Изучив материалы по пожарам, и ничего не обнаружив, Лис направился к старому другу.
- Нет, я так больше не играю! – Лис откинулся на спинку кресла. – Похоже, в нашем мире после войны остались одни придурки!
- А ты в этом ещё не убедился? – удивился Потапик. – Странно! При твоей работе… Так вот знай. Раздвоение личности – при желании – можно найти чуть ли не у каждого второго – в слабой степени, конечно. Даже в эпоху расцвета мизантропии человеку скучно в оболочке одной личности, он начинает виртуальные игры с самим собой. Это затягивает. А чем таким особенным отличился твой клиент?
Лис рассказал то, что знал.
- Попробую вытянуть информацию. Жди. – И Потапик снова ушёл в виртуальность. Ещё час прошёл томительно и тоскливо. «Что он там, уснул, что ли? Или свои делишки попутно обделывает?» – думал Лис с тоской. – «Или в ИнтерТел заглянул к девочкам?» Муза извелась, невыносимо было представлять, что Амалия проводит время с этим чокнутым, пока они проводят время в тактичных поисках и расспросах. Может, прав Лис – схватить этого Тырнова за шиворот и вытрясти душу, если она у него ещё имеется?
- Ну, во-первых. 1150 маньяков с раздвоением личности, - проснулся Потапик, и все вздрогнули, – от убийц до совсем безобидных и смирных. 120 пребывают в больницах, 561 под домашним наблюдением, остальные тихо прозябают, без славы и буйных проявлений, сами в себе. Все у меня в картотеке, все белокожие, черноволосые и сероглазые, как ты хотел. Будешь проверять каждого? Личные коды уже у меня.
Лис потребовал создать портрет Фабера. Потапик споро смоделировал того Фабера, который полностью удовлетворил Музану.
- Скажи, Пот, а нет ли среди твоих маньяков сектантов?
- Есть любопытные личности. А в твоём случае… - Потапик ввел очередной запрос. – Вот, смотри во все гляделки и не моргай.
Лис уставился на экран. Муза вскрикнула. На неё с экрана смотрели два Фабера, причём один был вроде и не совсем Фабер. Два самоуверенных, худощавых мужских лица с красивыми чертами, с прозрачными, светлыми, но больными глазами. Они отличались длиной волос и губами – одно лицо было неулыбчивым, второе прорезала кривая ухмылка. Они не были близнецами, но братьями вполне могли оказаться.
- Что, он?
- Н-н-не знаю…
- Секта Богородцев, - рассказывал меж тем Потапик. – Аксель Вульф, прозвище – Сперматозоид или Сперматозавр. Провозгласил себя новым БогоДемоном, оплодотворял прихожанок. Сидел в тюрьме за совращение малолетних, выпущен досрочно – его адвокат доказал, что принуждения с его стороны не было. Сейчас отпечатаю оба светлых лика.
- Как ты думаешь, это одно лицо?
Потапик заставил комп провести анализ.
- Лица идентичны. Но на одном есть приметы ликвидированного шрама. В районе левой скулы. Очень искусно иссечённого и заживлённого.
- Скажи, это виртуальный образ, или реальный?
- Виртуальный, Фокс.
- То есть, это могло быть не его лицо?
- Могло быть, но не думаю, что было. У Вульфа - реальные фанаты, знавшие его лично и жившие с ним одной коммуной. Какой смысл ему менять лицо?
- Но он мог сделать это до всей этой оргии, - возразил Лис. - Пот, где Вульф теперь?
- После освобождения живёт в Дулсе.
- В Дулсе? Там, где знаменитая картинная галерея? Пот, ещё одно, не в службу, а в дружбу. Что ты знаешь о Хончо Тырнове?
- Ну, это мигом. Личность-то примечательная, акционист! Так, так, так. Однако, светский человек, этот твой Тырнов. Богема! Смотри – сплошные закрытые тусовки, нарковечеринки, пьянки, скандалы. Появился голым на вернисаже в Март-Шпигеле, бегал на четвереньках между посетителями и лаял. В мебельном салоне мадам Гусевой, на презентации татами, улёгся с покупательницей на коллекционный, фигурный экземпляр и занялся сексом. В Альбоне вырядился петухом и ходил по улицам с голым задом, прикрытым перьями, распевая «Аве Мария», потом схватился с полицией. Хулиганил, одним словом. Однако друзья его регулярно выручали из переделок.
- Он бывал в Дулсе?
- Он там выставлялся.
- Когда это было?
- Однако, четыре года назад. А в течение них – никаких новостей. Тише воды. В наркоклиниках не засветился, уединился, не посещает тусовок и не принимает гостей. Папарацци перестали им интересоваться сразу, вдруг, – он просто прятался от них искусно, непонятно где. А родственников не имеет.
- Прямо чудеса! Тем не менее, от нас он не спрятался. А может, он сделал это по указанию Фабера – следил, впустил в дом, отвечал на вопросы, прикидывался наивным дурачком. А Фабер тем временем следил за нами.
- Кстати, я заодно прошерстил интер-рейсы: госпожа фон Альтиц за полгода никуда не летала и не ездила, исключительно по резерватам.
- Пот, ты гений!
- На том виртуальном свете сочтёмся, – скромно заметил Потапик. – Ну, ты понимаешь, если она жила по поддельным документам или сменила внешность – а и то, и другое, на мой непросвещенный взгляд, маловероятно, – то выследить её будет проблематично. У меня, конечно, остались связи с клиниками, но… с моими-то ресурсами…
- Я поддержу тебя материально, Пот, - заверил Лис. – В ближайшее же время. Итак, Му, мы едем в Дулсе, и немедленно! Не возражаешь? Свяжись с фон Шталлем, пусть переводит очередную порцию кредитов.
Они мчались в Дулсе, разбивая вдребезги лужи и рассекая дождевую пыль. Казалось, вся область утонула в сером тумане мелкого дождя, так похожего на осенний – Климатическая Ассоциация добилась-таки от Института Погоды запрещения манипуляций с атмосферой. Музана устала и хотела спать. Настолько, что скромное очарование флирта с Лисом отодвинулось куда-то далеко-далеко, не на самый дальний план, конечно, но затаилось до поры. Радио «Шансон-Интер» навевало дрёму своими невнятными голосами и скучной, однообразной, самодеятельной музыкой. Лис временами нестройно подтягивал, но этот диссонанс уже не раздражал её. Она откинулась на сиденье и отключилась.
Сладкая и одновременно жуткая грёза наплыла с очередной тусклой мелодией и маловразумительным текстом, в котором светился лишь припев:
«Фортуна крутит колесо, в часах песочных спит песок… И время не тревожит мой висок…»
Так, под «крутящееся колесо», Музана подставляла табуретку и с трудом влезала на узкий подоконник, чтобы выскочить из окна в огромный сад, где её ждал Алекс Фокс, протягивая руки. Она выглядывала – и видела, что окно гораздо выше от земли, чем она представляла себе, много, много выше, что прыгать страшно, но она спрыгнет, обязательно спрыгнет, потому что там – Лис, и он ждёт её, он поймает и спасёт…
…Муза проснулась только через два часа, когда в сознании внезапно всплыл напряжённый ритм, нервный, жёсткий голос и неожиданные, страшные строчки:
«Пальцы-наручники, неразлучники , твои руки оплели,
Скоро вместе мы крылатыми тенями оторвёмся от земли…»
Музана напряглась, выпрыгнула из сна, словно из того высокого окна, хватая ртом воздух. Машина стояла в тихом, зелёном переулке, и Лис, откинувшись на удобную спинку, слушал музыку и терпеливо ждал, когда она изволит проснуться.
«Даже никаких попыток воспользоваться моей временной беззащитностью!» - с возмущением подумала Музана. Проглянуло солнце, и первая весенняя зелень засияла нестерпимо ярким, резким светом.
- Порядок? Выспалась, милашка? – деловито осведомился Лис и больно ущипнул её за бок. Муза взвизгнула и подскочила.
- Для бодрости, - пояснил он, трогая с места. Он был энергичен и свеж, словно не было двух бессонных ночей подряд, а Муза мучилась от неотвязных слов, пытаясь стряхнуть их, точно мерзкого паука.
"Мы беспризорники, мы безбожники, потерявшие свой Храм,
Мы острожники, мы – художники, вопреки ветрам и кандалам…»
- Лис, что это было? – спросила она.
- Что – что? Тебе что-то снилось, малышка?
- Эта ужасная песня. Про пальцы-наручники.
- А, эта! – Лис махнул рукой и запел тихонько и фальшиво:
«Мы взлетаем из костра, словно Фениксы в ночи,
Собирайся – нам пора, не зови и не кричи…»
- Лис, прекрати, - Музана содрогнулась.
- Уже прекращаю. Мы прибыли.
- Сначала – кофе!
Лис усмехнулся: - С пирожными?
- С пирожными! Я уже потеряла столько калорий!
- Не иначе, во сне.
В кафе «Капуччино» Лис показал хозяину фотографию Амалии и голограммы обоих Фаберов.
- Первый раз вижу и того, и другого, - пожал плечами пожилой, почтенный бразильянто.
- Вы уверены?
- Абсолютно. У меня намётан глаз на новичков, можете поверить. Увижу один раз, мельком, - вовек не забуду. Этой парочки в моём заведении не было. А я здесь без малого уже двадцать лет, прирос. Здесь женился, здесь сына вырастил и жену похоронил. Можете поверить.
- Аксель Вульф давно живёт в вашем городе?
- Да прилично, не меньше, чем я. А вы, никак, журналисты или детективы? Много таких, как вы, вокруг Акселя вертится, обещают книгу написать, фильм снять, один режиссёр сценарий приносил на рецензию – только воз и ныне там.
- А вы откуда знаете?
- Да кто же Вульфа не знает? Своего рода достопримечательность. Городок наш тихий, и он тут вроде как Наполеон в ссылке. Только он устал уже от вашего брата, из дома не выходит, к себе не пускает.
- Нас пустит, - уверил Лис, щедро расплачиваясь.
- А что касается этого… на «голике», - бразильянто потёр коричневый подбородок, заросший белой щетиной. – Опасный человек. Глаза у него… не отсюда. Чужие. Своё возьмёт – разрешения не спросит.
Лис и Музана ошеломлённо переглянулись. Настроение резко скатилось вниз…
Дом Вульфа представлял собою мрачное, тёмное сооружение, похожее на бункер, только в центре кровли возвышался прозрачный, светящийся конус со спиральной солнечной батареей. Подобные стоили недёшево. У ограды, бдительно охраняемой следящим жучком, Лис вышел из машины, приосанился. Они ждали недолго.
- Кто там? И зачем беспокоите? – раздался скрипучий голос из ниоткуда.
- Мы разыскиваем двух людей, мужчину и женщину, предположительно, знакомых с вами. Нам необходима ваша помощь, - как можно вежливее и убедительней произнёс Лис в клипсу.
- Почему не воспользовались ИнтерТелом?
- Дело конфиденциальное, срочное, требуется встретиться лично.
- Срочное? Два часа езды вместо секундной коммутации? – голос хмыкнул.
Воцарилось молчание.
- Я вижу, с вами женщина? Ладно, так и быть, проезжайте.
Музана высунулась и кисло улыбнулась в зрачок на гибкой антенне. Ворота отъехали в сторону, Лис подкатил к крыльцу. Массивная дверь щёлкнула, и в ней образовалась щель. Лис ухватился за ручку и с трудом отодвинул её – это удалось ровно настолько, насколько было нужно, чтобы протиснуться внутрь. Музана застонала.
В обширной прихожей их ожидал маленький, тощий мужичок со встрепанною шевелюрой, похожей на шапку из каракульчи, и надменным ястребиным носом.
- Вы кто? – внезапно опешил Лис.
- А кто вам нужен? – проворчал мужичок, поедая жадным взглядом Музану Эбервилл.
- Аксель Вульф.
- Ну, так это я! – человечек гордо выпятил впалую грудь. – Опять книгу будете писать?
За его спиной тут же выросла фигура медсестры в салатовом медицинском комбинезоне. Фигура не менее мощная и грозная, чем фигура Музаны.
- У господина Акселя режим, – пояснила она. – А я – личный секретарь и сиделка, Дора Дог. Чем обязана, господа?
Лис повторил просьбу. Личный секретарь Дог и сам Аксель внимательно и долго разглядывали фотографии.
- Нет, абсолютно незнакомые лица, - наконец произнесла Дора. – Красивая девушка, интересный мужчина, но мы их не знаем.
Вульф согласно закивал головой, подтверждая сказанное.
- Я всё же желал бы поговорить с господином Вульфом наедине, если позволите.
- Только без спутницы, - отрезала Дора. – И не более десяти минут. Я засекаю время.
Недовольная Музана осталась наедине с охранницей, а Лис с Вульфом удалились за одну из дверей, в комнату, представляющую собой небольшую электронную библиотеку. «Откуда у него деньги?» – поразился Лис. – «От прихожанок? Уму непостижимо, как женщины цепляются за сомнительные удовольствия и туманные обещания первого попавшегося проходимца. Или журналюги платили за встречу? Хорошо устроился».
- Господин Вульф, мы ни в коей мере не собираемся злоупотреблять вашим согласием, но дело серьёзное, не терпит отлагательств, – и Лис вкратце поведал суть дела. – Амалия фон Альтиц из богатого, аристократического рода, её жених из того же круга, но ради случайного знакомца она стала… ммм… непредсказуема.
- Стала преступницей, - подсказал Вульф.
Лис внутренне передёрнулся, но стерпел.
- Непредсказуема. Утратила волю, подчиняется, а главное, скрывается неизвестно где. Ситуация такова, что она может пострадать – родные жениха дело не оставят. Если они пустят в ход розыск, девушка потерпит урон и душевный, и материальный.
Лис говорил, неспешно прохаживаясь по комнатке и внимательно её оглядывая.
- Что же вы хотите от меня?
- У вас обширные связи в АВР. Возможно, вы могли встречаться или общаться, или спорить с Силем Фабером.
- Видите ли, Силь Фабер – не обязательно настоящее имя. Это может быть земной эквивалент чужого языка.
- То есть, он – инопланетянин, что ли?
- Что вы, что вы! – замахал руками Вульф. – Конечно, нет.
- Но вы могли быть знакомы с его… ммм… доктриной.
- В АВР каждый – сам за себя, и не слушает соседа. Главное – заговорить, забить, перещеголять, превзойти, переплюнуть, затмить, потрясти, заткнуть за пояс, поразить, утереть нос… Простите, я заговорился. К тому же, АВР раздирают противоречия. АВР – это не стадное животное, не козы, не овцы, не антилопы... э… Это – волки-одиночки, причём – все они людоеды. Я не связывался с АВР. Нет. Они для меня слишком самодовольны, эгоистичны, себялюбивы, эгоцентричны, настырны, упористы, нахраписты, хищны… Простите. И не любят людей. Мизантропы. Человеконенавистники. Да. А для меня всегда на первом месте стояла любовь.
- И они допускают противоправные действия?
- О, иномирцы – народ внезапный, неожиданный, непредсказуемый, непонятный, загадочный, туманный… эээ… они живут по собственным законам. И что самое забавное, каждый рвётся основать личную концессию.
- Вы сказали – иномирцы?
- Ну да. Те, кто не принадлежит земному сообществу.
- Гм… Скажите, в АВР применяют гипноизлучатели?
- Насколько я помню, они запрещены повсеместно.
- А если кто-то использует его подпольно?
- Нелегальные приборы легко опознаются и вылавливаются федералами. Но за большую взятку… Кто знает? Впрочем, почему обязательно техника? Естественный гипноизлучатель может находиться вот здесь, - и Аксель постучал себя костлявым пальцем по лбу.
Лис обратил внимание на кипу разноцветных, сияющих шариков-клипс с различными играми.
- Балуетесь?
- Кстати, интереснейшие игры выпускает «Fire-land», вы никогда не спускались?
- Первый раз слышу об этой компании. Никогда не спускался, да и, признаюсь, не любитель. Значит, вы частенько спускаетесь в Интел?
- А что мне ещё остаётся? Только там я вновь обретаю утраченные иллюзии.
- Вам знаком канал www.Silfer.Intel?
- Разумеется. Он полностью подтверждает мою теорию.
- Поясните, пожалуйста.
Аксель Вульф хитро прищурился: - Вам известно о том, что в наш мир регулярно проникают личности из соседних измерений? А многие «наши» пропадают, проваливаются в «окна». Возможно, всё очень просто: те, кого вы ищете, просто «выпали» в такое «окно», или вернулись домой. Путешественники в пространстве иномирья.
- Вернулись куда?
- В своё родное измерение.
- Вернуться мог только Фабер. Девушка…
- Откуда вы знаете, что девушка – землянка? – перебил Вульф. – Она вполне могла забыть своё происхождение. Амнезия при переходе.
- Эта девушка абсолютно земная, и она абсолютно здорова.
- Абсолютно здоровых не бывает. Все мы немножко не в себе. Я пришёл в ваш мир здоровым, но возвратиться мне не удалось, и теперь я болен. Тяжко болен.
- Значит, они, по-вашему, сбежали с Земли. Улетели в Космос.
- Да не в Космос. Видите ли, во Вселенной бесчисленное множество миров, и нет смысла посылать космические корабли бороздить Млечные Пути. Достаточно отыскать «окна», и путешествовать, переходя из мира в мир. Увлекательнейшее было бы путешествие, уверяю вас!
- Вы играете не ради игры, а из любознательности? Путешествуете по мирам?
- Вы меня понимаете! – радостно закивал Вульф. – Именно! Этот канал занимается разработкой путешествий по мирам, пропагандой, так сказать, популяризацией. Конечно, это лишь миражи, химеры, фата-морганы, наваждения, но – мастерские! Чувствуется, что тот, кто этим занимается, изучил, так сказать, предмет досконально, подробно, детально, воочию… А вы там не бывали? Советую. Очень свежо, ново, энергично, драматично и остро. Абсолютное ощущение реальности. И главное, игры – легальны.
- И кто же этот «тот, кто этим занимается»? То есть, автор?
- А вот это – секретная информация в любой фирме. Вы никогда не найдёте имён настоящих авторов. Их берегут. Их жизни запатентованы.
- Значит, путешественники в пространстве?
- Да, да, не мучайтесь и даже не ищите! Захотят – объявятся сами!
Грозная сиделка Вульфа бесшумно, но неумолимо распахнула дверь.
- Ваше время давно истекло, - сообщила она бесцветным голосом.
- Кстати, где вы приобретаете эти игры? – с порога обернулся Лис.
- На сайте и покупаю. Заказываю и скачиваю. Всего доброго! Всего самого наилучшего! Благоденствия! Здоровья! Удачи! Счастья! Успехов в поиске!
Они покидали Вульфа раздосадованные, ошарашенные, разочарованные.
- Ты представляешь, - расстроено сказала Музана. – Эта женщина – одна из его бывших прихожанок!
- Чему ты огорчаешься?
Музана хмыкнула: - Я с этим сморчком не села бы на соседний унитаз. Что они в нём находили? Не пойму…
- Что в нём находили? Вот и я думаю – а что она находит в нём сейчас? Она не просто сиделка. Она – его наперсница. Наверняка, они вместе спускаются в Интер… «Играют» в игры Фабера.
- Ох, не напоминай мне об этом кошмаре, - содрогнулась Музана.
- Здесь какая-то нестыковка, - сказал Лис. – Он морочил мне голову. Эти игры… Дьявол! – выругался он. – Нас опять обвели вокруг пальца! Одурачили! Надули! Объегорили! Провели! Объехали! Обдурили… гм… кхе-кхе. Чёрт! Этот Вульф отводит глаза от Фабера. Он – подстава. Гоним к Тырнову!
Они даже не стали заходить в ресторан, чтобы пообедать. Неосознанная тревога гнала их назад.
- Собирайся, Амадея! – коротко приказал Тырнов. – Мы уходим. Учитель в опасности.
Девушка кивнула, без единого слова собралась – кожаные брюки, ремень с заклёпками, чёрная куртка, шлем.
Они сели на мотоцикл, девушка – вперёд, за руль, Тырнов – на заднее сиденье. И мотоцикл понёсся – кружными путями, навстречу Фоксу и Музане, навстречу судьбе.
- Их надо задержать! – крикнул Тырнов в ухо девушке, когда они сворачивали на последний просёлок. Возможно, так и произошло бы, если бы из-за угла не вывернулся «подвыпивший» эко-опель – он отчаянно вихлял при отключённом автомате, ибо весёлая парочка в нём занималась чем угодно, но только не соблюдением дорожных правил. Опель проскочил меж другим автомобилем и мотоциклом, чудом оставшись целым и невредимым, и благополучно протрусил дальше, так ничего и не заметив…
Почти на полпути к усадьбе, на пустынной вечерней дороге, когда Фокс пошёл на обгон опасного экомобиля, в котором явно сидел нетрезвый водитель, из боковой дороги внезапно выскочил мотоциклист с пассажиром на заднем сидении. Когда Фокс резко вильнул в сторону, чтобы избежать столкновения с Опелем – мотоцикл врезался в его бок. Водителя мотоцикла подбросило вверх и швырнуло на лобовое стекло, затем – куда-то в сторону середины шоссе.
Музана завизжала. Их развернуло и крутануло несколько раз, пока машина не оказалась на обочине. Там она ткнулась носом в старое, раскидистое дерево, точно любопытный пёс, и затихла. Дерево обиженно скрипнуло. Музану кинуло на Фокса. Обоих изрядно тряхануло. Фокс выбил зубами дробь.
- Ну, детка, ты даёшь! – только и пропыхтел он, выбираясь из-под Музаны. После с чувством выругался. Потом оба, запинаясь друг о друга, вылезли из машины, растерянно огляделись…
Тырнова отбросило в кусты, лицом на землю, но он тут же встал на четвереньки и, отплёвываясь, пополз назад, на дорогу. Вскочил, пошатываясь и спотыкаясь, и рванулся к лежащей ничком девушке, рухнул на колени, осторожно приподнял её и перевернул на спину. Припал губами к её губам. Затем схватился за голову и медленно, очень медленно обернулся к спешащим Фоксу и Музане. Фокса обжёг взгляд злых, горящих безумием и болью глаз.
Потом Тырнов отвернулся, обхватил Тиссу дрожащими руками, судорожно ощупывая, целуя её разбитое, окровавленное лицо – и вдруг зарыдал.
Музана и Фокс стояли с открытыми ртами, сознавая, что крупно влипли. И кто был причиной, и что было тому виной – они сами, или жестокая подстава, они определить не могли. Вокруг уже сгрудилось не менее четырёх машин, водители-полуночники и их спутники и спутницы переговаривались вполголоса, кто-то уже сообщал в клипсу об аварии в Единую Полицейскую службу.
…И Фокс, и Музана освободились из полицейского участка очень нескоро и под крупный залог – до судебного разбирательства, и, разумеется, с подпиской о невыезде… Статус Музаны, несомненно, сыграл свою роль. Она искренне сожалела о случившемся, но в глубине души не переставала надеяться, что удастся откупиться полностью. В конце концов, её дело важнее жизни какой-то девчонки-беженки! Она не могла допустить, чтобы Фокс пострадал, и чтобы судьба Амалии осталась невыясненной.
Точно так же они оба не могли допустить, чтобы раскрылось их маленькое частное расследование.
Но драгоценное время было утеряно.
Потянулись унылые дни. Музана была как на иголках, суетилась, выгораживая и выкупая Фокса. Занятие не для слабонервных!