Быль, фамилии изменены.
В фойе нашего института висел портрет в траурной рамке. Я поспешила присоединиться к группе коллег.
- Кто умер?
-Левитин, начальник двадцать третьего отдела.
- Не знаю такого.
- Да он с другой территории.
И тут я повернулась к портрету и застыла, совершенно ошеломленная. Это был мой новый знакомый. Он обещал позвонить мне в понедельник. Сегодня. Уже не позвонит.
Встреча в конце недели ярко вспыхнула в моем мозгу. Мы вместе вышли из института - я и этот мужчина. Я никогда его прежде не видела. Высокий, подтянутый, на вид лет тридцать пять. Я шла немного впереди, чувствовала, что он за мной наблюдает.
- Вы тоже к метро?
- Нет, я на электричку.
Несколько минут мы шли рядом, разговаривали, - о погоде, о нашем новом директоре, о французском фильме, который вчера показали по телевизору. Он не повернул к метро, решил меня проводить. Мы поднялись на платформу. Поезд стремительно приближался, увеличиваясь в размере.
- Моя электричка.
- Дайте мне ваш номер телефона.
Я продиктовала номер, вошла в вагон. Смотрела, как он машет мне рукой, - открытая улыбка, волосы цвета пшеницы шевелит легкий ветерок. Приятный мужчина. Но зачем я дала ему свой телефон? Я не изменяла мужу и не собиралась изменять. Номер телефона вылетел из моих уст автоматически, буквально против моей воли. Когда он позвонит, скажу ему, что не смогу с ним встретиться. Да, теперь уже точно не смогу.
Я поднялась в отдел. За столом сидел мой начальник. Руки его заметно дрожали.
- Слышала? Левитин погиб.
- Ваш хороший знакомый?
- Нет, я его почти не знал. Ужасная смерть. Возвращался в пятницу с работы и попал под электричку. Умер, не приходя в сознание.
- Он был женат?
- Женат и двое детей.
Начальник вздохнул. Он был бледен, и руки его продолжали дрожать.
Я опустила голову. Значит, Левитин погиб через несколько минут после нашего разговора. Ему не нужно было переходить железнодорожные пути, это все из-за меня. Я виновата? Или не я? Может быть, одна только мысль о возможной измене жене переполнила "чашу его грехов"? Так говорят сектанты. Чушь, конечно. Но мне пришло в голову, что наши поступки и решения, наши серьезные решения, меняют нашу жизнь сильнее, чем мы можем себе представить.
Но почему я дала ему свой телефон? Наверное, это тоже не случайно. Возможно, его гибель в тот день и в тот час давно уже была предрешена на небесах, и все, чем ему мог помочь его ангел-хранитель, - сделать последние часы его жизни приятными. Полными радужных надежд. Или это был какой-то знак для меня? Лично для меня?
Почему дрожали руки у моего начальника, я знала. Этот эмоциональный, впечатлительный человек боялся внезапной смерти. У него было предчувствие, что смерть его будет именно внезапной. Судьба настигла его года через три. Он тоже умер под колесами. Мы, его подчиненные, сначала просто отказывались в это поверить. Ведь он прекрасно водил машину. Но в тот день он не вел машину. За рулем другой машины был другой человек.