Зима в сибирских горах — это просто сказка. Неописуемые красоты, несравнимые ни с чем. Кто хоть раз видел — запомнит на всю жизнь. Белые горы, окутанные девственно-чистым снегом, тянутся во все стороны за горизонт, сливаясь с безоблачным глубоко-синим небом. Хорошо, что остались еще такие места, не испорченные техногенной цивилизацией. Хребет за хребтом, долина за долиной, эти горы тянутся вдаль и заполоняют земные просторы. Ветер порой сдувал снег с вершин, развевая флаги, а внизу пушистые лапы кедров надели белые рукавицы. А какой жен он легкий, пушистый, мягкий! Ну-ка подойди и плюхнись в него с разбегу! Особенно из горячей бани. Воздух здесь сухой, мороз переносится легче, чем на побережье или у больших водоемов, поэтому некоторые жители приморских поселений часто уезжают на зиму вглубь материка. Но сейчас твой взгляд оторвался от городов и сёл и молниеносно несется над горами, поросшими спящей тайгой, за тысячу верст. Кедры поднимаются все выше и выше и, если лет пять назад тайга превращалась в альпийские луга на отметке 2500м над уровнем моря, то сейчас кедры растут и выше, до самых ледников и осыпей, где летающие камни просто не дают им укорениться и вырасти еще не окрепшему деревцу. А те, кто немного в теме, видимо, уже провели корреляцию между ростом рождаемости и интенсивностью роста и размножении кедров.
Горные хребты подходят все ближе друг к другу, становятся все выше. Над ними ветром проносится хозяин, дух природы, обходя свои владения. Это сверху кажется, что тайга спит. На самом же деле и зимой здесь во всю кипит жизнь. Под слоем льда в реках плавает рыба, по снегу гуляют звери, да и многие птицы, решившие не лететь на юг, остались здесь. В основном — хищные. Природа их такова. Живет тайга своей жизнью, да гостей принимает. Не зря в Сибири говорят: тайга — закон, медведь — прокурор. Спит прокурор в берлоге, сил набирается. Выписал себе отпуск до весны, чтобы летом в полную силу за порядком следить. Зато честный, взяток не берет. Ждут медведи весеннего пробуждения. И вот однажды ночью, часа за два до рассвета на самой высокой горе появился человек. До сих пор никто не может понять, как он здесь оказался: никаких дорог здесь нет, до ближайшего человеческого поселения идти месяц по бурелому, а вертолеты здесь никогда не летали. Одет человек был по-альпинистски, но достаточно легко. Видимо, ему предстояло активно двигаться. Лицо его от обморожений закрывала густая борода, ростом он был выше двух метров. Под ногами перед ним лежали горные лыжи, хотя здесь и в помине не было ни подъемников, ни горнолыжных трасс, ни маршрутов для скитура. Глаза у него светились, как у волка, на которого издали посветили фонарем. И как же он собрался здесь выживать? Ни топора, ни удочки, ни ружья у него не было. В маленьком рюкзачке был небольшой запас орехов и свежих фруктов, которые по странным причинам не замерзли, хотя он стоит тут уже час, а мороз на улице лютый. Одно утешало – предрассветный штиль. Была еще одна странность — на плече у него сидел маленький совёнок. Он иногда поднимался в воздух, описывал несколько кругов и снова садился на плечо. Тогда казалось, что это взрослая окрепшая сова, только маленькая.
Человек смотрел на север, как будто чего-то ждал. Перед ним светилась полярная звезда, затерявшаяся среди остальных, коих тут было бесконечно много. Снег искрился в свете звезд, казалось, что никакая сейчас не ночь. Стояла тишина. «Пора» — прозвучало внутри человека. Совёнок, наконец, угомонился и замер на плече. Ветер сдул снег с соседних гор, напоминавших параболу в Ергаках, только там она широкая, а здесь уже и выше. Он чуть отвел руки от корпуса и вытянул пальцы вниз. Позвоночник растянулся и зазвенел, как струна. Так делают посвященные, чтобы заземлиться и сбросить в землю все негативные эмоции, но сейчас перед ним стояла другая задача. Он едва не погиб под натиском врагов, сбивающих его с пути, с огромным трудом восстановился, теперь настал его час. Глаза его блеснули, а в фокусе параболы на мгновение полыхнула вспышка. Запахло озоном. Где-то далеко, в сотнях километров отсюда, у людей под ногами качалась земля, как у моряков, только что сошедших на берег после шторма, а иные падали на ровном месте, будто им под ноги кидали невидимые кирпичи. Над горами зазвучала музыка. Светало. Да, именно там, на севере. Может быть, кто-то из вас на несколько мгновений впадал в такую галлюцинацию, в которой все реальные объекты становились декорациями на сцене, а Солнце всходило на севере. Да, мир теперь такой. Еще одна приемная антенна Земли запущена. Земля начала новый виток. Его глаза продолжали светиться все ярче в лучах северного солнца. Он вщелкнул ботинки в горные лыжи и оттолкнулся от горы. Лыжи начали набирать скорость в сторону необжитой кедровой долины. Иногда здесь торчали камни, но на помощь приходила речка, покрытая гладким льдом и присыпанная пушистым снегом. На подходе к тайге речка низвергалась водопадом. Что такое водопад зимой? Это фигурный лед. Будто миксером взбили голубое тесто или крем и резко заморозили. Порой он так красив, что ледолазу не хочется ни бить в него ледовый инструмент, ни крутить буры для страховки. А ледовые пещеры… этого не описать словами.
Человек, ранее никогда не бывавший в этих краях, набирал скорость, приближаясь к водопаду. За ним тянулся шлейф белого снега выше его роста. Совёнок перелез с плеча человека на грудь, вцепился когтями в куртку и обхватил крыльями шею. После спуска с замерзшего водопада человек решил остановиться и отдохнуть. Тут совёнок взлетел и скрылся за кронами кедров. Не прошло и минуты, как он вернулся и начал суетиться, начал человека куда-то звать, словно кто-то попал в беду. Человек поехал за совёнком. Через километр пути он увидел маленький домик из веток, чем-то напоминающий птичье гнездо, но построенный явно не птицей. Человек раздвинул ветки и увидел там белку. Она очень сильно замерзла и дрожала от холода. Ее шубка, видимо, уже не грела, организм был сильно истощен, у нее не хватало сил даже выпрыгнуть из домика и добыть себе еды. Человек достал из рюкзака горсть орешков и протянул на ладони белке. Как только она съела первый орешек, у нее распушился хвост, она начала прыгать по ветке. Пытаясь что-то сказать. Человек не понимал ее языка. Но у него есть совёнок! Тот самый совёнок, что прилетал в гости к хозяюшке и приносил весточку с далекого севера! И теперь он снова здесь, в северных горах, вместе с человеком, непонятно как оказавшемся на горе. Вот он-то и нашел общий язык с белкой. Белка просилась к людям. Но кто такие люди и где они живут она не знала.
— Мне надо туда, где люди живут. В больших деревянных домиках! Надо им весточку с севера принести! А я умею летать только с дерева на дерево!
— Я мог бы тебе помочь, но мне одному в такой мороз не выжить. Без своего попутчика я пропаду. Да и ему выжить бы! Людей-то нет. Еще долго ехать вниз. И день световой ограничен. А ночью будет очень холодно!
— Но надо что-то делать! Если человек разведет костер, то ему будет тепло, а мы, звери, огня боимся. Ты сам хоть раз видел огонь-то?
— Видел и летал над ним. Сейчас в соседней долине, где парабола, такой огонь полыхнул! Это надо было видеть! Так что теперь огонь — наш друг, его не надо бояться. Только вот куда нам ехать дальше?
— Там внизу, где речка станет более полноводной и спокойной, есть домик. Говорят, какой-то волк построил, но потом исчез. И никакие звери никогда не видели этого волка. И охотники долго искали и не нашли. Хотя их мысли чисты, никто и не думал его убивать.
— А кто там сейчас живет?
— Зайчик. Он из простого сруба сделал по-настоящему теплый и уютный домик! Но, говорят, он тоже куда-то пропал. Иногда приходит, но его редко кто видит. Разве что барс снежный, хозяин гор северных… Если он еще его не съел.
И тут в разговор вмешался человек:
— Хватит страдать болтовней. Поехали к домику. Кто туда поместится — отогревайтесь там. А я, если домик маленький, костер разведу и построю домик из снега.
— Значит, мы пойдем к зайчику? — обрадовалась белка.
— Значит, к зайчику!
— Урааа! Я так надеюсь, что он дома! Интересно, а волк когда-нибудь вернется?
— Волка ты увидишь, это я тебе обещаю.
С этими словами человек встал на лыжи, посадил белку за пазуху, а совёнка на плечо, и они поехали дальше вниз по долине. Скорость росла, в ушах шумел ветер, кедры смыкали кроны над головой, образуя плетеный тоннель, за спиной, особенно на поворотах, поднимался высокий шлейф пушистого снега. Но ехать было совсем не страшно. Все они ехали на долгожданную встречу с зайчиком.
Вечерело. Но и человеку, и совёнку казалось, что время замедлилось, а скорость возросла. Иной раз лыжи отрывались от снега, и они оба летели в воздухе, а приземляться было легко и мягко, ведь здесь, в отличие от трассы, снег никто не уплотнял. Часто приходилось из-за поворота попадать между стволами раскидистых кедров, а порой и пригибаться, потому что их хвойные лапы порой сцеплялись очень низко, прогибаясь под снегом. И когда человек задевал головой за ветку, снег сыпался. Образуя искрящееся серебристое облако, и солнечный свет в нем разбегался во все стороны тонкими лучиками. И только белка крепко спала в тепле у человека за пазухой и не видела всей этой красоты, она отогревалась и набиралась сил.
По земным меркам дорога казалась бесконечной, но любой склон рано или поздно выполаживается, бурные реки стихают, а день клонится к закату. Наш, земной день. А северное солнце еще долго будет восходить и ждать, когда его, наконец, увидят люди, не только избранные. Долина здесь стала широкой, речка делала излучину, под таким уклоном скорость наших путешественников уже не возрастала, а значит, скоро они остановятся, и им придется тропить. Но человек по каким-то соображениям переехал на другой берег реки и вернул вглубь леса. И тут — о чудо! — стоял бревенчатый дом. Он был очень больших размеров, в нем могла бы поселиться большая семья, места хватило бы всем. Людей здесь отродясь не было, а если и были — то лет триста назад, не позже, а дом не выглядит заброшенным. Так откуда он тут взялся, этот дом? История об этом умалчивает. Белка, если верить совёнку, говорила, что дом построил волк, но волки не живут в деревянных домах, разве что они превращались в людей. На двери замка не было. Человек отщелкнул лыжи и вошел внутрь. Было прибрано и весьма уютно, но холодно. Кто-то здесь живет, но давно не был. Вот интересно было бы познакомиться с местным жителем. Человек расколол несколько чурок на мелкие поленья и затопил печь. Когда в доме стало тепло, он вытащил белку из-за пазухи и положил на застеленную кровать, да и сам прилег отдохнуть. А совёнок вылетел за дверь на улицу, хотя было уже холодно и темно. Он только шепнул: «Жди меня, я скоро вернусь»
На снегу виднелись заячьи следы. Они петляли меж деревьев, иной раз упирались в ствол высокого кедра и прерывались, а потом на расстоянии появлялись снова. Это зайчик залезал на дерево, видимо, чтобы что-то посмотреть, а затем спрыгивал и бежал дальше. То ли он кого-то искал, то ли от кого-то прятался. Этой ночью он сидел высоко на ветке, прикрывшись ушками от холода. При этом ушки свисали ниже ветки и все слышали. Видать, из него получился неплохой разведчик. На этот раз он ждал рассвета и, видимо, грелся. Вдруг подул сильный шквалистый ветер, с веток посыпался снег, а через несколько минут долину осветил яркий золотистый разряд, намного ярче знакомой нам молнии, что мы видим во время грозы. А потом зайчик почувствовал запах озона. «Я опоздал! — загрустил зайчик, — мне сейчас надо быть на горе! Видимо, кто-то меня опередил. Теперь миссия провалена. Враги узнали про антенну в скале, нашли ключи, захватили Землю. Я не справился. Ох уж этот лес!» Зайчик потерялся. Ему так хотелось посмотреть сверху на тайгу, хотелось увидеть вспышку яркого разряда на антенне, высеченной природой из скалы, он должен был настроить ее, но, увы, потерялся в тайге, и теперь он не может найти дорогу ни на гору, ни домой. На солнце как на ориентир надеяться было нельзя: непонятно, где оно теперь взойдет: то ли на востоке, как всегда, то ли на севере. Вот потому зайчик и лазал на высокие деревья, чтобы как-то сориентироваться по звездам, но, пока лазал, опоздал к рассвету на гору, потому что несколько суток ходил по долине кругами. А ветром следы замело, и теперь зайчик не может найти дорогу домой. Сил у него оставалось немного, хорошо что можно погрызть хвою и кору деревьев, но домашнего тепла все равно хочется. Он сел на ветку и заплакал, надеясь на чудо, но понимал, что вряд ли кого здесь встретит. Но вдруг где-то далеко послышался шелест крыльев. Прошел день с тех пор, как разряд озарил землю, уже стемнело. А ушки усталого разведчика то и дело подавали сигналы, что к нему кто-то приближается. «Скрипа снега не слышно. Видать, птичка какая-то залетела». Ближе к полуночи вдалеке появился совенок. Своим локатором-тепловизором он сканировал округу, периодически внимательно всматриваясь вдаль. А иногда садился на ветку, затихал и что-то слушал. И, хотя стояла тишина, совёнок точно угадывал направление — он искал зайчика.
Оказалось, идти к дому было совсем недалеко. Уже издали зайчик заметил, что в его домике горит свет, из трубы идет дым, а значит, в доме тепло и уютно, и зайчик быстро согреется. Когда они с совёнком вошли в дом, человека там не было, а на кровати лежал огромных размеров белый волк, поросший густой длинной шерстью, а по нему прыгала довольная и счастливая белка. Услышав скрип двери, она бросилась обнимать зайчика.