Сталин беседует с писателями

СТАЛИН БЕСЕДУЕТ С ПИСАТЕЛЯМИ

Борис Ихлов

Было это в середине 80-х, бродил по Третьковской галерее и наткнулся на экскурсию, которую проводили для офицеров какого-то военного учреждения. В перерыв я отозвал одного из них и задал вопрос: «Суворов считается героем, выдающейся личностью – но ведь он подавлял восстание Пугачева?» Офицер ответствовал, что нужно оценивать деятельность Суворова «в совокупности».

Вопрос этот шире, чем оценка того или иного человека во власти. Он касается роли личности в истории. Сталинисты (и либералы) первичной объявляют роль царей, президентов, генсеков. В то время как Маркс показал, что история человечества – это история борьбы классов, роль личности – вторична.
Причем это касается не только сталинистов и либералов, но всей левой интеллигенции, которая ставит свои идеи, теории, «разработки», схемы, «механизмы», программы – выше практики борьбы рабочего класса.

Более того, возвеличивание национальных героев отрицает пролетарский интернационализм.
Например, Иван Грозный расширил пределы государства, но те народы, которые он завоевал, которые он убивал, вовсе не считают это расширение чем-то позитивным. Аналогично французы считают Наполеона героем, но в России его знают как жестокого захватчика. Аналогично Сталин для тех, кто в СССР хорошо жрал, всегда останется величайшим благодетелем. А также для сумасшедших, холопов, холуёв, плебеев. Для тех же миллионов, которые без всякой вины были репрессированы, для тех, безвинные родные которых погибли в результате политики Сталина, он останется редкой сволочью.

Есть в сталинистской РКРП такой юноша, Аккуратов (Пугачев), у нас с ним была некоторая переписка. Я задал ему тот же вопрос. И присовокупил, что в советской – сталинистской – историографии Иван Грозный, Петр I оценивались положительно, расширили территорию, укрепили государство и пр. А ведь это были классовые враги. Ну, например, патриотический фильм «Как Петр I арапа женил» - не имеет никакого отношения к реальным историческим событиям.
На что мне Аккуратов в великом согласии с логикой отвечал, что, дескать, Ихлов не знает принципа историзма, и о каких классовых врагах можно говорить во времена Петра, если тогда рабочего класса еще не было в помине.

Принцип историзма, с которым носятся зарегистрировавшиеся марксистами профессора, представляет собой набор тавтологий типа «всё нужно рассматривать в совокупности». Однако Аккуратову отвечает его кумир, сам Сталин. Приведу фрагмент его беседы с немецким писателем Эмилем Людвигом 13.12.1931 («Большевик» № 8, 30 апреля 1932 г.):

«Людвиг. … Сегодня, здесь, в Кремле, я видел некоторые реликвии Петра Великого, и первый вопрос, который я хочу Вам задать, следующий: допускаете ли Вы параллель между собой и Петром Великим? Считаете ли Вы себя продолжателем дела Петра Великого?
Сталин. Ни в каком роде. Исторические параллели всегда рискованны. Данная параллель бессмысленна.
Людвиг. Но ведь Петр Великий очень много сделал для развития своей страны, для того, чтобы перенести в Россию западную культуру. [c.104]
Сталин. Да, конечно, Петр Великий сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождавшегося купеческого класса. Петр сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев. Надо сказать также, что возвышение класса помещиков, содействие нарождавшемуся классу торговцев и укрепление национального государства этих классов происходило за счет крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры».

Однако, продолжим. Ниже мы увидим ложь Сталина. Но кто ж нынче ставит искажение истины в вину политику?
Моя задача – не столько показать, как Сталин лгал писателям. А ЧТО именно он лгал.

Итак, беседа с Эмилем Людвигом и другими писателями. Мои комментарии в тексте жирным курсивом.


ЭМИЛЬ ЛЮДВИГ

Дальше – ответ Сталина «механизмам», «наработкам» и т.п.: «Марксизм вовсе не отрицает роли выдающихся личностей или того, что люди делают историю. У Маркса, в его “Нищете философии” и других произведениях, Вы можете найти слова о том, что именно люди делают историю. Но, конечно, люди делают историю не так, как им подсказывает какая-нибудь фантазия, не так, как им придет в голову. Каждое новое поколение встречается с определенными условиями, уже имевшимися в готовом виде в момент, когда это поколение народилось. И великие люди стоят чего-нибудь только постольку, поскольку они умеют правильно понять эти условия, понять, как их изменить. Если они этих условий не понимают и хотят эти условия изменить так, как им подсказывает их фантазия, то они, эти люди, попадают в положение Дон-Кихота».

Говорить-то Сталин говорил, однако именно по его заказу снят фильм «Иван Грозный» с апологией царя и опричны. Сталин вообще много хороших вещей говорил – только вот действовал наоборот. Говорил, что СССР откажется от продажи водки, а сам только наращивал ее производство. Говорил, что Троцкий был одним из вождей революции, а потом изгнал его из страны и принялся начисто отрицать его роль в революции.
Однако нельзя, в связи с тем верным, что сказал Сталиным, не вспомнить Бориса Кагарлицкого, который, ничтоже сумняшеся, при условиях, далеких от социалистической революции, провозгласил национально-освободительное антифашистское восстание в Новороссии социалистической революцией.
Нельзя не пнуть анархистов, которые призывают на любой стадии развития. независимо от уровня развития производительных сил, уничтожить государство.
Нельзя не указать на сумасшедших, которые призывают к восстановлению СССР – хотя ни казахи, ни грузины, ни прибалты, ни украинцы, ни молдаване, ни азербайджанцы и даже белорусы этого не хотят.
Нельзя не посмеяться над троцкистами, которые уже какое десятилетие твердят о наличии революционной ситуации.

Между прочим, реформы, которые собирались провести противники Петра, Голицыны, были теми же, что проводил Петр.
Екатерина Дашкова – женщина весьма умная, в 14 лет читала Гельвеция. Она пишет, что Россия в период восшествия Петра на трон – созрела для реформ, это был великолепный материал для преобразований. Петр же распорядился с этим материалом по-варварски.

Беседу Сталина с Эмилем Людвигом опубликовали на ряде сайтов опубликовали. Оригинал на странице http://grachev62.narod.ru/stalin/index.htm, перепечатал и сайт Aftershock.
Вопрос к статье: был ли Сталин марксистом? Подразумевается, что Сталин в беседе дал ответ, что он марксист.
Комментарии к статье на Aftreshock поражают своей убогостью. За исключением пары ответов одного пользователя, но и он под конец начинает врать и передергивать.

Оставлено существенное. Мои комментарии  - в тексте жирным курсивом.

«Людвиг. … Сегодня, здесь, в Кремле, я видел некоторые реликвии Петра Великого, и первый вопрос, который я хочу Вам задать, следующий: допускаете ли Вы параллель между собой и Петром Великим? Считаете ли Вы себя продолжателем дела Петра Великого?
Сталин. Ни в каком роде. Исторические параллели всегда рискованны. Данная параллель бессмысленна.
Людвиг. Но ведь Петр Великий очень много сделал для развития своей страны, для того, чтобы перенести в Россию западную культуру.
Сталин. Да, конечно, Петр Великий сделал много для возвышения класса помещиков и развития нарождавшегося купеческого класса. Петр сделал очень много для создания и укрепления национального государства помещиков и торговцев. Надо сказать также, что возвышение класса помещиков, содействие нарождавшемуся классу торговцев и укрепление национального государства этих классов происходило за счет крепостного крестьянства, с которого драли три шкуры».

Что ж, можно только посочувствовать тем сталинистам и патриотам, которые твердят о величии Петра и Ивана Грозного.

«Что касается меня, то я только ученик Ленина и цель моей жизни – быть достойным его учеником. Задача, которой я посвящаю свою жизнь, состоит в возвышении другого класса, а именно – рабочего класса. Задачей этой является не укрепление какого-либо “национального” государства, а укрепление государства социалистического, и значит – интернационального, причем всякое укрепление этого государства содействует укреплению всего международного рабочего класса. Если бы каждый шаг в моей работе по возвышению рабочего класса и укреплению социалистического государства этого класса не был направлен на то, чтобы укреплять и улучшать положение рабочего класса, то я считал бы свою жизнь бесцельной. Вы видите, что Ваша параллель не подходит. Что касается Ленина и Петра Великого, то последний был каплей в море, а Ленин – целый океан».

Вообще-то целью коммунистов является не возвышение рабочего класса, а бесклассовое общество, следовательно, исчезновение рабочего класса. К этому вернемся ниже.

«Людвиг. Марксизм отрицает выдающуюся роль личности в истории. Не видите ли Вы противоречия между материалистическим пониманием истории и тем, что Вы все-таки признаете выдающуюся роль исторических личностей?
Сталин. Нет, противоречия здесь нет. Марксизм вовсе не отрицает роли выдающихся личностей или того, что люди делают историю. У Маркса, в его “Нищете философии” и других произведениях, Вы можете найти слова о том, что именно люди делают историю. Но, конечно, люди делают историю не так, как им подсказывает какая-нибудь фантазия, не так, как им придет в голову. Каждое новое поколение встречается с определенными условиями, уже имевшимися в готовом виде в момент, когда это поколение народилось. И великие люди стоят чего-нибудь только постольку, поскольку они умеют правильно понять эти условия, понять, как их изменить. Если они этих условий не понимают и хотят эти условия изменить так, как им подсказывает их фантазия, то они, эти люди, попадают в положение Дон-Кихота. Таким образом, именно по Марксу вовсе не следует противопоставлять людей условиям. Именно люди, но лишь поскольку они правильно понимают условия, которые они застали в готовом виде, и лишь поскольку они понимают, как эти условия изменить, – делают историю. Так, по крайней мере, понимаем Маркса мы, русские большевики. А мы изучали Маркса не один десяток лет.
Людвиг. Лет 30 тому назад, когда я учился в университете, многочисленные немецкие профессора, считавшие себя сторонниками материалистического понимания истории, внушали нам, что марксизм отрицает роль героев, роль героических личностей в истории.
Сталин. Это были вульгаризаторы марксизма. Марксизм никогда не отрицал роли героев. Наоборот, роль эту он признает значительной, однако, с теми оговорками, о которых я только что говорил».

Всё маленечко не так.
Вот что отмечают сами сталинисты: «… в «Немецко-французском ежегоднике» (1844 г.) мы встречаем положение о народных массах как о решающей силе общественного прогресса; в «Святом семействе» (1844 г.) деятельность народа рассматривается как основное содержание исторического процесса; в «Немецкой идеологии» (1845 – 1846 гг.) содержится учение о классовой борьбе как движущей силе общественного развития; в первых зрелых произведениях марксизма – «Нищете философии» (1847 г.) и «Манифесте Коммунистической партии» (1847 – 1848 гг.) эти проблемы получают дальнейшее развитие».

Обратим внимание, как решает вопрос Ленин:
«...Идея исторической необходимости ничуть не подрывает роли личности в истории: история вся слагается именно из действий личностей, представляющих из себя несомненно деятелей. Действительный вопрос, возникающий при оценке общественной деятельности личности, состоит в том, при каких условиях этой деятельности обеспечен успех? в чем состоят гарантии того, что деятельность эта не останется одиночным актом, тонущим в море актов противоположных? В этом же состоит и тот вопрос, который различно решают социал-демократы и остальные русские социалисты: каким образом деятельность, направленная к осуществлению социалистического строя, должна втянуть массы, чтобы принести серьезные плоды? Очевидно, что разрешение этого вопроса прямо и непосредственно зависит от представления о группировке общественных сил в России, о борьбе классов, из которой складывается русская действительность...» («Что такое друзья народам и как они воюют против социал-демократов?». Полн. собр. соч., т. 1, с. 1?9.)

И еще: «В заключение, несколько слов об "авторитетах". Марксисты не могут стоять на обычной точке зрения интеллигента-радикала с его якобы революционной отвлеченностью: "никаких авторитетов".
Нет. Рабочему классу, ведущему во всем мире трудную и упорную борьбу за полное освобождение, нужны авторитеты, – но, разумеется, в том только смысле, в каком молодым рабочим нужен опыт старых борцов против угнетения и эксплуатации, борцов, проведших много стачек, участвовавших в ряде революций, умудренных революционными традициями и широким политическим кругозором. Авторитет всемирной борьбы пролетариата нужен пролетариям каждой страны. Авторитет теоретиков всемирной социал-демократии нужен нам для уяснения программы и тактики пашей партии. Но этот авторитет не имеет, конечно, ничего общего с казенными авторитетами буржуазной науки и полицейской политики. Этот авторитет есть авторитет более разносторонней борьбы в тех же рядах всемирной социалистической армии. Насколько важен он для расширения кругозора борцов, настолько недопустима была бы в рабочей партии претензия решать со стороны, издали, практические и конкретные вопросы ближайшей политики. Коллективность передовых сознательных рабочих каждой страны, ведущих непосредственную борьбу, всегда будет наибольшим авторитетом во всех таких вопросах». (Ленин В.И. Предисловие к русскому переводу брошюры К.Каутского "Движущие силы и перспективы русской революции". – ПСС., Т, 14, С. ???)

А теперь посмотрим, как смотрел на это дело Энгельс:
«Каков бы ни был ход истории, люди делают ее так: каждый преследует свои собственные сознательно поставлен¬ные цели, а в результате этого множества действующих по различным на¬правлениям стремлений и их разнообразных воздействий на внешний мир получается история… Но, с одной стороны… действующие в истории многие единичные стремления в большинстве случаев ведут за собой совсем не те последствия, какие имелись в виду. Очень часто эти последствия прямо противоположны желаниям деятелей. И уже по одному этому побуждения, двигавшие деятелей, имеют, в послед¬нем счете, лишь второстепенное значение»
Люди сами делают свою историю, но до сих пор они делали ее, не руководясь общей волей, по единому общему плану, и даже не в рамках определенным образом ограниченного, данного общества. Их стремления перекрещиваются, и во всех таких обществах господствует поэтому необходимость, дополнением и формой проявления которой является случайность». (Энгельс Ф. Письмо В.Боргиусу, 25 января 1894 г. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 39, с. 175-176.)
То есть: Энгельс подчеркивает, что история не имеет фатального характера, она отлична от механики или машины с программным управлением, которой ведает умный программист. Но, с другой стороны, тут же пишет о некоем плане, «единой воле».
Хочет ли рабочий вставать в 6 утра и идти на черную, тяжелую, монотонную, отупляющую работу? Нет, конечно. И так ВСЕ рабочие. И крестьяне. Но «единая воля», которая вовсе не совпадает с их волей, заставляет их ежедневно портить глаза, вдыхать яды, ломать руки.

«Ясно само собой, что иначе будет обстоять в социалистическом обществе, где люди действуют организованно, планомерно, как единое общество с единой волей, и где люди все больше будут приходить к желаемым результатам». (Энгельс Ф. Об авторитете. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 1?, с. 302-303.)

Но вот что пишет Маркс: «...Из отвращения ко всякому культу личности я во время существования Интернационала никогда не допускал до огласки многочисленные обращения, в которых признавались мои заслуги и которыми мне надоедали из разных стран, – я даже никогда не отвечал на них, разве только изредка за них отчитывал. Первое вступление Энгельса и мое в тайное общество коммунистов (Союз коммунистов. – Ред.) произошло под тем непременным условием, что из устава будет выброшено все, что содействует суеверному преклонению перед авторитетами...» (Маркс К. Письмо В. Боргиусу, 1? ноября 1877 г. – Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 31, с. ?41.)

И еще Маркс пишет, что социализм – это не исполнение какой-то там «единой воли», это «живое творчество масс». А творчество не планируется.
И Ленин пишет в адрес «единой воли»: «Сведем роль госчиновников в роли простых исполнителей воли трудящихся!»

Ребята не понимают, что авторитет не возникает сам собой – он есть отражение производственных отношений Именно эти капиталистические отношения, когда над рабочими стоит авторитет буржуа и буржуазного государства,, подкрепленный церковью, и навеяли столь нелепые мысли о необходимости авторитета для рабочего.
А «целенаправленную деятельность» осуществляют в любой капиталистической монополии. Там тоже – «единая воля».

Стоит ли говорить, что даже такие светила, как Поршнев, выделяют в работах Ленина именно «авторитетную» составляющую («Социальная психология»)
Если Энгельс в вопросе об авторитете обходит вниманием материалистическую позицию, что класс – первичен, а партия («единая воля») – глубоко вторична, то Маркс и Ленин исправляют его ошибку. Наконец, всё на свои места расставляет «Интернационал»:

Никто не даст нам избавленья -
Ни бог, ни царь и не герой,
Добьёмся мы освобожденья
Своею собственной рукой.

Увы, сталинисты никак не могут взять в толк его строки.

«Людвиг. Вокруг стола, за которым мы сидим, 16 стульев. За границей, с одной стороны, знают, что СССР – страна, в которой все должно решаться коллегиально, а с другой стороны знают, что все решается единолично. Кто же решает?
Сталин. Нет, единолично нельзя решать. Единоличные решения всегда или почти всегда – однобокие решения. Во всякой коллегии, во всяком коллективе, имеются люди, с мнением которых надо считаться. Во всякой коллегии, во всяком коллективе, имеются люди, могущие высказать и неправильные мнения. На основании опыта трех революций, мы знаем, что приблизительно из 100 единоличных решений, не проверенных, не исправленных коллективно, 90 решений – однобокие.
В нашем руководящем органе, в ЦК нашей партии, который руководит всеми нашими советскими и партийными организациями, имеется около 70 членов. Среди этих 70 членов ЦК имеются наши лучшие промышленники, наши лучшие кооператоры, наши лучшие снабженцы, наши лучшие военные, наши лучшие пропагандисты, наши лучшие агитаторы, наши лучшие знатоки совхозов, наши лучшие знатоки колхозов, наши лучшие знатоки индивидуального крестьянского хозяйства, наши лучшие знатоки наций Советского Союза и национальной политики. В этом ареопаге сосредоточена мудрость нашей партии. Каждый имеет возможность исправить чье-либо единоличное мнение, предложение. Каждый имеет возможность внести свой опыт. Если бы этого не было, если бы решения принимались единолично, мы имели бы в своей работе серьезнейшие ошибки. Поскольку же каждый имеет возможность исправлять ошибки отдельных лиц, и поскольку мы считаемся с этими исправлениями, наши решения получаются более или менее правильными».

Трудно военный период с полным отсутствием коллегиальных решений по вопросам обороны Киева, Харькова, осуждения Павлова, не говоря уже о донесениях разведки о начале войны приводить в пример. Но какое ж это было коллегиальное решение, когда Сталин сначала примкнул к группе Бухарина против плана ускоренной коллективизации плана Троцкого, потом выслал Троцкого из страны – и принял его план. А противников Троцкого, группу Бухарина – расстрелял.
И как это коллегиальное решение самых-самых могло заключаться в том, чтобы осудить генетику, а Вавилова уничтожить в тюрьме.

«Людвиг. За Вами десятки лет подпольной работы. Вам приходилось подпольно перевозить и оружие, и литературу, и т.д. Не считаете ли Вы, что враги Советской власти могут заимствовать Ваш опыт и бороться с Советской властью теми же методами?
Сталин. Это, конечно, вполне возможно.
Людвиг. Не в этом ли причина строгости и беспощадности вашей власти в борьбе с ее врагами?
Сталин. Нет, главная причина не в этом. Можно привести некоторые исторические примеры. Когда большевики пришли к власти, они сначала проявляли по отношению к своим врагам мягкость. Меньшевики продолжали существовать легально и выпускали свою газету. Эсеры также продолжали существовать легально и имели свою газету. Даже кадеты продолжали издавать свою газету. Когда генерал Краснов организовал контрреволюционный поход на Ленинград и попал в наши руки, то по условиям военного времени мы могли его по меньшей мере держать в плену, более того, мы должны были бы его расстрелять. А мы его выпустили “на честное слово”. И что же? Вскоре выяснилось, что подобная мягкость только подрывает крепость Советской власти. Мы совершили ошибку, проявляя подобную мягкость по отношению к врагам рабочего класса. Если бы мы повторили и дальше эту ошибку, мы совершили бы преступление по отношению к рабочему классу, мы предали бы его интересы. И это вскоре стало совершенно ясно. Очень скоро выяснилось, что чем мягче мы относимся к нашим врагам, тем больше сопротивления эти враги оказывают. Вскоре правые эсеры – Гоц и другие и правые меньшевики организовали в Ленинграде контрреволюционное выступление юнкеров, в результате которого погибло много наших революционных матросов. Тот же Краснов, которого мы выпустили “на честное слово”, организовал белогвардейских казаков. Он объединился с Мамонтовым и в течение двух лет вел вооруженную борьбу против Советской власти. Вскоре оказалось, что за спиной этих белых генералов стояли агенты западных капиталистических государств – Франции, Англии, Америки, а также Японии. Мы убедились в том, как мы ошибались, проявляя мягкость. Мы поняли из опыта, что с этими врагами можно справиться лишь в том случае, если применять к ним самую беспощадную политику подавления».

Вопрос состоит вовсе не в жестокости, хотя вопрос о гестаповских пытках, применявшихся сотрудниками НКВД, никто не снимает. Вопрос в том, на каком основании Бухарина, Тухачевского и пр. причислили к врагам Советской власти, когда они ее сами завоевывали, хотя они стояли на вершине власти, потому у них не было НИКАКИХ мотивов ее свергать! На каком основании их осудили, если НА ВСЕХ судах не было предъявлено НИ ЕДИНОГО вещественного доказательства?
Знаете, с помощью какого идиотизма объясняли последний момент судьи? Дескать, «враги» прошли школу подпольной борьбы и хорошо прятали вещественные доказательства. Мы к этому выверту Сталина еще вернемся.
У царей сталинская клика переняла опыт выбивания показаний с помощью пыток. Вот кто у кого и что перенял.

«Людвиг. Мне кажется, что значительная часть населения Советского Союза испытывает чувство страха, боязни перед Советской властью, и что на этом чувстве страха в определенной мере покоится устойчивость Советской власти. Мне хотелось бы знать, какое душевное состояние создается у Вас лично при сознании, что в интересах укрепления власти надо внушать страх. Ведь в общении с Вашими товарищами, с Вашими друзьями Вы действуете совсем иными методами, не методами внушения боязни, а населению внушается страх.
Сталин. Вы ошибаетесь. Впрочем, Ваша ошибка – ошибка многих. Неужели Вы думаете, что можно было бы в течение 14 лет удерживать власть и иметь поддержку миллионных масс благодаря методу запугивания, устрашения? Нет, это невозможно. Лучше [c.109] всех умело запугивать царское правительство. Оно обладало в этой области громадным старым опытом. Европейская, в частности французская, буржуазия всячески помогала в этом царизму и учила его устрашать народ. Несмотря на этот опыт, несмотря на помощь европейской буржуазии, политика устрашения привела к разгрому царизма.
Людвиг. Но ведь Романовы продержались 300 лет.
Сталин. Да, но сколько было восстаний и возмущений на протяжении этих 300 лет: восстание Степана Разина, восстание Емельяна Пугачева, восстание декабристов, революция 1905 года, революция в феврале 1917 года, Октябрьская революция. Я уже не говорю о том, что нынешние условия политической и культурной жизни страны в корне отличаются от условий старого времени, когда темнота, некультурность, покорность и политическая забитость масс давали возможность тогдашним “правителям” оставаться у власти на более или менее продолжительный срок.
Что касается народа, что касается рабочих и крестьян СССР, то они вовсе не такие смирные, покорные и запуганные, какими Вы себе их представляете. В Европе многие представляют себе людей в СССР по старинке, думая, что в России живут люди, во-первых, покорные, во-вторых, ленивые. Это устарелое и в корне неправильное представление. Оно создалось в Европе с тех времен, когда стали наезжать в Париж русские помещики, транжирили там награбленные деньги и бездельничали. Это были действительно безвольные и никчемные люди. Отсюда делались выводы о “русской лени”. Но это ни в какой мере не может касаться русских рабочих и крестьян, которые добывали и добывают средства к жизни своим собственным трудом. Довольно странно считать покорными и ленивыми русских крестьян и рабочих, проделавших в короткий срок три революции, разгромивших царизм и буржуазию и победоносно строящих ныне социализм.
Вы только что спрашивали меня, решает ли у нас все один человек. Никогда, ни при каких условиях, наши рабочие не потерпели бы теперь власти одного лица. Самые крупные авторитеты сходят у нас на нет, превращаются в ничто, как только им перестают доверять рабочие массы, как только они теряют контакт с рабочими массами. Плеханов пользовался совершенно исключительным авторитетом. И что же? Как только он стал политически хромать, рабочие забыли его, отошли от него и забыли его. Другой пример: Троцкий. Троцкий тоже пользовался большим авторитетом, конечно, далеко не таким, как Плеханов. И что же? Как только он отошел от рабочих, его забыли.
Людвиг. Совсем забыли?
Сталин. Вспоминают иногда, – со злобой.
Людвиг. Все со злобой?
Сталин. Что касается наших рабочих, то они вспоминают о Троцком со злобой, с раздражением, с ненавистью.
Конечно, имеется некоторая небольшая часть населения, которая действительно боится Советской власти и борется с ней. Я имею в виду остатки умирающих, ликвидируемых классов и, прежде всего, незначительную часть крестьянства, – кулачество. Но тут речь идет не только о политике устрашения этих групп, которая действительно существует. Всем известно, что мы, большевики, не ограничиваемся здесь устрашением и идем дальше, ведя дело к ликвидации этой буржуазной прослойки. Но если взять трудящееся население СССР, рабочих и трудящихся крестьян, представляющих не менее 90% населения, то они стоят за Советскую власть и подавляющее большинство их активно поддерживает советский режим. А поддерживают они Советский строй потому, что этот строй обслуживает коренные интересы рабочих и крестьян.
В этом основа прочности Советской власти, а не в политике так называемого устрашения».

Поразительно. Как быстро рабочие – согласно Сталину – забыли, что Троцкий был вождем Октябрьской революции наравне с Лениным (и Сталин сам подтверждал это), что он создал Красную армию. Во время Гражданской войны именем Троцкого были названы два бронепоезда, № 12 и № 89. К концу Гражданской войны к Троцкому относились с огромным уважением, его портреты висели даже в детских учреждениях.
В 1923 г. в знак заслуг Троцкого перед большевизмом во время борьбы с силами Керенского-Краснова в 1917 году и во время обороны Петрограда в 1919 году город Гатчина была переименована в город Троцк, причём 5 ноября 1923 года горсовет даже избрал своими «почётными председателями» Ленина, Троцкого и Зиновьева.
Каким образом партия до 1926 г. избирала в Политбюро человека, к которому – согласно Сталину – рабочие испытывают злобу? А ведь Троцкий в это время – лишь оппозиционер, точно такой же оппозиционер, как Н. К. Крупская.
Под предлогом «нарушения партийной дисциплины» Троцкий и Каменев в октябре 1926 года исключаются из Политбюро. Но и после этого Троцкий остается в ЦК!
В июне 1927 года главный контрольный орган партии, ЦКК рассматривает дела Зиновьева и Троцкого, однако решает их из партии не исключать.
В 1928-м Троцкого силком высылают в Алма-Ату, в 1929-м высылают из страны. Скажите, что такого жуткого Троцкий за пару лет смог содеять для рабочих, что они вспоминали о нем со злобой??
На самом деле авторитет Троцкого на Урале и в Сибири не уменьшился даже после его высылки из страны. Потребовались долгие годы, чтобы только к 1938 году состряпать из Троцкого мировое зло.
Людвиг, конечно. переборщил с запугиванием как способом удержания власти. Но заметим, как Сталин ответил ему! Дескать, разве можно 14 лет удерживать народ запугиванием. Людвиг резонно замечает, что Романовы продержались 300 лет. На что Сталин вместо ответа перескакивает на другой вопрос: как жили рабочие и крестьяне и царской России. То есть: 14 лет не показатель, можно и 300 лет запугивать, аргумент Сталина не прошел, потому Сталин завел речь о восстаниях.
Сталин только забыл рассказать писателю, что в 1928-1929 гг. вследствие аграрной политики Сталина в стране случилось 13 тыс. крестьянских восстаний, по 6,5 тыс. в год. Тогда как при царе, с 1900 по 1917-й произошло 17 тыс. восстаний, т.е. менее, чем 944 восстания в год.
Но главное в данном фрагменте – фраза Сталина, что Советский «строй обслуживает коренные интересы рабочих и крестьян».
Опустим позицию Ленина по данному вопросу, что нужно «не правительство, идущее навстречу пролетариату, а нужно правительство пролетариата», т.е. управленцев, подчиненных пролетариату («Пролетарская революция и ренегат Каутский»). Но можно узнать, что это за зверь такой – коренные интересы? Нажраться от  пуза, что ли? Скатерочку спереть… Лидер испанской компартии Сантьяго Каррильо так и говорил: коммунизм – это когда у каждого по две машины и три жены. Словом, все как в фильме «Курьер»: иметь квартиру в Москве и дачу в окрестностях, авто и поменьше работать. Так?
Вообще-то коренной – это основной, фундаментальный. Для рабочего КЛАССА это движение к коммунизму, к бесклассовому обществу, для достижения этой окончательной цели – цель промежуточная, завоевание рабочим классом политической власти. Для перехода к коммунизму необходимо преодоление противоречия между трудом физическим и умственным. Ведь именно старое общественное разделение труда генерирует в обществе классы.
Что же пишет Сталин в 1952 году в своей брошюре «Экономические проблемы социализма»? А то, что в СССР якобы нет противоречий между интеллигенцией и рабочими, все с утра до вечера, взявшись за руки, послушно строят коммунизм.

«Людвиг. Я Вам очень благодарен за этот ответ. Прошу Вас извинить меня, если я Вам задам вопрос, могущий Вам показаться странным. В Вашей биографии имеются моменты, так сказать, “разбойных” выступлений. Интересовались ли Вы личностью Степана Разина? Каково Ваше отношение к нему, как “идейному разбойнику”?
Сталин. Мы, большевики, всегда интересовались такими историческими личностями, как Болотников, Разин, Пугачев и др. Мы видели в выступлениях этих людей отражение стихийного возмущения угнетенных классов, стихийного восстания крестьянства против феодального гнета. Для нас всегда представляло интерес изучение истории первых попыток подобных восстаний крестьянства. Но, конечно, какую-нибудь аналогию с большевиками тут нельзя проводить. Отдельные крестьянские восстания даже в том случае, если они не являются такими “разбойными” и неорганизованными, как у Степана Разина, ни к чему серьезному не могут привести. Крестьянские восстания могут приводить к успеху только в том случае, если они сочетаются с рабочими восстаниями, и если рабочие руководят крестьянскими восстаниями. Только комбинированное восстание во главе с рабочим классом может привести к цели.
Кроме того, говоря о Разине и Пугачеве, никогда не надо забывать, что они были царистами: они выступали против помещиков, но за “хорошего царя”. Ведь таков был их лозунг.
Как видите, аналогия с большевиками никак не подходит». …

Нужно представить себе всю глубину идиотизма этого ответа. Представим себе, собрались вместе Симон сын Гиоры, Лакипу, Спартак, Бар Кохба, Уот Тайлер, Василий Ус, Болотников, Булавин, Артигас… Да что говорить – и Сапата! И тут подходит к ним Сталин и говорит: «Братья и сестры. Только комбинированное восстание. Причем во главе с рабочим классом, может привести к цели». Тут все бросаются искать рабочий класс – нету! Тогда Сталин им и говорит: «Складывай оружие, ваши восстания к успеху не приведут». Те понуро разбредаются складывать оружие…
Если Сталин так долго изучал марксизм, так мог бы знать, что, например,  восстания рабов заставили Солона провести реформы. Восстание Пугачева заставило поднять зарплату рабочим уральских заводов.

«Людвиг. Я наблюдаю в Советском Союзе исключительное уважение ко всему американскому…
Сталин. … Несмотря на то, что Америка высоко развитая капиталистическая страна, там нравы в промышленности, навыки в производстве содержат нечто от демократизма, чего нельзя сказать о старых европейских капиталистических странах, где все еще живет дух барства феодальной аристократии. …
Несмотря на то, что феодализм как общественный порядок давно уже разбит в Европе, значительные пережитки его продолжают существовать и в быту, и в нравах. Феодальная среда продолжает выделять и техников, и специалистов, и ученых, и писателей, которые вносят барские нравы в промышленность, в технику, науку, литературу. Феодальные традиции не разбиты до конца. Этого нельзя сказать об Америке, которая является страной “свободных колонизаторов”, без помещиков, без аристократов. Отсюда крепкие и сравнительно простые американские нравы в производстве. Наши рабочие-хозяйственники, побывавшие в Америке, сразу подметили эту черту. Они не без некоторого приятного удивления рассказывали, что в Америке в процессе производства трудно отличить с внешней стороны инженера от рабочего. И это им нравится, конечно. Совсем другое дело в Европе. …»

Сталин элементарно необразован. Последний закон о сегрегации негров был отменен в США лишь в 1964 году, а плантаторы существуют и по сей день. Не заметить аристократов в США – мощно, но еще веселее фантазия Сталина, что в США якобы инженера трудно отличить от рабочего.

«Людвиг. Я Вам очень благодарен за это заявление. Разрешите задать Вам следующий вопрос: Вы говорите об “уравниловке”, причем это слово имеет определенный иронический оттенок по отношению ко всеобщему уравнению. Но ведь всеобщее уравнение является социалистическим идеалом.
Сталин. Такого социализма, при котором все люди получали бы одну и ту же плату, одинаковое количество мяса, одинаковое количество хлеба, носили бы одни и те же костюмы, получали бы одни и те же продукты в одном и том же количестве, – такого социализма марксизм не знает.
Марксизм говорит лишь одно: пока окончательно не уничтожены классы, и пока труд не стал из средства для существования первой потребностью людей, добровольным трудом на общество, люди будут оплачиваться за свою работу по труду. “От каждого по его способностям, каждому по его труду”, – такова марксистская формула социализма, т.е. формула первой стадии коммунизма, первой стадии коммунистического общества. Только на высшей стадии коммунизма, только при высшей фазе коммунизма каждый, трудясь в соответствии со своими способностями, будет получать за свой труд в соответствии со своими потребностями. “От каждого по способностям, каждому по потребностям”. Совершенно ясно, что разные люди имеют и будут иметь при социализме разные потребности. Социализм никогда не отрицал разницу во вкусах, в количестве и качестве потребностей. Прочтите, как Маркс критиковал Штирнера за его тенденции к уравниловке, прочтите марксову критику Готской программы 1875 г., прочтите последующие труды Маркса, Энгельса, Ленина, и Вы увидите, с какой резкостью они нападают на уравниловку. Уравниловка имеет своим источником индивидуально-крестьянский образ мышления, психологию дележки всех благ поровну, психологию примитивного крестьянского “коммунизма”. Уравниловка не имеет ничего общего с марксистским социализмом. Только люди, не знакомые с марксизмом, могут представлять себе дело так примитивно, будто русские большевики хотят собрать воедино все блага и затем разделить их поровну. Так представляют себе дело люди, не имеющие ничего общего с марксизмом. Так представляли себе коммунизм люди вроде примитивных “коммунистов” времен Кромвеля и французской революции. Но марксизм и русские большевики не имеют ничего общего с подобными уравниловскими “коммунистами”» …

Действительно, коммунисты никогда не говорили об уравнивании разных людей. Они говорят об уничтожении классового неравенства. И Маркс совершенно справедливо критиковал уравнительный коммунизм.
Сталин тут, будто бы, говорит правду. Но он говорит не всю правду.
Разумеется, уравниловка в СССР существовала именно в том виде, который описывает Сталин: одинаковое количество мяса, хлеба и т.д. По той простой причине, что производство носила товарный характер, когда цена продукта образуется на рынке. Потому совершенно разные рабочие получают не по затратам живого труда, а по труду овеществленному, усредненному. То бишь – по тарифу.
Точно такая же картина в любой капиталистической стране. Именно капитализм с его законом стоимости – и есть самая настоящая уравниловка, которая ярче всего проявляется на конвейере.


БАРБЮС
Запись беседы Сталина с Анри Барбюсом 05.10.1932. Документ № 190

«Тов. СТАЛИН. Спрашивает тов. БАРБЮСА, получил ли он несколько сот тысяч франков, собранных советскими рабочими во время митингов по поводу Амстердамского Конгресса, на которых присутствовало 300 тыс. человек. Тов. СТАЛИН спрашивает далее, говорила ли ему об этом тов. СТАСОВА.
Тов. БАРБЮС. Отвечает, что он не получил этой суммы.
Тов. СТАЛИН. Показывает и передает т. БАРБЮСУ некоторые номера газет, в которых помещены резолюции рабочих. Он обещает заняться урегулированием финансового вопроса.
Тов. БАРБЮС. Говорит, что руководители комитета считают необходимым перейти на «хозяйственный расчет», т.е. снова прибегнуть к системе добровольных подписок. Но в настоящее время необходима еще финансовая поддержка. Он говорит, что товарищи из Коминтерна постановили в течение 3-х месяцев выдавать Центру по 15 тыс. франков в м-ц, а также принять на свой счет расходы по проведению Страсбургского пленума.
Тов. СТАЛИН. Одобряет это и считает, что на первое время необходимо оказать финансовую поддержку организации, борющейся против войны и что в будущем придется рассчитывать на поддержку советских рабочих, так как рабочие капиталистических стран находятся под ударом свирепствующего кризиса.
Тов. БАРБЮС. Говорит, что это приблизительно все, что он хотел доложить тов. СТАЛИНУ, и просит т. СТАЛИНА высказать свои соображения.
…
Тов. СТАЛИН. Указывает, что: «Находясь под гнетом царизма, мы на 300 лет отстали от Европы. Мы считаем, что нам нужно еще очень многое сделать. Мы не можем удовлетвориться достигнутым. Но кое-что мы все же сделали».
Тов. БАРБЮС. Вторично выражает свой восторг всем виденным в СССР. Сейчас перед ним еще рельефнее выступила вся ложь, какую распространяет западная буржуазия о Советском Союзе и, в частности, о самом тов. СТАЛИНЕ, который на деле оказывается таким сердечным человеком.
На прощание тов. СТАЛИН еще раз обещает выяснить вопрос о собранных советскими рабочими деньгах, и выражает пожелание, чтобы именно у тов. БАРБЮСА был мандат на получение этих денег15.
Тов. СТАЛИН. Осведомляется, когда тов. БАРБЮС думает возвратиться из поездки на Днепрострой, и выражает надежду, что к его приезду ему удастся выяснить финансовый вопрос».

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 699. Л. 35–42, 43–51. Машинописный текст.
Пометка Зам. Пред. ВОКС Е. Лернера: «Перевод с французского записей, сделанных т. Анри Барбюсом и переводчиком. Проверен и проредактирован мною. 5 октября 32 г.» Машинопись в одном экземпляре отредактирована, особенно в части реплик Барбюса.

В 1932 году – восстание вичугских ткачей. Крестьянские восстания.
Но легко беседовать с коммунистом Барбюсом, отягощенным необходимостью получения денег для антивоенного Амстердамского конгресса 1932 года, прошедшего под лозунгом «Все силы на защиту СССР». Но даже беседу с Барбюсом отредактировали. Особенно в части его реплик.


УЭЛЛС

Теперь почитаем, что говорит Сталин в беседе с Гербертом Уэллсом 23.7.1934 года («Большевик», 1934, №17).

«Уэллс. … Моя поездка в Соединенные Штаты произвела на меня потрясающее впечатление. Рушится старый финансовый мир, перестраивается по-новому экономическая жизнь страны. Ленин в свое время сказал, что надо "учиться торговать", учиться этому у капиталистов. Ныне капиталисты должны учиться у вас, постигнуть дух социализма. Мне кажется, что в Соединенных Штатах речь идет о глубокой реорганизации, о создании планового, то есть социалистического хозяйства. Вы и Рузвельт отправляетесь от двух разных исходных точек. Но не имеется ли идейной связи, идейного родства между Вашингтоном и Москвой? Мне, например, бросилось в глаза в Вашингтоне то же, что происходит здесь: расширение управленческого аппарата, создание ряда новых государственных регулирующих органов, организация все объемлющей общественной службы. Так же, как и в вашей стране, им не хватает умения руководить.
Сталин. У США другая цель, чем у нас, в СССР. Та цель, которую преследуют американцы, возникла на почве экономической неурядицы, хозяйственного кризиса. Американцы хотят разделаться с кризисом на основе частнокапиталистической деятельности, не меняя экономической базы. Они стремятся свести к минимуму ту разруху, тот ущерб, которые причиняются существующей экономической системой. У нас же, как Вы знаете, на месте разрушенной старой экономической базы создана совершенно другая, новая экономическая база. Даже если те американцы, о которых Вы говорите, частично добьются своей цели, то есть сведут к минимуму этот ущерб, то и в этом случае они не уничтожат корней той анархии, которая свойственна существующей капиталистической системе. Они сохраняют тот экономический строй, который обязательно должен приводить, не может не приводить к анархии в производстве. Таким образом, в лучшем случае речь будет идти не о перестройке общества, не об уничтожении общественного строя, порождающего анархию и кризисы, а об ограничении отдельных отрицательных его сторон, ограничении отдельных его эксцессов. Субъективно эти американцы, может быть, и думают, что перестраивают общество, но объективно нынешняя база общества сохраняется у них. Поэтому объективно никакой перестройки общества не получится. Не будет и планового хозяйства. Ведь что такое плановое хозяйство, каковы некоторые его признаки? Плановое хозяйство стремится уничтожить безработицу. Допустим, что удастся, сохраняя капиталистический строй, довести безработицу до некоторого минимума. Но ведь ни один капиталист никогда и ни за что не согласится на полную ликвидацию безработицы, на уничтожение резервной армии безработных, назначение которой - давить на рынок труда, обеспечивать дешевле оплачиваемые рабочие руки. Вот Вам уже одна прореха в "плановом хозяйстве" буржуазного общества. Плановое хозяйство предполагает далее, что усиливается производство в тех отраслях промышленности, продукты которых особенно нужны народным массам. А Вы знаете, что расширение производства при капитализме происходит по совершенно иным мотивам, что капитал устремляется в те отрасли хозяйства, где более значительна норма прибыли. Никогда Вы не заставите капиталиста наносить самому себе ущерб и согласиться на меньшую норму прибыли во имя удовлетворения народных нужд. Не освободившись от капиталистов, не разделавшись с принципом частной собственности на средства производства, Вы не создадите планового хозяйства».

1. Уэллс и Сталин не понимают, что план – это еще не социализм. План – это как раз завоевание капитализма. В СССР при Сталине (да и позже) не был выполнен ни один план. Социализм же – это «живое творчество масс» (Маркс).
2. Безработица долго существовала в СССР в довольно широких масштабах. Уменьшить ее удалось только после ВОВ, но и в 1987 г. она составила 0,6% (1,7 млн человек). Гитлеру удалось уничтожить безработицу на основе капиталистического хозяйства.
3. Капитализм (до распада СССР) удовлетворял-таки народные нужды – в развитых странах обучение и медицина были бесплатными, безработным выплачивали пособие.
4. На примере СССР мы видели, что развитие производства как раз нацеливается вовсе не на те продукты, которые особенно нужны народным массам. Во-первых, тормозилось развитие микробиологии, генетики. С другой стороны, в СССР, как и в любой капиталистической стране, производство группы А опережало производство группы Б. Космическая отрасль после первых успехов перестала быть «особенно нужным продуктом» для широких масс.
5. Наконец, Рузвельт все же вывел страну из кризиса, Сталин зря каркал.

«Уэллс. … Но я хотел бы подчеркнуть, что если страна в целом приемлет принцип планового хозяйства, если правительство понемногу, шаг за шагом, начинает последовательно проводить этот принцип, то, в конечном счете, будет уничтожена финансовая олигархия и водворится социализм в том смысле, в каком его понимают в англо-саксонском мире. Рузвельтовские лозунги "нового порядка" имеют колоссальный эффект и, по-моему, являются социалистическими лозунгами. Мне кажется, что вместо того, чтобы подчеркивать антагонизм между двумя мирами, надо было бы в современной обстановке стремиться установить общность языка между всеми конструктивными силами.
Сталин. Когда я говорю о невозможности осуществления принципов планового хозяйства при сохранении экономической базы капитализма, я этим ни в какой степени не хочу умалить выдающиеся личные качества Рузвельта - его инициативу, мужество, решительность. Несомненно, из всех капитанов современного капиталистического мира Рузвельт - самая сильная фигура. Я поэтому хотел бы еще раз подчеркнуть, что мое убеждение в невозможности планового хозяйства в условиях капитализма вовсе не означает сомнения в личных способностях, таланте и мужестве президента Рузвельта. Но самый талантливый полководец, если обстановка ему не благоприятствует, не может добиться той цели, о которой Вы говорите. Теоретически, конечно, не исключено, что можно в условиях капитализма понемногу, шаг за шагом, идти к той цепи, которую Вы называете социализмом в англо-саксонском толковании этого слова. Но что будет означать этот "социализм"?
В лучшем случае - некоторое обуздание наиболее необузданных отдельных представителей капиталистического профита, некоторое усиление регулирующего начала в народном хозяйстве. Все это хорошо. Но как только Рузвельт или какой-либо другой капитан современного буржуазного мира захочет предпринять что-нибудь серьезное против основ капитализма, он неизбежно потерпит полную неудачу. Ведь банки не у Рузвельта, ведь промышленность не у него, ведь крупные предприятия, крупные экономии - не у него. Ведь все это является частной собственностью. И железные дороги, и торговый флот - все это в руках частных хозяев. И, наконец, армия квалифицированного труда, инженеры, техники, они ведь тоже не у Рузвельта, а у частных хозяев, они работают на них. Нельзя забывать о функциях государства в буржуазном мире. Это - институт организации обороны страны, организации охраны "порядка", аппарат собирания налогов. Хозяйство же в собственном смысле мало касается капиталистического государства, оно не в его руках. Наоборот, государство находится в руках капиталистического хозяйства. Поэтому я боюсь, что Рузвельт, несмотря на всю свою энергию и способности, не добьется той цели, о которой Вы говорите, если вообще у него есть эта цель. Может быть, через несколько поколений можно было бы несколько приблизиться к этой цели, но я лично считаю и это маловероятным».

История показала неправоту Сталина в отношении «маловероятно».
Однако отметим: Уэллс в принципе не понимает, что такое социализм. То есть, государство диктатуры пролетариата. И это государство есть насилие над буржуазией. Во-вторых – и это главное – диктатура пролетариата означает способность рабочих взять управление ВСЕЙ экономикой в свои руки, а роль госчиновников по заветам Ленина, свести к роли простых исполнителей воли трудящихся. Социализм означает, пишет Ленин в «Очередные задачи Советской власти», что «каждый после отработки своего 8-часового урока начинает заниматься государственной деятельностью». И Сталин не возражает непониманию Уэллса. Еще бы – ведь ничего того, о чем пишет Ленин, в СССР не было и в помине.
Отметим: видимо, понятие государственно-монополистичекого капитализма незнакомо Сталину? А ведь Ленин указывал на неизбежность нового этапа в развитии капитализма, на котором капитализм монополистический перерастает в государственно-монополистический, он писал о ГМК и в «Империализм как последняя стадия…», и в «Грозящая катастрофа…» Нет, конечно, Сталин был знаком. Он просто не хотел говорить о нем с Уэллсом – слишком очевидными прослеживались аналогии с СССР.
Между прочим, в 80-е в США 25% акций всех предприятий принадлежало государствую В то время контрольный пакет акций в США определялся в 22,5%.

«Уэллс. Я, может быть, сильнее, чем Вы, верю в экономическую интерпретацию политики. Благодаря изобретениям и современной науке приведены в действие громадные силы, ведущие к лучшей организации, к лучшему функционированию человеческого коллектива, то есть к социализму. Организация и регулирование индивидуальных действий стали механической необходимостью, независимо от социальных теорий. Если начать с государственного контроля над банками, затем перейти к контролю над транспортом, над тяжелой промышленностью, над промышленностью вообще, над торговлей и т.д., то такой всеобъемлющий контроль будет равносилен государственной собственности на все отрасли народного хозяйства. Это и будет процессом социализации. Ведь социализм, с одной стороны, и индивидуализм - с другой, не являются такими же антиподами, как черное и белое. Между ними имеется много промежуточных стадий. Имеется индивидуализм, граничащий с бандитизмом, и имеется дисциплинированность и организованность, равносильная социализму. Осуществление планового хозяйства зависит в значительной степени от организаторов хозяйства, от квалифицированной технической интеллигенции, которую можно, шаг за шагом, завоевать на сторону социалистических принципов организации. А это самое главное. Ибо сначала - организация, затем - социализм. Организация является наиболее важным фактором. Без организации идея социализма - всего лишь идея.
Сталин. Непримиримого контраста между индивидуумом и коллективом, между интересами отдельной личности и интересами коллектива не имеется, не должно быть. Его не должно быть, так как коллективизм, социализм не отрицает, а совмещает индивидуальные интересы с интересами коллектива. Социализм не может отвлекаться от индивидуальных интересов. Дать наиболее полное удовлетворение этим личным интересам может только социалистическое общество. Более того, социалистическое общество представляет единственно прочную гарантию охраны интересов личности. В этом смысле непримиримого контраста между "индивидуализмом" и социализмом нет. Но разве можно отрицать контраст между классами, между классом имущих, классом капиталистов, и классом трудящихся, классом пролетариев? С одной стороны, класс имущих, в руках которых банки, заводы, рудники, транспорт, плантации в колониях. Эти люди не видят ничего, кроме своего интереса, своего стремления к прибыли. Они не подчиняются воле коллектива, они стремятся подчинить любой коллектив своей воле. С другой стороны, класс бедных, класс эксплуатируемых, у которых нет ни фабрик, ни заводов, ни банков, которые вынуждены жить продажей своей рабочей силы капиталистам и которые лишены возможности удовлетворить свои самые элементарные потребности. Как можно примирить такие противоположные интересы и устремления? Насколько я знаю, Рузвельту не удалось найти путь к примирению этих интересов. Да это и невозможно, как говорит опыт. Впрочем, Вы знакомы с положением в Соединенных Штатах лучше, чем я, так как я в США не бывал и слежу за американскими делами преимущественно по литературе. Но у меня есть кое-какой опыт по части борьбы за социализм, и этот опыт говорит мне: если Рузвельт попытается действительно удовлетворить интересы класса пролетариев за счет класса капиталистов, последние заменят его другим президентом. Капиталисты скажут: президенты приходят и уходят, а мы, капиталисты, остаемся; если тот или иной президент не отстаивает наших интересов, найдем другого. Что может противопоставить президент воле класса капиталистов?

Самые элементарные потребности. В книге «Положение рабочего класса в Англии» Энгельс сетует на положение рабочих – они не всегда могут трижды в день есть мясо. А зачем Шляпников и другие рабочие ездили на Запад? На заработки они ездили. И Ленин указывал, что американские рабочие вследствие своего лучшего положения косвенно являются эксплуататорами рабочих других стран.
Оно конечно, у бедных, несчастных рабочих нет ни фабрик, ни заводов, ни банков. Есть только автомобили и 40-60% от стоимости единицы продукции в зарплату, когда в Перми до перестройки – 7-13,5%.
А примирить противоположные интересы легко! Или Сталин не слышал о фашизме? Или, может быть, не читал это выражение у Маркса, что прогрессивный буржуа хорошо содержит своего рабочего?
Здесь нечего апеллировать к грамотности Сталина. Здесь Сталин концептуально не понимает сути.
А о том, как социализм не отрицает индивидуальных интересов, а совмещает их с коллективными, можно легко видеть на социалистическом конвейере.
Ну, и, «насколько» Сталин не знает, Рузвельт и не собирался примирять интересы буржуа с интересами рабочих.

«Уэллс. Я возражаю против этой упрощенной классификации человечества на бедных и богатых. Конечно, есть категория людей, стремящихся к наживе. Но разве этих людей не считают точно так же, как и здесь, помехой? Разве на Западе мало людей, для которых нажива не цель, которые обладают известными средствами, хотят их инвестировать, получают от этого прибыль, но совсем не в этом видят цель своей деятельности? Эти люди рассматривают инвестирование средств как неудобную необходимость. Разве мало талантливых и преданных инженеров, организаторов хозяйства, деятельность которых движется стимулами совсем иными, чем нажива? По-моему, имеется многочисленный класс попросту способных людей, сознающих неудовлетворительность нынешней системы и призванных сыграть большую роль в будущем, социалистическом обществе. Я много занимался последние годы и много думал о необходимости пропаганды идей социализма и космополитизма в широких кругах инженеров, летчиков, в военно-технических кругах и т.д. Подходить к этим кругам с прямолинейной пропагандой классовой борьбы - бесцельно. Это круги, понимающие, в каком состоянии находится мир, превращающийся в кровавое болото, но эти круги считают ваш примитивный антагонизм классовой борьбы нонсенсом.
Сталин. Вы возражаете против упрощенной классификации людей на богатых и бедных. Конечно, есть средние слои, есть и та техническая интеллигенция, о которой Вы говорите и в среде которой есть очень хорошие, очень честные люди. Есть в этой среде и нечестные, злые люди. Всякие есть. Но прежде всего человеческое общество делится на богатых и бедных, на имущих и эксплуатируемых, и отвлечься от этого основного деления и от противоречия между бедными и богатыми - значит отвлечься от основного факта. Я не отрицаю наличия промежуточных слоев, которые либо становятся на сторону одного из двух борющихся между собой классов, либо занимают в этой борьбе нейтральную или полунейтральную позицию. Но, повторяю, отвлечься от этого основного деления общества и этой основной борьбы между двумя основными классами - значит игнорировать факты. Эта борьба идет и будет идти. Исход этой борьбы решается классом пролетариев, классом работающих.

Чего не понимает Уэллс – ясно. Но понятно ли, чего не понимает Сталин? Он, как последний троцкист, считает, что противоречие между трудом и капиталом уже развилось для его снятия. Он не понимает, что капитализм умирает только тогда, «когда до конца разовьются все сил, которым он дает простор» (Маркс). Силы. Простор. Сталин игнорирует развитие капитализма. А ведь в 1919 году Ленин заявил, что «вряд ли наши внуки увидят социализм». Неужто Сталин не в курсе? В курсе, в курсе! Но продолжает врать всему миру.

«Уэллс. Но разве мало небедных людей, которые работают и работают продуктивно?
Сталин. Конечно, имеются и мелкие земледельцы, ремесленники, мелкие торговцы, но не эти люди определяют судьбы стран, а те трудящиеся массы, которые производят все необходимое для общества».

Кажется, Сталин настолько политик, что не собирается отличать прогрессивного буржуа от ретрограда. Но тут он просто уперся! Он не то, чтобы роль интеллигенции хочет принизить, сводя дело к мелким торговцам - она сама себя хорошо принижает. Сталин, который уничтожил Вавилова, видимо, не согласен с мнением Маркса, что «уровень развития капитализма определяется тем, насколько наука стала производительной силой».

«Уэллс. Но ведь имеются очень различные капиталисты. Имеются такие, которые только думают о профите, о наживе, имеются и такие, которые готовы на жертвы. Например - старый Морган: этот думал только о наживе, он был попросту паразитом на теле общества, он лишь аккумулировал в своих руках богатства. Но вот возьмите Рокфеллера: он блестящий организатор, он дал пример организации сбыта нефти, достойный подражания. Или Форд: конечно, Форд себе на уме, он эгоистичен, но не является ли он страстным организатором рационального производства, у которого и вы учитесь? Я хотел бы подчеркнуть, что за последнее время в англосаксонских странах произошел по отношению к СССР серьезный перелом в общественном мнении. Причиной этому является в первую очередь позиция Японии и события в Германии. Но есть и другие причины, не вытекающие из одной только международной политики. Есть причина более глубокая, осознание широкими кругами того факта, что система, покоящаяся на частной наживе, рушится. И в этих условиях, мне кажется, что надо не выпячивать антагонизм между двумя мирами, а стремиться сочетать все конструктивные движения, все конструктивные силы в максимально возможной степени. Мне кажется, что я левее Вас, мистер Сталин, что я считаю, что мир уже ближе подошел к изжитию старой системы.
Сталин. Когда я говорю о капиталистах, которые стремятся лишь к профиту, к наживе, я этим вовсе не хочу сказать, что это - последние люди, ни на что иное не способные. У многих из них несомненно крупные организаторские способности, которые я и не думаю отрицать. Мы, советские люди, многому у капиталистов учимся. И Морган, которому Вы даете такую отрицательную характеристику, являлся, безусловно, хорошим, способным организатором. Но если Вы говорите о людях, готовых реконструировать мир, то их, конечно, нельзя найти в среде тех, которые верой и правдой служат делу наживы. Мы и эти люди находимся на противоположных полюсах. Вы говорите о Форде. Конечно, он способный организатор производства. Но разве Вам неизвестно его отношение к рабочему классу, разве Вы не знаете, сколько рабочих он зря выбрасывает на улицу?
Капиталист прикован к профиту, его никакими силами оторвать от него нельзя. И капитализм будет уничтожен не "организаторами" производства, не технической интеллигенцией, а рабочим классом, ибо эта прослойка не играет самостоятельной роли. Ведь инженер, организатор производства работает не так, как он хотел бы, а так, как ему прикажут, как велит интерес хозяина. Есть, конечно, исключения, есть люди из этой прослойки, которые освободились от дурмана капитализма. Техническая интеллигенция может в определенных условиях творить "чудеса", приносить человечеству громадную пользу. Но она же может приносить и большой вред. Мы, советские люди, имеем свой немалый опыт с технической интеллигенцией. После Октябрьской революции определенная часть технической интеллигенции не захотела участвовать в строительстве нового общества, противилась этому строительству, саботировала его. Мы всячески стремились включить техническую интеллигенцию в это строительство, подходили к ней и так, и этак.
Прошло немало времени, прежде чем наша техническая интеллигенция стала на путь активной помощи новому строю. Ныне лучшая ее часть - в первых рядах строительства социалистического общества. Мы, имея этот опыт, далеки от недооценки как положительных, так и отрицательных сторон технической интеллигенции, и мы знаем, что она может и повредить, и творить "чудеса". Конечно, дело обстояло бы иначе, если можно было бы единым ударом оторвать духовно техническую интеллигенцию от капиталистического мира. Но это - утопия. Разве много найдется людей из технической интеллигенции, которые решатся порвать с буржуазным миром и взяться за реконструкцию общества? Как, по-Вашему, много ли есть таких людей, скажем, в Англии, во Франции? Нет, мало имеется охотников порвать со своими хозяевами и начать реконструкцию мира! Кроме того, разве можно упускать из виду, что для того, чтобы переделать мир, надо иметь власть? Мне кажется, господин Уэллс, что Вы сильно недооцениваете вопрос о власти, что он вообще выпадает из Вашей концепции. Ведь что могут сделать люди даже с наилучшими намерениями, если они не способны поставить вопрос о взятии власти и не имеют в руках власти? Они могут в лучшем случае оказать содействие тому новому классу, который возьмет власть, но сами перевернуть мир они не могут. Для этого требуется большой класс, который заменил бы класс капиталистов и стал бы таким же полновластным хозяином, как он. Таким классом является рабочий класс. Конечно, надо принять помощь технической интеллигенции и надо в свою очередь оказать ей помощь. Но не надо думать, что она, техническая интеллигенция, может сыграть самостоятельную историческую роль. Переделка мира есть большой, сложный и мучительный процесс. Для этого большого дела требуется большой класс. Большому кораблю большое плавание».

Оно конечно. Только квантовую механику на Западе не гнобили.
Вероятно, ни Уэллс, ни Сталин не в курсе: Форд был одним из первых, кто реализовал на практике идеи капитализма благосостояния, направленные на улучшение условий жизни рабочих и на сокращение текучести кадров. В 1914 году Форд реализовал довольно радикальное для того времени решение, установив размер жалования рабочих на уровне в 5 долл./день (что в пересчёте на современность эквивалентно приблизительно 118 долл.); это увеличило ставки большинства работников более чем вдвое. Решение оказалось прибыльным: текучесть кадров была преодолена, и лучшие рабочие Детройта начали концентрироваться на предприятии Форда, за счёт чего повысилась производительность труда и сократились расходы на обучение кадров. Кроме того, тем же решением была установлена сокращённая рабочая неделя, вначале 48-часовая (6 дней по 8 часов), а затем 40-часовая (5 дней по 8 час).
Форд был против профсоюзов – но он сам устраивал рабочим такие условия, о которых профсоюзы и не мечтали. Он снизил цену автомобилей так, что рабочие смогли их покупать.
Кстати, первый серийный советский трактор — «Фордзон-Путиловец» (1923 г.) — переработанный для производства на Путиловском заводе и эксплуатации в СССР фордовский трактор марки «Фордзон»; строительство Горьковского автозавода (1929—1932 гг.), реконструкция Московского завода АМО в годы первой пятилетки, подготовка персонала для обоих заводов были осуществлены при поддержке специалистов «Форд моторс» на основании соглашения заключенного между правительством СССР и фирмой Форда.

«Уэллс. Да, но для большого плавания требуются капитан и навигатор.
Сталин. Верно, но для большого плавания требуется прежде всего большой корабль. Что такое навигатор без корабля? Человек без дела.
Уэллс. Большой корабль - это человечество, а не класс.
Сталин. Вы, господин Уэллс, исходите, как видно, из предпосылки, что все люди добры. А я не забываю, что имеется много злых людей. Я не верю в доброту буржуазии.
Уэллс. Я припоминаю, как обстояло дело с технической интеллигенцией несколько десятилетий тому назад. Тогда технической интеллигенции было мало, зато дела было много и каждый инженер, техник, интеллигент находил применение своим знаниям. Поэтому это был наименее революционный класс. Ныне же наблюдается избыток технической интеллигенции и настроение ее круто изменилось. Квалифицированный интеллигент, который ранее никогда не стал бы даже прислушиваться к революционным разговорам, теперь очень ими интересуется. Недавно я был приглашен на обед Королевского Общества, нашего крупнейшего английского научного общества. Речь председателя была речью в пользу социального планирования и научного управления. Лет тридцать тому назад там не стали бы даже слушать того, что я говорю. А теперь во главе этого общества стоит человек с революционными взглядами, настаивающий на научной реорганизации человеческого общества. Ваша пропаганда классовой борьбы не посчиталась с этими фактами. Настроения меняются.
Сталин. Да, я это знаю, и объясняется это тем, что капиталистическое общество находится теперь в тупике. Капиталисты ищут и не могут найти такого выхода ив этого тупика, который был бы совместим с достоинством этого класса, с интересами этого класса. Они могут частично выкарабкаться из кризиса на четвереньках, но такого выхода, через который они могли бы выйти с высоко поднятой головой, который не нарушал бы в корне интересов капитализма, они найти не могут. Это, конечно, чувствуют широкие круги технической интеллигенции. Значительная часть ее начинает осознавать общность интересов с тем классом, который способен указать выход из тупика».

Поразительно. Однако дочитаем до конца.

«Уэллс. Вы, мистер Сталин, лучше, чем кто-либо иной, знаете, что такое революция, и притом на практике. Восстают ли когда-либо массы сами? Не считаете ли Вы установленной истиной тот факт, что все революции делаются меньшинством?
Сталин. Для революций требуется ведущее революционное меньшинство, но самое талантливое, преданное и энергичное меньшинство будет беспомощно, если не будет опираться на хотя бы пассивную поддержку миллионов людей.
Уэллс. Хотя бы пассивную? Может быть, подсознательную?
Сталин. Частично и на полуинстинктивную, и на полусознательную поддержку, но без поддержки миллионов самое лучшее меньшинство бессильно».

Что такое интеллигенция – сегодня уже всем понятно. Сталин просто не хочет указывать на противоречие между умственным и физическим трудом, иначе ему пришлось бы говорить и об СССР, где точно такое же противоречие.
Понятно и то, что нельзя сводить всеобщее к особенному, общественное – к классовому. Однако понятно и другое: перемешивать классы, как кофе в чашке с водой, объявлять, что интересы человечества выше классовых – это стандартный софизм, поскольку коренные интересы одной части общества прямо противоречат интересам другой. То есть: тезис общечеловеческих ценностей призван скрыть это противоречие, объявить целое больше части при том, что эти части неоднородны и потому не аддитивны. Абстрактная форма наполняется содержанием наиболее мощной силой, потому общечеловеческие ценности на практике оказываются ценностями США.
Но Уэллс говорит и другое: ведущей в развитии общества является интеллигенция. И в революциях руководит меньшинство. Сами массы ничего не могут.
Т.е. Уэллс подменяет руководящую роль партии руководящей ролью интеллигенции.
Сталин не возражает. Он не может этому возразить. Потому что сам твердит о необходимости организации особого типа людей, лучших, стоящих над обществом, «своего рода ордена меченосцев». Уэллс купил Сталина. Сталин просто дополняет суждение Уэллса указанием на то, что и меньшинство без большинства бессильно.
На самом деле история показывает примеры, как массы могут – и без всякого руководящего меньшинства. Именно так были созданы Советы, форма диктатуры пролетариата, найденная самими рабочими (Ленин, «Государство и революция»). Таковы в 90-х две последние общенациональные забастовки во Франции, когда трудящиеся обошлись не только без партий, но и без продажных профсоюзов. Таковы мощные ассамблеи в Аргентине в 2001-м. Наконец, такова Парижская коммуна: вряд ли стоит говорить об особом руководстве, оно сплошь состояло из бланкистов и прудонистов.
Уэллс не в курсе, а Сталин не желает повторять слова Маркса о самоуправлении, о социализме как о живом творчестве масс.
Вы будете смеяться, но в разговоре с писателем Сталин не грешит против истины. Он ставит партию на место, называя ее вспомогательной рабочему классу силой. Вспомогательной, а не такой. без которой не жить, не особыми людьми, стоящими над, не меченосцами.

«Уэллс. Я слежу за коммунистической пропагандой на Западе, и мне кажется, что эта пропаганда в современных условиях звучит весьма старомодно, ибо она является пропагандой насильственных действий. Эта пропаганда насильственного свержения общественного строя была уместной тогда, когда речь шла о безраздельном господстве той или иной тирании. Но в современных условиях, когда господствующая система все равно рушится, и без того разлагается, надо было бы делать ударение не на инсуррекции, а на эффективности, на компетентности, на производительности. Инсуррекционная нотка кажется мне устаревшей. С точки зрения конструктивно мыслящих людей, коммунистическая пропаганда на Западе представляется помехой.
Сталин. Конечно, старая система рушится, разлагается. Это верно. Но верно и то, что делаются новые потуги иными методами, всеми мерами защитить, спасти эту гибнущую систему. Из правильной констатации Вы делаете неправильный вывод. Вы правильно констатируете, что старый мир рушится. Но Вы не правы, когда думаете, что он рухнет сам собой. Нет, замена одного общественного порядка другим общественным порядком является сложным и длительным революционным процессом. Это не просто стихийный процесс, а это борьба, это процесс, связанный со столкновением классов. Капитализм сгнил, но нельзя его сравнивать просто с деревом, которое настолько сгнило, что оно само должно упасть на землю. Нет, революция, смена одного общественного строя другим всегда была борьбой, борьбой на жизнь и смерть. И всякий раз, когда люди нового мира приходили к власти, им надо было защищаться от попыток старого мира вернуть силой старый порядок, им, людям нового мира, всегда надо было быть настороже, быть готовыми дать отпор покушениям старого мира на новый порядок.
Да, Вы правы, когда говорите, что старый общественный строй рушится, но он не рухнет сам собой. Взять, например, фашизм. Фашизм есть реакционная сила, пытающаяся сохранить старый мир путем насилия. Что Вы будете делать с фашистами? Уговаривать их? Убеждать их? Но ведь это на них никак не подействует. Коммунисты вовсе не идеализируют метод насилия. Но они, коммунисты, не хотят оказаться застигнутыми врасплох, они не могут рассчитывать на то, что старый мир сам уйдет со сцены, они видят, что старый порядок защищается силой, и поэтому коммунисты Говорят рабочему классу: готовьтесь ответить силой на силу, сделайте все, чтобы вас не раздавил гибнущий старый строй, не позволяйте ему наложить кандалы на ваши руки, которыми вы свергнете этот строй. Как видите, процесс смены одного общественного строя другим является для коммунистов процессом не просто стихийным и мирным, а процессом сложным, длительным и насильственным. Коммунисты не могут не считаться с фактами».

Разумеется, Уэллс неправ, объявляя пропаганду инсуррекции (вооруженного восстания) устаревшей. События в Италии 1968-1969 гг. показали эффективность вооруженного рабочего класса. С другой стороны - оглянитесь вокруг и спросите себя: вы смогли бы просто так расстрелять всех этих сволочей, без пыток?
Но Сталин не слышит, точнее, не хочет слышать, что говорит Уэллс – о вычурности левой пропаганды, о компетентности, о производительности. Ленин утверждает, что диктатура пролетариата – не только насилие и не столько насилие, это способность рабочего класса взять в управление ВСЮ экономику страны.
Понятно, почему Сталин не хочет слышать Уэллса – ведь в СССР такого рабочего класса нет.

Далее следует довольно тривиальный разговор, Уэллс возражает революционному насилию, Сталин в ответ приводит «богатейший исторический опыт».
Уэллс говорит о гангстеризме, о законе. Сталин его не слышит и снова поминает «богатый исторический опыт» свержения отживших классов силой. Энгельс же указывал, что у государства кроме функции подавления есть функция предохранения враждующих классов от взаимного пожирания» («Происхождение семьи, частной собственности и государства»), обращения граждан в полицию еще никто не отменял. Оба они будто не в курсе того, что гангстеризм сращивался сначала с профсоюзами. Потом с властью.
Уэллс приводит пример: «В истории Англии, однако, был пример добровольной передачи власти одним классом другому. В период между 1830 и 1870 годами произошел без всякой ожесточенной борьбы процесс добровольного перехода власти от аристократии, влияние которой к концу XVIII века было еще очень велико, к буржуазии».
Сталин, не слыша его, объявляет, что Уэллс переводит разговор на реформы.

Конечно, Ленин не мыслил классовой борьбы без диктатуры. «Кто признает только борьбу классов, - пишет он, - тот еще не марксист, тот может оказаться еще не выходящим из рамок буржуазного мышления и буржуазной политики. Ограничивать марксизм учением о борьбе классов - значит урезывать марксизм, искажать его, сводить его к тому, что приемлемо для буржуазии. Марксист лишь тот, кто распространяет признание борьбы классов до признания диктатуры пролетариата. В этом самое глубокое отличие марксиста от дюжинного мелкого (да и крупного) буржуа. На этом оселке надо испытывать действительное понимание и признание марксизма. И неудивительно, что когда история Европы подвела рабочий класс практически к данному вопросу, то не только все оппортунисты и реформисты, но и все "каутскианцы" (колеблющиеся между реформизмом и марксизмом люди) оказались жалкими филистерами и мелкобуржуазными демократами, отрицающими диктатуру пролетариата». («Государство и Революция»).
Но, во-первых, общественный закон не носит фатального, механистического характера. Если в истории без диктатуры не обходились, это не значит, что никогда не случится так, что обойдутся. Ленин даже утверждал, что лучше было бы откупиться от буржуазии, только бы не проливать кровь. Сталин – механицист.
Во-вторых, Сталин не понимает пример Уэллса стратегически.
Буржуазная революция бушевала во Франции более столетия. Уэллс и Сталин понимают революцию как одномоментный акт. Между тем передача власти, о которой говорит Уэллс, была лишь завершающим этапом революции, после того, как произошли и Славная революция, и реставрация Стюартов, и еще много кровавых событий.
Но Сталин не в силах говорить о том, что революция – не одномоментный акт. Тем самым он бы поставил под сомнение революцию 1917 года, дал бы возможность говорить о ее поражении.
То, что Уэллс – против диктатуры, не вызывает сомнения, как и то, что ни Сталин, ни Уэллс представить не могли, что система капитализма не разрушится, а, наоборот, чрезвычайно окрепнет.

Заканчивается разговор восхвалениями Уэллса:

«… Я еще не могу оценить то, что сделано в Вашей стране, в которую я прибыл лишь вчера. Но я видел уже счастливые лица здоровых людей, и я знаю, что у Вас делается нечто очень значительное. Контраст по сравнению с 1920 годом поразительный.
Сталин. Можно было бы сделать еще больше, если бы мы, большевики, были поумнее».

Еще бы. В 1920 году шла Гражданская война. С другой стороны, нетрудно увидеть счастливые лица. Особенно если их тебе показывают. Но Уэллс льстит Сталину. Еще вчера был голод 1933-го. Какие могут быть счастливые лица.


ФЕЙХТВАНГЕР

«Фейхтвангер. Я здесь всего 4–5 недель. Одно из первых впечатлений: некоторые формы выражения уважения и любви к Вам кажутся мне преувеличенными и безвкусными. Вы производите впечатление человека простого и скромного. Не являются ли эти формы для Вас излишним бременем?
Сталин. Я с вами целиком согласен. Неприятно, когда преувеличивают до гиперболических размеров. В экстаз приходят люди из-за пустяков. Из сотен приветствий я отвечаю только на 1–2, не разрешаю большинство их печатать, совсем не разрешаю печатать слишком восторженные приветствия, как только узнаю о них. В девяти десятых этих приветствий – действительно полная безвкусица. И мне они доставляют неприятные переживания. Я хотел бы не оправдать – оправдать нельзя, а по-человечески объяснить, откуда такой безудержный, доходящий до приторности восторг вокруг моей персоны. Видимо, у нас в стране удалось разрешить большую задачу, за которую поколения людей бились целые века – бабувисты, гебертисты, всякие секты французских, английских, германских революционеров. Видимо, разрешение этой задачи (ее лелеяли рабочие и крестьянские массы): освобождение от эксплуатации вызывает огромнейший восторг. Слишком люди рады, что удалось освободиться от эксплуатации. Буквально не знают, куда девать свою радость. Очень большое дело – освобождение от эксплуатации, и массы это празднуют по-своему. Все это приписывают мне – это, конечно, неверно, что может сделать один человек? Во мне они видят собирательное понятие и разводят вокруг меня костер восторгов телячьих».

Вы простите… Бывало, только вышел на улицу – и ну радоваться. И ведь удержу нет! Хоть водой холодной из шланга поливай… 20 лет непрерывной радости! Или 16, по окончании Гражданской войны.
Между тем, на дворе – начало 1937 года, еще вчера были Московские процессы, начался отстрел делегатов XVII съезда ВКПб, начались концлагеря и отстрелы по лимитам, по разнарядке. Интересно, что думал писатель, когда Сталин ему давал ну явно нелепый ответ.

«Фейхтвангер. Как человек сочувствующий СССР, я вижу и чувствую, что чувства любви и уважения к Вам совершенно искренни и элементарны. Именно потому, что Вас так любят и уважают, не можете ли Вы прекратить своим словом эти формы проявления восторга, которые смущают некоторых ваших друзей за границей?
Сталин. Я пытался несколько раз это сделать. Но ничего не получается. Говоришь им – нехорошо, не годится это. Люди думают, что это я говорю из ложной скромности. Хотели по поводу моего 55-летия поднять празднование. Я провел через ЦК ВКП(б) запрещение этого. Стали поступать жалобы, что я мешаю им праздновать, выразить свои чувства, что дело не во мне. Другие говорили, что я ломаюсь. Как воспретить эти проявления восторгов? Силой нельзя. Есть свобода выражения мнений. Можно просить по-дружески. Это проявление известной некультурности. Со временем это надоест. Трудно помешать выражать свою радость. Жалко принимать строгие меры против рабочих и крестьян. Очень уже велики победы. Раньше помещик и капиталист был демиургом, рабочих и крестьян не считали за людей. Теперь кабала с трудящихся снята. Огромная победа! Помещики и капиталисты изгнаны, рабочие и крестьяне – хозяева жизни. Приходят в телячий восторг. Народ у нас ещё отстает по части общей культурности, поэтому выражение восторга получается такое. Законом, запретом нельзя тут что-либо сделать. Можно попасть в смешное положение. А то, что некоторых людей за границей это огорчает – тут ничего не поделаешь. Культура сразу не достигается. Мы много в этой области делаем: построили, например, за одни только 1935 и 1936 годы в городах свыше двух тыс. новых школ. Всеми мерами стараемся поднять культурность, Но результаты скажутся через 5–6 лет. Культурный подъем идет медленно. Восторги растут бурно и некрасиво».

Да…Хотел было градоначальник прекратить изъявления восторгов – не смог! Разве можно силой запретить народу любить тебя?!
«… Сознание вопиющей несправедливости относительно любимой женщины нередко побуждает даже вполне порядочного человека к изъявлению более горячей любви, нежели та, которую он чувствует в действительности…»
Сталин делает вид, что не понимает: ведь ясно, как божий день, что речь идет о холуйстве, лизюблюдстве, о страхе, а вовсе не о переполняющей радости. Писатель пробует подойти с другой стороны:

«Фейхтвангер. Я говорю не о чувстве любви и уважения со стороны рабочих и крестьянских масс, а о других случаях. Выставляемые в разных местах ваши бюсты – некрасивы, плохо сделаны. На выставке планировки Москвы, где все равно прежде всего думаешь о Вас, – к чему там плохой бюст? На выставке Рембрандта, развернутой с большим вкусом, к чему там плохой бюст?
Сталин. Вопрос закономерен. Я имел в виду широкие массы, а не бюрократов из различных учреждений. Что касается бюрократов, то о них нельзя сказать, что у них нет вкуса. Они боятся, если не будет бюста Сталина, то их либо газета, либо начальник обругает, либо посетитель удивится. Это область карьеризма, своеобразная форма «самозащиты» бюрократов: чтобы не трогали, надо бюст Сталина выставить. Ко всякой партии, которая побеждает, примазываются чуждые элементы, карьеристы. Они стараются защитить себя по принципу мимикрии – бюсты выставляют, лозунги пишут, в которые сами не верят. Что касается плохого качества бюстов, то это делается не только намеренно (я знаю, это бывает), но и по неумению выбрать. Я видел, например, в первомайской демонстрации портреты мои и моих товарищей: похожие на всех чертей. Несут люди с восторгом и не понимают, что портреты не годятся. Нельзя издать приказ, чтобы выставляли хорошие бюсты, – ну их к черту! Некогда заниматься такими вещами, у нас есть другие дела и заботы, на эти бюсты и не смотришь».

Народ – радуется, а бюрократы – боятся, разъяснил Сталин писателю. Чего еще? Отвали!

«Фейхтвангер. О процессе Зиновьева и др. был издан Протокол. Этот отчет был построен главным образом на признаниях подсудимых. Несомненно есть еще другие материалы по этому процессу. Нельзя ли их также издать?
Сталин. Какие материалы?»

Замечательно! Сталин делает вид, что не понимает. Фейхтвангер терпеливо разъясняет:

«Фейхтвангер. Результаты предварительного следствия. Все, что доказывает их вину помимо их признаний.
Сталин. Среди юристов есть две школы. Одна считает, что признание подсудимых – наиболее существенное доказательство вины. Англосаксонская юридическая школа считает, что вещественные элементы - нож, револьвер и т.д. - недостаточны для установления виновников преступления. Признание обвиняемых имеет большее значение.
Есть германская школа, она отдает предпочтение вещественным доказательствам, но и она отдает должное признанию обвиняемых. Непонятно, почему некоторые люди или литераторы за границей не удовлетворяются признанием подсудимых. Киров убит - это факт. Зиновьева, Каменева, Троцкого там не было. Но на них указали люди, совершившие это преступление, как на вдохновителей его. Все они - опытные конспираторы: Троцкий, Зиновьев, Каменев и др. Они в таких делах документов не оставляют. Их уличили на очных ставках их же люди, тогда им пришлось признать свою вину».

Ах, вот оно что. Сталинские суды, оказывается, придерживаются англосаксонской школы!
Википедия сообщает нам характерные черты англосаксонского права. Среди отличительных черт англо-саксонской правовой семьи — доминирование прецедента (т.е. уже прошедших судов по конкретному делу) среди всех других источников права, преобладание вопросов процессуального права над вопросами материального права, отсутствие четкого отраслевого деления системы права, невыраженность разделения права на публичное и частное. Содержание права отличается сложностью и казуистичностью.

Спору нет, англосаксонская школа долгое время игнорировала презумпцию невиновности. Например, в Канаде она появилась позже, чем в СССР. В то же время англосаксонское уголовное судопроизводство имеет состязательный строй. Да, дело решают дорогие адвокаты, но это не полнейшее отсутствие состязательности в сталинских судах, где обвиняемый обречен.
Показательно, что Сталин ссылается на буржуазное судопроизводство, которое в отношениях верхов и низов по большинству выбирает верхи.

Но ведь речь идет об элементарной логике. Нельзя хватать человека, в отсутствие улик, вещественных доказательств обвинять его в шпионаже и, если он не может доказать обратное, приговаривать к расстрелу. А если он может доказать обратное – выбивать из него нужные показания под пытками. Ныне уже все сталинисты согласны, что сталинское следствие широко применяло пытки. Причем изуверские. А если обвиняемый и под пытками не даст нужных показаний, привлекут показания таких же, как они, те под давлением наврут с три короба, и это будет считаться за доказательство.
Например, Рудзутак в суде виновным себя не признал и заявил: «Единственная просьба к суду довести до сведения ЦК ВКП(б) о том, что в органах НКВД имеется еще не выкорчеванный гнойник, который искусственно создает дела, принуждая ни в чем не повинных людей признавать себя виновными… Методы следствия таковы, что заставляют выдумывать и оговаривать ни в чем не повинных людей, не говоря уже о самом подследственном». Признания нет – все равно расстреляли.

Даже в англосаксонской школе при отсутствии вещественных улик любой адвокат мог легко доказать невиновность подсудимого. Сталин объясняет отсутствие улик тем, что подсудимые были хорошими конспираторами, т.к. прошли школу подполья.
Но ведь далеко не все, казненные без улик, проходили эту школу! С другой стороны. Сталин прибегает к элементарному софизму:
- Вас обвиняют в двурогости.
- Но ведь у меня нет никаких рогов!
- Значит, они у Вас отпали.
Согласитесь, тождественно:
- Вы шпион.
- А где доказательства?
- Их нет, потому что Вы хорошо конспирировались. Обороняя страну от врагов и строя социализм, вы много лет искусно притворялись, что у Вас нет рогов…

Например, Тухочевский - родом из обедневших дворян. В 1-й мировой войне принимал участие в боях с австрийцами и немцами в составе 1-й гвардейской дивизии на Западном фронте. Участник Люблинской, Ивангородской, Ломжинской операций. Был ранен, за проявленный героизм пять раз представлялся к награждению орденами различных степеней (5 орденов за полгода - Юлия Кантор. "Война и мир Михаила Тухачевского". Издательский дом "Огонек", "Время", М., 2005; тот же автор - "Тухачевский". Молодая гвардия. Серия ЖЗЛ. М., 2014).
Сталинисты любят обвинять Тухачевского в безграмотности (в сравнении с грамотнейшими Ворошиловым и Буденным). Так вот, 5.4.1917 Тухачевский вступает в командование 5-й армией. Начальниками стрелковых дивизий армии были Чапаев (25-я сд) и Эйхе (26-я сд). В рамках общего контрнаступления Восточного фронта 5-я армия перешла от отступления к наступлению, провела 28 апреля — 13 мая совместно с Туркестанской армией Бугурусланскую операцию 1919 и разгромила группу генерала Войцеховского. В дальнейшем 5-я армия обеспечивала проведение Белебейской операции Туркестанской армии и Сарапуло-Воткинской операции 2-й армии. В июне 5-я армия проводит Бирскую операцию против превосходящих сил белых и обеспечивает выход Красной армии к Южному Уралу.
В конце июня-начале июля 5-й армии было приказано осуществить главный удар в наступлении Восточного фронта. Тухачевский провел Златоустовскую операцию, в результате которой были сорваны попытки Западной армии белых закрепиться вдоль Уральского хребта. Военный историк Н. Е. Какурин обращает внимание на искусный учёт и использование местных условий, смелую и оригинальную группировку сил командованием 5-й армии при построении плана операции в армейском масштабе[10]. Операция строилась на внезапности, все документы разрабатывал лично командующий армией и доводил до работников штаба лишь то, что их непосредственно касалось[11]. В результате двух недель боев был взят Златоуст, 5-я армия взяла три тысячи пленных, её потери составили менее 200 человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. И т.д., и т.п.
Ну, просто первый кандидат в агенты гестапо! Сам Сталин удивлялся: как так… И ведь признался. Во всей чепухе, которую ему шили.

Наличие логического доказательства – обязательный элемент ЛЮБОЙ правовой системы. В данном же случае мы видим софизм, т.е. нарушение правил формальной логики.

Отметим важное обстоятельство: Сталин проговаривается, он сообщает, что на Московских судах действительно ни одного вещественного доказательство предоставлено не было. Таким образом, все обвинения были высосаны из пальца и «подтверждены» самооговорами. Вот где и когда советская милиция научилась «шить дело».

Причем Сталин вовсе не отрицает необходимость улик. Так, у одного обвиняемого выбили показания, что он встречался с сыном Троцкого, Седовым, в одной из европейских гостиниц. Нет доказательств, что при встрече произошло какое-то предательство. Но самого факта казалось достаточно.
Европейские журналисты легко опровергли этот «факт» - не могла произойти встреча в той гостинице, ибо ее к тому моменту уже несколько лет как не существовало. Тем не менее, обвиняемый был казнен.

Но самое главное – у обвиняемых на московских процессах начисто отсутствовал мотив. Зачем им, которые рисковали жизнь в борьбе с царизмом и в Гражданской, убежденным большевикам, ни с того, ни с сего становиться какими-то незначащими шестерками иностранных разведок?

«Еще факт - в прошлом году произошло крушение воинского поезда на ст. Шумиха в Сибири. Поезд шел на Дальний Восток. Как говорилось на суде, стрелочница перевела стрелку неверно и направила поезд на другой путь. При крушении были убиты десятки красноармейцев. Стрелочница - молодая девушка - не признала свою вину, она говорила, что ей дали такое указание. Начальник станции, дежурный были арестованы, кое-кто признался в упущениях. Их осудили. Недавно были арестованы несколько человек в этом районе - Богуславский, Дробнис, Князев. Часть арестованных по делу о крушении, но еще не приговоренных, показали, что крушение произведено по заданию троцкистской группы. Князев, который был троцкистом и оказался японским шпионом, показал, что стрелочница не виновата. У них, троцкистов, была договоренность с японскими агентами о том, чтобы устраивать катастрофы. Чтобы замаскировать преступление, использовали стрелочницу как щит и дали ей устный приказ неправильно перевести стрелку. Вещественные доказательства против стрелочницы: она перевела стрелку. Показания людей доказывают, что виновата не она. У нас имеются не только показания подсудимых. Но мы придаем показаниям большое значение. Говорят, что показания дают потому, что обещают подсудимым свободу. Это чепуха. Люди это все опытные, они прекрасно понимают, что значит показать на себя, что влечет за собой признание в таких преступлениях. Скоро будет процесс Пятакова и др. Вы сможете много интересного узнать, если будете присутствовать на этом процессе».

Перевод стрелки не является определяющим вещественным доказательством, должен еще быть доказан злой умысел. А вот вещественных доказательств существования троцкистской группы, существования договоренностей с неведомыми японскими агентами, наличия умысла в распоряжении, отданном стрелочнице, наличие самого распоряжения – отсутствуют.

«Фейхтвангер. Я написал пьесу из жизни Индии, в которой изображается как лорд Гастингс поступил с противником, который действительно хотел произвести государственный переворот, приписав ему не это, а совершенно другое преступление. Критики за границей (не я) говорят, что они не понимают психологию подсудимых, почему они не отстаивают своих взглядов, а сознаются.
Сталин. 1-й вопрос - почему они так пали? Надо сказать, что все эти люди - Зиновьев, Каменев, Троцкий, Радек, Смирнов и др. - все они при жизни Ленина вели с ним борьбу. Теперь, после смерти Ленина, они себя именуют большевиками-ленинцами, а при жизни Ленина они с ним боролись.
Ленин еще на Х-м съезде партии в 1921 г., когда он провел резолюцию против фракционности, говорил, что фракционность против партии, особенно если люди на своих ошибках настаивают, должна бросить их против советского строя, в лагерь контрреволюции. Советский строй таков - можно быть за него, можно быть нейтральным, но если начать бороться с ним, то это обязательно приводит к контрреволюции. Эти люди боролись против Ленина, против партии: Во время Брестского мира в 1918 году. В 1921 году по вопросу о профсоюзах. После смерти Ленина в 1924 году они боролись против партии.
Особенно обострили борьбу в 1927 году. В 1927 году мы произвели референдум среди членов партии. За платформу ЦК ВКП(б) высказалось 800 тысяч членов партии, за платформу Троцкого - 17 тысяч. Эти люди углубили борьбу, создали свою партию. В 1927 г. они устраивали демонстрации против советской власти, ушли в эмиграцию, в подполье. Осталось у них тысяч 8 или 10 человек. Они скатывались со ступеньки на ступеньку. Некоторые люди не верят, что Троцкий и Зиновьев сотрудничали с агентами Гестапо. А их сторонников арестовывают вместе с агентами Гестапо. Это факт. Вы услышите, что Троцкий заключил союз с Гессом, чтобы взрывать мосты и поезда и т.д., когда Гитлер пойдет на нас войной. Ибо Троцкий не может вернуться без поражения СССР на войне.
Почему они признаются в своих преступлениях? Потому что изверились в правоте своей позиции, видят успехи всюду и везде. Хотят хотя бы перед смертью или приговором сказать народу правду. Хоть одно доброе дело сделать - помочь народу узнать правду. Эти люди свои старые убеждения бросили. У них есть новые убеждения. Они считают, что построить в нашей стране социализм нельзя. Это дело гиблое.
Они считают, что вся Европа будет охвачена фашизмом, и мы, советские люди, погибнем. Чтобы сторонники Троцкого не погибли вместе с нами, они должны заключить соглашение с наиболее сильными фашистскими государствами, чтобы спасти свои кадры и ту власть, которую они получат при согласии фашистских государств. Я передаю то, что Радек и Пятаков сейчас говорят прямо. Наиболее сильными фашистскими государствами они считали Германию и Японию. Они вели переговоры с Гасом (так в тексте, должно быть "с Гессом") в Берлине и с японским представителем в Берлине. Пришли к выводы, что власть, которую они получат в результате поражения СССР в войне, должна сделать уступку капитализму: Германии уступить территорию Украины или ее часть, Японии – Дальний восток или его часть, открыть широкий доступ немецкому капиталу в Европейскую часть СССР, японскому – в азиатскую часть, предоставить концессии, распустить большую часть колхозов и дать выход «частной инициативе», как они выражаются, сократить сферу охвата государственной промышленности. Часть ее отдать концессионерам. Вот условия соглашения, так они рассказывают. Такой отход от социализма они "оправдывают" указанием, что фашизм, мол, все равно победит, и эти "уступки" должны сохранить максимальное, что может остаться. Этой "концепцией" они стараются оправдать свою деятельность. Идиотская концепция. Их "концепция" навеяна паникой перед фашизмом. Теперь, когда они все продумали, они считают все это неправильным и хотят перед приговором все рассказать, раскрыть».

Это не ответ, а какая-то абракадабра, нагромождение нелепостей одна на другую.
1) Гитлер вовсе не планировал ограничиться Украиной или ее частью, направление на восток было задано еще в 1925 году в «Майн кампф», Германия рвалась к природным ресурсам, в первую очередь, к Баку. Речь шла о полном порабощении СССР. Ни о каких начальственных должностях никакие «агенты гестапо» и мечтать не могли.
2) Если пофантазировать, что троцкисты были агентами гестапо, и видели «успехи повсюду» - неужто они не могли порвать с гестапо до того, как их арестовали, и сохранить себе жизнь?
3) В то, что социализм можно построить в отдельно взятой стране, не верил сам Ленин. Точнее, вера здесь нипричем – он твердо это знал. И называл победу социализма в отдельно взятой стране мелкобуржуазным идеалом. И Троцкий эту мысль высказывал открыто, и обосновывал ее. И сам Сталин вплоть до 1924 года был уверен, что нельзя построить социализм в отдельно взятой стране. Но если троцкисты твердят о мировой революции – это вовсе не значит, что они прислуживают Германии.
4) Что касается союза Троцкого с Гессом. Тут у Сталина отсутствуют не только вещественные доказательства, но и «царица доказательств» - признание Троцкого. То есть, Сталин откровенно молотит бред сивой кобылы.
5) Из того, что кого-то арестовали вместе с агентами гестапо, не следует, что тот, кто арестован вместе – сам агент гестапо. При любой облаве арестовывают всех подряд, и правых, и неправых. Сталин тут просто примитивен.
6) Сталин следует журналистской легенде. На квартиру Троцкого был налет, грабители прихватили часть архива, видимо, показалась ценной. Некий журналюга отождествил грабителей с фашистами и приписал Троцкому сотрудничество с ними.
7) Сталин уверяет, что троцкисты испугались фашизма. Стало быть, когда Россия была в кольце врагов, когда против нее были и Европа, и США, когда в стране царила разруха, когда за спиной была белогвардейщина, троцкисты не дрогнули. И вдруг. При всех-то успехах, испугались одной Германии? Сталин несет околесь.
8) У гестапо не было агентов за рубежом. Это внутренняя политическая полиция.
9) Троцкий дискутировал с Лениным по вопросу о профсоюзах. Это вовсе не значит, что он враг Советской власти.
Напомню. Троцкий выступал за то, чтобы «сделать профсоюзы приводными ремнями партии». Ленин возражал: профсоюзы должны быть независимыми и контролировать бюрократическое государство. Т.е. в т.ч. Сталина. После смерти Ленина Сталин сам сделал профсоюзы приводными ремнями партии. Вплоть до 2018 года. Весь мир смеется.
Уж если Ленин Троцкого за это не арестовал, как и за позицию по Брестскому миру – так Сталину следовало бы сидеть тихонько и помалкивать. Сталин спекулирует на незнании Фейхтвангера.
10) Троцкисты вовсе не были за поражение СССР, на этой позиции стояли отщепенцы типа Отто Рюле. Многие троцкистские группы воевали с вермахтом, например, группа Ламберта.
11) Авы простите… ни одной разведке в голову бы не пришло завербовать такого человека, как Карл Радек. В качестве агента он немедленно провалил бы всех, кого только смог.

Но вот что интересно. Сталин обвиняет не только троцкистов. Он стремится обвинить Ленина. Ленин отдал часть Украины Германии, Ленин заключал концессии, Ленин ввел частную инициативу, НЭП, рассчитанную на десятилетии, Ленин в Декрете о земле закрепил осторожное отношение к крестьянам, чтобы каждый новый закон, в т.ч. о коллективизации, был тщательно согласован с крестьянами.

«Фейхтвангер. Если у них такие идиотские концепции, не считаете ли Вы, что их надо скорее посадить в сумасшедший дом, чем на скамью подсудимых.
Сталин. Нет. Есть немало людей, говорящих, что фашизм все захватит. Надо пойти против этих людей. Они всегда были паникерами. Они пугались всего, когда мы брали власть в Октябре, во время Бреста, когда мы проводили коллективизацию. Теперь испугались фашизма.
Фашизм - это чепуха, это временное явление. Они в панике и потому создают такие "концепции". Они за поражение СССР в войне против Гитлера и японцев. Именно поэтому, как сторонники поражения СССР, они заслужили внимания гитлеровцев и японцев, которым они посылают информацию о каждом взрыве, о каждом вредительском акте».

Фейхтвангер открыто смеется над Сталиным. Сталин сам выдумал идиотизм и приписал их троцкистам.
Представьте – рядом с ним десятилетия сражались и работали сплошь идиоты! Может, все-таки наоборот?  Я сильно сомневаюсь в достоверности документов, что Сталин якобы пару раз пытался покинуть пост генсека, но партийцы хором голосовали, чтоб он, любимый, остался. Не было этого. Миф, легенда.
И уж, разумеется, фашизм – вовсе не чепуха. Это закономерный этап в развитии капитализма, в том числе в СССР. Это уникальный метод сохранения социального партнерства между враждующими классами. Уже тогда фашизм возник не только в Германии, но в Японии, в Италии, в Аргентине, в Венгрии. Фашистские организации были в США, Великобритании.
И уже разумеется, фашизм оказался не временным явлением, сегодня мы отчетливо видим фашизм в США, Европе, на Украине, в Прибалтике.

«Фейхтвангер. Возвращаясь к старому процессу, хочу сказать, что некоторых удивляет, почему не 1, 2, 3, 4 подсудимых, а все признали свою вину.
Сталин. Как это бывает конкретно? Зиновьева обвиняют. Он отрицает. Ему дают очные ставки с пойманными и уличенными его последователями. Один, другой, третий уличают его. Тогда он, наконец, вынужден признаться, будучи изобличен на очных ставках своими сторонниками.
Фейхтвангер. Я сам уверен в том, что они действительно хотели совершить государственный переворот. Но здесь доказывается слишком многое. Не было бы убедительнее, если бы доказывалось меньше.
Сталин. Это не совсем обычные преступники. У них осталось кое-что от совести. Вот возьмите Радека. Мы ему верили. Его оговорили Каменев и Зиновьев. Н мы его не трогали. У нас не было других показаний, а в отношении Каменева и Зиновьева можно было думать, что они нарочно оговаривают людей. Однако через некоторое время новые люди, два десятка низовых людей, частью арестованные, частью сами давшие показания, выяснили картину виновности Радека. Его пришлось арестовать. Сначала он упорно все отрицал, написал несколько писем, утверждая, что он чист. Месяц назад он написал длинное письмо, опять доказывая свою невиновность. Но это письмо, очевидно, ему самому показалось неубедительным, и через день он признался в своих преступлениях и изложил многое из того, чего мы не знали. Когда спрашиваешь, почему они сознаются, то общий ответ: "надоело это все, не осталось веры в правоту своего дела, невозможно идти против народа - этого океана. Хотим перед смертью помочь узнать правду, чтобы мы не были такими окаянными, такими иудами".
Это не обычные преступники, не воры, у них осталось кое-что от совести».

РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 820. Л. 3-22. Машинописный текст. Текст печатается по изданию: "Большая цензура. Писатели и журналисты в Стране Советов. 1917-1956", М.:2005, с сохранением особенностей орфографии и пунктуации оригинала. 8.1. 1937.
***

Фейхтвангер бьёт по самому нелепому: как же это так, все до единого признались, все до единого покаялись, причем в одинаковых выражениях! Эти одинаковые покаяния – со времен суда на меньшевистским бюро РСДРПб 1931 года. Кто читал протоколы заседаний – знает нелепость речей обвинителей.
Тем не менее, писатель не затрагивает главный вопрос: отчего процессы открытые? Зачем это понадобилось Сталину? Ведь Сталин самым диким образом дискредитирует почти всю партию Ленина, героев Гражданской войны не только перед гражданами СССР, но перед мировым рабочим классом.
Вполне возможно, что этот вопрос, как и ответ, просто вырезали при редактировании.

В чем же причина расстрела, например, невиновных военных? Она коренится в установке «сверху» на расстрел.
«Дело о так называемом военно-фашистском заговоре в Красной Армии возникло вскоре после февральско-мартовского Пленума ЦК ВКП(б) 1937 года, на котором обсуждались вопросы, связанные с разгромом троцкистов, зиновьевцев и правых. С докладами на этом Пленуме ЦК ВКП(б) выступили Сталин, Молотов, Каганович и Ежов.
По вопросу о положении с кадрами в армии на Пленуме выступили Ворошилов и Гамарник. По их оценке политико-моральное состояние личного состава армии не вызывало тревоги. По словам Ворошилова, армия систематически очищала свои ряды от негодных элементов и за 12-13 лет, прошедшие после изгнания Троцкого из армии, из ее состава было вычищено около 47 тысяч человек, из них 5 тысяч оппозиционеров.
…«К настоящему моменту, — заявил Ворошилов, — армия представляет собой боеспособную, верную партии и государству вооруженную силу… отбор в армии исключительный. Нам страна дает самых лучших людей».
Однако Молотов дал совсем иную оценку положения с армейскими кадрами:
…«Военное ведомство, — заявил он, — очень большое дело, проверяться его работа будет не сейчас, а несколько позже и проверяться будет очень крепко… Если у нас во всех отраслях хозяйства есть вредители, можем ли мы себе представить, что только там нет вредителей? Это было бы нелепо, это было бы благодушием… У нас было вначале предложение по военному ведомству здесь особый доклад заслушать, потом мы отказались от этого. Мы имели в виду важность дела».» (Справка комиссии Президиума ЦК КПСС «О проверке обвинений, предъявленных в 1937 году судебными и партийными органами тт. Тухачевскому, Якиру, Уборевичу и другим военным деятелям, в измене Родины, терроре и военном заговоре» — Раздел I. Раздел II)
Всего-то. Спущенная сверху установка, умноженная на патологическую подозрительность Сталина, привела к убийству невиновных. Справка Президиума длинная, любопытное чтиво.

Саша Колпакиди и Лена Прудникова в свое книге «Двойной заговор» сначала развешивают такой конспирологический туман, хоть топор вешай. А затем уверяют, что Тухачевский якобы действительно был германским шпионом. Ибо «если сопоставить даты, то на битье следователям и времени-то не остается. Тухачевский был арестован 22 мая, 25 мая доставлен в Москву, первые показания дал уже 26-го, а этот блок суммирован им 1 июня. За пять дней даже в 1938 году мало кто признавался, интеллигенты и домохозяйки сплошь и рядом держались дольше! Почему он заговорил практически сразу? Тут есть 2 варианта. Сторонники версии «необоснованных репрессий» предполагают, что он боялся пыток и поэтому согласился со всем, что на него вешали. (Иногда говорят, что следователи грозились, например, изнасиловать его дочь или прочие тому подобные ужастики.) Надо понимать, все остальные тоже боялись пыток, и по этой причине… Если так – то да поможет Бог армии, у которой такие генералы. Есть и еще одна версия: они все были виновны, и следствие нашло способ их расколоть. Возможно, это не так трудно, когда человек одной рукой пишет записку о перевооружении армии, а другой работает на поражение этой же армии, в которой, кто бы что ни говорил, все же был смысл его жизни. Это еще легче после зимних процессов 1937 года… когда он начинает окончательно понимать, во что влез. Надо быть совсем уже полной мразью, чтобы воспринимать такие вещи спокойно. Для человека, сохранившего хотя бы какую-то совесть, это положение невыносимо. Тут и арест воспримешь с облегчением. А если еще и товарищи по заговору уже предали и заговорили… Других объяснений того, что он так быстро сдался, попросту не просматривается»
Стало быть – совесть проснулась у Тухачевского! Гениальное объяснение. Здоровы ли Саша с Леной?

Однако зачем Тухачевскому становиться германским шпионом? Нет ответа.
С другой стороны, достаточно было суток избиений генерала Павлова. Чтобы он дал нужные следствию показания («Протокол допроса Павлова Д. Г.»)
Потому Тухачевский быстро признался, что в своих признаниях написал длинное письмо – для пользы дела, считает А. Шубин. «Это стратегические соображения Тухачевского об основных угрозах в войне с Германией. … Тухачевский убеждает Сталина: без меня вы не сможете доработать планы будущей войны. Признав свою вину, Тухачевский пытается доказать свою военную квалификацию» («Антитеррор Сталина», книжка пустая, но в данном пункте Шубин увидел то, что по причине умственной слабости не смогли увидеть Колпакиди с Прудниковой).
Однако есть еще один аргумент.
Зачем подвергаться избиениям, если все равно казнят? Маршал Советского Союза Тухачевский был хорошо информирован. Не подписать ложные обвинения, чтобы не подавать пример? Так подделают подпись.
В приговоре от 11 июня 1937 года и то, что он целиком основан только на признательных показаниях подсудимых. Ни единой улики.
На суде Тухачевский говорил, что сам не знает, можно ли шпионаж, в котором он признался, считать шпионажем. Т.е. отдавал себе отчет, что клевещет на себя.
Но почему бы Колпакиди с Прудниковой не вспомнить, что все германские военные до взрыва бомбы в бункере Гитлера и не помышляли напакостить фронту, произвести диверсии на заводах, связаться со Сталиным…
А может… знаете, лично я человек брезгливый. Возможно, Тухачевский просто не захотел, чтобы сталинские мрази трогали его своими грязными лапами.
Вот что пишет Герой Советского Союза генерал армии А. В. Горбатов: «На Киевской окружной партийной конференции [1937] мы, делегаты, заметили, что И. Э. Якир, всегда весёлый и жизнерадостный, выглядел за столом президиума сосредоточенным и угрюмым. … через несколько дней нам стало известно, что Якир был арестован как участник «заговорщицкой группы Тухачевского». Для меня это был ужасный удар. Якира я знал лично и уважал его. Правда, в глубине души ещё теплилась надежда, что это — ошибка, что разберутся и освободят. Но об этом говорили между собой только очень близкие люди» («Так было»).

Кто реализовывал установку сверху? Ежов. Ежова расстреляли. Казалось бы, логично сделать вывод о невиновности им расстрелянных? Ничуть. Сталинисты так не считают. …

Потом апологеты Сталина будут распространять миф, что Фейхтвангер якобы был очарован Сталиным Как  и Андрэ Жид.
Совсем по-другому разговаривал Сталин с советскими писателями и поэтами. Как следователь разговаривал.

Пермь, 25.2. – 7.3.2018