Пёстрый шатёр приехавшего на днях в город цирка широко раскинулся на площади, радушно приглашая прохожих посетить его. В отличие от брата, я никогда не питал каких-либо особых чувств к цирку – не более, чем любой ребёнок, для которого все эти фокусы представляются самым невероятным чудом. Вадим же, с детства грезящий о выступлениях под крышей шапито, несмотря на то, что родители всячески препятствовали его цирковой карьере, всё же покинул в семнадцать лет отчий дом и отправился навстречу своей мечте. Собственно говоря, ему удалось достичь желаемого: после окончания циркового училища он устроился на работу в качестве акробата и вот уже несколько лет гастролирует с иными артистами.
Два дня назад цирк приехал в наш город. Этот обстоятельство позволило мне впервые за много лет повидаться с братом.
Вадим стоял, опираясь на оградку, и напряжённо вглядывался в толпу. Заметив меня, он счастливо улыбнулся и сделал шаг навстречу.
- Ну привет, малый! – задорно поздоровался брат, заключив меня в крепкие объятия.
– Повзрослел, нечего сказать... Это тебе, пожалуй, уже лет шестнадцать? – он несколько отошёл назад и внимательно оглядел меня.
- Семнадцать, - поправил его я, в свою очередь так же разглядывая брата. За семь лет он ничуть не изменился, разве что на лбу пролегли продольные складки, которые придавали его лицу выражение постоянного удивления.
- Да, да.. Уже и семнадцать. Ты посмотри, как время пролетело! – Вадим потрепал меня за плечо и поправил свою взъерошенную ветром чёлку. – А чего мы, собственно, на улице стоим? Давай вовнутрь зайдём, что ли, заодно посмотришь жизнь мою изнутри, - он усмехнулся и подтолкнул меня ко входу.
У двери нас обдало струёй тёплого воздуха. На арене мужчина небольшого роста – вероятно, клоун – что-то бормотал забавным голосом, сопровождая это всяческими жестами.
Вадим присел на деревянную скамейку и похлопал по ней рукой, предлагая мне сделать то же самое.
- Рассказывай, что ли… Как там дом, как мать с отцом? – не глядя на меня, спросил брат. Его голос показался мне взволнованным и немного грустным.
Я пожал плечами. Что можно сказать ему? Жизнь нашей семьи была настолько рутинна, что, казалось, с момента его ухода ничего особо и не поменялось, разве что обида родителей на сына и негодование по поводу его «неразумного» выбора в какой-то момент перешли в привычку.
- Да так… Отец на пенсию выходит – годы, говорит, уже не те, чтобы спину на заводе гнуть. Мать… мама всё свободное время с Лилей возится, души в ней не чает – я ведь рассказывал, что Даша родила?
- Слышал, слышал, - пробормотал Вадим, опустив взгляд в пол. – А меня как… Простили? Они придут? Ведь да?
Я не мог ответить ничего определённого: с одной стороны, родители не сказали ничего против того, чтобы посетить выступление старшего сына, и даже не затронули тему о его «неблагодарности», впервые на последние несколько лет; но в то же время они и не выразили своего согласия. Мне не хотелось расстраивать брата, поэтому, забегая наперёд, я уверил его в том, что родители придут на представление. После этих слов лицо Вадима просияло, и он, повеселев, принялся рассказывать мне о своей жизни.
В какой-то момент я обратил внимание на сцену, где появилась, поддерживаемая тем самым клоуном, девушка.
- А это кто? – оборвав очередной рассказ брата, спросил я.
- Кто? – остановленный на полуслове, Вадим словно пробудился после дневного сна, не понимая, что к чему. – А… Это Женя. Воздушная гимнастка, - пояснил он и каким-то ласково-сочувствующим взглядом проводил девушку. – Удивительная, да только жаль мне её.
Дойдя до центра сцены, клоун вручил гимнастке свисающие ремни и отошёл в сторону. С поразительной лёгкостью гибкое тело девушки выполняло всевозможные трюки и словно парило в воздухе.
- Почему жаль? – мельком взглянув на брата, поинтересовался я.
- Не видит она ничего, - тяжело вздохнув, ответил Вадим.
Я опешил, остановив взгляд на брате.
- То есть как?
Вадим пожал плечами.
- Получается, и так бывает. Хотя – ты запомни мои слова – видит она в этой жизни красок побольше нашего с тобой, Влад, хоть и не видит вовсе ничего.
Я вновь посмотрел на девушку: с таким спокойствием парила она под куполом цирка, с такой уверенностью, что невозможно было и предположить, что она слепа.
- И как же так вышло? – продолжил я свои расспросы, не сводя теперь глаз с гимнастки. –В таком-то возрасте… Сколько же ей лет?
- Семнадцать, как тебе, - непонятно зачем, Вадим шаркнул ногой по полу. – По болезни, что ли, потеряла зрение, года два или три назад. Но ты знаешь, она славная. Да, очень славная. Не унывает совсем. Ты знаешь, среди здоровых и довольно обеспеченных людей я таких жизнерадостных никогда не встречал. Вот веришь – ни одного не знаю. А она – вот…
Вадим неопределённо развёл руками и перевёл тему на прелести «кочевой» жизни. До меня доносились обрывки его фраз.
- Недурно, недурно, - пробормотал я, наконец оторвав взгляд от девушки, которая к этому времени уже опустилась на землю. Брат прервал свой рассказ и подбежал к девушке, помогая ей сойти со сцены.
- Брось, я сама, - добродушно посмеиваясь, отговаривалась она, высвобождая придерживаемую Вадимом руку.
Он покорно выпустил руку, всё же продолжая некоторое время сопровождать девушку. Это выглядело довольно забавно.
- Влад, я ведь знаю, что ты всё равно идёшь поблизости, - ощупывая руками воздух, произнесла она. – Твоя очередь репетировать, не тяни время.
Гимнастка скрылась за шторкой, из-за которой вскоре показалась ещё одна девушка, напарница Вадима.
Пройдя на сцену, пара акробатов принялась исполнять различные сальто и гимнастические фигуры. Наблюдая за ними, я отметил про себя, что, в общем-то, брат действительно гармонично смотрелся в выбранной им профессии.
Тренировка Вадима длилась около получаса. По её окончанию он, тяжело дыша, опустился на лавку рядом со мной.
- Малый, а что ты скажешь насчёт того, чтобы прогуляться по городу? – он похлопал меня по плечу и тихо прибавил: - А то ведь… Семь лет не был, как никак.
Я был не против этой затеи. К тому же, мне хотелось пообщаться с братом в более непринуждённой обстановке, нежели в помещении цирка, где я, признаться, чувствовал себя несколько неловко.
Договорившись с братом о встрече вечером на «нашем месте», я покинул территорию цирка, представляя по пути домой, как пройдёт наша долгожданная прогулка.
В детстве я любил проводить время с Вадимом. Мне завораживали его придуманные истории, рассказываемые в самодельном шалаше, или на крыше дома, или просто на мостике у реки. До его ухода мы всегда были неразлучны. Наши отношения с Вадимом кардинально отличались от тех, что связывали меня с Дашей, старшей меня всего на три года – она всю жизнь обращалась со мной так, словно я маленький ребёнок, причём не столь важно, сколько лет мне было – два года ли, десять ли, пятнадцать.
Вадим нередко рассказывал мне о своей мечте, и я поддерживал его, как только может поддержать десятилетний мальчишка, хоть родители и считали увлечение старшего сына несерьёзным и крайне глупым. И, признаться, в душе я всегда был рад за брата, хоть и держал некоторое время на него обиду за столь внезапное исчезновение.
Мне всегда было тяжело наблюдать за отношениями между Вадимом и родителями. Я знаю: зла на сына они не держали, да и он до безумия любил наших «стареньких». Но бывалые разногласия, казалось, навсегда разъединили их. Я не мог больше терпеть этого, поэтому, придя домой, впервые за долгое время решился самостоятельно начать разговор о брате.