт знает, как его и назвать. Никто не имел права начинать ужин без отца - таков был неписаный закон семьи Террингтонов. Но Зак н е и з и х с е м ь и. Он не и х родственник. Он - Чужой. Пришелец. Инопланетянин. Говно с ушами. Вечно придёт и испортит маленький уютный праздник. Если не пьяный, то долго и нудно будет читать свои нотации относительно учёбы, мальчиков и т.д.
"Вот, Дэб, детка, учись хорошо, а то закончишь как этот козёл Джэнкинс! Мыть толчки за двести пятьдесят долларов - привилегия свиньи".
И если пьяный - то держись! Сядет, обхватит своими потными волосатыми ручищами и начнёт опять-таки нудить:
"Тебя никто в школе не обижает? Нет? Только скажи! Да я... его... Чтобы знал. Голову откручу! "
И так несколько раз, дыша тебе в лицо кисло-сладким запахом перегара, потной рубашкой и подмышками. "Фу, - сморщила нос Дэбби, - какой он всё-таки отвратительный!".
Все собрались в гостиной. Ричи сидел, сложив лапы перед собой и изредка помахивал хвостом, что являлось у него признаком высшего удовольствия; Гарри, гримасничая, стучал ложкой по тарелке и с ,упоением вслушивался в стук, изредка повизгивая от удовольствия. Дебра возбуждённо рассказывала, как Лиззи и Кис подрались из-за накладных ногтей, а Элистер, местный хулиган, обул Престона Форжа, но будучи замечен директором Таннелом, тысячу раз написал на доске "Я больше не буду" и языком вылизал класс.
"Ой, ма-мммма, как это-о смешно-о!"
Все ждали Зака.
Часы пробили семь тридцать, потом восемь.
Зак появился в три минуты девятого, как всегда грубо и излишне шумно дрябнул дверью, чуть не снеся стеклянные фигурки Венди, которые она собирала на протяжении многих лет; протопал в ботинках в ванну, долго хрюкал, как кабан, моя уши указательными пальцами, часто сплёвывая и сморкаясь, зажав одну ноздрю. После он обычно проходил к столу и начинал шумно жрать, чмокать и чавкать разговаривая при этом, несмотря на плотно набитый пищей рот.
Но теперь он прошёл мимо стола, забыв потрепать вихрастый затылок Гарри костяшкой согнутого пальца и прорычать "А-аа, и ты тут, маленький сукин сын!" Нервно сев на краешек жалобно замяукавшего стула, и обхватив патлатую башку, сказал:
- Старый говнюк Джэк Норбис опять поднял цены на акции. Я съем наш унитаз, если их купит какой-нибудь дуролом. Чёрт, неужели эти педерасты ничего не понимают?! Господи, ну и крети-иины!
- Зак, прошу тебя, не ругайся при детях, - попросила Венди, уже умышленно убирая ставшее сухим и ненужным ранее привычное "дорогой", - они устали, день был такой трудный и...жаркий.
- А-а-а, - Зак повернулся одними глазами в сторону Дэбры и Гарри, как-будто в первый раз их увидев, - о-о-о, Дэбри, Гарри, - она терпеть не могла, когда он коверкал её имя, называя её "Дэбри", - как вы, черти?!
Волосатые и потные ручищи протянулись с цеью обнять ребят, но Дэбра, наученная горьким опытом, увернулась, и забилась в угол, с ненавистью глядя на пьяного в хлам отчима.
- Аааах ты, сссукин сын! - ручища впилась в волосы мальчика, давно не виделись, засранец!
- Хватит, Зак! - Венди попыталась придать своему голосу железную решимость, - перестань приставать к сыну, садитесь есть.
...Надо избавиться от этого жирного ублюдка...
- Да подожди, девка! - прорычал Зак, - Я же люблю этого сучонка! Щас я егоо...обниму!
- Перестань! Перестань! Зак, прекрати! - кричала Венди. Только сейчас она уловила исходящий от мужа противный кислый запашок сивухи.
_ Прекрати! Ну успокойся же!
Но Зак не успокаивался. Он грубовато тискал вертящегося, пытавшегося освободиться от железных объятий мальчика, похлопывая его по заду, и говорил, говорил, говорил.
Дэбра смотрела на эту безобразную сцену и боролась с собой...
- ХВАТИТ, ЗАК! - наконец пьяница внял уговорам жены и отпустил взъерошенного и испуганного ребёнка.
- Ладно, сказал он, вмиг став миролюбивым и усталым. - как скажешь. Зак, отстань, Зак, перестань, Зак, отпусти. Ладно. Командуйте. Крутите мной, как хотите. Играйте на нервах. Но когда старый Зак Дэнстер подохнет, ведь ни одна сука не скажет "Зак, ты был хорошим парнем!", никто не погладит Зака по руке "Эх, старина Зак, каково тебе, а?". Ладно. МНе плевать. Плевать на вас всех.
И вдруг его мутный взгляд остановился на безоблачном невинном лице Дэбры.
- А-аа, принцесска, - произнёс он, - ну-ка подойди и скажи "Спокойной ночи, папочка!" Ну?
Маленькая Дэбра сидела и ненавидяще глядела на мужчину во все глаза.
- Ты мне не папочка, - тихо, но отчётливо произнесла она.
- Что? - ошарашенно спросил Зак.
- ТЫ МНЕ НЕ ПАПОЧКА, - повторила девочка чуть громче.
- Что-о?! - взревел успокоившийся было мужчина, - не хочешь?!
- Нет. Ты мне не отец.
- Господи, Зак, - начала Венди, но сразу же осеклась, увидев, что рука мужа протянулась над столом, и сильно хлопнула Дебру по затылку. Гарри закричал.
- Зак!!! Боже, что ты делаешь? За что ты ударил ребёнка?! - рыдая, закричала Венди, - боже, ты с ума сошёл!
- Маленькая сучка не поцеловала меня на ночь, - безапелляционно просипел он, - я показал ей, что не нужно перечить старшим.
Венди кое-как успокоила плачущего Гарри. Рич мягко соскочил с полки, где уютно располагался ранее, и убежал в столовую. Дэбра сидела неподвижно. В глазах её не было ни намёка на слёзы. Там была лишь всепоглощающая Ненависть. К нему.
"Маленькая сучка не поцеловала меня на ночь..."
"Убей его..."
"Надо от него избавиться"
"...не поцеловала меня..."
"Навсегда"
"Маленькая сучка..."
"...избавиться..."
"...на ночь"
"Но это потом".
Потом.
- Милая, - до неё дошёл певучий голос матери, - прости дядю Зака. Он перенервничал, Дэбби. Устал. Не сердись на него. Хорошо?
- Да, мама, - механически ответила Дэбра.
"Да, мама!"
- Хорошо, моё солнышко, - мама поцеловала её в светленький затылок, - иди спать. Спокойной ночи, моя милая.
- Спокойной ночи, мамочка.
Потом. Это потом.
Часы пробили десять.
II. Надо от него избавиться!
Тошнота. Тесно. Жарко. Люди толпятся, кто читает газеты, кто обсуждает то, как сыграл Ливерпуль с Уингс, кто просто смотрит в окно с отсутствующим взглядом. И все потеют. Противно. Пятна иссиня-чёрные, синие, чёрные, коричневые, расплываются по новеньким блузкам и рубашкам, купленным в швалёном бутике Род-Айленда за двадцать пять центов. Жара. И это так. Так было.
И так будет. Всегда.
И так будет. Всегда.
Это неотвратимо.
Часы пробили два.
- Да, дети, - пастор повернулся к детям широким, почти двойным задом, облачённым в замызганную рясу, - в Средние века за ересь карали строго, святая инквизиция настигала всех. Грешников четвертовали, растягивали на дыбе, сжигали на кострах или отрубали конечности, и они мучались, мучались, долго мучались, и наконец, умирали. И всё это из-за двух-трёх неосторожно сказанных слов. Да, ребята... это было... Ты что-то хочешь спросить, Дэбора? - обратился он к Дэбре, завидев её поднятую руку.
- Да, отец Престон, - Дебра помолчала минуту. Священник выжидал, солнце зловеще играло в стёклах его очков, а толстая морда складывалась в добродушную улыбку-оскал. "И что может спросить дочь неудачницы и запойного коммивояжера? Гены. Девчонка вырастет идиоткой, маленьким чудовищем, попомните моё слово..."
- Так что ты хотела спросить, Дэбора?
- Отец Престон, дядя Зак рассказывал, что людей перед сожжением обмазывали маслом для того, чтобы они дольше мучались.
"О Господи, что ты несёшь?!"
- Видишь ли, Дэбора… ("Твою мать, опять Дэбора! Я Дэбра! Дэбби в конце концов!") это всё россказни, официально такие сведения подтверждены не были...
- Нет! Я слышала! - они плакали, молили о пощаде, но их не слушали! И обмазывали маслом....
- Замолчи!!! - получилось так громко, что звякнула чернильница, стоящая на столе преподобного. Дэбора Теннингтон, потрудитесь выйти из класса!
Когда Дэбра проходила мимо него, он прошипел:
- А с тобой, милая леди, я ещё поговорю в кабинете директора Стимелтона! Мерзкая, испорченная девчонка...
- Дэбби, - директор Стимелтон неуклюже повернулся в кресле. - Преподобный Престон сказал мне, что ты плохо ведёшь себя в классе. Задаешь богонеприятные вопросы с подсмыслом, непонятным и совершенно недопустимым для детей твоего возраста. Объясни мне, что с тобой творится?
- Простите меня, мистер Стимелтон, - сказала Дэбра, я просто спросила пастора Престона, а он почему-то рассердился.
- Дэбби, но ты спрашиваешь ужасные вещи. Кто научил тебя этому? Кто тебе это рассказал?
- Я знаю, - ответила девочка.
- Откуда?
- Я знаю, - упрямо повторила Дэбби.
Директор Стимелтон начал раздражаться. Стоит перед ним сопливая десятилетняя девчонка и говорит, что ничего не делала, в то время, как тридцать её одноклассников чуть не напустили в штаны от её вопроса.
- Мне очень жаль, Дэбби, но придётся поговорить с твоей матерью. Наша школа ориентирована на воспитание приличных молодых людей, ты знаешь, как для меня важен духовный настрой каждого из вас, - директор даже покраснел от удовольствия, выдав такую мудрую фразу, - если такое повторится ещё раз, я буду вынужден поставить вопрос о твоём исключении из школы. Иди.
Дэбра тихонько вышла, закрыв за собой дверь, а Стимелтон отошёл к окну, и остановился около него, смотря свысока на своих учеников, бегавших по двору и из последних сил дожимающих физические нормативы, закурил гаванскую сигару и подумал, что сегодня всё-таки добьёт эту сраную блондинку Мелинду Джэнис, и наконец трахнет её у себя в Портлэнде. Стимелтон самодовольно ухмыльнулся. О Дэборе Теннингтон он давно забыл. а зря.
III. Избавление
Часы пробили пять.
Дэбра вернулась домой. Венди не было, она ушла в обед и вряд ли вернётся к семи, а то и к восьми вечера. Гарри убежал играть с мальчишками во дворе. Но зато дома был Зак. Старый говнюк Зак.
"О боже, а ты что здесь делаешь?!"
Он спал на кресле, рядом умиротворяюще мигал телевизор, в котором орали бразильские звёзды; на животе лежали его пухлые руки, под которыми медленно и отвратительно растекалось жёлто-зелёное пивное пятно. Зак храпел. Из уголка ег рта вытекала струйка слюны.
"Как он отвратителен! ОТВРАТИТЕЛЕН!!!"
Свинья. Тварь. Глупый жирный боров.
Как же он противен.
Чувство усиливалось с каждой секундой. Дэбра ощущала нечто, что просто долбило стенки её черепа, высасывало остатки благоразумия.
"Если ты сделаешь это..."
"... он умрёт"
"Что..."
... Он вздрогнул, почувствовав, что в рот полилась какая-то жидкость. Попытался вскочить, но не тут-то было. Оказалось, он намертво привязан к креслу, на котором спал. С ужасом обнаружив во рту толстый ребристый шланг, из которого била струей грязная, очевидно, канализационная, вода. Зак Террингтон попытался схватить его руками и отшвырнуть в сторону. Но вода всё лилась и лилась.
Мать твою! Мать твою!! Мать...
Часть воды он проглотил. "Плевать, если выживу, схожу к доктору Каммингсу, пусть прочистит меня..."
В о д а.
Мутная. Грязная.
Когда ты в последний раз чистил водосток, Зак?
Плевать.
Зак начал захлёбываться.
Кто? Кто? КТО?
Вода затекла в лёгкие, желудок, уши, нос, проникла, казалось, в каждую клеточку тела. Мужчина поперхнулся, его вырвало.
Плевать.
Часы пробили пять двадцать.
Уже затухающим сознанием Зак успел зафиксировать стоящую поодаль маленькую девочку, машущую ему рукой.
Его дочь. Нет, падчерицу.
АХ ТЫ, МАЛЕНЬКАЯ...
Он всё же смог приподняться вместе с креслом. Его рвало водой, не переставая, но поток не прекращался,
Он попытался схватить её за волосы и о чудо веревка ослабла и ему это потянулась за топором. Схватив маленькую ручку и зажав её между коленями, Зак Террингтон занёс руку с топором вверх.
Прощай, ручка. Бай-бай.
и обрушил...
...на замызганный, заплёванный семечками пол.
Рука... ребёнка, теперь просто кровавый кусок мяса.
Да, именно так. Только так. И больше никак.
БЫЛО БЫ.
Но всего этого не было. И быть не могло. Девочка ходила вокруг спящего на кресле ненавистного отчима и и обматывала его обмякшее тело, Зак, туго перемотанный скотчем не проснулся, но безуспешно пробовал повернуться. Однако он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой. Времени оставалось всё меньше. Для гарантии Дэбби обмотала Зака ещё и бельевой веревкой, взятой у матери из платяного шкафа.
- Дэбора, ты не знаешь, куда делись бельевые веревки? Ну-ка, признавался, маленькая негодница, это ты из украла?
- Что ты, мамочка! (большие невинные детские глазенки смотрят честно и доверчиво прямо в пытливые глаза матери). Я обмотала ими дядю Зака, чтобы ж и р н ы й г о в н ю к н е р ы п а л с я, когда я буду е г о у б и в а т ь. Сейчас я принесу тебе их, они ему у ж е н е н у ж н ы.
(и все это, твою мать, голосом примерной девятилетней школьницы.
... Теперь рот. Твоя гнилая пасть, д я д я Зак. Захлопни ее навечно. Shut up your fuckin mouth! Момент - и рот тоже обмотан тройным слоем клейкой ленты. Дэбби подошла к Заку, запеленатому, как кукла шелкопряда, взяла в руки нож и осторожно прорезала дыру в скотче.
Глотни-ка воздуха, Заки. В. п о с л е д н и й р а з. Напоследок. Часы пробили полшестого. Девочка взяла в руки шланг. С минуту он созерцала своего беспомощного врага.
Убей
Все сводится к одному. Даруй себе и з б а в л е н и е.
... Детская ручка вставляет шланг в дыру в скотче. Прямо в рот и двигает глубже в глотку. Маленькая убийца чувствует, как напрягается тело жертвы и выгибается в агонической дрожи. Сейчас отчим похож на пациента, которому собираются дать наркоз.
Д о с в и д а н и я, д я д я З а к. Аста лависта.
Встретимся в аду.
Та же пухленькая ручка поворачиваноикоаг с холодной водой и чувствует его вибрацию от ударившего потока. Шланг оживает и начинает дёргаться извергая потоки воды...прямо в рот жертве...
...Зак уже дергался в последних конвульсиях. Его ужасно раздуло из-за литров воды, находящихся в желудке. Последним в жизни движением он попытался открыть глаза и взглянуть на свою маленькую мучительницу...но просто пошатнулся и упал на пол вместе со стулом.
Из-под него вытекала вода.
Грязная, мутная, пополам с кровью.
Продолжение следует...