Тяжелая слеза прокатилась по сухой щеке, оставив после себя выжженный печалью след. Сквозь сумрак ночной комнаты чадил шифоновый свет луны, играясь причудливыми формами естественного театра теней. Темнота, погруженная в вечернюю прохладу, давила на мнимое пространство. Игривый свет настольной лампы игрался со свободными пылинками, потоки которых сжимались в теплые клубы. Сквозь волокна опускающегося вечера пробирались вечные ноты, соскочившие с временно ожившей пластинки.
Отмотать бы назад, к отворенной двери, оставившей на лестничной площадке уставший день, но лента мыслей, обжигая, продолжала наматываться на катушку ее сознания. Бесшумные слова скатывались с соленых губ, и звеня, ударялись о холодный пол. Выражение ее лица застыло, неустанный взгляд продолжал блуждать по стенам, мучительно соскальзывая с бессмысленной поверхности.
Беззвучность царила в маленькой комнате. Катушки мыслей медленно продолжали описывать свой бесконечный круг. Жизненные силы растворились в густоте опустившейся темноты. Бежать некуда – остается только искать…
Время остановилось – минуты в это мгновение потеряли свое чудовищное могущество. Вокруг все застыло, замерло, ожидало, и только лишь бушующие волны соленых чувств, обтесывая, разъедали былое, мнимое, дневное спокойствие. «Кто здесь? Кто в этой комнате? Кто ты? Куда ты идешь?», - вопросы повисли в воздухе, и, всполохнув, сгорели в раскаленном свете лампы, так и не получив ответа. «Кто ты? Кто?», - спираль звуков сковала движения. «Куда ты идешь?», - голос задрожал, опустившийся взгляд разбился. И только искусственная, нежная мелодия доносившейся скрипки мягко залатывала мелкие раны от терновых мыслей. Бесконечность вечера параличом разливалась по телу. Слетающие мысли пытались зацепиться за грани пробирающихся слов, но беззвучность беспощадно поглощала их.
Стены постепенно сжимались. Она продолжала неподвижно молчать. Глаза продолжали блуждать…
Вечерний уют одинокой комнаты – спокойная реальность с затерявшимся ключом. Остается только искать. В душной темноте комнаты, среди скомканных, судорожных рукописей, оживали растворившиеся во времени памятные моменты фотографических карточек; легкий сквозной поток воздуха пытался перелистнуть любимую, на время застывшую, книжную историю, герои которой верно ждали ее каждый вечер; страницы дневников пульсировали своими чернильными идеями; круговорот стихотворных строк разрядом электричества проносился по ее артериям, - и только верная мелодия на время успокаивала потерянного странника. «Где искать?», - еще раз по кругу: застывшие моменты на пленке; вечные бумажные души великих творцов; ожившие масляные миры; чернильные строки; ямбы; ноты; мысли…
«Кто ты? Куда ты идешь?», - нервно сорвалось с ее губ. Непреодолимое желание получить ответ жаждало быть услышанным. Одиночество замкнуло вопрос в себе. Если бы только отдаленное эхо ее слов просочилось во внешний мир, - может быть тогда были бы ответ, намек, направление?
Может быть, стоит заглянуть в шкаф и покопаться среди аккуратно развешанных дневных ролей? Может быть, осторожно приоткрыть деревянные ящики, до краев заполненные сказанными словами, данными обещаниями, неожиданными признаниями, волнующими откровениями, теплыми пожеланиями? А если заглянуть в заваленные кладовые опустошающих потерь, подавленных обид, колющего отчаяния, разрывающих на части моментов отчуждения? Быть может, ответ хранится в той коробочке, там наверху, с нежными воспоминаниями о счастливых минутах с дорогими людьми, о душевных чайных разговорах с друзьями, об укутывающем смехе близких, о вселяющих надежду путешествиях и исцеляющих часах творчества? Дела, мысли, поступки, цели, ошибки, идеи, вдохновение, отчаяние, уединение, боль, потери, страдание, дорога, одиночество – бесконечный список и путь к ответу…Неподвижные минуты.
Привычный утренний звонок, серое небо, отглаженная роль из шкафа, привычная асфальтированная дорога, звонки, гул, суета, рутина, вечерняя комната и тяжелая слеза, прокатившаяся по сухой щеке и оставившая после себя выжженный печалью след.
«Кто я? Куда я иду?»