Как только мы вернулись, Диоген переговорил с кем-то по телефону и сказал, что должен уехать на несколько дней по срочному делу. Словно предугадав мой вопрос, уходя, он сказал:
- Знаю, тебе неймётся продолжить работу по «корректировке событий». Даю добро. Но перед перемещениями всякий раз сбрасывай на мой сотовый фото «точки старта», данные об «объекте» - имя, место жительства… А ещё «точку прибытия» - это на тот случай, если ты там «увязнешь». «Увязнуть» - это ситуация, когда ты оказываешься в затруднительном положении. Например, по какой-то причине ты остаёшься без сотового, где хранится фото с «точкой старта». Ведь сотовый можно нечаянно разбить, уронить в воду, его могут украсть или конфисковать при аресте… Со временем, тренируясь, ты будешь запечатлевать «точку старта» в своей памяти настолько ясно, что можешь стартовать и без фотографии. В последующем сотовый или просто фото станут всего лишь подстраховкой… В крайнем случае используй фото «Круга». Хорошо запомни его. Кроме того, это фото можно легко найти в интернете. Так что, если что-то пойдёт не так, перемешайся туда. В этом месте всегда дежурит один из монахов - он проводит тебя в местный монастырь. Там, если что, мы тебя и найдём… Ну, вот и всё. Желаю тебе успехов!
- Спасибо тебе, Диоген! И тебе успехов! - сказал я.
*
Я вспомнил наставления Диогена, которые он давал мне в первые дни во время «коррекции событий» в Венеции. Он сказал тогда:
- Если надо скорректировать события, в которые вовлечён «объект», живущий в Париже, надо быть в Париже. И не только потому, что там «ветвь событий», в которой находится «объект», воспринимается ярче и поэтому работать проще, но ещё и потому, что «корректор» сам может влиять на события, как физическое лицо. Например, просматривая «карту жизни» я обнаруживаю погасшую «точку». Приближаюсь настолько, чтобы видеть «дерево вариантов» этого человека. Смотрю насыщенность и контрастность его «дерева». У старых и тяжело болеющих людей «ветви» блеклые и видно, что этот человек шел к своему финалу долгое время – на таких случаях я не останавливаюсь. А если «дерево вариантов» имело интенсивное свечение и вдруг погасло – я начинаю исследовать его «дерево вариантов». Если есть причина для исправления событий, то я нахожу «знак», после которого «ветвь» резко теряет контрастность и словно блекнет – это предвестник негативного события, приведшего к трагедии. Угасание «ветви» - знак того, что «объект» потерял связь с этой реальностью – почти всегда это говорит о физической смерти, но иногда и серьёзные нарушения сознания дают такую же картину… Но, даже потеряв чёткость изображения, «ветвь» всё же хранит информацию о том, как было бы, если бы «объект» не подвергся уничтожению. Просматриваем «ветвь» дальше и вдруг обнаруживаем за этим «объектом» другой, относящийся к «невосполнимым потерям». Это и является основанием для непременной «корректировки событий» в данной «ветви». Ты возвращаешься к «знаку», определяешь, что он представляет собой в физическом мире, и от этого момента начинаешь работу по коррекции событий уже в реальности. В разных случаях ты действуешь по-разному. Например, я заранее звоню в полицию, что в том или другом месте в такое-то время произойдёт взрыв – это касательно терактов. В другом случае, я могу отвлечь «объект» от появления там, где ему грозит смертельная опасность – делаю всё, чтобы в это время его там не было…
- А бывают случаи, когда «объект», относящийся в «невосполнимым потерям», является ребёнком или внуком того, кому лучше было бы и вовсе не родиться? – поинтересовался я.
- Ребёнок матёрого насильника? Или более поздний его потомок? Ты про это? – уточнил Диоген. – Такие случаи единичны…
- В силу генов?
- Ну, во-первых, в силу нездоровой среды, в которой он вырастает – трудно развиться до уровня Моцарта в семье алкоголиков и преступников, даже если ты гений от рождения, и во-вторых, конечно, да - в силу генов, - сказал Диоген.
- А насколько серьезно можно относиться к «теням», как к «знакам»? – спросил я. – Ты обращал на это внимание?
- Непростой вопрос… И вот почему, - сказал Диоген. – «Тень» или несколько «теней» появляются по двум основным причинам. Первая - человек со слабым здоровьем и поврежденной защитой представляет собой лёгкую добычу и используется «тенью» в качестве источника жизненной энергии. Вторая – тень использует его нездоровую психику, как инструмент зла, толкая его к плохим поступкам, финалом которых станет либо выброс негативной энергии, либо полную потерю энергии жертвой – что для «тени» подобно пиру… Тень имеет волновую структуру и по сути своей представляет мерзкий энергетический паразит. Их появление – скорее «знак» физической или психической болезни человека – это скорее будет полезнее знать для диагностики состояния здоровья, а не событий…
- Понял и полностью с этим согласен, - сказал я.
- Эмоции – вот главные поставщики психической энергии. Там, где постоянный всплеск отрицательных эмоций – там толпы «теней». Там, где человек страдает – обязательно обнаруживается сытая «тень», постоянно впитывающая выбросы его психической энергии… Нет, пожалуй, трудно причислить «тень» к чистым «знакам», которые следует использовать в «коррекции событий». Правда, возле маньяков они точно кружат толпами… Тут «тени» могут пригодиться как раз для выявления таких людей.
И я снова согласился с его доводами…
- Ну, и чтобы совсем закрыть эту тему, я хочу поделиться своими соображениями касательно «теней», а ты объясни, если я понимаю что-то не так… Некоторые тени внешне похожи на своего «донора», а некоторые не по похожи совершенно…
- Если тень похожа на своего «донора» - она точно его порождение, - сказал Диоген. - Все остальные – пришлые. Тени, как шакалы, чувствуют, где пахнет скорым пиршеством, и начинают подтягиваться к жертве. Вот почему в некоторых местах их много.
- А откуда по-твоему пришлые «тени»?
- Ты и сам знаешь, - хмыкнул Диоген. – Когда покойник умирает, куда бегут его вши? Правильно, к другим людям. «Тени» - это особый отряд паразитов, порожденный самими людьми. Если «теням» жрать нечего, они просто рассеиваются, как дым, потеряв всю свою энергию… После смерти «хозяина» или «донора» они ещё какое-то время живут автономно, но если не находят ещё какого-то «донора», то, истощившись, гибнут…
*
Я стал рассматривать «дерево вариантов»…
Признаться, с этим делом у меня были проблемы. Я не владел, как, например, тот же Диоген, четкостью «виденья». Это раздражало меня с самых первых попыток. Как порой бывает бесит картина, на которой детали размыты, а краски словно выцвели под нещадным солнцем…
Я дразнил себя «дальтоником» и тратил немало времени на исправление этого дефекта, упражняясь в «фокусировке». Диоген сказал, что и у него такое было, но только в самом начале, да и то всего каких-то несколько дней. Но мой «дальтонизм» исправляться не спешил. И, глядя на себя со стороны, я напоминал себе щурящегося подслеповатого крота, пытающегося приноровиться к особенностям своего дефектного зрения…
В начале, только-только погружаясь в «виденье», территория исследования воспринимается словно с высоты птичьего полета. И эту картинку пока что рано называть «деревом вариантов». В этот момент это больше напоминает туманность в ночном небе, в которой то там, то здесь видятся островки скоплений звезд. И лишь потом, приближаясь, замечаешь, как какая-нибудь яркая точка начинает расти в размерах, а структура рисунка обретает четкость… И, наконец, когда ты совсем-совсем близко - она начинает напоминать дерево, нарисованное люминесцентной краской. Это уже отдельный человек, вернее его «дерево вариантов», а по сути – его «дерево жизни»…
Находясь же в самом начале погружения, на большой высоте - видишь только светящиеся точки. При этом, одни точки горят, другие гаснут, третьи зажигаются – это живут, умирают и рождаются новые люди. Совсем как мерцающие в небе звезды…
«Корректора» привлекают именно гаснущие «звезды», которые потом становятся тёмными точками – как угольки потухшего костра... Задача «корректора» - выяснить почему это случилось и просмотреть «дерево вариантов» этого «объекта» на предмет исправления событий…
По истечению нескольких часов, когда удаётся скорректировать некоторые события, возвращаешься назад вроде бы и в прекрасном настроении, но при этом в совершенно измотанном физическом состоянии…
И хотя перед «корректировкой событий» можно делать тот же старт, как и при перемещениях во времени и пространстве, не теряя своего жизненного текущего времени, но в сознании всё равно остается такое чувство, что прожил несколько нелёгких часов. Но то, что тратится физическая и психическая энергия – это несомненно… Нагрузка, как правило, снижается в поздние вечерние часы, а утром всё начинается сначала. В общем, быть «корректировщиком» приятно только для души. Но и это послевкусие портит мысль, что каким-то вполне достойным людям ты всё же не помог…
У всех «корректировщиков» в начале деятельности возникает вопрос: «А как же со всеми свидетелями трагедии – ведь они помнили о печальном происшествие, а что остается в их памяти после его корректировки?» Оказывается, ручной режим стирания памяти о каком-то событии для «свидетелей события» применяется исключительно редко. Это случается, когда в памяти «свидетелей события» остаётся «дежавю» о «корректировщике» - это недопустимо. Однако, чаще всего «сеть» сама автоматически стирает у свидетелей память о событиях, связанных с «объектом» корректировки…
У некоторых, особо памятливых, может остаться лишь осадок, переживаемый ими, как предчувствие ожидаемой неприятности, которая могла случиться, но к радости не случилась. Однако, это бывает не часто…
*
Очень быстро я понял, что по ходу дела необходимы перерывы, как и в любой работе. Пару часов поработал – делаешь получасовой перерыв. А иначе быстро истощаешься. В очередной перерыв я заварил себе кофе и, выйдя в сад, сел в беседке. Как нарочно, тут же зазвонил телефон.
- Привет! – услышал я голос Светы. – Не занят? Может откроешь мне дверь?
- О! – удивился я. - Привет! Сейчас… А я что – закрыл её?
- Наверное, - сказала Света.
От калитки прошли в беседку.
- Хочешь кофе или чай? – предложил я.
- Нет, - покачала головой Света, усаживаясь напротив меня. – А куда пропал Диоген? Звоню ему, звоню… Трубку не берёт.
- Ему кто-то позвонил, - повёл я плечами. – После чего он сказал, что уедет на несколько дней.
- Ясно, - кивнула Света. – Чем занимаешься?
- «Коррекцией событий», - чуть подумав, сказал я.
- Просветишь? - спросила Света.
Я выпил глоток кофе и улыбаясь посмотрел на Свету.
- Что молчишь? Секрет, что ли? – улыбнулась она в ответ.
- Да нет, - покачал я головой. – Тебе всё равно это проходить.
- Тогда рассказывай, - сказала она.
Я призадумался.
- Что опять застопорился? – хмыкнула Света.
- Мы с Диогеном мотались в Венецию, - начал я.
- Когда успели? На метле что ли летали? – улыбнулась Света.
- Мы перемещались по фото, - сказал я. – Мало того, побывали там дважды. А во второй раз пробыли там больше двадцати дней.
- Что-то я не заметила, чтобы вы отсутствовали двадцать дней, - недоверчиво произнесла она.
- Так ведь мы вернулись в «точку старта». Переместились назад во времени на двадцать три дня, в час, когда была сделана фотография, что служила нам ориентиром, - пояснил я.
- Прикалываешься? – нахмурила брови Света.
- Нет. Я же чуть раньше тебя прошёл «веер». Вот Диоген и предложил мне прогулку в Венецию, - сказал я.
- Что, - всё ещё не веря, спросила Света, - правда перемещались в Венецию?
- Ну, да…
- Да ещё два раза? – опять переспросила Света. – Вот вы какашки… Могли бы и меня с собой взять.
- Вообще-то второй раз мы перемещались вынужденно, - сказал я. – Там наша знакомая погибла. И Диоген решил продемонстрировать мне «коррекцию событий».
- Что за хрень такая? – не поняв, нахмурилась Света.
Я вздохнул, понимая, что теперь предстоит долгий разговор, и стал объяснять…
Минут через двадцать Света вздохнула и тихо выругалась.
- Я думала, что уже вас догнала, а вы опять вырвались вперёд, - сказала она.
- Знаешь, Света, - в свою очередь вздохнул я. – Я понял, что Диоген – тот ещё жук. Видимо, он от нас на недосягаемом уровне. Может быть, он нарочно ведёт себя так, словно идёт чуть-чуть впереди нас? Ну чтобы не ранить наше самолюбие… Но он такое рассказывает и, видно, много о чем ещё не говорит, что сейчас он напоминает мне няню из детского сада, а мы – его подопечные детки…
- А что… похоже, что так, - пожимая плечами, согласилась Света. – И как – получается у тебя?
- Света, я же не такой талантливый, как ты, - вздохнул я. – Скоро ты меня обгонишь…
- Конечно обгоню, - без тени улыбки сказала Света. – Считай, что тебе просто выпала фора – главный спринтер подвернул ногу.
- Ага, - согласился я.
- Ну, давай, - замахала руками Света, - вводи в курс. Научи технике перемещений и этой…
- «Коррекции событий»? – подсказал я.
- Да, - кивнула она.
Я покачал головой.
- Ой, вставит мне Диоген биту в укромное место, - вздохнул я. – Ладно, но только пока что здесь, в саду. Договорились?
- Договорились! – подпрыгнула от радости Света.
- Рассказываю всё по порядку, - начал я свои наставления.
*
В течение последующего часа Света время от времени от восторга пищала и издавала самые немыслимые звуки. Конечно я был рад за неё. Впрочем, я даже и не сомневался, что у неё с перемещениями в пространстве всё получится в лучшем виде. Но зачем так орать? На что я ей и указывал неоднократно. Но всё без толку…
- Света, ну, пожалуйста, не надо так пищать и тем более стонать, - просил я её. – Соседи могут воспринять это не совсем правильно. Успокойся…
А она, поцеловав меня уже в который раз и благополучно проделав очередной скачок в пространстве, снова принималась скакать и пищать. В общем, я с ней немного устал… Но слава Богу, она хоть не пересекала границ сада.
А когда она попросила меня показать перемещение по фотографии, я замахал руками и головой – нет.
- Ты, Света, совершенно неуправляемый человек, - сердито проговорил я. – У тебя дисциплины – ноль…
- Ладно, - обидчиво вздохнула Света. – Не хочешь? Не надо…
- Могу предложить кофе, - сказал я.
- А на «коррекцию событий» у меня тоже запрет? – жалостливо спросила она.
- Тоже, - сказал я, отворачиваясь.
- Хочешь, я тебе блинчиков испеку? – улыбаясь, тихо спросила она. – А может вареники с вишней?
«Вот ведь… Знала куда надавить!»
- Ну, - вздохнул я, глотая слюну, - вареники с вишнями…
- Пойдём на кухню, - сказала Света, беря меня под руку. – Я буду готовить, а ты – рассказывать.
*
«Я купился на какие-то… вареники с вишней!» – бесновал я, увидев на голове Светы изумрудную заколку, которой ещё секунду назад на её голове не было. Но кто ж знал, что её наглости нет предела. Впрочем, как и её талантам…
Только что, якобы на прощанье, она сделала со мной на пару селфи у калитки, и вот уже она улыбается мне с изумрудной заколкой на голове.
Я не дурак - сразу это заметил!
- Вот ты, Светка, дрянь такая! - вспылил я. - Как ты всё успела?
- А просто вот так, - сказала она, листая фотки на сотовом. – Тебе же не видно было на что я там смотрю. А я ведь сегодня не первое селфи делаю. Это вот я делала у себя на квартире утром… Ну, сосредоточилась на нём на секунду. И даже не думала, что получится. Для прикола взяла со своего столика эту заколку. Прицепила и переместилась назад… Ты же сам говорил, что возвращаешься в ту же самую секунду. Ну что ты скис? Ведь получилось же…
- Да я не потому огорчаюсь, что получилось или не получилось, - покачал я головой. – Ты опять занимаешься анархией…
- Ну, прости, пожалуйста, - ткнулась лбом в моё плечо Света. – Можешь ничего больше мне не рассказывать.
- Вот даёт! А что я могу тебе ещё рассказать, - всплеснул я руками. – Ты уже всё у меня выведала…
- Ну, я же научилась только перемещаться, а вот «корректировке событий» ты меня так и не научил… Может я останусь у тебя? Потренируемся…
- Всё, Света, хватит валять дурака! - сердито проговорил я. - Ты мне за три часа и так все нервы вымотала…
- Ладно, - пожала она плечами, - я пошла. Пока!
- Пока! – вздохнул я. – И смотри там, без фокусов!
- Как скажешь, дорогой.
И чмокнув меня в щёку, она ушла, наигранно, но в меру, повиливая бедрами.
«Авантюристка… - улыбнулся я ей вслед. – Ну надо же, у неё всё получается сходу!»
(Продолжение следует) *