ОПЕРАЦИЯ
“КОТА В МЕШКЕ”
Кубинский дневник
ГЛАВА 11 1963 ГОД ИЮНЬ
Сегодня Дурневу предложили принимать дела у начальника тыла Алексеенко, уезжающего в Союз, мне же, соответственно, принимать дела у Дурнева. Дурнев в восторге, он надеется получить подполковника, повышение в окладе и большую пенсию при увольнении. Это вполне естественное желание майора, пребывающего в этом чине с 1944 года. Боюсь только, что дальнейшее пребывание в армии, тем более перемена должности на более беспокойную, не будет способствовать продлению его жизни. Пора бы на его месте пойти и на покой, но у каждого свои планы.
Что ж до меня, то я не в восторге от такой перспективы. По идее, я должен был бы радоваться, как это сделали бы на моем места строевые офицеры, для которых существует большая проблема с продвижением по службе. У нас, медиков, это не так. До майора нам, врачам, открыта зеленая улица, поэтому мне не хотелось бы раньше времени взваливать на себя эту ношу. Три с лишним года мне можно терпеть, а за это время я должен постараться осуществить свою мечту о дальнейшем повышении своей врачебной квалификации. Боюсь, что с должности старшего врача это будет сделать труднее. Да и должность эта не сладкая, тем более при нынешнем отношении к медицине в армии. Администратор с меня тоже не важный. Не выработалась еще у меня этакая струнка, когда можно руководить легко, не принимая всё близко к сердцу. Я слишком волнуюсь, горячусь по малейшему пустяку, больше подчиняюсь чувству, чем разуму. Нет у меня также настойчивости. Но всё это нужда заставит выработать. В данный момент меня еще пугает то, что остаюсь я здесь один при всё убывающих помощниках, правда, и при всё убывающем личном составе вообще. Ко всему прочему, вся эта канитель на Кубе, по-видимому, продлится не долго, хуже ж нет участвовать в формированиях и расформированиях частей. Но, с другой стороны, моему и Таниному самолюбию льстит это повышение. Придется, по-видимому, рискнуть, хотя я и не буду нисколько разочарован, если это не произойдет.
Военторг опять привез на днях товары для женщин. И что же сделали наши руководители, чтобы поделить всё это по справедливости? Все лучшие вещи они забрали себе, нам же выбросили объедки, до солдата же почти ничего не дошло. Чтобы не было стыдно за внешний вид наших женщин, специально для них привезли капроновые кофточки и босоножки. Всё это уплыло в глубокие чемоданы командирских замов. В дивизионы же отдали женские купальники и лифчики.
Как стало известно, к 8 Марта кубинцы выделили на нашу часть талоны на некоторые женские товары, чтобы сделать нашим женщинам подарок к празднику. Наши начальники с этими талонами отправились в кубинские магазины, заходили за прилавки, запускали свои мохнатые бессовестные лапы в картонки с товарами, несмотря на недоуменные взгляды кубинцев, и загребали себе эти жалкие тряпки.
Зайцеву Галю, кажется, высылают домой. Она начала требовать кое-что для себя, поэтому начальство решило с ней расстаться. Таню пока оставляют, так как она ведет себя тихо. Правда, они объясняют это тем, что она здесь незаменимая. Но стоило бы только ей начать выступать — не посчитались бы с ее незаменимостью.
Сегодня отправились на море за ракушками. Только отъехали от части, как в автобусе затеяли драку (даже не напившись — это уже новое качество). Майор Гавриш съездил по физиономии майору Рагулину, последний — Гавришу. Автобус пришлось вернуть назад. И вот сейчас у нас в «Шанхае» раздается заунывное пение- скуление — ребята поднабрались чего-то, некоторых выворачивает наизнанку. И охота людям напиваться в такую жару!
Последние дни часто идут дожди, жара стоит невыносимая, воздух насыщен влагой, пот бежит градом. Все пребывают в апатии и лености, нет аппетита, несмотря на это все мы не страдаем худобой, все жирненькие, справненькие и до ужаса ленивые. Поневоле начнешь понимать ленивых кубинцев. В такую жару работать днем — уже героизм.
Недавно я совершил, как сказал бы Зверев, аморальный поступок. Стоило мне только намекнуть шоферу санитарной машины, что у меня есть лишние туфли, как он тут же предложил продать их кубинцам за 25 песо. Мне как раз нужно купить новые часы. А сейчас я переживаю, что втянул в это дело шофера, кубинца и себя. Да и туфли были неважные, пока их разносишь, натрешь не одну мозоль. При этом я узнал, что наши военнослужащие широко ведут торговлю с кубинцами, продавая им получаемую одежду и обувь, а сами, как мы видим, ходят в чём попало, иногда босые. Среди кубинцев есть посредники, которые перепродают наше барахло, у них ведь не хватает многих промышленных товаров.
Вчера смотрели кинофильм «Петр-1». Оказывается, русский народ постоянно жертвует настоящим ради будущего, терпит лишения, живет надеждами.
Пришла ошеломляющая новость —офицерам служить на Кубе 2 года. Многовато, особенно по нынешним временам, когда стоит такая духота, что не знаешь, куда себя девать. Даже подступает тошнота при мысли о таком длительном пребывании в тропиках. Говорят, что мы будем обучать кубинцев в течение 10 месяцев. Тем, кто не был в отпуске за прошлый год, разрешат съездить домой. Всё это пока официально не объявлено, но, кажется, так оно и будет.
Нашего Петю не утвердили на должность начальника тыла, так как он стар и дисквалифицируется — было бы чему дисквалифицироваться. Я от души доволен этим. Сейчас у нас как раз неувязка с питанием, портятся многие продукты, приходится отвечать за каждого червя, обнаруженного в пище. Пусть Петя по-прежнему этим и занимается.
Наш Саша, кажется, получил положительное решение о выезде в Союз. В дивизии уже есть ответ, ему же пока не говорят. Кто будет принимать аптеку — одному Господу Богу известно.
Сегодня во время киносеанса обнаружили на небе движущуюся яркую звездочку. Возможно, это летел самолет, но все почему- то решили, что это наш спутник. Все смотрели на него как на частицу нашей Родины.
Прочел книгу Б.Ясенского «Человек меняет кожу». Она охватывает период времени с конца 20-х годов до начала 30-х. Оказывается, в то время была прямо-таки болезнь шпиономании, вредительства, что позднее дало свои горькие плоды: погибла масса ни в чём неповинных людей.
Наконец-то, нам кое-что сообщили официально о нашей дальнейшей судьбе. Оставаться нам здесь еще примерно год. Мы должны обучить кубинцев за 10 месяцев, для чего создаются два учебных центра — в Гаване и в Сантьяго-де-Куба. Там их будут учить 4 месяца, затем они прибудут к нам для практического обучения и комплектования частей и подразделений. Всё это продлится до апреля месяца 1964 года включительно. Вся техника, прибывшая на Кубу, останется здесь, некоторые блоки будут заменены, будут созданы специальные тропические варианты станций. Для проверки, переделки, замен прибудут бригады рабочих. Семьи сюда привезти не разрешат. Офицеры, не использовавшие отпуск за 1962 год, поедут в отпуск с 1 июля по февраль месяц, одновременно будет уезжать не свыше 15% от общего количества офицеров. Часть отпускников поедет на кораблях, часть полетит на самолетах (начиная с майора). Все офицеры должны высказаться: не хотят ли они замениться. Желающие это сделать должны представить обстоятельные рапорта, для подтверждения которых официальных документов не требуется. На основании рапортов будут составлены списки на замену и отпуск.
И вот сегодня всю ночь буквально все (за исключением единиц) строчили рапорта: выдумывали, советовались, высасывали из пальцев. Это был своего рода опрос, вотум доверия. При этом почти все высказались: «Нет!» Настрочил и я петицию, сочиняли ее вместе с Таней, при этом я выдвинул два мотива: желание поступить в клиническую ординатуру и то, что моей матери негде жить и ей, как больной, нужен уход. Думаю, что из этого ничего не выйдет, наши желания и доводы вряд ли возьмут в расчет, но подать рапорт надо, потому что делают это все.
Русского Ивана привезли на Кубу.
— Будешь агрономом. Отвечает: — Буду.
Срока не сказали, условий жизни нет,
Только жить, как будто, около двух лет.
Пес дают нам мало, в город не пускают,
О полетах в космос лекции читают.
Как же жить нам дальше? Кто нам даст ответ,
Как мы здесь протянем около двух лет?
Русских женщин мало, сеньорит запрет.
Как же здесь протянешь около двух лет?
Лишь в бутылке радость, напьешься — и привет.
Только так протянешь около двух лет.
Народный фольклор
Выполняя указание об улучшении жилищных условий офицеров и сверхсрочников, командир решил выселить нас из нынешней санчасти и разместить в казарме. Блестящая перспектива!
Зайцевы в восторге, что придется находиться здесь еще год. Из-за денег они готовы запариться на этой паршивой Кубе. Странная чета, между прочим. Он по ошибке рожден мужчиной. Свою Галю он считает идеалом красоты, на самом же деле она смазливая, неряшливая, бесхозяйственная баба, к тому же, по-видимому, не равнодушная к мужчинам. В общем, в ней сосредоточены все «добродетели» многих красивых женщин (да простят они меня).
Сегодня подошел к нам майор Последко и стал возмущаться нынешним нашим руководством, особенно партийным, чинимыми им безобразиями. Оказывается, народ всё видит, не одни мы возмущаемся, но все молчат. Этому мы обучены твердо. Возмущался он и присвоением Ленинской премии 12-ти журналистам во главе с Аджубеем за книгу, к написанию которой никто из них не приложил как следует руку и которая состоит из хроники о поездке Хрущева в Америку. Интересный человек этот Последко со своим украинским акцентом, все его очень уважают, в частности солдаты. Вспоминаю, какое странное отрицательное впечатление именно своим украинским говорком произвел он на меня при первом нашем знакомстве.
Прибыл, наконец, из СССР Ф.Кастро. 4 июня он выступил по радио и телевидению, говорил 3 часа. Собрали несколько журналистов, которые должны были задавать ему вопросы, но фактически они ему только мешали. Он рассказывал в той последовательности, как хотел, и о том, о чём хотел. Его впечатление о Советском Союзе? Он восторгается всем, что увидел у нас: нашей техникой, нашими электростанциями, ракетами, самолетом ТУ- 114. Наш народ — народ-гигант, скромный, суровый, трудолюбивый, организованный, дисциплинированный. Не совсем ему понравился тяжелый труд наших женщин. Мы любим плотно покушать, так как у нас суровые природные условия и тяжелая работа. Восторгался он нашим метро. У нас правильно решен национальный вопрос. К Кубе в СССР — самое восторженное отношение. Как много внимания у нас уделяется экономике! Его награждение орденом Ленина и золотой звездой Героя считает не совсем заслуженным (наши дали, по-видимому, авансом в счет будущих заслуг). Наша армия прекрасно вооружена и дисциплинирована (кубинцы сами здесь убедились). У него дух захватывало при виде новейшего оружия в действии. Хрущева он всячески превозносит: и ясный ум в свои года, и самый человечный, и простой, и выходец из народа. Фиделю он готов был отдать всё, что бы тот не попросил. Сам предложил повысить цену на сахар-сырец с 4-х до 6-ти сентаво за фунт (наши пусть потуже затянут ремни), обещал поставить массу тракторов и убирающих сахарный тростник машин. Ну просто очень добрый богатый дядюшка!
Говоря о Кубе, Фидель заявил, что они здесь очень мало занимаются экономикой, они революционеры-идеалисты, даже слишком революционеры. Период шумихи прошел, теперь надо заниматься экономикой. Совершив революцию, они сделали так мало
— это самое начало большого и трудного пути строительства социализма.
Посетив редакцию газеты «Правда», он нашел, что наши газеты на 4-х страницах удобны и экономичны. Говорил о том, что на Кубе большая неразбериха с зарплатой, во многих учреждениях неимоверно раздуты штаты. Предупредил, чтобы на полученные от повышения цен на сахар деньги особенно не раскрывали рты
— они пойдут на экономику. Характерно, что свое нынешнее выступление Фидель вел без никакой трескотни, даже не закончил его обычным: «Родина или смерть! Мы победим!»
Сейчас я подумал о той большой ноше, которую взваливает на себя Куба, создавая такие довольно внушительные вооруженные силы. Одних только зенитных ракетных дивизионов здесь будет создано 30. А сколько авиационных, мотомеханизированных, танковых и морских частей!
Командир позвал меня к себе и сказал, что у меня нет оснований для замены: я молод, здесь с женой, у нас нет детей. Он пообещал посодействовать моему поступлению отсюда в клиническую ординатуру. Я примерно и ожидал этого, подавая рапорт. Из всех наших медработников один только Петя включен в список на замену. Вороне разрешено ехать домой, но некому принимать аптеку.
Командир водил нас смотреть казарму, куда нас хотят переместить. Мне она понравилась, работать там можно, правда, будет жарковато, трудно с водой и канализацией. Основное — разгородить ее на кабинеты, но сделать это не легко, так как нет строительного материала. Нас и Зайцевых он пообещал переселить в маленькие комнаты возле столовой.
Сегодня командир с электриком ходил и обрезал электропровода, где ему вздумается. Обесточил он наш городок и палатки в санчасти. Нашел резерв электроэнергии, в то время как у самих работают кондиционеры, пожирающие массу электричества. Вчера электрик отключил кондиционер у Пузырева, так ему намылили шею.
В воскресенье после длительного перерыва решили съездить на пляж, сам Даниленко пригласил. Там, как всегда, напились, как свиньи, в том числе больше всех сам Даниленко. Благодаря пьянству Даниленко, собирались домой не спеша, не организованно, в результате чего одна из машин по ошибке уехала в Пуэрто-Падре. И вот между пляжем и городом и по городу началась бессмысленная езда, дерганье шофера, перебранка, сплошное сквернословие. Семин начал оправляться прямо на глазах у Тани. Даниленко невменяем, Щербаков кривляется, контрик хамит, показывает, что он тоже важная шишка и на всех ему наплевать. Люди потеряли человеческий облик. Какое хамье! Но стоило мне это сказать громогласно, как Неняев пообещал за оскорбление советских офицеров набить мне морду, если перед ними я не извинюсь. Но вместо мордобоя он ночью чуть не отдал концы и мне пришлось его спасать. Ирония судьбы! Так окончилась наша, во всяком случае Танина, последняя поездка на пляж. Если эти поездки не прекратятся, то они окончатся крупным ЧП. Удивляюсь, как еще до сих пор никто не утонул.
В Пуэрто-Падре видели карнавал, длящийся уже 5 дней: весь город на улице, торгуют ларьки, по улице движется колонна машин- платформ, на которых размещены макет сахарного завода, макет инкубатора с девушками в разбитых яичках, старинная карета, ракеты и прочее. На всех платформах восседают красивые девушки в пышных нарядах, одаряющие публику улыбками и бросающие в нее безделушки, конфеты, здесь же танцующие полуоголенные сеньориты. Вслед за машинами шествует нарядная публика и небольшие оркестры. Народ в восторге, все с азартом веселятся.
В Гаванском госпитале умер наш солдат: чей он, из какого хозяйства — не знают, звонят повсюду. Смешно и грустно!
Я решил научиться играть на гармошке — это мечта моей молодости. Первое впечатление — тяжело согласовать басы с голосами, но я научусь. Надо же извлечь что-то полезное из нашего здесь времяпрепровождения.
У нас знаменательное событие: мы переселились на новую жилплощадь — это комната возле офицерской столовой, вторая предназначается Зайцевым. Теперь мы имеем благоустроенную комнату и туалетную с душем и ванной, а это не малое приобретение на Кубе. Переселили в казарму, на «теплое» местечко, медпункт, там мы попаримся. В бывший медпункт переселились офицеры технического дивизиона, сейчас у них там шум-гам: справляют новоселье. Идет всеобщее переселение, одно переселение по цепочке вызывает другое. К нам очень многие напрашиваются на новоселье, но мы пока никого не приглашаем.
Сегодня получил вещевое имущество: трое брюк (двое хлопчатобумажных), туфли на кожаной подошве, две рубашки и всякую мелочь. На этот раз всё более подходит к здешнему климату. Наконец-то кое до кого в Союзе дошло, как нас надо одевать.
Наш Сережа получил письмо от Вики. Она там всё мается в Энгельсе после возвращения с Кубы. Квартиру ей так и не дали, на работу она кое-как устроилась, однако ее постигло личное несчастье: ее беременность застыла на 8 неделях, беременна ж она 6 месяцев. Плод, по-видимому, мертв. Чувствует она себя плохо, начала ходить по докторам, каждый говорит разное: одни советуют делать операцию, другие ее не рекомендуют. Койки в больнице для нее не нашлось, всё перегружено. В общем, на каждом шагу трудности и недостатки.
Получил на днях письма от сестер Лиды и Тони. Лида пишет, что хочет отдать Лену в музыкальную школу. Дай-то Бог, но для этого, кажется, нужен музыкальный инструмент, на котором хочешь учиться. Смогут ли они его приобрести? Да и сможет ли она учиться в тех условиях, какие создает дома Гриша, продолжая и углубляя свое пьянство, о чём сообщает Тоня. Она пишет, что он их там всех гоняет, даже мать. Тоня предлагает матери перейти жить к ней, но та жалеет Лиду и не соглашается.
Последнее время у нас ходит масса «уток». В замену мало кто верит, говорят, что замену и отпуска зарезали в связи с организацией здесь бригад. А тем временем народ помаленьку убывает с Кубы, сейчас первенство в этом держат тыловики. С дивизии уехала летная группа.
У нас опять черви и насекомые не дают покоя. Зверев выступает перед кинофильмами и старается всех убедить, что виноваты в этом тыловики, повара, пекаря и медики. Но ведь мы уже получаем явно негодные продукты, например, рис и муку, кишащие от долгоносиков. Лаборатория их исследует и признает годными к употреблению после предварительной обработки, но ведь каждого червя и долгоносика не поймаешь.
В полку организована комиссия по определению выносливости личного состава в тропическом климате, включен туда и я. Сначала измеряем у солдат исходные данные: кровяное давление, пульс, динамометрию, спирометрию, остроту зрения, вес, прыжки, подтягивание и двигательную реакцию, затем повторяем те же измерения сразу после кросса 800 метров и через 1 и 2 часа после кросса.
По этому поводу мы отправились в первый дивизион, днем поработали, а вечером поехали за город в бар при спортивном клубе. Туда уезжает народ от городского шума, там можно выпить, потанцевать. На русских посетителей смотрят без восторга, танцевать дамы соглашаются в виде редкого исключения. Всё это вызывает у нас возмущение. Потом мы поехали в клуб «Панамерикано» — это прекрасный клуб с кондиционером, выходить оттуда не хочется. Там собирается публика побогаче, как говорят, «контра». На нас там вообще ноль внимания, попытка потанцевать кончилась фиаско. Туда обычно приезжают парами или, возможно, в поисках подходящих пар, мы же, русские, им не подходящая пара. Видел я, как там изящные дамы мило и обворожительно очаровывают своих кавалеров. Поехали снова в спортивный клуб, еще там добавили, присосались, наконец, к каким-то шлюхам, но шлюхи достались не всем, а отсюда и раздор в наших рядах: одни хотят ехать домой, другие — нет. Кое-как добрались в часть.
Не совсем так получилось у Юршина. Там нам людей не дали и мы с утра закатили на пляж. Долго и упорно мы искали ракушки, почти ничего не нашли, потом пили ром и кушали уху (рыбу купили в порту). Я удивляюсь, до чего наши люди любят пить всегда и везде, в жару и в холод, находя в этом удовольствие. Тянут они этот ром, кривясь и морщась, но тянут. Я никак не могу дойти до такой стадии.
На пляже человек 20 кубинцев нагружали одну машину песком: одни работают, другие пьют пиво и ром. Машина одна, приезжает редко, 5 минут работают, час отдыхают. Великолепная производительность!
Вечером мы по инициативе Королева поехали в Манати в кино. Картина оказалась американской с дублежом-титрами. Говорят в кино по-английски, написано по-испански, а зрители — русские, не понимающие ни бельмеса. За вход в кинотеатр — 25 сентаво, места на билетах не указаны, можешь зайти в зрительный зал в любое время. Громко работают вентиляторы, пошумливает и покуривает народ, одни спят, другие целуются. Того и смотри, что сзади сидящие положат ноги на головы впереди сидящим.
Вдруг за нами пожаловали, командир как-то узнал, что мы в кино так поздно и велел нас срочно вызвать. Королев за это на следующий день получил 5 суток гауптвахты.
Говорят, Рауль Кастро всех советских офицеров предлагает разместить в городах, по-человечески, да наши не соглашаются, не надеются на нас.
Командир перед строем объявил, что в Гаване наши граждане продавали часы. Кубинские милиционеры призвали их к порядку, предложили сесть в машину и следовать с ними. Наши отказались, завязалась потасовка, а когда разобрались, то оказалось, что это наши переодетые контрики.
Наш гриф пострадал, кошка во время их знакомства выцарапала ему глаз. Получилось почти как в «Похождениях бравого солдата Швейка» при знакомстве кошки с канарейкой. Правда, там кошка съела канарейку, наш же гриф оказался для нее великоват. А вообще этот гриф в неволе беспомощное существо, даже маленькие птички его обижают. Кобчик нас окончательно оставил. Наш зоосад пополнился черепахой, которую мы поместили в бассейн, где она пребывает без удовольствия. Таня ее подкармливает, но она шипит и злится. Ночью она спит под водой, а днем вылезает на сушу.
На фото-убираю сахарный тростник.