Клубная музыка заглушала собой все остальные звуки. Исключением не стали и слова, пытавшиеся долететь до уха получателя, но успех был явно переменным. Невозможно было услышать даже стоящего рядом человека, пусть он и говорил с тобой практически в упор. Адам Хилл беззаботно танцевал с очередной девушкой, с которой молодой человек познакомился тут же, минут пятнадцать назад. Наверняка она знала о его миллионах, доставшихся в наследство, и упорно завлекала парня всеми возможными способами. Сейчас же девушка настойчиво впивалась губами в шею Адама, пока он, откинув голову назад, был явно доволен столь быстрым развитием событий. Наслаждение парня прервал телефонный звонок, оповещавший о себе вибрацией.
— Алло. Я в клубе, практически ничего не слышу! — юноша прикрыл второе ухо рукой, чтобы туда не попадали посторонние звуки.
— Адам, это срочно. Наша нефтедобывающая компания, куда я уговорил вложить тебя все деньги, разорилась. Прости меня, если сможешь.
— Что? Ничего не могу разобрать! Я сейчас занят, перезвоню тебе завтра! — парню приходилось орать, чтобы перекрыть своим голосом музыку.
Телефонный звонок оборвался, Хилл вернулся к своей новоиспеченной пассии и продолжил наслаждаться жизнью.
***
Первые солнечные лучи, словно воры, проникли внутрь дома, минуя стеклянные рамы, и потревожили сон Адама. Сначала он беспокойно ворочался с бока на бок, но и это не удержало его в царстве приятных сновидений — молодой человек проснулся. Рядом он увидел вчерашнюю девушку. Лучи солнца, падая на голову, подчеркивали миловидность её лица.
Парень аккуратно встал с кровати и подошёл к окну. Район Сохо был как всегда великолепен в своём изяществе. Улица пестрила вывесками известных брендов, чего здесь только не было! Галереи и кафе, рестораны и отели — все эти здания располагались на первых этажах домов, которые в фирменном Нью-Йоркском стиле были облицованы чугуном.
В дверь постучались, и тут же в комнату вошёл дворецкий Альберт Каулиц. Указательным пальцем, приложенным вдоль носа, Хилл попросил его действовать как можно тише.
— Нет, так не пойдёт, — Альберт торопливо двинулся в сторону кровати. — Девушка, вставайте, вас отвезут домой.
Недоуменная красавица механически встала на ноги и с улыбкой ранней пташки вышла из комнаты, попутно ласково сказав Адаму заезженное «Я позвоню». Парень призадумался: «Когда я успел дать ей свой номер?».
— Дело дрянь. Люди из банка заедут сегодня, чтобы конфисковать дом, — убитый голос мужчины напугал Хилла. — Вся прислуга разбежалась, остались лишь мы. Нужно быстро освободить дом.
— Зачем? Может объяснишь, что происходит, Альби? — парень явно был растерян.
— Нефтяная компания, куда ты по своей глупости вложили все сбережения, разорилась. Если помнишь, то дом был заложен, а вчера тебя официально объявили банкротом.
— Нет, нет, нет! Не может быть! — Адам в панике рванул к телефону, чтобы позвонить партнеру по бизнесу.
— Он не ответит.
— Что? С чего это вдруг? — последняя, как ему казалось, соломинка уползала из рук банкрота.
— Вчера он… покончил с собой…
— Господи!
— Я понимаю, что это тяжело, но нужно взять в себя руки, Адам. — дворецкий положил руку на плечо парня. — Может, у меня получится выбить для нас день на сборы, но начни упаковывать свои вещи сейчас, — после этих слов старик вышел.
Хилл присел на край кровати.
«Он не ответит» — молнией пронеслось в его голове.
«Нет, это бред. Такого и быть не может!».
Какая-то невидимая сила потянула его к пульту. Щелчок, ящик начал показывать картинку. По телевизору вещала новостная программа.
«Прямо сейчас мы находимся у Уолл-Стрит. В результате обвала цен на нефть многие компании потерпели крах и объявили о банкротстве. Кризис смогли выдержать лишь монополисты. Миллионы людей потеряли свои деньги, вложенные в ценные бумаги.
Одним из крупнейших предприятий, объявивших о своей несостоятельности, стала компания „Хилл и К;“. Так, миллионер Адам Хилл потерял все своё состояние, которое ему досталось от отца, Фицджеральда Хилла, умершего пятнадцать лет назад. Его партнёр, Кайл Браун, был найден мертвым в своём доме. Причиной смерти стала асфиксия. Сколько бы мы ни пытались дозвониться до самого Хилла — безрезультатно, его рабочий телефон недоступен. А теперь к новостям погоды…»
Ещё один щелчок, вместе с которым пришло и окончательное осознание беды. Парень, придавленный грузом неудачи, даже не мог подняться с кровати. Его сознание было забито мыслями о товарище. Схватившись за голову, он принялся рыдать.
Через полчаса банкрот рванул прочь из комнаты. Коридор, выполненный в стиле Ренессанса, был очень просторным. Из-за переезда всё вокруг казалось пустым. Повсюду лежали картонные коробки с заклеенным верхом.
— Альберт! Где ты, старик?! — вой эхом проносился по пустеющему дому. Навстречу кричавшему выбежал испуганный дворецкий.
— Что с тобой, мальчик мой? Все хорошо? — забота чувствовалась даже в его голосе.
— Хорошо?! Я не ослышался? — их разделяла одна из коробок, вокруг которой они кружили, как акула и жертва. — Черт тебя дери, почему так медленно?! Такими темпами это место станет моей могилой! — разгоряченный парень быстрыми шагами пошёл обратно в свою комнату, оставив ошарашенного старика стоять в ступоре.
Адам обессилено упал в кресло. На столе перед ним лежал лучший помощник от горя — старый добрый Джек Дэниелс. Мгновение спустя виски было разлито в стакан, откуда отправилось прямо в горло банкрота.
«За что мне все это…? Господь, чем я тебя прогневил?»
Бутылка, стакан, горло — очередная порция виски совершила своё короткое путешествие.
«Клянусь, клянусь, я сделаю все, что угодно, только исправь мое положение! Я исправлюсь, исправлюсь…»
Снова виски.
Взор парня пал на сувенирный меч, горделиво висевший на стене.
«А может просто… убить себя? Никаких проблем, никаких страданий…»
Рука сама потянулась к телефону, инстинкт самосохранения давал о себе знать. Спасательным кругом утопающего должна была стать его девушка, но она не звонила…
Гудки, гудки, бесконечные гудки… Внезапно трубку взяли.
— Что мне ему сказать? — этот шёпот был обращен вовсе не к Хиллу. — Привет, это Кристи, подруга Хоуп. Она забыла свой телефон у меня…
— Продажная тварь! Думаете, что я совсем тупой?
Ответа не последовало, в ответ ему раздались лишь гудки, бесконечные гудки…
Тут же ему пришло сообщение от Альберта.
«Не злись на меня, мой мальчик. Я уже почти всё собрал. Мы готовы к переезду, но мне удалось уговорить банк подождать до завтрашнего дня.»
«Ах, ещё и банк! А знаете что, к черту вас, ничерта вы не получите»
Парень рванул к гаражу, где быстро нашёл две канистры с бензином. Вернувшись обратно, он обрызгал горючим стены комнаты. Капли попали и на портрет его отца, который словно с укоризной глядел на него сквозь стеклянную рамку.
— Я знаю, что все потерял, знаю! — на секунду Адам застыл, но так и не смог посмотреть отцу в глаза. — Ничего уже не изменить…
Парень достал зажигалку. Посмотрев на неё, юноша призадумался, но секундный ступор был прерван одним движением руки. Кинув сияющий «фонарик» в одну из капель, Хилл быстро сорвал со стены фотографию отца и сел на пол, пока стены охватывало всепоглощающее пламя.
— Прости меня, папа, прости… Я все испортил…
***
Старик собирал последние пожитки, но основная часть работы была уже позади. Альберт не злился на Адама за его гнев. Он любил его как собственного сына, ведь этот парень заменил ему единственного ребенка, погибшего от рака в юношеском возрасте. Усевшись на одну из коробок с вещами, мужчина пустился в думы.
В момент беды опустошенный Альберт не имел понятия, что делать дальше, ведь денег на лечение не было. Где он только ни пытался найти деньги, всё было безрезультатно. По случайности узнав о ситуации Каулица, Фицджеральд Хилл, местный миллионер, решил помочь нуждавшемуся. Совершенно бескорыстно он покрыл все расходы на дорогостоящее лечение. К сожалению, деньги решают далеко не всё — мальчик погиб, когда ему не было и двенадцати.
В последние секунды адских мук отец был с сыном. Чувствовал его невероятную боль, которую не мог заглушить даже морфий, чувствовал и то состояние, когда смерть казалась стонущему от агонии мальчику спасением, а также холодеющую руку единственного ребёнка, которому ничем нельзя было помочь…
Депрессия выбила Альберта из жизни. Его жена умерла несколько лет назад, поэтому трудные времена встретили Каулица в полном одиночестве. Отчасти он был рад, что его супруга не дожила до этого момента. Мужчина постоянно сидел дома, глядя на фотографии сына и жены. Мысли о его возможном будущем убивали мужчину, доводя его до истерики. Неизведанные высоты, становление личности, первая любовь — болезнь отняла у мальчика всё, так и не дав попробовать настоящий вкус жизни.
«Чем ребенок заслужил смерти?» — эта мысль не покидала Альберта сутками.
Чем только мужчина ни пытался заглушить боль. Страдания, вкупе со всепоглощающей грустью и разочарованностью в жизни, поглощали Каулица с головой. Всё потеряло смысл.
В один из дней, когда алкоголь полностью выключил мозг Альберта, оставив его на волю инстинктам, он выбрался на улицу. За окном стоял зимний вечер. Снег аккуратно покрывал собой крыши зданий и тротуары. Невольно мужчина побрёл к могиле сына. Через час мучительного пути Каулиц дошёл до кладбища.
У входа стояло два чёрных внедорожника. Мужчина смутился, но продолжал медленно идти вдоль могил. Пару раз он чуть не поскользнулся, но обошлось без падений. Вся окрестность, кроме крестов у надгробий, была завалена снегом, что сильно затрудняло путь. Оказалось, что у надгробия его сына стоит какой-то незнакомец. Альберт ускорил шаг и встал рядом с мужчиной, намеренно задев его плечом.
— А вы что здесь забыли? Кто вы вообще такой?! — громкий голос Каулица нарушил спокойствие кладбища.
— Не тревожьте мертвых, дайте им поспать. Извините… — незнакомец протянул руку, — Фицджеральд Хилл.
— Как? Это вы… — Альберт запнулся.
— Именно, — миллионер положил руку на плечо собеседника, — я могу вам чем-нибудь помочь? Вижу, что вы в ужасном состоянии.
— Я ваш раб… Приказывайте… — Каулиц упал на колени перед Фицджеральдом.
— Встаньте, друг мой. Все мы теряем близких, это ужасно. Но прошу, найдите в себе силы пережить это. Я знаю об этом не понаслышке, на этом кладбище похоронена моя жена… Рак, — с этими словами на колени упал и сам миллионер, приклонив колени по прихоти смерти. Из его глаз лились слезы, — как же я по ней скучаю, о, Господи! За что? За что, Господь? Я пытаюсь быть сильным, но ничего не выходит…
— Как же я вас понимаю… Из моей жизни вырвали самую важную часть, то, ради чего стоило жить. А теперь зачем всё это? Мне не хочется просыпаться по утрам. Каждую ночь, закрывая глаза, я надеюсь, что завтрашний день не наступит.
— Вы не пропадёте! Я не дам вам пропасть!
Через семь лет после этой встречи Фицджеральд умер в результате аварии. В завещании было прописано опекунство Альберта Каулица над его сыном, Адамом. Мужчина души не чаял в Хилле-младшем, постоянно идя на встречу его интересам и странным выходкам. Со временем он полюбил его как собственного сына, заполнив им пустоту в душе. Да и сам мальчик ужасно привязался к своему опекуну.
Воспоминания Альберта прервал запах гари, упорно подступавший к его носу.
«Что, черт возьми, происходит?»
— Адам? Адам! — мужчина рванул в комнату.
Когда Каулиц подошёл к приоткрытой двери, он был ошарашен. Пламя охватило стены комнаты и уже перешло на деревянный пол. Адам сидел, оперевшись спиной на стол, и плакал над фотографией отца.
— Боже, Адам! — Альберт вбежал внутрь и попытался вытащить молодого человека.
— Отстань, дай мне умереть! Дай, дай, дай, я приказываю тебе! Я молю тебя!
— Нет уж, мальчик мой… — мужчина взял его за воротник рубашки и потянул за собой. Хилл начал скользить по паркету и вскоре оказался за пределами комнаты. — Вставай, вставай!
— Нет! — Адам попробовал заползти обратно в спальню, но ему помешал старик. Внутри комнаты не осталось места, которое обошли бы стороной языки пламени.
— Вставай! Давай, мальчик мой. Вот так, умничка! — огонь уже подступал к коридору. Хилл, оперевшись на своего опекуна, встал на ноги. Они побрели наружу по кратчайшему пути, сумев избежать ловушек пожара. Едва они оказались снаружи, как рухнули наземь, пытаясь отдышаться.
— Почему… ты не бросил меня там, как я просил?
— Мальчик мой, я так тебя люблю! Я бы никогда не бросил тебя там, никогда!
***
Ещё семь лет пронеслись как одно мгновение. Трудный период жизни остался позади, но преодолеть его было непросто. Вся пресса пестрила заголовками о произошедшем пожаре, выдвигала различные теории его возникновения. Общественность бурно интересовалась этим делом.
В некоторые моменты казалось, что тюремная камера неизбежно ждёт Адама. К счастью, пронесло. В прокуратуре еще были люди, помнившие доброту его отца. Казалось, что всё кончилось, но нет. Репортеры повсюду преследовали Адама. Некоторые из них даже залезали в квартиру Альберта, где они жили вместе с Хиллом.
Со временем интерес людей к этому происшествию спал. Пришло время заново отстраивать свою жизнь. У молодого человека было юридическое образование, которое он получил в Гарварде, поэтому не составило труда найти работу. Поначалу Адам был обычным помощником адвоката, набирался опыта. Альберт, как и всегда, поддерживал его во всех начинаниях.
Вскоре Хилл начал самостоятельную карьеру. Выигрывая одно дело за другим, он смог заработать себе имя. Клиентская база расширилась и парень смог привести свои финансы в порядок. Всё шло хорошо, пока не случился один инцидент…
Однажды, когда мужчины ужинали дома, Альберт потерял сознание. Адам тут же отвёз его в больницу, чтобы перестраховаться. После многих анализов результат был неутешительным — рак на последней стадии. Денег для лечения не хватало, Хилл влез в долги, борясь за жизнь единственного близкого человека, оставшегося в его жизни.
Со временем Каулицу становилось все хуже и хуже. Интенсивный курс химиотерапии лишь ухудшал его состояние. Тем временем, обескураженный Адам не мог найти себе места. К каким только Богам он не взывал, моля о помощи! Никто не услышал или не хотел его услышать.
Состояние стало критическим. Альберт из последних сил боролся с болезнью, распространившейся по всему его организму, но все его усилия ничем не помогали. Лежа на больничной койке, он стонал от боли и ждал смерти. Адам же прислушивался к его слабому дыханию, опасаясь, что любой вздох любимого человека может стать последним.
— Сынок… Ты же знаешь, что я тебя люблю… и всегда любил? — слабый голос Каулица проткнул нервную тишину.
— Ты не можешь представить насколько сильно я тебя люблю, Альби, — Хилл взял его за руку и принялся нежно поглаживать её.
— Береги себя, ладно? Ты можешь всё, просто верь в себя.
— Не смей так говорить! Ты всегда берег меня, ты! Я не смогу без тебя… — на глазах молодого человека выступили слезы.
— Ты всё сможешь… — сделав последний вдох, старик навеки закрыл глаза.
Адам принялся бездумно целовать его ладонь, на которую падали капли горячих слёз.