Начался очередной рабочий день в обычном российском банке. В кабинетах и коридорах царила деловая суета. Множество людей, озабоченных важными делами, торопились в юридический отдел. Он находился в небольшом кабинете, который банковское начальство ухитрилось превратить в двухэтажное помещение. У его дверей вечно толпились посетители. Внутри, почти вплотную друг к другу, теснились столы, заваленные грудами бумаг. Юристы не могли отвлечься ни на минуту, чтобы дать передышку переутомлённому мозгу.
Инга привыкла работать в такой обстановке. Но сегодня она сидела перед монитором, не в силах сосредоточиться, и с тревогой прислушивалась к собственным ощущениям. Вот, снова и снова в низ живота ударяет волна боли.
«Что-то странное со мной происходит», — думала женщина. — «Раньше побаливало раз в месяц, как у всех женщин. А теперь повторяется каждые пять дней!».
Мысленно анализируя своё состояние, Инга вспомнила, что боли беспокоят её уже полгода. Она всё ждала, что «само пройдёт», а становилось только хуже. Приходя домой после тяжёлого рабочего дня, юрист банка чувствовала себя совсем разбитой. О своей проблеме она не рассказывала никому, даже Петру, с которым жила вместе уже десять лет. Неотвязная боль вынуждала Ингу отказываться от интимных отношений с другом, что, безусловно, раздражало его.
«Придётся отпроситься с работы и сбегать к врачу», — наконец решилась Инга. Она не представляла, что в ближайшие два месяца бег по врачам станет её привычным занятием. Кабинеты и направления, анализы и обследования… Финишной чертой оказалась дверь с надписью «врач-онколог».
— У Вас рак, милочка, рак шейки матки, — певучим голосом объясняла пожилая докторша, просмотрев толстую папку с медицинскими документами Инги. — Очень запущенное состояние. Придётся делать химиотерапию, потом облучение.
Инга молча выслушала приговор, ещё не понимая, как он изменит её жизнь. Потом она долго ходила кругами по Первомайскому скверу в центре города. В голове смешивались отчаянные мысли. Рассказать ли страшную правду Петру или промолчать? Их отношения давно дали трещину. Прожив столько лет вместе, они так и не решились пожениться. В последнее время П;тр вообще замкнулся в себе, всячески избегая общения с Ингой.
«Может, во многом я сама виновата», — думала женщина, — «Слишком отдавалась работе, запустила болезнь… и близости у нас давно уже не было…»
Так и не решив ничего, она отправилась домой. Отпирая входную дверь, постаралась придать своему лицу беззаботное выражение.
— Есть кто дома? — шутливо спросила Инга, входя в квартиру.
И тут же остановилась, удивлённая непривычной тишиной. В коридоре не скакал с весёлым лаем пёс-овчарка Мухтар. Дверцы шкафов были распахнуты, полки внутри наполовину опустели. П;тр забрал собаку, вещи и ушёл по-английски, не утруждая себя последним выяснением отношений.
— Что ж, может это и к лучшему, — вслух проговорила Инга.
Когда-то она так сильно любила этого мужчину, а теперь его уход совсем не тронул её. Физические страдания и страх перед сложным лечением заглушили все эмоции. Инга просто села на диван, укутала ноги пледом и словно оцепенела. Её привёл в чувство голос дочери.
— Мамочка, я сегодня так счастлива!
Восемнадцатилетняя девушка с сияющей улыбкой на лице обняла Ингу.
— Я наконец-то встретила того, о ком всегда мечтала, — дочка говорила с таким же выражением, как в детстве, когда делилась с мамой своими наивными секретами.
— Завтра я тебя с ним познакомлю. Уверена, он тебе понравится! Ой, а почему ты плачешь? — удивлённо спросила девушка.
—Просто радуюсь за тебя, солнышко!
Мать не хотела портить хорошее настроение дочки своими проблемами. Вскоре та переехала к молодому человеку, и Инга осталась наедине с болезнью. Приходя по вечерам в опустевшую квартиру, она включала телевизор и бездумно сидела перед экраном. Ей было всё равно, что смотреть — мелодрамы, викторины или политические новости. Полное безразличие ко всему притупило чувства женщины.
У неё не было ни малейшего повода для радости. Химиотерапия и облучение не дали положительных результатов. Врачи только разводили руками, и Инга, посоветовавшись с бывшей однокурсницей, решила отправиться в Тель-Авив.
Израильские врачи провели небольшое обследование и весьма удивились диагнозу, поставленному сибирскими медиками. Оказалось, что рака у Инги никогда не было. Ненужное онкологическое лечение только навредило здоровью женщины. Проведя недельный курс восстановительной терапии, врачи, выписали Ингу, пообещав ей жизнь до ста лет.
Так Инга встретила своё сорокапятилетие. Совершенно одна, с подорванным здоровьем, измученная бессмысленным лечением. Слабость не оставляла женщину. Прежде она совершала пробежки по утрам, а теперь не могла пройти десяток метров без одышки. Сумка с пакетом молока и буханкой хлеба казалась ей неподъёмной тяжестью. От малоподвижного образа жизни быстро набрался лишний вес, что было для красивой женщины особенно тяжело.
Инге пришлось уволиться с престижной работы — кому нужен больной юрист? Она получила инвалидность с крошечной пенсией и оказалась предоставленной самой себе. Сбережения, скопленные за годы работы в банке, постепенно таяли. Но искать новую работу Инге не хотелось. Она просто не знала, чем могла бы заняться, кроме юридической практики.
Не в силах сидеть в четырёх стенах, женщина выходила из квартиры и гуляла по городу. Ей понравилось посещать музеи, выставки, картинные галереи. С педантичностью юриста Инга выписала все интересные места, которых в столице Сибири оказалось очень много. Она начала объезжать их все по очереди. Ей нравилось ходить по полупустым залам, подолгу разглядывая экспозиции. Вечерами она увлечённо искала в Интернете интересную информацию о понравившихся объектах. Посещая музеи, она непременно задавала вопросы смотрителям и слушала, как они с удовольствием делятся архивными знаниями.
Глухое равнодушие к жизни, возникшее во время химиотерапии, полностью покинуло женщину. Она записалась в художественную студию и наслаждалась уроками живописи. Потом увидела объявление о курсах игры на гитаре для взрослых, вспомнила, что этот инструмент был её давней детской мечтой, и решила её исполнить. Позже стала ходить ещё и на курсы гончарного мастерства.
Жизнь стала набирать скорость и понеслась небывалыми темпами. Постепенно забывались кошмары беспощадного лечения. Инга чувствовала, что её здоровье понемногу восстанавливается. Она старалась больше гулять на свежем воздухе, по утрам делала гимнастику, и похудела на семь килограммов. Чтобы уж совсем не оставалось свободного времени, Инга взяла щенка овчарки и назвала его Мухтаром, как прежнюю, общую с Петром, собаку.
— Мама, где ты купила эту картину? — спросила как-то дочь, пришедшая в гости.
Она стояла перед полотном, которое написала сама Инга — городской переулок, освещённый фонарями, и в тени домов бредёт печальный ангел с опущенными до земли крыльями.
— Тебе нравится? — с замиранием сердца спросила Инга, не решаясь признаться взрослой дочери в своих увлечениях.
— Да, прикольная картинка, — дочь высказалась по-молодёжному. Но Инга по её лицу поняла, что девушка в восторге.
Особенно Инге нравилось делать керамические тарелочки в итальянском стиле и разрисовывать их ангелочками. Она изображала простые и трогательные сюжеты — милые карапузы с крылышками летают в облаках, катаются на детских лошадках, тянутся за сладостями… Обдумывание композиции, цветовой гаммы и настроения персонажей стало занимать всё свободное время женщины.
Гуляя с собакой, Инга представляла себе, как живут е; маленькие ангелочки в своём чудесном мире. Они кружатся в танце, порхают, словно бабочки между неведомыми людям небесными сферами. В их Вселенной нет болезней и бедности, неправедных законов и человеческих пороков. Там только чистые помыслы, только любовь и радость…
— А Ваша собачка кусается? — вдруг вывел женщину из раздумий звонкий детский голос.
Инга увидела перед собой светловолосого мальчика лет семи в потрёпанной курточке. Мухтар лежал рядом с лавочкой, на которой сидела его хозяйка, и подозрительно косился на ребёнка.
— Можно его погладить? — мальчик с нетерпением протянул руку, но не трогал собаку, ожидая ответа женщины. Глаза у него были наивные, любопытные и немного испуганные.
— Конечно, можно, — доброжелательно ответила Инга. — Давай вместе погладим, чтобы он привык к твоей руке.
Взяв ладонь мальчика, Инга провела ею по шее Мухтара. Пёс отвернулся и сделал вид, что ничего особенного не происходит. Мальчик осмелел и стал гладить собаку обеими руками. Инга обратила внимание на его красные от холода ладошки.
— У тебя руки совсем зам;рзли, где же твои перчатки? — спросила она. Мальчик, пошмыгивая носом, не ответил, только махнул куда-то рукой. В это время к лавочке Инги приблизилась целая ватага ребятни — все лет шести-семи.
— А можно и нам? — спросила девчушка, с лицом, густо усыпанным веснушками.
Инга с улыбкой кивнула.
Посыпались детские непосредственные вопросы:
— А как его зовут? А сколько ему лет? А он команды понимает?
Инга отвечала, шутила, рассказывала о забавных проделках щенка. Дети, в свою очередь, сообщили, что живут в детском доме-интернате — вон там, за парком. Сейчас у них свободное время и прогулка. Все они очень любят собак, но, конечно, им не разрешается держать животных в комнатах.
Мухтар встал и вразвалочку пошёл по аллейке. Инга взяла с лавочки свой альбом с набросками и последовала за ним. Ребятишки всей гурьбой отправились провожать её.
При виде их счастливых лиц, светившихся искренней радостью, Инге показалось, что она слышит голоса своих ангелочков из неведомой Вселенной. Теперь она точно знала, чему посвятит свою дальнейшую жизнь.