– Это вы здесь юморист?
– Я. А почему вы так решили?
– Мне сказали, что вы вынуждаете людей смеяться.
– Вношу поправку, не вынуждаю, а заставляю. Потому что сам нахожусь в тисках свободы.
– Вы, это, про статую?
– Угадали. Спасибо французам девушку с факелом прислали, а то нам по эту сторону океана слишком темно было.
– Теперь бы они такого на повторили. Отношения у Франции с США доходят до смешного и на том останавливаются. Если, к примеру у Франции с Англией сотрудничество (Конкорд) было, то сейчас наши с ней отношения можно определить двумя словами Большие Цорес. Помните «Большие маневры» с Жераром Филиппом (не Киркорвым)? Так это тот самый вариант, только наоборот, с уймой неприятностей.
– Надеюсь, вы ничего не имеете против Парижа?
– Что вы, что вы, я его люблю. Это – единственное, что меня единит с немцами. Они его тоже обожали во времена оккупации, даже хотели создать на его основе мировой центр развлечений тысячелетнего Рейха. Но, к счастью, ничего из этого не вышло.
– Да, не прошел им этот номер. Зато Париж вскоре может превратиться в центр мусульманской культуры.
– Сомневаюсь, чтобы Эйфелева башня нацепила на себя паранджу.
– Никто не знает. Тому пример авиалиния Эль Франс. Уже одно название говорит само за себя.
– Меня не зря предупреждали, что вы высокограмотный юморист, – не Эль, а Эйр.
– Пусть будет по-вашему, главное, чтобы не Эл-Ал, а то опять мы будем во всем виноваты.
– Но все равно, приятно было с вами побеседовать. И вообще я заметил, чем беднее писатель, тем богаче его язык, не считая, конечно, Толстого с Тургеневым.