Тося. Она же Тоша, Тоня, Антонина.
Тося была застенчива, робела при посторонних, краснела, когда ей делали комплименты, вела дневник, где записывала свои стихи и непонятную грустную прозу.
Ее уже давно никто не звал Тося. Отец ее называл Тоша. А так всё чаще Тоня или Антонина.
Это была невысокая двадцатипятилетняя девушка с черными короткими волосами и такими же черными глазами с восточным разрезом. У нее были необычайно фигурные пухлые губы, а её бледные лицо и тело усыпано какими-то почти серыми веснушками. Она никогда не загорала и, если задерживалась долго на солнце, мгновенно обгорала. Поэтому иногда казалось, что она вся светилась фарфоровой белизной. Тося носила строгие костюмы на работу, джинсы, толстовки и широкие футболки на прогулку, платья и длинные сарафаны по случаю.
Она вела дневник с седьмого класса, а к семнадцати, в момент очередного переходного возраста, сожгла все свои тетради и блокноты в целях самоистязания.
Тося докурила сигарету и пошла обратно домой. О заливе и о свободном свежем ветре она больше не думала. В сигаретном дыму утонула вся ее романтичность.
«Муж должен скоро вернуться, - вдруг вспомнила она. - Да, точно! Он же возвращается сегодня».
Тося ускорила шаг, быстро поднялась по ступенькам на четвертый этаж и вошла в квартиру. Дома она тщательно проверила все углы, вымыла два бокала, вытерла их насухо и убрала в шкаф. В мусорном ведре поглубже закопала пачки из-под сигарет. В спальне поднялась по скрипучим деревянным ступенькам на высокую кровать, крепившуюся под потолком в целях экономии пространства небольшой дореволюционной двушки, сняла цветастое постельное белье в крупные сердца (подарок на свадьбу), спустилась вниз и засунула его в стиральную машинку, которую тотчас включила. Потом достала идеально сложенные выглаженные простыни и наволочки, застелила постель и легла. Кровать была такая холодная, неуютная. Хотелось скорее согреться. Красный утренний свет рябил вдоль длинного потолка.
Тося вдруг вспомнила лицо Антона в этом рассеянном, процеженном через пожелтевшие листья свете. Было не совсем понятно, улыбается он или нет. Смотрит он в камеру или вдаль. Всё в этом снимке, отпечатавшемся у нее в воображении, было непонятно. Она засунула книгу, которую было достала почитать, обратно под подушку и закрыла глаза.
Ее разбудил шум в прихожей.
Тося быстро спустилась с кровати, чтобы муж не поднялся к ней сейчас и не застал ее в постели, накинула на плечи плед и вышла в коридор:
- Ты вернулся?
- А ты что, не ждала?
Сергей прошел на кухню, заглянул в мусорное ведро, помыл руки и пошел в ванную, чтобы их вытереть, по дороге рыская взглядом по полкам.
Тося поставила чайник. Она слышала, как заскрипели деревянные ступеньки кровати.
- Ты чай будешь? - крикнула она.
Противнее всего во всём этом было то, что она совершенно точно знала, что он там сейчас нюхает постель, ищет волосы, улики, доказательства.
- Сергей?
Сергей вышел в одних трусах и сел за стол:
- Чего это ты решила с утра постирать? – спросил он.
- Постельное уже несвежее было. Почему это тебя удивляет?
- Ты что, ходила куда-то утром? – спросил он снова, будто и не слышал вопроса жены. Разговор более походил на допрос.
- Да, за сигаретами!
- Чего это тебе не спалось? То тебя и в десять не разбудишь, а то восемь утра, а ты уже и в магазин сходила, и постельное поменяла?
- Я просто проснулась и захотела курить, а сигареты кончились.
Повисла тишина. Сергей встал и вышел из кухни. Он чувствовал, что перегибал палку. Но любая ложь его просто выбивала из колеи. И любые, пусть косвенные, доказательства любой, даже самой безобидной лжи, могли вывести его из состояния равновесия. Он подозревал всех и каждого, а особенно Тосю.
Тося сделала себе кофе и закурила. Порой ей хотелось, чтобы Сергей не приезжал вовсе. Нашел бы себе кого-то и оставил её. Она понимала всю ту боль, которую в этом случае предстояло испытать. Ведь для неё когда-то было мечтой быть с ним, любить его. Она четко выстроила сценарий их идеальных отношений. Но он портил всё. Ломал все своей примитивной тупой ревностью, которая не говорила о любви, но говорила о его неверности. Отчаянно кричала о его неверности.
Тося не раз хотела всё бросить. Оставить Сергея. Но ей было жаль той картинки, которая так удачно сложилась в ее голове. Она оживила то, чему не суждено было существовать и заставила поверить в реальность их семьи и себя, и его, и окружающих.
Она допила кофе. Зашла в комнату. Сергей разбирал сумку.
- Я пойду в магазин! Надо соль купить.
- Ты же была в магазине?! Чего же ты соль не купила? – Сергей презрительно посмотрел на Тосю.
- Короче, соль закончилась. Я ничего не могу приготовить. Я пойду, ; ответила она спокойно, надевая пальто.
Тося вышла на улицу, солнце уже немного прогрело воздух. Она свернула на Большой проспект и пошла вдоль аллей и скамеек прямо к заливу.