После того, как закончился головокружительный полёт, и истома спала, Фабер вскочил, оделся и заставил одеться Амалию, движения которой продолжали оставаться замедленными и расслабленными.
- Идём!
- Куда?
- Увидишь. Я тебе кое-что покажу. Надо отметить наше единение. В баре осталось шампанское.
Амалия вздохнула: после побега и ночи любви – пить вино? Оно свалит её с ног моментально! Она боялась повиноваться и боялась возражать.
- Идём, идём! – подгонял он нетерпеливо и тянул за руку. – Не бойся. Я обуздал, я победил своего демона, теперь он слушается меня…
Они вышли в коридор, и Фабер повернул налево, к пандусу в подвал. Сердце Амалии смятенно сжалось, ноги подкосились.
- Что случилось, Силь? Зачем нам в подвал? Я не хочу! Я боюсь!
- Ничего страшного, Ами, просто… Художник вернулся.
- Вернулся? Хончо? Ты… не обманываешь? Почему я не слышала, ничего не слышала?
- Потому, что ты занималась со мной любовью.
- Хончо там работает?
- Хончо там оплакивает Амадею. Он накрыл стол для нас всех, мы выпьем за упокой, и за будущее здравие… Ты ведь захочешь помянуть Амадею, законную хозяйку Тырновой Пущи?
Знакомый коридор… лестница… пандус в подвал…
Амалия очнулась от тяжкого сна, перепрыгнув из любовной истомы в очередной кошмар, и судорога прошлась по мышцам. Фабер нагнулся и нежно поцеловал в губы. Амалия и верила, и не верила. Но как вырваться из его хватки? Ослабевшее тело не желало слушаться, и поэтому Фабер почти волок её к ненавистной двери. Ступеньки казались дорогой в ад, ноги – чугунными колоннами.
…Хмурый Хончо Тырнов с седыми вихрами, и незнакомая юная девушка, почти девочка, с косами и в ажурной косынке, встречали их снаружи, на коленях, уткнувшись лбами в пол. Силь, склонившись ласково, поцеловал их в макушки и провёл над ними ладонью – ладонь вспыхнула голубым светом, голубое свечение постепенно охватило стоящих полностью и словно бы впиталось в них.
Потом Фабер распахнул дверь и втянул её внутрь. Горел яркий свет, но комната была пуста. Никакого накрытого стола, никакого шампанского. Только между сдвинутых в одну сторону пёстрых шторок зияло распахнутое окно, и клубящаяся мгла оттуда пахнула на вошедших знойным летом.
- Силь, ты меня обманул! Никто ничего не собирается здесь отмечать! – дрожащим голосом сказала Амалия, пытаясь улыбнуться. – Почему Хончо с девушкой не заходят? Пусть они войдут. Или я уйду! Прошу тебя, давай уйдём вместе! Позови Хончо!
- Идём, идём! Хончо не пойдёт с нами, Хончо останется здесь, у него много, очень много работы! Он станет наместником, а сейчас он должен провести обряд посвящения. Ведь они уже приняли Свет!
Амалия в ужасе оглянулась. Хончо Тырнов и незнакомая девушка с юным, почти детским лицом, нагие, простирались ниц, перегородив путь Амалии, которая была готова рвануться назад, к двери, задыхаясь от отчаяния и придушенных рыданий.
- Хончо, Хончо, спаси меня! – крикнула она. Хончо поднял голову, и Амалия споткнулась о его взгляд – отрешённый, чужой, светящийся странным рыжим светом – Амалия не сразу поняла, что в его глазах отражается пламя, рвущееся из несуществующего окна. Странная догадка, несмотря на отчаяние, пронзила её вдруг: Хончо… Хончо – это и есть его демон? Она обернулась к Силю, и тот, едва заметно улыбнувшись, кивнул, прочтя её мысли.
- Пришло время. Мы уходим вместе. Мы возвращаемся в наш дом, Ами! А наш дом – это Вечный Путь, это вся Вселенная! Ты забыла? Идём же! – и он властно тянул её за собой.
Амалии казалось, что её онемевшие ноги перестали существовать, что они не движутся, а она просто скользит по воздуху – всё ближе и ближе к роковому окну.
Снова полыхнуло огнём и нестерпимым жаром.
- Силь, что это?
- Это – обновление Ами. Прошёл круг. Мы должны сгореть, чтобы возродиться.
Фабер никогда ещё не был таким умиротворённым и сияющим. Его глаза сверкали яростным голубым светом, точно в их глубине зажглись неоновые лампочки. Что это было – крайняя степень безумия или, напротив, прозрение?
- Нет, Силь, я не пойду туда! Я не готова! – шептала она затравленно.
- Ты готовилась достаточно. Инициация должна произойти теперь, иначе будет поздно. Время не желает ждать.
- Нет, пощади!
Но Силь её не слышал – он уже пересёк роковую границу, и втащил Амалию следом.
- Ты должна, Ами. Мне не выжить без тебя, ты знаешь. А существовать иначе я не умею. Просто жить… Меня учили умирать, но не учили жить.
Жар оглушил её, слепящий, жалящий смерч взвихрился вокруг, и она застыла на этой границе между Миром своего бытия и Миром его небытия.
Она отшатнулась, едва не упав вниз с узкого подоконника. Хончо и его спутница внизу воздели руки, ладонями к ней, словно поддерживая и не давая отступить.
Железный обруч зноя сдавил виски. Она не видела ничего – только его голову в венце ослепительного сияния, голову Бога – с ясными и беспощадными, но такими притягивающими и зовущими глазами. Несчастного, потерянного Бога из другого Мира, ненужного здесь и сейчас, поруганного и гонимого. И она была его мерилом, его посохом, его мечом, его запасным возрождающим огнём, частью его существа, подошвами его сандалий, растворителем боли и скорби. И не было иного пути, иной судьбы, иной жизни…
…Ах, опять это проклятое дежавю! Откуда оно нахлынуло, лишая воли и разума?
- Ами, сделай шаг за мной! Мы должны вместе пройти инициацию и испытание. Только вместе. Без неё Знания бесполезны, и моё семя бесплодно. Теперь ты готова, я вижу. Возродившись, мы будем вместе странствовать с проповедями, вместе и искать мой утраченный Мир, мой настоящий Дом, и бороться с безликими демонами.
Амалия согласно кивнула головой.
- Да, мой Бог, я готова. Готова стать твоим сосудом вечности.
Её голова кружилась от счастья. От счастья ли? Одна половина её существа горела любовью и желанием принадлежать ему, следовать за ним по пятам. Другая – кричала от боли и отчаянно рвалась назад, домой, к друзьям, в привычный, родной круг.
Амалия сделала шаг за Фабером. Кажется, она что-то забыла там, сзади. Но что? Что-то важное. Что же это было? И когда?
- Идём же, Ами, идём! – его голос звучал восторженно, как первый раз, он звенел от радости обретения себя…
… На полном ходу, словно завзятый гангстер, отстрелив видеокамеру, Лис чудом вписался в медленно расширяющуюся щель ворот – Музана взвизгнула в полной уверенности, что кокон безопасности сейчас взорвётся. Они проскочили, и Лис резко затормозил, снова вздыбив коня – он едва сдержался, чтобы не вломиться прямо в этот проклятый дом. Помог Музане сползти с заднего сиденья, и они бросились на штурм. На этот раз дверь оказалась заперта. Фокс не стал церемониться. Он отстреливал один замок за другим, затем с проклятьем и рычанием высадил дверь и помчался прямиком к лестнице. Музана едва поспевала.
В проёме коридора их встретили два истукана – Хончо Тырнов и его новая девица.
- Где они? – Музана яростно затрясла плечи художника, брызгая слюной. Она скалой нависала над хрупкой девушкой, и ей показалось, что губы пигалицы задрожали, а в глазах промелькнул страх, который она изо всех сил пыталась скрыть. Но никто не проронил ни слова.
- Му, не трать на них силы. Им легче умереть, чем ответить правду. Бежим в твой любимый подвал, они там, я это знаю точно!
Он кинулся мимо Тырнова, - но в этот миг Тырнов вцепился в него, а его спутница – в Музану. Вцепились мёртвой хваткой. Фокс нетерпеливо разметал их в стороны жесткими ударами, не особенно церемонясь – досадное препятствие, не более. Тырнов отлетел в прихожую, девушка, всхлипнув, в противоположную сторону, ударилась о стену и затихла.
Лис и Музана в одно мгновение миновали коридор и кубарем скатились по пандусу. Влетели в распахнутую дверь мастерской. Музана хрипло выругалась.
Амалия, окутанная светящимся облаком, клубящимся по кирпичной стене, скользнула по ней чужим, невидящим взглядом.
- Амалия, вернись!!! – Музана упала на колени перед стеной и тщетно пыталась коснуться подруги – по стене бежали, дробясь, круги, словно по воде.
Лис молча разрывал стену, но лишь обжигал и обдирал ладони.
Истошный вопль Музаны достиг слуха Амалии. Амалия вздрогнула и застыла в недоумении. Кого это зовут? Какую-то Амалию…
Амалия … Так вот в чём дело! Она – не Ами! Она – Амалия!
- Вспомнила! Моё имя – Амалия! – вскрикнула она. – Амалия! Я не твоя Ами!
Стенка начала вибрировать, втягивая Амалию и Фабера внутрь, в зной пустыни.
Но в последний момент Музане и Лису удалось-таки поймать руку Амалии и потянуть к себе. Боль разодрала её существо – но невидимая граница пропустила Амалию и вновь отделила от Фабера.
Искажённое обидой и мукой, молящее лицо Силя Фабера мелькнуло в сужающемся проёме окна, и очень скоро исчезло окончательно. Окно угасло, превратилось в рисунок. Вытолкнутая стеной, Амалия упала на руки Лиса и Музаны.
- Подружка, ты цела? Всё в порядке! Всё кончилось! Успокойся! Все ужасы позади! Сейчас мы вызовем врача… – говорила Муза, пытаясь заглянуть в её глаза и гладя по голове.
- Он ушёл! Ушёл один! Понимаешь ли ты, что это значит? – отчаянно закричала Амалия. – Он сгорит без меня! Он ушёл навсегда и не вернётся!
И она зарыдала.