"Пушкина уже убили, когда ему было 37 лет. Маяковский в этом возрасте застрелился сам, тридцатисемилетний Шпаликов повесился, Ван Гог умер в сумасшедшем доме". - он сделал небольшую паузу. "А мы тебе желаем прожить ещё столько же!" - с широкой улыбкой неожиданно закончил тост, исполняющий роль тамады. Они все были почти ровесниками того, кого поздравляли в тот, далёкий теперь уже день, с этой неоднозначной датой. И казалось, что «ещё столько же» - это очень много, это невероятно много, это где-то за горизонтом уже. И ему тогда так казалось.
Но они пролетели, можно сказать, мгновенно, эти, почти четыре десятка таких разных, насыщенных калейдоскопом событий лет. Но событий было больше в стране, чем у него лично. И что он успел сделать выдающегося за эти годы, что были щедро отпущены ему? Почему щедро? Да потому, что средняя продолжительность жизни в этой стране для мужчин, пока, намного меньше этого срока. И трое из тех, кто сидел с ним тогда за одним столом, уже умерли.