Глава 9 в которой приходит нежданная помощь.
Ждать чуда было бессмысленно. Смерть раскинула свою ловчую сеть в виде черных крестов по всей карте Горной страны. Бежать и прятаться было некуда, да и чувство собственного достоинства не позволяло. Посовещавшись со своими соратниками Торбьёрн решил, что будет действовать. Как гласила народная мудрость: «семи смертям не бывать, а одной не миновать!» Битва будет считаться проигранной тогда, когда падет последний воин. Так пусть он падет смертью храбрых.
Выбрали на карте самые опасные места, где борьба с мором обещала быть наиболее сложной. Разделились на несколько отрядов и приготовились отправится в путь на рассвете следующего дня. Принятое решение, несмотря на всю свою фатальность, просветлило душу князя, сняло тяжелый камень с сердца, избавило от сомнений.
Торбьёрн вместе со Стейнаром сидели над картой в кабинете, дорабатывая последние детали похода, когда с улицы послышались шум, голоса, стук копыт и конское ржание. Княжич удивленно поднял голову, прислушиваясь к происходящему.
- Кто это там? – задал он вопрос, не обращаясь ни к кому конкретно.
Торбьёрн пожал плечами. В этот момент дверь открылась и мальчик-слуга, всунув лохматую голову в кабинет, сообщил испуганно:
- Гости пожаловали, государь!
- Какие еще гости в такое время? – Торбьёрн встал и подошел к окну. За спиной тут же застыл Стейнар, всматриваясь через его плечо в залитый сумеречным светом двор.
У ступеней княжеского дворца спешивались с коней незнакомые люди, одетые в белые, подбитые белым мехом, плащи. На белых песцовых шапках искрился снег. И людей этих было много, человек двадцать, не меньше.
- Это же волхвы! – Воскликнул Стейнар с изумлением. – Решил все-таки царь Благодар поквитаться со своими обидчиками, что украли его единственную дочь. Собрал своих волхвов и отправил с нами разобраться.
- Думаешь, они мстить пришли? – спросил Торбьёрн. В голосе его не было и тени страха, одно любопытство.
- А ты бы сам смог безропотно проглотить оскорбление? Доигрались мы с тобой, братец. Пришло время расплачиваться за свои поступки. И поделом нам, самоуверенным глупцам!
- Не спеши делать выводы, Стейнар. Не похожи на мстителей наши гости. И лица у них спокойные, без ненависти и гнева. Да и оружия я у них не вижу.
- Конечно, спокойные! Они же волхвы, лесные волшебники, чего им беспокоиться? Превратят нас в каких-нибудь горных козлов. Будем до конца своих дней стучать копытами по горным тропам, – язвительно усмехнулся Стейнар.
- Прекрасно! Кажется, у нас появился выбор – умереть от мора или дожить свою жизнь безобидными зверушками. Ты что предпочтешь, брат? – Торбьёрн ободряюще похлопал брата по плечу и пошел к двери. – Пойдем встречать гостей, княжич. Законы гостеприимства пока никто не отменил. А там будь, что будет!
Гостей встретили в просторном зале. От группы мужчин и женщин в белых одеждах отделился высокий светловолосый человек с окладистой бородкой, солидный, в зрелом возрасте. Сняв шапку и плащ и отдав их подошедшему слуге, человек направился к князю. Во всем его облике с гордо поднятой головой, с решительно развернутыми плечами без сомнений можно было узнать вожака прибывших. Остановившись в двух шагах от хозяина замка человек кивнул и произнес:
- Мир дому твоему, князь. Меня зовут Творимир. Я и мои родичи – волхвы из Страны Озер - пришли помочь тебе справиться с мором.
От неожиданности Торбьёрн онемел. Волхвы пришли ему на помощь? Растерянность вместе с невольной радостью мешали подобрать нужные слова. Он замялся, но вперед выступил Стейнар.
- Неужели Благодар не держит на нас зла за обиду?
- Не время сейчас вспоминать старые обиды, - ответил Творимир, бросив на княжича взгляд светлых голубых глаз. – Пока мы ехали в замок, насмотрелись как гуляет по вашей стране моровая смерть. Еще чуть-чуть и в пляс пустится. Так что, князь, не будем оттягивать. Чем быстрее мы приступим, тем больше шансов спасти твою страну.
Наконец Торбьёрн собрался с мыслями и задал беспокоивший его вопрос:
- Достопочтенный Творимир, я и мои люди признательны вам за помощь. Она нам действительно очень нужна. Но откуда вы узнали о нашей беде? Я ведь не звал на помощь.
Творимир снисходительно улыбнулся.
- Мы же волхвы, князь. Нас не нужно звать. Мы сами приходим, когда необходимо.
Торбьёрн удивленно переглянулся со Стейнаром.
- На самом деле виной всему царевна Любава, - продолжал гость. А в душе Торбьёрна от одного звука имени царевны что-то радостно дрогнуло. – Это она подняла всех и уговорила оказать тебе помощь.
- Царевна Любава? – переспросил он. – Как ее здоровье? Надеюсь, на Родине ее сумели вылечить?
- Она здорова, - скупо кивнул Творимир. – Собирай, князь, государственный совет. Сзывай всех верных тебе людей. Будем думать, как побороть мор. А завтра с утра приступим.
С интересом присматривался князь к нежданным гостям. Были среди них убеленные сединами, крепкие, полные энергии и мудрости старики, такие, как Остромир и Милобуд. Были и молодые, не на много старше самого Торбьёрна, нетерпеливо рвущиеся в бой Ратимир и Нежебуд. К великому удивлению жителей замка были среди прибывших и женщины. Всего две, Звенислава и Добронега. Но от их царственных осанок, открытых, полных отваги и решимости взглядов не только прислуге и простым стражникам, но и самому князю невольно хотелось склониться перед ними в почтительном поклоне. В обсуждении важных вопросов женщины-волхвы участвовали наравне с мужчинами, к их мнению прислушивались с уважением. А Торбьёрн, глядя на них, вспоминал Любаву. И в душе его теснились светлая грусть вперемешку с незваной болью. Второй раз решила царевна его спасти. Почему? Ведь он столько зла причинил ей. Только ли благородство, свойственное ее душе, двигало юной волхвой? Если война с мором будет проиграна, вспомнит ли о нем Любава хоть когда-нибудь?
И началась борьба от которой зависела жизнь целого народа, всего государства. Без глупых обид и пререканий Торбьёрн уступил право руководства этой борьбой Творимиру с его верными сородичами. Сам безропотно выполнял поручения, следовал мудрым советам, собирал, организовывал, направлял своих солдат. Разделились на три части, на три больших отряда. Во главе одного из них был Творимир с Торбьёрном, второй возглавил Братонег со Стейнаром, а третьим согласился руководить Остромир совместно со Свартом. И эти отряды отправились в разные концы страны.
Было принято решение маленькие деревушки, в которых все население погибло от мора, не жалеть, сжигать дотла и не тратить на них силу волхвов. Зато в более крупных городах работы для них было много. Очищали от мора дома и дворы, спасали еще живых людей. Князь падал с ног от усталости, пытаясь организовать жизнь, вернее выживание тех, кто среди холодной зимы остался без крыши над головой. Он даже научился спать в седле, не падая с лошади. Это умение само собой пришло в бесконечно долгих переходах от одного очага мора к другому.
К середине января перестали приходить сообщения о новых вспышках. А к февралю все уже ясно ощутили, что наступил перелом в борьбе. Смерть еще сопротивлялась, унося целые семьи, запуская свои жадные и беспощадные когти в ряды сражающихся с ней. Но люди умирали все реже, точек на карте, отмеченных черными крестами, становилось все меньше.
Однажды, завершив дела в освобожденном от мора очередном городе, Торбьёрн и Творимир ехали во главе обоза в сторону дома. Усталым шагом шли две лошади голова к голове, меся копытами снежную кашу под ногами. Заунывно поскрипывали колеса повозок, дремали в седлах измученные солдаты. Хмурый февральский день смотрел сквозь серую снежную пелену блеклым солнечным оком на растянувшуюся по дороге процессию.
За несколько месяцев борьбы с мором плечом к плечу Торбьёрн стал искренне считать Творимира другом. Потеряв еще в юности родного отца, молодой князь потянулся душой к мудрому, спокойному, рассудительному волхву, найдя в нем авторитет, достойный уважения и подражания. Когда выпадала свободная минута, они вели долгие задушевные беседы обо всем на свете. И лишь одну тему для разговоров Творимир обходил стороной. Ни разу за все время он не заговорил о Любаве. А Торбьёрн, сгоравший от желания услышать хоть что-то о той, что не выходила у него из сердца и из головы, не решался спросить о царевне. Он боялся, что не сможет сдержать волнение в голосе, не сможет подавить нетерпеливый блеск в глазах, и проницательный волхв догадается, какая буря бушует в душе молодого князя.
Но была и еще одна тема, очень сильно интересовавшая Торбьёрна. И наконец он решился спросить:
- Достопочтенный Творимир, расскажи мне о сокровище волхвов. Столько легенд о нем ходит, одна невероятнее другой. А чему верить, не знаю.
- Разве царевна Любава не рассказала тебе? – Творимир бросил на князя удивленный взгляд. Тот усмехнулся.
- Царевна все рассказала, все, кроме правды. Может я глуп, может она слишком хитра оказалась, но я так и не понял, что из себя представляет это сокровище. Просвети меня, будь другом!
Волхв долго молчал, глядя вдаль задумчивыми голубыми глазами.
- Смысл в том, друг мой Торбьёрн, что сокровище для каждого свое. Все зависит от того, что имеет для человека непреходящую ценность. Для голодного истинным сокровищем будет пища, для жадного – золото, для властолюбивого – власть. Лично для меня сокровище – это моя семья, мой родной дом.
- Но говорят, что сокровище волхвов дает власть над миром…
- Хм, - усмехнулся в усы Творимир, - разве тебя мор ничему не научил, князь? Где сейчас твой обладающий большой властью сосед король Амадис? Да и ты, не последний правитель в мире, почему наряду с обычными солдатами делишь все тяготы борьбы? Кто же на самом деле правит нашим миром?
Он испытующе взглянул на своего спутника. Задумчивым и немного растерянным стало лицо Торбьёрна.
- Ты прав, мор многому меня научил, перевернул представления о ценном и важном. Я почувствовал себя муравьем, столкнувшемся со стихией. И смёл бы меня этот ураган без вашей помощи так, что и следов бы не осталось. Вот и вся моя власть.
- Я рад, что ты это понял, мой молодой друг, - удовлетворенно кивнул головой Творимир. – Надо просто понять, что для тебя важнее всего на свете? То и будет для тебя истинным сокровищем. И лишь обладая этим сокровищем ты сможешь стать счастливым.
- Постой, достопочтенный Творимир, - не унимался князь, - но в легендах речь идет о сокровище волхвов, о сокровище всего вашего рода.
- Ну, я бы назвал истинным сокровищем рода нашу царевну Любаву. Замечательная девушка она, - улыбка тронула губы Творимира. – На ее долю в детстве выпало столько испытаний, а она сумела сохранить душу светлой, а сердце добрым. Есть в ней некий стержень, что придает твердость характеру, укрепляет волю. При этом нежна и ласкова царевна с близкими людьми. Все родичи ее любят и уважают, хоть и молода еще совсем царевна, почти девочка. Вот и тебе, обидчику своему, сумела все грехи простить, добрая душа. А как она нас уговаривала отправиться тебе на помощь! Если бы ты слышал только… Любят ее волхвы, гордятся своей царевной.
- Понятно… - пробормотал Торбьёрн, чувствуя, как что-то теплое и нежное разливается в груди от этих слов о Любаве.
- Ой ли? – усмехнулся волхв, скосив на князя взгляд. – Боюсь, что далеко не все тебе понятно, князь. У тебя разум живет отдельно от сердца. Вот когда сумеешь соединить их между собой на равных, тогда точно поймешь. А пока… Не понимаешь, только догадываешься.
- Да, Любава удивительная, ни на кого не похожая, - с благоговением прошептал Торбьёрн, - это я уже понял. Но все равно не понимаю, простить то она меня простила, но почему решила из беды выручить?
- Думаю, если бы на твоем месте был любой другой, она поступила бы точно так же.
Эти слова, как ведро холодной воды, мгновенно остудили голову князя. И правда, с чего это он размечтался, что что-то значит для Любавы, если она настояла оказать ему помощь в беде? Душа у нее добрая, светлая, сострадательная. Никого в беде не бросает. А он… он для нее ничего не значит. Если бы помощь ему не потребовалась, так и не вспомнила бы о нем.
А Творимир, мерно покачиваясь в седле, с лукавой улыбкой наблюдал, как побледнел молодой князь, как расстроился и не сумел скрыть это от проницательного спутника. Эх, молодость! Думал волхв, вспоминая Любаву, горячо, страстно убеждавшую его и других волхвов поехать в соседнюю страну и помочь бьющемуся с мором князю. Слишком открыты вы, дети, и в души ваши глубоко заглядывать не надо, все и так видно… За месяцы совместной борьбы сумел Творимир оценить Торбьёрна по достоинству. Умен, силен, смел, решителен и самоотвержен был князь, не задумываясь готов был жизнь положить за свою страну, что вызывало невольное уважение. Но старая обида за племянницу еще грызла сердце. Не устоял волхв перед соблазном, решил помучить того немного. Ничего, только крепче будет! Решил для себя Творимир и тронул поводья.
- А что мы так медленно едем? – спросил он, меняя тему разговора. – Разве дел у нас больше нет неотложных?
Отступила зима, а вместе с ней и мор. В горах еще лежал снег, а в долине ближе к морю солнце уже вовсю обнажало коричневые проплешины мокрой земли. Грязный снежный наст подтаивал, постепенно превращаясь в хрусткую ноздреватую корку. Воздух быстро наполнялся запахами обнажившихся из-под снега прелых листьев, сырости и надежды на лучшее. Уже начала заполняться небесная лазурь первыми птичьими голосами. Вот только попадавшиеся на глаза там и тут черные пепелища сожженных деревень пробуждали в сердце тоску.
Сколько же сотен, тысяч человеческих жизней унесла моровая смерть? Еще предстояло подсчитать, оценить масштаб катастрофы, обрушившейся на государство. Еще нужно было собраться с силами для восстановления порушенного и возвращения к прежней, привычной жизни. Но разве после пережитого жизнь могла стать прежней? Нет. Слишком сильно изменились сами люди, устоявшие перед мором.
С приходом весны засобирались домой и лесные волшебники. Помогли соседям переломить хребет лютой смерти, а дальше сами, своими силами. Много своей чудесной силы отдали волхвы, спасая людей, очищая от мора дома, деревни, города. Нужно было и о себе позаботиться. А где, как ни дома на родных берегах лучше всего восстанавливаются силы?
Торбьёрн провожал своих спасителей на готовый к отплытию корабль. Уставшие, но довольные выполненной работой гости толпились на берегу, ожидая команды своего вожака. А Творимир с братом прощались с хозяевами.
- Зря вы, друзья мои, отказались от вознаграждения! – укоризненно качал головой Торбьёрн. – Вся моя сокровищница была к вашим услугам. Могли бы взять столько, сколько хотели. А теперь я должен мучиться, что не сумел отблагодарить вас за помощь.
- А во сколько ты сам оцениваешь нашу помощь? – с любопытством взглянул на молодого князя Братонег.
- Она для меня бесценна!
- Тогда зачем деньги предлагаешь?
Торбьёрн растерялся. Все еще по привычке мерил он золотом то, что цены на самом деле не имело.
- А как же мне вас отблагодарить?
- Не надо нас благодарить, друг мой, - Творимир положил руку на плечо князя. – Если у нас в стране какая беда случиться, будем знать, что есть у нас добрый сосед, что поможет в трудную минуту. Договорились?
- Договорились! – кивнул князь, но в душе осталось чувство неудовлетворенности. Как-то это было неправильно отпускать гостей и помощников с пустыми руками.
- А золото тебе самому сейчас понадобиться. Сколько людей мор лишил крова. Все же надо отстраивать заново.
Пожали друг другу руки. Творимир повернулся уже в сторону корабля, когда Торбьёрн тихо произнес:
- Передай от меня привет царевне Любаве и слова благодарности.
Волхв остановился и обернулся. Его светлые глаза смотрели открыто и с доброй улыбкой.
- Привет передам. А вот слова благодарности ты ей уж сам скажи.
- Как же я ей скажу, если она за морем, за лесами вашими непроходимыми живет? – удивился князь.
- А ты, как только разберешься немного с хозяйством, приезжай в гости. Мы всегда рады добрым соседям.
Махнул рукой на прощание и пошел к ожидавшим его сородичам. А в душе Торбьёрна благодаря этому приглашению зажегся, затеплился крохотный огонек надежды на встречу с Любавой. Чем дальше отступала смерть от берегов Горной страны, тем ближе подступала тоска по царевне к его сердцу. Колдовство лесной волшебницы продолжало действовать, ничуть не утратив своей силы, несмотря на пережитые испытания. Все чаще вздрагивал он, заметив в толпе людей похожее лицо с зелеными глазами. Все чаще вспоминал светлую улыбку или серьёзный взгляд. Все чаще просыпался со вкусом пригрезившегося во сне поцелуя на губах. Все яснее он понимал, что, выиграв битву со смертью, он проиграл борьбу с самим собой.
Медленно тронулся в обратный путь корабль с волхвами на борту. Все еще махали, стоя на палубе, провожающим люди в белых одеждах. А сердце Торбьёрна уже рвалось к ним, в ту сторону, где просыпается солнце и озаряет мир светом. Живительного света, идущего с востока от зеленоглазой юной волхвы, жаждало его сердце. И бороться с этим было бессмысленно.
Торбьёрн вздохнул и принял решение, завершив неотложные дела, отправиться следом за волхвами и смиренно сдаться на милость победительнице.
http://www.proza.ru/2018/04/15/781