Леший

Галина Третьякова Николаева
  Он вышел из леса, в плаще-дождевике  болотного цвета, в сапогах, за плечами то ли ружьё, то ли  какая-то палка, весь обросший, страшный.
        Лена затаила дыхание. Страх парализовал всё  тело. Первое, что она подумала: спрятаться? Бесполезно, он её видит, идёт прямо на неё. Кричать на помощь? Да кто её услышит? Она за  семь километров от деревни. Бежать? Нет, бесполезно, догонит, он вон какой здоровый.
      Может   это кто из знакомых мужиков  на охоту ходил… или шишки бить…  может мимо пройдёт?  Нет, она ни разу такого мужчину не видела, да и кто из деревенских в такое время будет по лесу бродить, все на совхозных полях и покосах. Мужик,  вышедший из леса шёл прямо к Лене, она  схватила вилы и закричала:
-Не подходи! Я кому сказала не подходи !
 Ужас  сковал  ноги и руки, но вот ей  стало казаться, что руки ватные и  она не сможет проткнуть вилами это страшное здоровое тело.  От отчаяния она  упала, бросила вилы и заплакала, укрыв лицо руками. Он подошёл, приподнял её с земли.
« Всё , сейчас он меня изнасилует, а потом убьёт, это маньяк.»
-Не подходи!- закричала она от ужаса,  - я сейчас мужа позову. Витя, Витя, иди сюда, -первое попавшееся имя взбрело ей в голову.
-Вы что так испугались?  И какого Витю Вы зовёте? Я третий день хожу в этих местах, третий день вас вижу и никакого Вити  рядом нет. Что это за муж такой - жена как вол работает, а он в кустиках лежит?- засмеялся пришелец.
      Лена убрала руки от лица и увидела этого страшного человека: глаза синие-синие,  и совсем не  старый и не обросший, только усы и причём довольно таки симпатичные. Он смеялся так заразительно,  что Лена невольно улыбнулась.
-Вы откуда?- нерешительно спросила она.
-Из леса. Я же леший.
Лена опять с испугом посмотрела на него.
Пришелец продолжал смеяться.
-Ну ты же подумала что леший или насильник вышел из леса?
      Лена смутилась. А пришелец взял у неё из   рук вилы и ловко стал собирать сгребённую в валки кошенину.  А ей  ничего не оставалось, как граблями подскребать за ним. Она  незаметно наблюдала за незнакомцем - движения, будто всю жизнь с вилами ходил. Высокий, рослый, в нём чувствовалась сила и спокойствие.
     Не прошло и часа, как огромная копна красовалась на поляне, вся ровненько уложенная и протоптанная, ни один дождь не промочит. А Лена одна до позднего вечера бы провозилась.
     На пришельце уже не было  плаща, он работал в светлой рубахе, с высоко закатанными рукавами. Подобрав последнее сено у копны, Лена попила воды  из трёхлитрового бидончика,  предложила попить гостю. Сняла  съехавший  с головы платок, чтобы поправить волосы и они, длинные  и светлые, рассыпались по  плечам. Подвязывая платок,  Лена не заметила, как сзади подошёл незнакомец, повернул к себе и  стал молча  гладить её волосы. Лена стояла как  под гипнозом, не в силах оттолкнуть его,  убрать его руки, вырваться. Тело её напряглось. А  тот  уже не только волосы гладил, он прижался к её щеке и  легонько прижимая к себе, нашёл  своими губами её губы и стал нежно целовать.
      Что с ней случилось, она не могла понять:  она, такая строгая, недотрога и вдруг поддалась его  поцелуям? Лена не понимала, что с ней происходит, но он уже жарко обнимал её, целовал, руки его становились всё требовательнее. Сама не веря себе, она подчинялась его рукам, губам, тому, что он,  не отрываясь от её губ, продолжал настойчиво заниматься любовью и она отвечала ему тем же.
    После того, что случилось, Лена соскочила с травы и побежала прочь с покоса. Платок остался лежать под копной, её длинные белые волосы развивались  при быстром беге, слёзы лились из глаз, она не видела  тропинку, по которой бежала.
      «Ой, изнасилует, ой, убьёт, ой маньяк!» - ругала она себя. « Испугалась, плакала, дура, а сама первая разлеглась, и насиловать не надо. Глазки что ли тебе его понравились? А где он сейчас? Следом даже не бежит, нужна ты ему, сделал дело и в кусты.»
      Лена оглянулась, покос был далеко, но у копны не было видно его силуэта. «Видимо обратно в лес ушёл. Правда видно леший, завлёк, обманул. Они это умеют. Они оборотни, превратятся в красивого молодца, влюбят в себя девушку, а потом снова  в лешего превращаются. Что я  наделала? Что наделала?-плакала Лена. - А вдруг кто видел? Вдруг кто в это время по шишки ходил, мимо покоса проходил? Это позор! Настоящий позор! Я не переживу».
      Лене казалось, она вся облита грязью, которую невозможно будет никогда смыть. «В баню! Скорее в баню, смыть всю эту грязь, смыть всё, за что касался этот леший….»
  « Надо было давно отступиться от покоса - не бабье это дело в одиночку тянуть корову, покосы. Всё не  могу решиться, как в деревне без коровы?  Другие женщины хоть детей растят, скотину держат. А мне ради кого? Мне ради свекрови, ей молоко нужно. Говорит, с её  гастритом ей без сметаны,  творожка и каш  не выжить. Её эта корова считается, она не разрешает  убирать.  Я замуж вышла, была мать этой коровы и как-то так получилось, что сразу всю работу в сарайке сняла свекровь со своих плеч и передала снохе с сыном. И сейчас только разговоров, какая она  молодая работящая была, а сейчас молодёжь даже корову не хочет держать.  Но уж сейчас я обязательно  уберу, больше я на этот покос ни ногой»- думала Лена.
     Прибежав домой, первое, что она сделала, истопила быстренько баню и с остервенением мыла своё тело, ей казалось, что она  валялась  на помойке, до того противны были воспоминания об этом лешем.
    Лена уже пять  лет вдова, муж погиб, разбился на мотоцикле. Лена приехала работать учительницей двенадцать лет назад,  замуж вышла, всего-то и прожили с  мужем пять лет. Детей не было, в больницу не ходили, не проверялись. По какой причине, Лена  не знает. Другая бы давно уехала жить к своим родственникам в город, но как бросишь  больную престарелую свекровь? Муж её, Сергей, был единственный долгожданный ребёнок, больше свекрови надеяться было не на кого. К Лене сватались мужчины, один разведенный, второй тоже вдовец, но она отнекивалась тем, что не может бросить свекровь. Вдовец предлагал забрать её  вместе со свекровью. Но не лежало сердце у Лены ни к тому, ни к другому. «Как с чужим мужиком-то в постель ложиться?»- смеялась она, разговаривая с подругой Наташей.  Оба для неё были чужие.
     Сейчас она вспоминала это и ругала себя:  «Вот дождалась, сейчас не то что с  чужим, с лешим легла.»
 «Да он же силой»- оправдывал её другой голос.
«Какой силой? Сама аж голову потеряла, даже не возмутилась».
«Так он же оборотень, уласкал, они это умеют»- говорил один голос.
А второй спорил с ним: « Так мы и поверили, а она зачем его целовала, она же отдалась ему с таким наслаждением».
«Ну всё, хватит! -заругала себя Лена,-  это было наваждение, больше этого не повторится».
 «Видишь, как она себя жалеет,  глупость совершила и  даже говорить об этом не хочет» - опять вступил в дискуссию голос - обвинитель.
А голос - защитник заявил: «Вот если бы она сама хотела, она бы завтра опять на покос побежала, а она сказала, что туда ни ногой больше.»
«Ну конечно, ни ногой, там уже всё сено сгребёно, что там ей делать?»
        Лена долго не могла заснуть, два голоса в её голове спорили и спорили, а она не знала - чью сторону принять?
       Но ночью проснулась от того, что вспомнила ласки этого лешего и так стало ей хорошо и спокойно. «И всё -таки, кто такой, что за леший? Если серьёзно, я же умная женщина, учительница в конце концов…  Какие лешие? Их не бывает. Что за человек? Такого я здесь ни разу не встречала.»
                ***
     Под утро Лена решила - съезжу  к родителям в гости, чтобы немного отойти от этого страшного происшествия. Подоив корову, она понесла сдавать молоко  на ферму. Заодно решила там поговорить с подругой  Наташей, учётчицей молока, и попросить её остаться хозяйничать со скотиной. У Наташи была привычка разговаривать и что-то делать. И сейчас  она, не  смотря  на Лену, перемешивала  молоко, чтобы не скислось, перемыла стены  в молочной, сполоснула лавсан и марлю, через которые процеживала молоко и тараторила:
- Я конечно, Лена Паловна,  останусь с твоей коровой, мне не тяжело, но ты же избаловала свою свекруху. Её ровесницы вовсю вкалывают, сами вон ещё с хозяйством живут, скотину держат, а твоя как королева, смотри-ка, даже корову в стадо не гоняет, в магазин не ходит. Ты же свою жизнь губишь рядом с ней, свою жизнь надо устраивать, замуж выходить. Вон Андрюшка к тебе сватался,  вдовец, свободный, неплохой мужик, правда  парнишка у него… Сейчас со своими-то детьми трудно, а с неродными вообще. Эй, подруга, ты меня не слушаешь?- подтолкнула Лену Наташа,- о чём думаешь? Уж не влюбилась ли?
Лена почувствовала, что краснеет и отвернулась:
-Да в кого здесь влюбляться?
-Вот и не слушала меня, я говорю, Андрюшка Мамонтов к тебе сватался. Что не идёшь?  Нормальный  мужик.
-Да ладно Наташа, не до женихов мне, потом поговорим. Ну что, ты остаешься с хозяйством  моим?
-Да остаюсь, остаюсь, и с хозяйством и с твоей королевой, если что, с ложечки её  буду кормить,- засмеялась Наташа.

   Может и вправду говорит Наташа, надо свою жизнь устраивать, бросать всю эту скотину. Свекровь может и в самом деле нежится? Сначала я её  жалела, что сын погиб, потом у неё давление, а сейчас уж думаю - то ли правда болеет, то ли нежится? Может и права Наташа? Смотришь, другие женщины её возраста за скотиной ухаживают, на покос ходят, коров даже пасут, в огороде копаются. А  свекровь в магазин не ходит, говорит: «А вдруг у меня ноги откажут?»  В  огороде не полет, говорит: «Я не вижу ничего».  Лук предлагаю прополоть, говорит : «На жаре нельзя - вдруг давление поднимется?»
       Зато с соседками на скамейке сидеть может полдня на жаре… Хотя, может у неё болезнь какая-то современная - боязнь умереть? Другие  ходят, не лечатся и умереть не боятся, в огороде копались - присели и умерли, или на покос поехали - поработали- умерли.
      А моя свекровь боится этого. С ней нужно психологу поработать… Но где у нас здесь в деревне психолог?  Это только в больших городах…
                ***
      Лена прогостила у родителей больше недели, не заметила, как деньки пролетели. Вот уже двенадцать лет живёт в деревне, а когда едет в гости к родителям, говорит «домой» еду. Подъезжая на автобусе к родному   городку, она чувствовала, как радостно бьётся сердце. В сидящих и входящих в автобус пассажирах она искала знакомые лица. Но с годами их всё меньше и меньше становилось - кто уезжал, кто умирал,  зато приезжали и подрастали другие, незнакомые Лене. 
       Город  старел с каждым годом - всё больше было разбитого  асфальта, не мелись и не скреблись центральные улицы,  как это было раньше, когда она ещё училась в школе - каждый год весной и осенью наводили порядок. Даже их, школьников, весь сентябрь и  май отправляли после уроков или же  на уроках труда и физкультуры,  подскребать в сквере, в парке,  собирать листья на площадках в детских садах и яслях, которых в её городе было очень много. Здания детских садов постепенно занимали  другие организации. Даже не стало школы, в которой она училась. Стоит здание, а в нём цех по производству какого-то шитья, никто не знает,  что шьют и кто шьёт. Мама рассказывает, что всё постепенно закрывается, даже на предприятиях  начались сокращения. Отец тоже горестно вздыхает.
-Да, дочка. Далеко живёшь, надо бы к нам поближе, стареем мы с матерью, давай переезжай к нам. Сколько можно тебе по чужим  местам мыкаться? – упрашивал отец.
-Да нет, папа, пока не поеду, пока мне там хорошо, но уж как совсем будет нестерпимо, всё брошу, приеду. Вы у меня так сказать, запасной аэродром. У вас ведь в городе тоже становится всё сложнее жить.
-Оно конечно, вон у нас сколько было всяких больниц, а теперь ко всем специалистам ездим в районный центр, а здесь так - поликлиника да психушка.  В школах тоже детей стало мало, чуть ли не в три раза по сравнению с тем, что раньше было, тоже сокращение учителей. Уже двух школ не стало. Но всё - равно тебе там тяжело, корову хоть убери, зачем она тебе? И свекровь…
-Так в деревне принято с коровой жить, пока ничего не хочу менять,- поспешно ответила Лена.
     Дома всё Лене  нравилось, городским подружкам она говорила:
 -Да не живали вы плохо, вас бы заставить корову каждое утро доить, пасти их в поле в дождь и зной, покос грести на жаре, да дрова готовить. В прошлую зиму привезли коммунальные дрова, а никого не могу дозваться распилить их и расколоть. Раньше были халтурщики, а  теперь одни умерли, спирт и всякую пакость пили, пока антиалкогольная пропаганда была;  другие совсем ослабли.  Им уже и халтурить-то неохота, только пить и спать.  Кто-то один есть в семье на пенсии, вот и тянет всех.
-Неужели в деревне так живут?- удивлялась подружка Люба.
-Да почему в деревне? У нас и в городе алкашей хватает и тоже сколько умерло от этого поганого спирта. Вон их сколько ходит.  А кто без работы остался, совсем спился, - подхватила подруга Ирина, которая работала медсестрой в больнице.
    Дома конечно хорошо - с мамой и с папой, с домашними пирогами.  С  подружками вечерок посидели. А душа всё равно в деревню просится. Всё же там её дом, плохо ли там, хорошо, но там её угол.
      Лена почти не вспоминала случай, произошедший с ней на покосе. Вернее не хотела вспоминать, гнала прочь мысли об этом и старалась думать о чём-то хорошем. Вспомнит, как вела себя  с этим лешим, вся краской стыда обливается.  Ну надо же так опуститься? Лена надеялась, что больше никогда этого лешего не увидит и он никогда не напомнит ей об её стыде.
                *   *  *               
       Приехала  дня за три до начала занятий в школе. Встретила её Наташа. Лена  не имела в деревне ни одной подружки. Пока жила с Сергеем, всё вместе с мужем делали: управят скотину и ужин приготовят вместе,  вечерами друг другу рассказывали как день прошёл, то телевизор смотрели, то книги читали. Лена любила вязанием заниматься, Сергей резал на фанере красивые гравюры, раздаривали их знакомым.  Жили мирно, спокойно и дружно. Ещё с детства мама наказывала : «Лучшая подружка - подушка. Никогда ничем не делись ни с кем, это  до поры до времени. Хоть какая верная подружка - рассоритесь или позавидует,  обязательно  выдаст все твои тайны при первой же возможности».
     После смерти мужа Лена постепенно сдружилась с Наташей, с соседкой. Хочешь не хочешь,  с кем-то надо быть в дружеских отношениях: хотя бы по хозяйству друг другу помочь при необходимости, на покос на дальний друг к дружке съездить; если  в магазин привезут товары,  очередь занять; поделиться чем-то своим, девичьим. Наташа жила с мужем и двумя детьми, проблем хватало.  Но она чаще, чем Лена, находила время к ней забежать то в школу,  то домой, то в праздник прийти, вместе в клуб в кино или на концерт сходить. Муж у Наташи пил и она часто плакалась Лене в жилетку о своей несчастной судьбе  и всем говорила: «Вот мы с Леной Палавной подруги не разлей вода, всё друг другу как на духу».
      У Лены в принципе не было  чего-то такого, из чего она могла бы делать секрет, но вот сейчас секрет появился, да ещё какой! Но таким секретом Лена не могла поделиться с подругой, ей вспоминать об этом было стыдно, не  то  что кому-то рассказывать.
      Наташа и не ждала от неё никаких секретов, для неё главное было самой высказаться, выслушать от Лены совет и сделать по своему. Такая уж она была, Наташа Чугунова. И сейчас было главное рассказать Лене про «свекруху», как она называла  Ленину свекровь.
-Представляешь, я тут без тебя её воспитанием занялась. Она мне: «Купи Наташа хлеба мне и конфеток, я бы сама сходила в магазин, но вдруг не дойду, ноги откажут?»  Я -  да-да куплю, а вечером заявляю - ой, забыла.
И так два  дня. На третий день собралась твоя свекруха и в магазин сама сходила. Все в деревне в окна заглядывали от удивления - Анисья Семёновна в магазин идёт! Продавец не знала что ей предложить, целую сумку  насовала -  хлеба,  конфет,  консервов,  лапши всякой - всё утащила!
А назавтра дождь, гроза началась, я дома была, побежала свои рамы закрывать.  И у вас рамы-то  в окнах открыты. Твоя свекруха по окнам туда -сюда, надеялась, что я  прибегу закрою. А я домой побежала, так промокла, ну её думаю, пусть пошевелится немого. Ведь пошевелилась!- всплеснула Наташа от эмоций руками, - смотрю, выползла, по сторонам посмотрела и пошла в полисадник, рамы закрывать.
-Ну издеваешься ты Наташа над старым человеком.
-Да какая она старая, всего-то 64 года, в её годы бабки ещё замуж выходят. Ты просто её избаловала. Вот давай замуж выходи.
-Ну ладно, я замуж и моя свекровь замуж, ей же нужен будет помощник, - тоже не вытерпела  и засмеялась Лена.
               
    Сделав все домашние дела по хозяйству, Лена пошла в школу. Заведующая, Мария Афанасьевна, пожилая женщина, проработавшая в этой школе более сорока лет, встретила Елену Павловну  и довольная рассказывала:
-Ну слава богу, нынче к школе всё готово. Ведь бывало, не допросишься управляющего заготовить дрова в школу и  с печами порядок навести, а новый управляющий  дров полно навёз. Послал рабочих  в печах дымоходы почистить, а то уж третий год печи дымят.  Завалины утеплили. Вот что значит молодых поставят управляющими, работают с желанием, а то у нас Трофиму Ильичу ничего уже не надо было, лишь бы день прошёл.
-А что,  у нас новый управляющий? Кого поставили?
-Да не наш, какой-то приезжий. А из наших - то кого ставить? Сама знаешь, кто пограмотнее да потрезвее в города или на центральную усадьбу уезжают.
     Лена зашла в  школу, обошла классы: кругом всё чистенько, пол покрашен, побелено, сами белили ещё в начале лета с техничкой и с родителями. Не  все родители  пришли, говорили, что толку, всё равно от вашей дымящей печки через неделю то  же самое будет.
     Дымоходы видимо из коридора почистили, двери в классы закрывали,  а уборщица Анна Александровна снова в коридоре побелила, свежей известью пахнет.  Привыкла Лена за столько лет к этой школе. Её  приглашали  в школу на центральную усадьбу, когда Сергей погиб, но она отказалась, привыкла здесь. Да и куда со свекровью поедешь,  как в такое трудное время место жительства менять, как на новом месте осваиваться? Решила, будь что будет, а там видно будет.
     Лена с нетерпением ждала  Первое сентября, когда в школу прибегут ребятишки, нарядные и красивые, с портфелями и с букетами цветов. В прошлом учебном году она учила четвёртый и второй класс, в мае четвёртый класс выпустила.   С первого сентября будет учить третий класс и первоклашек, а Мария Афанасьевна второй и четвёртый. Лена с удовольствием полистала учебники, разложила их на столе, решила заполнить журнал и написать план работы на первый день занятий. В списке  первоклашек она  увидела незнакомую фамилию.
-Мария Афанасьевна,  а кто такой у вас здесь Прохоров Илья? - спросила она входящую в класс  заведующую школой.
-Да это нашего нового управляющего сын. Я мальчика ещё не видела, он документы вот принёс, сказал, что сына только   через недельку привезёт, какие-то там проблемы с переездом.
     Лена заполнила журнал, разложила книги, тетради, школьные принадлежности в шкафу по полочкам,  развесила по стенам  пособия, установила напольные счёты, мел на месте. Класс готов к занятиям.
                ***
         И вот прошёл первый учебный день, второй, третий… Лене  всегда особенно нравились первые сентябрьские деньки, когда в школе всё ещё новенькое и пахнет краской. У ребятишек новые учебники и портфели, новые формы, у девочек большие белые банты. По детям стало заметно, что хуже стали жить в деревне последние два-три года. Всё больше учебников, портфелей и  школьных форм переходят «по наследству» от старших  сестёр и братьев  - к младшим.
      Зарплату стали платить в совхозе редко, чаще комбикормом или телятами, а если скотинку сдадут, стараются купить обновы  тем ребятишкам, кто постарше, а малышня здесь, в своей деревенской школе и так проболтается. Глядя на ребятишек, Елена Павловна вздохнула:
- Что вас в дальнейшем будет ждать, какими вы вырастите?
               
       В понедельник, когда уже начался урок, открылась дверь и через высокий  порог  кое-как зашёл маленький мальчик, таща за собой огромный портфель.
-А это кто ещё такой?- с притворной строгостью спросила Елена Павловна.
-Я Илюша Прохоров,- чётко ответил мальчишка.
-Ах, Илюша Прохоров? Это наш новый ученик? Наш первоклассник? А почему ты Илюша Прохоров опоздал на уроки?- опять строго спросила учительница.
-Меня папа так привёз, я ему говорил, что опоздаем, а он сказал, что его работа важнее, чем моя школа. Ему нужно было по пути на ферму заехать, - чуть не плача ответил мальчик.
-Ну хорошо,- успокоила его Лена, - с твоим папой я поговорю, для него - его работа важнее, а для тебя - твоя учёба и нужно считаться с твоим мнением. А теперь садись вот на вторую парту у окна, здесь место специально для тебя приготовлено.
       Илюша сел. Лена присмотрелась к нему - мальчик был худенький и намного меньше остальных деревенских  ребятишек. Он тихонько достал из портфеля тетрадь и учебники, сел, сложив руки на парте.  Что-то в его взгляде больших синих глаз вызвало у неё жалость. Ей показалось, что мальчик  несчастлив в семье, она представила, какой у него строгий папа управляющий, наверное он не только сына, но и жену строжит  так, что та не может за сына заступиться.
      Елена Павловна продолжила урок. После  уроков   все ребятишки с криком и гамом побежали домой. Илюша молча сидел  за партой.
-А ты Илюша почему домой не идёшь?- спросила Елена Павловна.
-За мной ещё папа не приехал, он мне строго-настрого наказал без него домой не уходить.
      Лена стояла, не зная что делать.  Ну ладно, она тогда с ним посидит, подготовится к завтрашним урокам, проверит тетради….  может отец Илюши подъедет….
Лена сделала все свои дела, а за Илюшей так никто и не приехал.
-Илюша, ты помнишь где живёшь? Давай я тебя провожу,- предложила Лена.
-Нет, я не помню, меня папа на лошади сюда привёз. Папа сказал, что его дома долго не будет, а потом он меня заберёт и мы домой поедем.
«Ну дела, - подумала Лена, - а мать не приехала что ли у него ещё?»  Но спрашивать не стала, мальчонка сидел насупившись, чуть не плача, чувствуя себя виноватым.
     Пришла уборщица Анна Александровна, узнав в чём дело, отправила Елену  Павловну домой, скоро корова придёт, управляться пора, мол, пока я тут мою полы и отец его подъедет. Лена согласилась.
     На завтра повторилась та же самая история. Послезавтра так же. Кроме этого, отец - управляющий пристроился и утром привозить сына раньше всех. Принимала его  Анна Александровна, которая кроме уборщицы была в школе ещё  и сторожихой. Лена обратилась к Марии Афанасьевне - пора принимать меры, это ненормально.
-Елена Павловна, учитывая то, что с отцом Ильи Прохорова видится у нас только Анна Александровна и утром и вечером, по всей вероятности он её у нас за учителя и за заведующую школой считает, –не то в шутку не то всерьёз сказала всегда серьёзная и строгая Мария Афанасьевна, - поэтому я считаю, пора нам с ним познакомиться. Для начала познакомитесь  Вы, так как Илья учится в Вашем классе. Не поймёт - вызовем на педсовет, там я с ним буду работу проводить. Хоть он и управляющий, а сыном заниматься необходимо. Или он думает школе помог и всё, никаким больше правилам не подчиняется? В конце концов у ребёнка должна быть мать, почему она отклоняется от своих прямых обязанностей?
 С Марией Афанасьевной не поспоришь, она очень строгая, скажет, как отрежет.
      Елена Павловна на следующий день ждала Илюшиного папу вместе с сыном, уроки сделали, книжки почитали, Анна Александровна полы во всех классах вымыла, а его всё нет. Лена вся изнервничалась, корову пора встречать, а она всё в школе, но уж дождётся, дольше ждала. В это время   к школе подъехал мотоцикл, Илюша схватил портфель и побежал на крыльцо, Елена Павловна  выскочила за ним.
-Илюха, давай в коляску,- закричал мужчина за рулём. Елена Павловна узнала в нём Николая, совхозного бригадира.
-Илюша, а папа твой где?- удивилась Лена.
-Давай, Илюха, садись, отец на партсобрании, велел мне тебя забрать.
Илюша сел в коляску и они уехали.
     Лена была  просто разгневана - столько ждать и вот получить, ну я ему устрою. Папаша называется. Как его зовут-то? Надо посмотреть, в документах где-то должно быть…. Да какая разница как зовут?
     Новый управляющий жил в соседней деревне. Это примерно километра  полтора - два, недалеко. Все ребятишки ходили в школу пешком и зимой и летом и Елена Павловна туда ходила не однажды. Но вот идти сегодня и искать где там в Змеёвке живёт управляющий, как-то стало неудобно. Да и будет ли он дома? Когда ещё с этого партсобрания приедет? Сейчас уборочная страда, все трактористы и рабочие в поле до поздна, думаю и управляющий в семь часов вечера  дома не сидит…  а позже семи прийти… совсем неудобно. 
      Лена решила дойти до Марии Афанасьевны,  попросить, чтобы она заняла её учеников, если задержится утром, чтобы  сходить на разнарядку. Уж на разнарядке-то она обязательно его застанет и поговорит о сыне и о воспитании. Ребёнок до шести вечера сидит в школе голодный. А если все родители так будут делать? Тогда школе надо работать до вечера и утром с раннего утра. А  Вере Ивановне, поварихе, кроме обеда ещё и полдник и ужин готовить? А если всех детей неизвестно кто будет забирать и увозить неизвестно куда? 
     Много чего припасла Елена Павловна для Илюшиного папы, всё она завтра утром ему выскажет. Вот только как лучше? Дождаться когда все рабочие уйдут на свои рабочие места или прямо при них, пусть ему будет стыдно? Ребёнка заимел, а воспитывать не желает. И вообще,  надо с Илюшей работать. Он какой-то замкнутый и молчаливый. На переменах все балуются, а он сидит за партой и о чём-то думает. Родителям обязательно надо обратить внимание на сына. Завтра Елена Павловна всё скажет этому зазнайке управляющему и непутёвому отцу.
                ***
     Утром Лена пошла  в контору, где  проводилась разнарядка  на совхозную работу. Лена там очень редко бывала, разве что трактор выписать на покос или на пахоту огорода или молоко выписать для свекрови, пока своя корова в запуске. Но она обычно была днём и сразу заходила к бухгалтеру в небольшой кабинет. Но пару раз ей пришлось утром зайти, ужас что там творилось! Управляющий сидел в одежде и ругался матом на тех, кто не желает идти на ту работу, куда он посылает.  Кругом  все  мужики курили и дым стоял столбом, как говорит мама Лены в таких случаях - «коромысло можно повесить».
     Сейчас она ожидала то же самое. Но, открывая дверь, она не почувствовала запаха курева, в кабинете стояла тишина, рабочие молча  сидели  на скамейках, стоявших вдоль стен. А за столом управляющего  склонился и что-то писал мужчина в клетчатой рубашке.
-Проходи, Елена Павловна, тебе что-то срочное? - шепотком сказала сидящая у порога Валентина, мать её ученика Алёши Соломонова.
В это время управляющий поднял голову от своих бумаг и у Лены чуть не вырвалось: «Леший!»
Она только успела  шепнуть Валентине: «Я потом» - и выскочила на улицу. Щёки её горели, сердце билось от отчаянья.
«Так вот кто у нас управляющиё, вот кто у нас отец Илюши!» – шептала  Лена. « Ну что мне теперь делать? Что я  скажу Марии Афанасьевне? Как я теперь буду жить в деревне? Всё равно придётся   к управляющему обращаться. А вдруг он сейчас там на разнарядке на смех меня поднял, что я так поспешно убежала?  Нет, я не переживу. Наверное надо уезжать домой,  к родителям, здесь жить невозможно.»
    Лена добежала до школы, как раз успела к началу первого урока. В перемену Мария Афанасьевна поинтересовалась, встречалась ли она с отцом Ильи Прохорова.
-Да, встречалась,-  соврала Елена Павловна, -  сказал, что  исправится.
А что ещё могла рассказать Елена Павловна - то, с каким позором она убежала из конторы?  «Да может всё наладится, может он сам  будет забирать во время своего сына и Мария Афанасьевна не узнает, что я её обманула» - оправдывала она сама  себя.
       Но Прохоров Сергей Кузьмич, оказывается, так звали управляющего, продолжал по прежнему привозить сына рано и забирать поздно. Вот  уже месяц проучились, уборочная почти закончилась, посвободнее стал управляющий, но изменений нет.
       Мария Афанасьевна велела Елене Павловне вызвать  его на педсовет. Лена послушно написала в дневнике Илюши  просьбу к  родителям  -прийти на заседание педсовета, в тайне надеясь, что на педсовет придёт мама, ведь папа у Илюши такой занятой.
     На педсовет Сергей Кузьмич не опоздал, прибыл вовремя, удивлённо посмотрел на сидящую за столом с Марией Афанасьевной Лену, она склонила голову, стесняясь встретиться с ним взглядом.
-Товарищ Прохоров! - начала торжественно Мария Афанасьевна,- мы вас пригласили на заседание педсовета по причине того, что вы рано привозите своего сына, поздно забираете.  Ребёнок покушает в одиннадцать часов и до шести вечера сидит голодный. Разве это педагогично так относиться к собственному сыну?
 Мария Афанасьевна  сделала паузу и продолжила:
-Елена Павловна разговаривала с вами в конторе, вы обещали исправиться, но продолжаете так же.
      Прохоров опять удивлённо взглянул  на Лену, она опустила голову, страшно испугавшись, что сейчас он скажет Марии Афанасьевне, что никто с ним не разговаривал и она пропала, даже перед Марией Афанасьевной опозорится навсегда. Но Сергей Кузьмич промолчал, только тяжело вздохнул.
- Я  извиняюсь перед вами, виноват, заставил  вас сидеть с моим сыном и сын у меня голодный, не ухоженный, видимо я очень плохой отец. Я бы рад быть лучше, но не получается, как-то всё в жизни комом.
-А что вы всё себя вините? У мальчика есть мама, могла бы она прийти за ним в школу, если вы пока боитесь его одного отпускать в соседнюю деревнею. Да и не один он,  с ребятишками бы бегал вместе. Или у вас жена тоже так же занята, как вы?  Куда она устроилась на работу? Или она ещё нее приехала в деревню? - по прежнему строго продолжала Мария Афанасьевна.
    Прохоров снизил голос и перешёл почти на шёпот, чтобы не услышал сидящий в соседнем классе Илюша:
-Нет  у Илюши мамы, погибла этой зимой. Прямо у Илюши на глазах её сбила машина. Мальчик очень переживал, не мог жить в той квартире, не мог ходить по той улице в школу. Ради него я решил уехать в деревню, чтобы быстрее забыл все,  что с ним приключилось, хотел быть всегда с ним рядом. Но видите,  какая работа мне досталась. И дома его одного  боюсь оставлять. Понимаете, ребёнок с травмой в душе…
 В кабине воцарилась тишина и только уборщица Анна Александровна, моющая полы в коридоре, громко всхлипнула:
-Бедная сиротинушка! Мария Афанасьена, не ругайтесь, я ж сидела с Илюшенькой и ещё посижу пока Сергею-то Кузьмичу некогда.
Мария Афанасьевна виновато опустила глаза:
-Так я не против, тем более Анна Александровна всё равно здесь, моет полы.  Утром тоже здесь,  пока повар Вера Ивановна не придёт, но ведь мальчику тяжело здесь долго находиться, да и голодный он до вечера.
-Анна Александровна, а если я вам оставлю денег и вы будете его хоть чаем поить да хлебом с маслом или с повидлом там или ещё что, ну чтобы не готовить? -  неуверенно произнёс Сергей Кузьмич.
-Да я ему и так кусок- то хлеба с молоком всегда приносила. Знаете у моей Милки какое молоко вкусное? Я всех внучат на нём вырастила.
-Золотая вы моя  Анна Александровна! - Прохоров  встал и обнял пожилую женщину.
-Вот так вот Елена Павловна, Анна-то Александровна оказалась намного мудрее нас с тобой, педагогов, - не смущаясь, признала свою ошибку  заведующая школой и  встала из-за стола.
 -Ну ладно товарищ Прохоров, пока Анна Александровна согласна, пусть всё остаётся как есть, а там видно будет, - строго сказала Мария Афанасьевна.
 Сергей Кузьмич собрал сына и они вышли на крыльцо.
«А не такой уж он и страшный, - подумала Лена, глядя как садятся в мотоцикл отец и сын и как заботливо подталкивает отец накидку в мотоцикле, чтобы укрыть сына от  моросящего второй день дождя.  - И  меня не выдал и даже не посмотрел на меня, только когда Мария Афанасьевна сказала, что  я с ним разговаривала. Но наверное здорово на меня разозлился. Вот тогда бы поговорила с ним и всё бы уладили, а то дотянула, что на педсовет пришлось вызывать.»
               
         Лена каждый вечер думала о Прохорове, но иначе как «леший» она его не называла. Слышала от людей, что навёл порядок в отделении, все трактористы и доярки по струнке ходят, прогулов почти не стало, в конторе не только курить, материться запретил. «А главное, слово держит! -хвалили его рабочие, - сказал сделает, значит сделает». 
    Но вот про Лену он будто забыл навсегда. Она думала, что после того как он узнал кто она такая, и где с ней можно увидеться,  он будет ухаживать за ней и надоедать, но он ни разу при ней не пришёл в школу. Опять обидно Елене Павловне, вот видно он какой - надругался над ней тогда, на покосе, посмеялся и бросил…  А она вот думает о нём день и ночь.
     А как не думать? Рада бы не думать, но случилось с Еленой Павловной такое,  о чём Лена даже вспоминать боялась, бросила всё на самотёк - будь что будет.
   
     Как-то вечером она решила изжарить рыбу, минтай привезли в магазин, не успела в рот взять кусочек, побежала к тазику у умывальника, её выворачивало наизнанку. Свекровь, которая страшно боялась всех болезней, рыбу есть не стала.
-Ещё чего, тебя вон как выворачивает, а я совсем отравлюсь, - ворчала она.
На завтра в школе, не успев взять в рот ложку супа, который всегда так нравился, её  затошнило.
«Что со мной? Тошнит и тошнит». И тут она задумалась: «А когда последний раз были женские дела? Да не было их после случая на покосе. Неужели беременность? Да не может быть, с Серёжей прожила пять лет и на забеременела, а тут один раз всего-то. Надо как-то  к врачу сходить, провериться». Но это «как-то» тянулось вот уже месяц, она надеялась, что это просто напросто задержка.
     Мария Афанасьевна собрала общешкольное  родительское собрание. Прохоров тоже приехал. После собрания родители первого и третьего классов зашли  к Елене  Павловне в класс посмотреть журнал, как учатся дети, где сидят. Прохоров скромно стоял в сторонке, пропуская вперёд женщин. Как правило, на родительские собрания ходят мамы. Когда все ушли, он посмотрел журнал, спросил слушается ли Елену Павловну Илья. Прощаясь, Лена сказала ему:
-Спасибо вам, Сергей Кузьмич.
-За что?- удивлённо поднял брови тот.
-За то, что не сказали Марии Афанасьевне, что я не разговаривала с вами об Илюше.
Сергей Кузьмич громко засмеялся,  как тогда, на покосе:
-Так вы в самом деле приходили в контору? А я поднял голову, кто-то похожий на Вас выскочил, думаю - «то ли девушка, а то ли виденье». А что вы так поспешно, даже со мной не поговорили?
Лена смутилась.
-Ну ладно, ладно, забудем всё что было, - опять засмеялся  он.
«Леший и леший» - зло подумала Лена.
     В это время  в школу зашла Анна Александровна, пришедшая закрыть школу и Сергей Кузьмич вышел.

      «И от такого лешего рожать? Кого я от него рожу, такого же лешего? Ну что делают в таких случаях, как у меня? На аборт идут? Но как я пойду, что я скажу? У меня даже мужа нет… Может Наташе рассказать, она что-нибудь придумает. Нет, Наташе доверять нельзя, она всегда про всех всё знает и мне про всех  рассказывает, может и про меня всем рассказать. Нет, никуда не пойду. Пусть всё будет в тайне, буду  утягиваться, потом рожу и куда –нибудь  дену…» - так она решила сегодня.
      А завтра, увидев  Иринку Барбину с маленьким Ивашкой, который только начал ходить, переваливался как медвежонок, решала: «Нет, рожу для себя, а что такого, какой позор? Мне ведь уже не семнадцать  лет. Если что,  к родителям уеду, помогут, они только рады будут внуку. Ну разве рука у меня поднимется на такое маленькое существо?»
     На третий вечер думала по другому: «Да какая там беременная, просто так тошнило, вон уже два дня не тошнит, нормально всё, просто задержка, бывает такое». 
    А на завтра –«Но уж этому лешему я никогда ничего не расскажу, даже если и рожу от него, сама воспитаю. Я же ему не нужна, даже и не вспоминает обо мне.»
                ***
     Как-то Лене нужно было собираться домой, Илюша в школе, Анны Александровны всё нет и нет. Тут на порог школы ввалился  её внук Ванька и выпалил:
-Елена Павловна, бабушку в больницу увезли, приступ, давайте я Илюшку к себе уведу.
Лена оторопела:
-Как увезли в больницу, что за приступ?
-Печёнка вроде бы, не знаю, сильно стонала, больно было, - ответил Ванька.
-Ваня, Илюшу нельзя к вам уводить, его папа приедет в школу, а его нет, испугается, будет искать. Я сама останусь с Илюшей. Ты беги, играй, - сказала Лена.
                ***
     Узнав, что Анна Александровна заболела и с Илюшей остаётся Елена Павловна, Прохоров стал приезжать за ним раньше - с кем уж там  ребёнок оставался, Лена не спрашивала, видно нашёл кого, не сам же сидел с ним  с  четырёх часов дня? Он подъезжал к школе, Илюша накидывал на себя курточку, хватал портфель и  выскакивал на крыльцо.
     За два часа Лена успевала с Ильёй  тетради проверить,  планы на завтра написать, Илюша учил уроки, вместе разучивали  заданные на дом стихи, а потом  Лена читала ему книжки, вместе  кушали. Илюша становился всё разговорчивее, а когда она читала  сказки, прислонялся к её плечу и совсем по детски сопел носом. Лене даже казалось, что это её собственный ребёнок сидит рядом, сейчас он встанет и назовёт её мамой.
      Как-то Лена наливала утром в банку молоко, достала варенье, полбулки хлеба, свекровь заметила:
-Ты что, ещё и кормишь этого пацана?  Намедни разговаривали с Клавкой Елизаровой, говорит, что ты в школе  остаёшься допоздна, водишься с сыном управляющего.
-Что значит водишься? Я проверяю тетради, пишу планы, он свои уроки делает. Он не маленький, чтобы с ним водиться.
-Не маленький, так шёл бы домой со всеми ребятами. Ты всегда тетради дома после управы проверяла.
-Какая  разница когда проверять, Анисья Семёновна? Что вам от того, что я с ним остаюсь?
-Да нет, просто мне вчерась таблетки нужны были, ты бы сбегала в больничку,  а ты  в школе провозилась. Ты же знаешь, что я не могу сама дойти, вдруг ноги откажут?
-Хорошо,  я постараюсь вам их купить.
-А ещё  Клавка говорит, что у тебя с этим управляющим шуры-муры, мол вот уедешь с ним, куда я денусь?
      Свекровь сделала вид, что заплакала, отвернулась и засморкалась в носовой платок.
-Делать вам нечего с Клавкой вашей вот и выдумываете сидите.
А про себя подумала: «Лучше бы до  больнички дошла, чем на скамейке сплетни собирать».
     Анна Александровна пролежала в больнице чуть ли не месяц, но как только  выздоровела и вышла на работу,  в первый же день осталась с Илюшей.
     Лена ушла домой, было какое-то чувство, что чего-то не хватает, как что-то оставила в школе.
                ***
      Сергей Кузьмич, приехав за сыном в школу, привёз Ане Александровне в подарок  красивый синий платок, конфет и всяких сладостей.
-Да зачем, Сергей, не надо.
      Анна Александровна  уже  успела с ним сдружиться и разговаривала,  как с давним знакомым.
-Анна Александровна, это вам Илюшину маму помянуть.
-Ну, сынок, царство ей небесное, - уборщица перекрестилась и забрала гостинцы. - А как звали-то рабу божью?
-Леной звали, - сказал Прохоров.
-Ну и славненько, что Леной, царство небесное рабе божье Елене, - опять перекрестилась старушка.
Прохоров стоял,  переступая с ноги на ногу.
-Вижу что-то сказать хочешь, говори.
-Анна Александровна, я вам очень благодарен, что вы остаётесь с моим сыном.
-Да какое там остаюсь, я свою работу делаю, он свою, мне же ещё и помогает - то пыль оботрёт, то стулья переставит, - перебила  Анна Александровна.
- Анна Александровна, - наконец-то собрался с духом Прохоров. -  Вы не обидитесь, если я вас попрошу придумать какую-то причину не  оставаться с ним, а чтобы Елена Павловна оставалась.
-Да ты что сынок, я же его ничего не заставляю делать, он сам просится,- стала  оправдываться уборщица.
-Да не в этом дело, Анна Александровна. Илюша после смерти матери весь ушёл в себя, он не хотел о ней слышать, он не хотел произносить её имя. Он не хотел жить в квартире, где жил с ней, видеть её вещи. Даже когда я с ним заговорю о матери, он вставал и уходил из комнаты. Даже с игрушками перестал играть, сидит молча у окна и о чём-то думает.
-Понятно. Горе своё он молча переносил, не хотел ни с кем делиться. Не нашлось человека, который бы раскрыл его душу, даже ты, сынок, - горестно вздохнула Анна Александровна.
-Вот и  я о  том же, - продолжал Прохоров. -  А последние недели две он стал приходить домой весёлый, даже несколько раз смеялся над случаем в школе, что - то там у них  в классе Дениска учудил.  Всё чаще стал рассказывать про свою учительницу. Тут как-то говорит: « А сегодня Елена Павловна мне такую же книжку читала, какую мама мне читала». То  - «А сегодня Елена Павловна мне такое же варенье на хлеб намазывала, какое мама».  А недавно, я его спать укладывал, ему не спится, всё о чем-то думает и вздыхает, говорю - что не спишь, он говорит: «Папа, а вдруг эта Елена Павловна наша мама? Просто она сюда от нас переехала…. у неё и имя такое же.  Сегодня она даже в кофточке в такой же пришла, какая у мамы была.»
     Я вот подумал,  ему с Еленой Павловной хорошо, может он войдёт в себя, если будет с ней не только на уроках, но и после уроков общаться.
-Да сынок, ты прав. Ладно, завтра я что-нибудь придумаю. А тебе я вот такой совет дам - ты вдовый, Лена Паловна вдовая, сходились бы да и жили, и сынок на покое был.
-Нет, Анна Александровна, об этом и речи не может быть. Как я об этом ей скажу?
-Как -  как.  Посватаешь да и всё. Давай я буду свахой, раз откажет, два откажет, потом может и согласится. Да не боись ты, вон какой видный мужик, а перед пигалицей застеснялся. Пацану же лучше будет, о нём подумай. Елена девка положительная, ни с кем ни разу не замечена была, сватались тут к ней, вся деревня знает, но она не пошла. Серёжка  конечно у неё хороший парень был, но что делать - мёртвым лежать, живым жить.
     Анна Александровна была какая-то простая, своя,  как родная бабушка, с ней можно было говорить обо всём и, несколько минут поколебавшись, он решил раскрыть душу перед этой пожилой женщиной.
-Понимаете Анна Александровна, не пойдёт она за меня. Обидел я её очень.
 И рассказал о том, что произошло летом на покосе.
-Да,  парень, заварил ты кашу, кобелина ты этакой. Как ты мог?
-Ну не удержался,  я вообще ни о чём не думал, как в тумане всё было, она передо мной как  фея предстала, - виновато понурил голову Прохоров.
-Да, дело непростое, такое Лена Паловна не простит. Силой поди взял?- толкнула Анна Александровна его в бок.
-Да нет вроде.
-Ну это уже неплохо, знать- то  тоже ты ей принцем предстал, она бы вилами проткнула, но не далась.
-Да каким принцем, лешим предстал и вилами хотела проткнуть.
      Анна Александровна  захохотала во весь голос, за ней захохотал Прохоров.
       Сквозь смех Анна Александровна говорила: «Вот такая она, наша Лена Паловна!».
И уже серьёзно добавила:
-Ну ладно, на всё воля божья, как получится, так и получится. Судьба, значит будете вместе, а не судьба, то  уж   не знаю чем тебе и помочь.
        А назавтра,  заохав перед Еленой Павловной, попросила её остаться с Илюшей, мол опять  схватило печёнку. Лена  успокоила  уборщицу:
-Анна Александровна, пойдите домой, прилягте, разве можно после  больницы  сразу  целый день на ногах? Конечно я останусь, вы и пол можете мыть вечером, когда придёте на дежурство.
-Так Марья Афанасьевна заставляет часы отрабатывать.
- Какая разница когда мыть? Главное, что моете. Не дай бог сляжете совсем,  нам уборщицу и сторожиху в одном лице не найти.  Вера-то Ивановна не очень хотела полы мыть. Сготовит быстренько, покормит, посуду помоет и домой, а на вас круглые сутки школа держится. Давайте отдыхайте.
      И Лена продолжала сидеть после уроков в школе,  с Илюшей общались всё  больше, мальчик рассказывал ей про маму,  про город, про детский сад, в который он ходил до школы,   читали вместе книжки, Илюша рисовал и учил уроки.
     Наступила зима, как всегда неожиданно. Ещё вчера светило солнце после затяжных дождей, а сегодня утром лежал снег, видимо шёл всю ночь не переставая. «Ну вот, мы ещё на один месяц старше стали»- подумала Лена.  Она старалась жить одним днём, не думая что будет через месяц-два-пять.   
      Она полностью отдалась судьбе и не предпринимала никаких усилий, что бы что-то  изменить в своей жизни. Тридцать  лет, это не так уж много, но и немало. Видно судьба подарила ей этого лешего, чтобы на свет появилась её кровинушка,  маленькое живое чудо.   Поговаривают, что Прохоров сюда приехал только на год, потом уедет, что какие-то проблемы там у него.  Кто-то  придумывал, что по линии партии какие-то проблемы,  кто то - по работе.  А Елена-то Павловна знает точно что из-за Илюши он сюда приехал, а Наташа спорила с ней:
-Да слушай ты их, мужиков, «из-за Илюши».  Проворовался где-то или с бабой  большого  начальника связался, вот и сослали. Ты  хоть не вздумай с ним шуры-муры завести, поматросит и бросит.
-Да какие там, Наташа, шуры -муры, я с ним и не вижусь вовсе, Илюша сам к нему выбегает.
-А то тут твоя свекруха сочиняет, что ты с ним в школе встречаешься.
-Моя свекровь? Как ей не стыдно ещё про меня сплетни сочинять?
-А вот такая она, я тебе давно говорю свою жизнь устраивать, а ты за ней ухаживаешь как за больной - «ох молочко надо, ох таблеточки», - Наташа сплюнула и выругалась.
-Наташа, вот ты всё говоришь жизнь устраивать, а как? Я даже ни с кем не встречаюсь, а мне уже прилепили это ярмо. А если встречаться стану? Какая разница с кем, с Прохоровым или ещё  с кем, со свету сживут.
-Так это твоя свекруха со своей Клавкой да Таей и собирают сплетни. Она же боится, что ты замуж выйдешь и бросишь её. Да  за  одни её сплетни надо бросить. Наташа как всегда была категоричной.
                * * *
-Елена Павловна,- сказала  Мария Афанасьевна, - после уроков педсовет, останьтесь. Приедут из районо.
     «Как педсовет, даже не предупредила. Кого приглашают? Да ещё из районо, видно что-то серьёзное. Какая повестка дня?» - пожала плечиками Лена и пошла предупредить Илюшу, чтобы занимался в своем классе один. Сказала, что  сегодня у них приехало начальство  и ей некогда, чтобы уроки выучил, порисовал, а потом выучил стих. 
    После уроков в школу пришли председатель сельского совета Софья Максимовна и представитель из районо Елизавета Марковна. Лена не могла понять что за события привели их сегодня в школу. Обычно председателя не дозовёшься, даже когда она здесь нужна. А из районо даже на приёмку школы к новому учебному году  неохота приехать, а тут  явились полным составом.
-Что-то случилось? - спросила Лена  у Марии Афанасьевны.
-Да,  случилось, - грубо ответила она и  отвернулась
- Товарищи, в сельскую администрацию и в районо поступил сигнал, что  Елена Павловна Лебедева  ведёт аморальное поведение,  в стенах школы встречается  с одним из родителей учеников. Это уже не первый сигнал. Первый раз мне сообщили, что она здесь встречается с родителем. Но я лично пришла,  проверила, факты не подтвердились, родитель в школу не заходит, когда с ребёнком дежурит Елена Павловна. Сейчас поступил второй сигнал - Елена Павловна беременна. Тот человек, который сообщил об аморальном поведении,  обладает точными сведениями.  Елена Павловна нигде и ни с кем, кроме школы, не встречается. Мы обязаны принять соответствующие меры. Товарищи, вам слово.
 
     Анна Александровна как всегда пришла мыть полы сразу же после уроков, но была грубо выпровожена в коридор,  пока не закончится педсовет. 
     -Ну предупредили бы, что кричать то? Я же не пойду сейчас обратно домой. – И уселась в коридоре на табуретке, ждать, когда можно будет помыть полы. 
     После слов Марии Афанасьевны, которые она услышала через слегка приоткрытую  дверь,  она вскочила с табуретки, которая с грохотом упала. Накинула плюшевую  пальтушку и выскочила из школы. 

 Председатель сельсовета засмеялась:
-Ну у вас Мария Афанасьевна и коллектив, техничка-то подслушивала.  Вон как соскочила с грохотом, побежала сплетни по деревне разносить. Сейчас все узнают что Елена Павловна беременная. 
     А Лена сидела и думала: «Ну кто же узнал, что я беременная, кто донёс? На учёт я не вставала,  вообще в больницу не ходила. Наташе даже не рассказывала, по фигуре тоже пока незаметно. Кроме свекрови некому. Когда меня тошнило, она недовольно смотрела и всё трещала, что нежные больно молодые стали, всё их тошнит беременных. Всё рассказывала как она с Сергеем ходила.  Видно на разговор её вызывала своими намёками. А может она даже и  широкое  платье  видела, которое Лена сшила специально, чтобы одевать уже через неделю-другую, чтобы живот не бросался никому в глаза. А потом она планировала на зимние каникулы  уехать домой, к родителям,  там встать на учёт, выйти в декрет  и остаться. Не хотела, чтобы в деревне видели  её в интересном положении. А оно вон как получилось… Свекровь, больше некому.»
-Ну что, товарищи, я предлагаю обсудить поведение учительницы, - продолжала Мария Афанасьевна.  - Как можно в стенах школы иметь аморальное поведение? Скажи Елена Павловна, беременная ты или нет? Если да, то сигнал поступил точный и будем принимать соответствующие меры.   
      «Да их больше-то не моя беременность интересует, а то, что я «в стенах школы её получила», - Лена чуть не засмеялась истеричным смехом, - смотри как эта старая дева, Мария Афанасьевна, рассвирепела. Она так  замуж и не вышла - видите ли мужиков достойных для неё не нашлось в деревне! Всё трактористы да скотники, а она же учительница. Вот ей и завидно, что кто-то беременный.
     У Софьи Максимовны дочь уехала в институт учиться. Она так гордилась, что её дочь  одна из всех в деревне получит высшее образование. А дочь через год приехала с дитём на руках и до сих пор нигде не учится и не работает. Остальные девчонки закончили разные училища и сейчас нашли работу  в городах, разъехались кто куда, одна только её Настёна дома сидит. Эта тоже злая как чёрт. А эта, из районо? Что она из себя представляет? Да хоть что. Мне уже на всё наплевать.  Я не собираюсь тут перед ними оправдываться.»
 -Да, я беременная, Мария Афанасьевна. А что? Дело молодое, мне не семнадцать лет, я давно работаю,  не в институте учусь, мне давно пора заиметь ребёнка.  Если не сейчас, то когда? Самое большое счастье для женщины - ребёнок, вам не кажется, Мария Афанасьевна? Так ведь вы говорите на родительских собраниях, чтобы показать свою заботу о детях? Вас интересует не в стенах ли нашей родной школы я забеременела? Успокойтесь, не здесь. У меня пятый месяц беременности, это случилось летом, школа не работала. Это вы хотели узнать?
   Лена кое-как сдерживалась, чтобы не упасть в обморок перед этими женщинами и сказав,  быстренько села  на стул. В кабинете воцарилась тишина.
   И тут Мария Афанасьевна не выдержала и закричала:
-Лебедева,  что Вы себе позволяете? Это что за намёки? Вы хотите нас с Софьей Максимовной оскорбить? Я это так не оставлю.
-А  почему вы на свой счёт приняли? – спросила Елизавета Марковна, представитель районо. – Если Елена Павловна правду сказала, почему вы оскорбляетесь?  А зачем вы, Мария Афанасьевна, меня вызвали? Учительница тоже женщина и она имеет полное право рожать детей, выходить замуж. В конце концов где нам, учителям, знакомиться, как не в школе?  Либо это отцы учеников, бывают же и вдовцы и разведенные, либо это такие же как мы, учителя? Аморальное поведение, это когда  учительница свяжется c женатым человеком. Елена Павловна, мы услышали, что не в школе вы забеременели, думаю, Мария Афанасьевна удовлетворена ответом. А скажите, мужчина, о котором идёт речь, женат?
        Лена хотела ответить, что никакого мужчины нет и нечего присватывать ей Прохорова. Что  она беременна, это правда, но от кого - её личное дело и ей не нужен никто. Но, увидев, что Елизавета Марковна совсем не с осуждением смотрит на неё, тихо промолвила:
-Вдовец. 
       В это время открылась дверь и  в кабинет влетел Прохоров Сергей Кузьмич,  за ним выглядывала  Анна Александровна. Прохоров посмотрел на это судилище, обнял Лену  и вышел  вместе с ней из кабинета.
     В коридоре, обнимая, он целовал её и твердил:
-Глупышка ты, почему не сказала что ждёшь от меня ребёнка, зачем ты мучилась и меня мучила, и Илюшку мучила? Любимая ты моя…
     В это время из своего класса вышел Илья и глядя на  них сказал:
-Ну вот папа, я же говорил, что это наша мама, а ты не верил. Просто она уехала от нас, а мы всё равно её нашли.
Прохоров  всё ещё обнимая Лену, другой рукой обнял сына и сказал: 
-Ну, а теперь, домой?
-Конечно папа, домой, в город. Как я соскучился по своей комнате и по своим игрушкам!
      Уже уходя из школы, Прохоров вернулся, обнял Анну Александровну,  которая стояла и вытирала слёзы, поцеловал:
-Милая вы наша, если бы не вы, что бы было? Я буду век вам благодарен.
-Да я то при чём?- смущённо ответила уборщица, - судьба ваша стало быть такая.
     И перекрестила всех  троих и четвёртого, не родившегося.