Они сидели в темноте казармы возле окна, в трёх метрах от ряда кроватей,
на которых в эту ночную пору дрыхли, выделяли газы, храпели и постанывали
спящие бойцы, их родной второй роты и двух отдельных взводов. Дневальный
кемарил на тумбочке возле оружейки подставив под зад табуретку. Дежурный по
роте сопел в Ленинской комнате. В общем-стояла полная густая тишина. А наша
парочка земляков-хохмачей занималась своим излюбленным делом, доводить до
белого каления своего друга-кореша-Телка. Тот спал на кровати, находившейся
аккурат напротив сидящей на полу парочки.
-Дыви, Хвомка, дыви, ось вон як дыргх-дыргх,-давился от сдавленного смеха
Ганс.
Фомка на него зашипел:
-Тю, тссс, дурнына,-Фомка слегка шлёпнул друга ладонью по макушке,-тягхай
знову, тишише..., о- пийшла...
Телок вскочил, уж непонятно в который раз за ночь и принялся, находясь в
полном отрубе от сна, руками стряхивать невидимых паразитов с простыни.
Потом, он так же, в полной прострации, ложился на свою кровать и мгновенно
замирал в глубокой отключке. А наша парочка, в очередной раз заходилась в
сумасшедшем беззвучном хохоте. И так, несколько раз они заставляли Телка
вскакивать, как слепому, очищать простыню, снова ложиться, засыпать и снова
вскакивать. Садюги.
А всё дело в том, что эти великовозрастные раздолбаи, вспомнили старую
пионерлагерную шутку-издёвку. А именно-протянули в Телковой кровати, между
простынёй и матрасом, сложенную зигзагом суровую нитку. Когда Телок заснул,
они стали очень медленно её тянуть. Извивающаяся нить создавала полную
осязаемую иллюзию ползающих по простыне мелких паразитов.
Судьба их всё-таки наказала на утро. Пришедший в казарму злющий ротный,
который накануне поцапался с женой, отправил обоих на территорию второго
караула, находящегося за городом. Для очистки выгребной ямы в деревянном
туалете.