Стрелками часов
стираются страдания,;С
Секундами в былое,
в Лету утекая,
На циферблате синем
вращаются кругами
И легкость бытия,
и тяжесть ожидания...
Среди ангельской братии Ангел считался молодым.
Он без устали сновал по просторам космоса, был любопытен, но быстро терял интерес ко всему и имел тенденцию беспричинно исчезать.
Впервые он оказался на Земле случайно. Ему понравилась спокойная, скорее скучная, размеренная череда здешних событий. С тех пор на отдаленную от цивилизаций планету Земля он изредка возвращался, как на дачу в деревню, — передохнуть от бесконечностей галактик и вселенных, набраться сил, развеяться. Другие ангелы редко залетали сюда, и он мог понежиться в ничегонеделании. Иногда его посещали мысли о предназначении, о будущем, но эти мысли долго не задерживались, испарялись...
Однажды, пролетая мимо человека, Ангел заметил в нем мечущийся, светящийся сгусток энергии, похожий на шаровую молнию. Ради развлечения Ангел синхронизировал вибрацию этой энергии с вибрацией вселенской гармонии. Светящийся сгусток энергии от мощного потока разразился яркой вспышкой, и на Земле появился гений! Это позабавило Ангела.
С того момента синхронизировать энергетические потоки, создавая гениев, превратилось для него в хобби.
«Интересно, — подумал он, — довольно часто именно любовь вызывала в людях этот эффект энергетической шаровой молнии! В этой человеческой любви есть что-то эдакое, нужно спросить у нее, Она точно знает ответ».
Ангел удивлялся сам себе, но с тех пор, как появилась Она, центр его Вселенной переместился на Землю. Он стал пропадать здесь. Его волновало необычное, необъяснимое беспокойство при мысли о Ней, появившееся после однажды испытанной, пронзительной, потрясшей все его существо боли — боли неразделенной любви, длившейся несколько мгновений, но каких...
Ангел не хотел забывать это ощущение!
Ангелы никогда ни о ком и ни о чем не беспокоятся! Он был уверен, что Она владеет ключом к разгадке, который откроет ему понимание того, отчего возникает это беспокойство.
Он являлся практически ежедневно и довольно часто «не к месту»: на работе, в магазине, в компании Её друзей, требуя полного внимания. Она досадовала на него за это. Просьбы о чем-либо быстро утомляли и отпугивали Ангела. Она, зная об этом, начинала разговор с просьб: о быстром заживлении перелома руки соседки по даче, о помощи в получении кредита на квартиру тете Нине, об успешном выздоровлении после операции Плюши — собачки подруги. Ангел, не вникая, все выполнял и исчезал с мыслью о том, что где-то в глубине Её сердца есть для него особое место, и Она по-прежнему ждет его, чтобы просто поболтать за чаем...
Мысли о Ней водили хороводы. «Только с Ней мне так светло, спокойно и тепло. Я никуда не спешу. Вокруг Неё мне абсолютно целостно. Может, это и есть та самая человеческая любовь? Любопытно, как это — любить?».
Казалось, он знал о любви все. Тысячелетиями он выслушивал человеческие, причудливые для него объяснения в счастливой, желанной, взаимной, неземной, экзальтированной, несчастливой, трагической, горькой, невозможной, единственной, неповторимой, разрушающей, больной любви...» Ах, какое разнообразие», — остановил он себя.
Решив незамедлительно спросить Ее, что такое любовь, Ангел уже в следующее мгновение появился рядом с Ней, в самый разгар бизнес-встречи.
Она была совсем не похожа на себя домашнюю — трогательную и плаксивую, какой он впервые увидел ее. Подтянутая, элегантная, на высоких каблуках, волосы пшеничного цвета, обычно распущенные, собраны в хвост.
Она деловито просматривала бумаги, делала пометки и покачивала головой, то отрицая, то соглашаясь, указывая на исправления коллеге. Ее сережки-подвески слегка раскачивались в унисон движениям ее головы, словно утверждая ее правоту.
«Красивая она, по земным стандартам. Надо бы поместить ее на обложку модного бизнес- журнала» — разглядывая Её, подумал Ангел,
Она, заметив Ангела, онемела и, не моргая, уставилась на него, как на дальнего родственника, внезапно приехавшего из деревни погостить на недельку-другую. Сережки, еще немного покачавшись, замерли. В комнате воцарилась неловкая тишина, прервавшаяся громким звонком на мобильный главного, которого срочно вызвал к себе его главный. Встреча скомкалась, коллеги разбежались.
Она и Ангел остались одни.
– Всех разогнал! — усмехнулась Она и, решив не отпугивать его, указала на кафе, видневшееся из окна, на противоположной стороне улицы — Ладно, пойдем пить чай. Ты почему такой взъерошенный, что-то важное?
– Очень. У меня к тебе вечный вопрос, — он было спросил: «Что такое любовь?», — но запнулся, чему сам удивился. Вместо этого, оценивающе глядя на ее все еще серьезное лицо, спросил:
–Тяжело красивой жить?
—Вопросик ты подкинул! Чудо мое... с крыльями. Она была польщена и, сосредоточившись, ответила:;
— Хм, никогда об этом не задумывалась. В целом, живешь себе и живешь, привыкаешь, но мне скорее — нелегко. Мужчины, в большинстве своем, оказывают знаки внимания, но боятся жениться, женщины в офисе или ревнуют, или завидуют, а вас, ангелов, не так и много, — и, не закончив фразу, расхохоталась. — Вот я, например, знаю только одного!
В кафе было уютно. Бархатные портьеры оливкового цвета, приглушенный свет, легкая музыка успокаивали и расслабляли. Они пили чай с Её любимым вишневым вареньем с косточками. Она с удовольствием смаковала вишенку за вишенкой. Ангел наклонился ближе к столу и уже был готов задать свой сокровенный вопрос, но Она его опередила:
– А каково быть ангелом? Понятны безвременье, скука, ангельские дела... но что тебя развлекает? Кроме меня, конечно, — расхохоталась Она.
Вопрос застал его врасплох, но он быстро нашелся:
– У меня есть хобби, я создаю гениев.
– Это как? — Она вытаращила на него глаза. Ее сережки закачались, как маятники, гипнотизируя его.
Ангел оторвал от них взгляд и продолжил:
– Мой первый гений — чистая случайность. Сгусток энергии, как шаровая молния, беспризорно метался в человеке. Ради интереса я синхронизировал его потоком гармонической энергии Вселенной , отчего случилась яркая вспышка лилового света. Так родился гений, — объяснил он.
– А кто был первый? — Ей не терпелось узнать имя первого гения.
Ангел повел головой и задумчиво наклонил ее на бок:
– Извини, но в ангельском мире нет имен, только особенности исходящей от объекта энергии.
Она заметно расстроилась, но с любопытством продолжила:
– Тогда как ты выбираешь их... из толпы?
– Довольно просто. Мне безразличны пол, обличие, национальность, религиозная принадлежность и прочие человеческие подробности. Выбор зависит от интенсивности биоэнергетического потока, проходящего через конкретного индивидуума, вернее, через его полевые структуры. Меня привлекает диапазон исходящих вибраций и сила магнитного притяжения. Чем выше пики, тем мощнее биоэнергетическая вспышка- всплеск. Это похоже на мини-взрывы на Сатурне. Как-нибудь покажу тебе рождение гения.
Она не поняла ни слова из объяснений Ангела, но была явно потрясена.
– Покажешь рождение гения мне? — переспросила Она, не веря услышанному.
Ангел кивнул и продолжил:
– Одна проблема — гении сверхранимы. Зачастую, когда они сталкиваются со сложными человеческими интригами, их открытые, вибрирующие контуры не выдерживают напряжения мощного чужеродного им потока, вибрации зашкаливают, расстраиваются и десинхронизируются, что, как правило, заканчивается плачевно. Некоторые исчерпывают себя, глубоко страдают и не могут творить, другие просто сгорают, погибая — плачевный конец яркой вспышки. Мне это не нравится, — пожаловался Ангел.
Она зачарованно смотрела на него, забыв о вишневом варенье.
– Какое уникальное, но очень печальное у тебя хобби! — сочувственно сказала Она.
– Не расстраивайся, с давних пор я собираю таланты и гениев в сообщества, в кучки, в группы. Таким образом, всегда есть кто-то считывающий и воплощающий особые вибрации космоса в гениальные творения. А мне при этом, когда бы я ни вернулся на Землю, всегда есть с кем коротать безвременье. Забота о гениях — дело хлопотное, но не тягостное, — завершил он.;Вишневая косточка легко скатилась с ложки на блюдце, словно жирная точка, которая завершила их беседу об удивительном хобби Ангела.
– Как интересно! Оказывается , все так просто! — Она повела плечом.
Подошел официант, Она заказала свежий чай и очередную порцию вишневого варенья.
Ангелу больше не хотелось задавать так поначалу волновавший его вопрос.
Она рассказывала, как варят вишнёвое варенье. Сережки-подвески слабо покачивались. Ангел наслаждался тембром Её голоса, смотрел в Её большие, глубокие глаза, переводил взгляд с овала лица, на Её пушистые, непослушные волосы, мелкими кудряшками вырывающиеся из туго завязанного хвоста, и думал:
«Только бы Она продолжала говорить , при этом волновались бы Её сережки, и было бы так по-земному уютно».
Он взглянул на часы, висевшие на стене напротив. В этот самый миг стрелка переместилась вперед, в будущее. Ангел неожиданно осознал, что он ощутил течение времени! «Ей удалось справиться с безвременьем, время пошло!»
Он был счастлив...
Ею записанное стихотворение
Б.Р.
Мой друг ушедший, странной весточкой издалека
У темного окна присел ты светлой тенью,
От удивленья брови полная луна приподняла,
Прислушалась, о чем беседуем с тобой в доверии:
О ни о чём, и обо всём...остановилось время...,
И вечность замерла в ночи в это мгновение...
Примолк сверчок в тиши, обычно - громкий,
Наверно, интересны и ему наши слова и толки...
Но мимолетно все...
От взмаха твоих крыльев легких,
Очнувшись, стрелки на часах пустились в гонки...
Тебе вдогонку —
Ангелу уже — я глубоко вздохнула...
Сверчок очнулся и запел смычком в саду,
Луна, укрывшись мягким облаком, уснула...
На глади озера в ночи лишь лунная дорожка,
Свечой светилась серебристой рябью до утра,
Отныне, Ангел, знаю, где искать тебя.