Вся наша жизнь состоит из людей и событий. Все течет по какой-то неведомой реке, а ты сидишь на берегу, сосредоточенно ковыряя палкой песок, и лишь время от времени поднимаешь голову, чтобы бросить взгляд на воду. Глядь, а там лодочка плывет, и тебе с нее человек машет. Ты махнешь ему в ответ и снова копаешь свою ямку. В следующий раз прибьет к твоему берегу бутылку с запиской. Прочтешь – перевернешь записку, накарябаешь что-то в ответ, законопатишь обратно – и бултых! - в реку. И снова за свои дела. А иногда плывет совсем близко чей-то плот без руля и ветрил, и человек стоит на нем и смотрит на тебя так, что ты отчего-то вдруг бросаешь свое занятие, заходишь по пояс в воду и сам протягиваешь ему руку, дескать, не бойся, я тебе помогу, хватайся быстрее. И человек хватается, причаливает и сходит на твой берег. Вот тогда-то и начинается самое интересное...
Ася всего лишь второй год работала в бухгалтерии. Компания была большая, многопрофильная, и Асино место было в небольшом, относительно самостоятельном подразделении, которое, однако, координировало свои действия с головным офисом. Трудовой путь молодого специалиста был в самом начале, а потому опытный и осторожный главный бухгалтер Гаджи Тофикович, собираясь в отпуск, не сразу, с тревогой, но все же решился доверить печать, ключи от сейфа и вторую подпись на банковских документах своей юной подчиненной. Дело в том, что опыт всевозможных калькуляций, отправки платежей и сведения дебета с кредитом у Аси уже имелся, а вот опыта общения с людьми было неизмеримо меньше. С другой стороны, работа в бухгалтерии не предполагает неожиданных контактов, и уж как-нибудь пару недель смышленая Ася без него продержится. А то ведь иначе и в отпуск не уйдешь.
И вот, как на грех, именно в последний день перед отпуском, внезапно понадобилось руководству аудиторское заключение к промежуточной бухгалтерской отчетности. Гаджи Тофикович с головой ушел в подготовку этой самой отчетности, а потому доверил Асе ответственное дело - самостоятельно устроить все дела с аудиторами. Та, как положено, обратилась в головной офис, и оттуда быстро прислали уже заключенный договор с аудиторской фирмой «Заманов и Ко». А к вечеру пожаловал и сам господин Заманов - энергичный мужчина лет пятидесяти пяти, крепкий такой, кубаристый, с оптимистичным седым ежиком на голове. Стороны обсудили детали, объемы проверки и договорились начать, как принято, с понедельника. Эта задача целиком ложилась на Асины плечи и была первым серьезным испытанием.
Наступил понедельник, но на проверку почему-то никто не вышел. И во вторник Ася с самого утра не могла дозвониться господину Заманову по рабочему телефону с визитки. Время, отведенное на выполнение поставленной задачи, стремительно утекало, заставляя И.о. главного бухгалтера изрядно нервничать. Еще бы! Задание грозило провалом. Что же делать? Позвонить Гаджи Тофиковичу? И что, она, как ребенок, будет просить помощи, «спасите-помогите»? Нет. Наконец, в среду, когда пренебрежение к договору со стороны аудитора стало просто вопиющим, Ася собралась с духом и обратилась в головной офис, откуда этого необязательного Заманова ей навязали. Там очень удивились, сказали, что вообще-то на него не похоже, и дали домашний номер. И вот, вся кипя от праведного гнева, перебирая в уме всевозможные претензии, Ася позвонила домой аудитору Заманову. Гудок, второй, третий… Кто-то снял трубку… Женский голос…
- Здравствуйте. Могу я поговорить с Эдуардом Микаиловичем? – юным, но очень строгим голосом начала Ася.
- Нет. Его нет.
- А когда он будет?
- Девушка… Его вообще нет… Он умер…
Дальше последовали сдавленные рыдания, а потом щелчок и гудки.
Ася сидела с трубкой в руке и пыталась осмыслить услышанное. Первая ее мысль была совершенно наивной: «А разве так бывает? Разве аудиторы умирают?» Как это «умер»? Вот только-только был здесь, сидел напротив и… умер? В своей юной жизни Ася еще не сталкивалась с подобными печальными событиями – все родные и близкие, слава богу, были живы-здоровы, а потому разум ее отказывался верить в то, что человек, буквально вчера выглядящий абсолютным здоровяком, внезапно мог умереть.
Ася задумчиво налила себе крепкого чая и медленно приходила в себя. Итак, Заманов умер. Эта мысль долго не укладывалась в ее голове. Принять это было сложно еще и потому, что она никак не могла представить аудитора простым человеком из плоти и крови, он виделся ей скорее рабочей функцией, стороной договора, проверяющим. И вот теперь он никого и никогда больше не будет проверять. После осмысления этого грустного факта, Асино сознание, наконец, добралось до рыдающей женщины. Видимо, это была его жена. Вспоминать ее рыдания было больно, почти физически больно. А еще Ася вдруг поняла, что от растерянности не сказала ей ни слова сочувствия. Как же так? Надо позвонить, сказать, что положено - «соболезную»… Или правильнее так: «приношу соболезнования»… Ну, в общем хоть что-то человеческое сказать. И Ася позвонила.
Снова трубку взяла она. Убитый голос. Ася представилась, сказала, что уже звонила ей час назад и все знает. Женщина на том конце провода опять зарыдала, и новоиспеченный И.о. главного бухгалтера в свои неполных двадцать пять лет не знала, как ее утешить. Поэтому, в конце концов, просто спросила, как это все произошло. Ведь Эдуард Микаилович был такой энергичный, они собирались работать, даже договор на аудиторскую проверку подписали. Как же так? А вышла такая штука, как рассказала жена, что человек среди ночи встал попить водички, и у него оторвался тромб. Такой маленький липкий сгусток крови. И все – нет человека. Умер. И что ей теперь делать, ведь у нее на руках грудной ребенок, которому и года нет?
Тут Ася немного удивилась про себя, потому что дяденьке-то явно не меньше полтинника было, а тут грудной ребенок. Да и голос у ее визави явно молодой. Тогда это все еще удивляло. А жена продолжала рыдать, что совсем одна, и сейчас последние деньги уйдут на похороны, и на что же ей с ребенком жить… Ася успокаивала несчастную женщину, что-то говорила про помощь родственников, про аудиторскую компанию… И только тут молодая вдова будто бы поняла, что говорит не с близким человеком, не с родственницей и не со знакомой даже, а с кем-то из мира финансов, в котором вращался ее покойный муж. Всхлипы на миг прекратились.
- Девушка, а вы можете мне помочь?
- Я? – опешила Ася.
- Да. Вы ведь связаны с банком? А у нас в вашем банке был депозит. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! Помогите мне! Помогите получить наши деньги. Я же с ребенком грудным, не работаю… Умоляю вас!
- Что вы?! Не надо… Я, конечно, узнаю, как там обстоят дела и вам все сообщу. А на кого депозит был оформлен? На Эдуарда Микаиловича или на вас?
- Ну, конечно, на него. Он же не собирался умирать.
- Хорошо, постараюсь вам помочь. Узнаю, что можно сделать.
- Милая! На вас вся моя надежда!
Она попросила Асин номер. Представилась сама - Ирада. Ирада Заманова.
Да, господа, увы, приходится признать, что человек смертен. Это не может не удручать само по себе. Но, как сказал классик, хуже всего то, что он внезапно смертен. После этого душераздирающего разговора, пылая жаром помощи ближнему, Ася позвонила в банк, самому влиятельному, до кого могла дотянуться со своей в общем-то скромной позиции. Сказала, Заманов, аудитор-то ваш, помер. И такая вот история, что жена его с грудным ребенком на руках осталась совсем без денег, просит депозит ей вернуть. Очень просит, просто умоляет. Давайте, ей поможем. В банке, конечно, впечатлились историей с внезапной смертью аудитора и пообещали помочь.
Ирада Заманова звонила каждый час, спрашивала есть ли шанс, но у Аси не было ответа. Ответ пришел, когда она в очередной раз позвонила в банк и ей, несмотря на сочувствие к вдове, категоричным голосом объяснили, что депозитный договор не будет расторгнут, так как в связи со смертью клиента, будет заморожен на время ведения наследственного дела. Ася возмутилась: но ведь она и есть жена, то есть наследник первой очереди, мы же можем пойти ей навстречу, у нее совсем нет денег и грудной ребенок на руках. «Через полгода, если не будет оглашено нотариально оформленное завещание» – был четкий и безапелляционный ответ.
Вот сволочи бессердечные! Никакого сочувствия к несчастной вдове! Ася решила, что настал момент звонить Гаджи Тофиковичу, ведь это очень уважаемый и авторитетный человек, и уж ему-то в банке точно не откажут, как отказали ей. Главбух выслушал историю о внезапно почившем аудиторе, вздохнул, помычал философски, что все, дескать, под богом ходим, но неожиданно для Аси полностью одобрил действия банка и отказался хлопотать за аудиторову вдову. И на все Асины бурные эмпатические доводы назидательно ответил: «Закон есть закон, милая. А законы писаны кровью. Не забывай этого никогда!» И положил трубку.
Вот ведь какой равнодушный! Не желает даже пальцем пошевелить ради помощи ближнему. С тяжелым сердцем Ася позвонила Ираде. Снова были рыдания, отчаяние, рвущее чувствительное девичье сердце. «Что мне делать? Что мне делать? Они меня убивают. Это же наши деньги! Наши! Как я теперь? Что мне делать?» – рыдала она. Действительно, сколько бы близкие и родственники ни скидывались, это все равно копейки, которыми никак горю не поможешь. И Ася не знала, что делать молодой вдове, кроме одного-единственного варианта – пристраивать ребенка и идти работать. Работа! Вот он выход! Они же как раз ищут еще одного бухгалтера со стажем.
- Ирада, а кто вы по профессии?
- Аудитор. Я же работала у Эдика… у Эдуарда Микаиловича, в его аудиторской компании. Там мы и познакомились. Но я оттуда уволилась.
- Отлично, - обрадовалась Ася. - Значит, вы можете работать и в бухгалтерии. Нам просто до зарезу нужен опытный бухгалтер, мы просто зашиваемся, и мы даже ставку хорошую уже выбили в головном офисе, только вот собеседований мы еще ни с кем не проводили. Как вам вариант?
Глотая слезы, вдова, видимо, прикидывала куда, когда и как сможет пристроить ребенка. Сказала, что другого выхода у нее, похоже, нет. И что после похорон, она придет к Асе с трудовой книжкой устраиваться на работу. За это время воодушевленная помощью ближнему Ася заочно согласовала с руководством кандидатуру жены аудитора Заманова, тоже аудитора, на должность бухгалтера. Скажем так, наверху просто пожали плечами и пошли навстречу инициативной барышне.
Через пару недель она пришла. Высокая брюнетка, лет тридцати с хвостиком, эффектная и немного утомленная. Опять говорили про депозит, про бесчеловечность и беззаконие банка, куда она сама лично, как вдова, обращалась, и ей жестоко отказали, про похороны, про ребенка, про всякие другие страдания. И нельзя ли ей будет взять займ у компании, чтобы расплатиться с долгами за похороны? Ася не знала, такие вопросы решает только руководство, но она обязательно спросит. В глазах у вдовы стояла рассеянность и темная неизбывная печаль, и Ася в свои неполных двадцать пять лет решила, что лучшее лекарство от тоски в ее случае – это работа. Сейчас быстро заполним трудовой договор, подпишем приказ, и в бой! Надо же как-то вытаскивать человека из депрессии.
- Ну что, Ирада? Принесли документы? Давайте.
Та протянула диплом и трудовую книжку. Ася раскрыла диплом: опа! - Институт культуры… Неожиданно… Наверное, экономический факультет – сама себе объяснила новоиспеченный работодатель. Итак, трудовой договор и приказ о зачислении на должность распечатаны, осталось подписать их у директора. Вдова сидит в кресле, наматывает локон на палец и отрешенно смотрит в окно. Что-то Асю смутило в ее позе. Наверное, Ася так не сидела бы в чужом кабинете... И не смотрела бы так в окно, если бы тут при ней хлопотал человек, пытающийся помочь…
Тонкий тревожный звук, словно скрипка на самой верхней ноте… Длится и длится… Этот взгляд в окно… это покачивание ногой… Вскочив было уже бежать подписывать у директора приказ, Ася села обратно…
- Ирада, я вижу у вас диплом Института культуры. Но вы сказали, что работали аудитором.
- Ну да…
- Я все понимаю… Вы только не обижайтесь, можно я задам вам пару профессиональных вопросов для порядка? Только не обижайтесь, пожалуйста, если они покажутся вам глупыми.
Ирада перевела на Асю темные глаза. «Задавайте».
- Скажите, как вы отразите на счетах учета получение кредита? Какая будет проводка?
Ирада Заманова смотрела на Асю почти не мигая, глаза в глаза…
- Не помню… Какая разница? Я целый год сижу с ребенком, а до этого беременность…
- Хорошо, ну а как вы отразите выдачу денег под отчет из кассы?
Темный немигающий взгляд был Асе ответом.
- Ирада, но ведь это самый простой вопрос, проще-то не бывает...
- Ну и что? Я забыла. Потом вспомню.
- Как аудитор может забыть ответ на него? Вы точно аудитор?
- Ну вы же видели, что написано у меня в трудовой.
- Видела, но написать можно что угодно. Вы аудитор?
- Я, уважаемая, работала в аудиторской компании.
- Кем?..
- Референтом.
- Ясно… А как же вы собирались работать бухгалтером у нас?
- Да я, собственно, и не собиралась. Это вы мне всучивали эту работу вместо того, чтоб помочь по-человечески…
- Но вы же просили…
- Да я, собственно, вас ни о чем не просила...
Дама встала, окинула Асю оценивающим прощальным взглядом, взяла со стола свои документы и утомленно вышла из кабинета.
Целый час Ася пыталась прийти в себя. Звук скрипки становился все тише и тише пока не смолк. Только тогда она смогла полноценно дышать. Вся бездна проблем, которые вот-вот могли обрушиться на их компанию и лично на Асю постепенно представала перед ней. А еще она почувствовала себя слепым щенком в большом и не всегда прекрасном мире. Она открыла папку с приказом, на которой, слава богу, не успел поставить подпись директор, и медленно разорвала его на мелкие кусочки…
А через полгода пришла информация по наследственному делу. Выяснилось, что эта Ирада – третья по счету жена аудитора Заманова, и что от прежних двух браков у него имеются еще трое несовершеннолетних детей. Тысячу раз прав был мудрый и осторожный Гаджи Тофикович – законы, и вправду, писаны кровью. И не стоит торопиться их менять.
Вся наша жизнь состоит из людей и событий. Все течет по какой-то неведомой реке, а ты сидишь на берегу, и возишься со своим песочным городом. Глянешь на реку, а там лодочка плывет, и кто-то смотрит на тебя молча темным взглядом. Вот и пусть плывет. Мимо.
________________
• Имена героев вымышленные
• Иллюстрация взята из открытого источника в интернете