Эдвард Вашгерд (Э2рd)
В раменье, да по сосновые шишки.
Русская пословица
Берегите Природу нашу, - мать вашу!!!
Локти можно кусать, только друг у друга...
Выражение (Э2рd)
САЛАИРСКИЙ КРЯЖ - АЛТАЙСКИЙ ВОЯЖ
Отчёт о командировке, или документальная история из жизни неоднократно битого, а потому закалённого горного инженегра.
Жарища стояла в Норильске немилосердная: уже целых две недели - за тридцать с самого утра. Установилась она, видимо всерьёз и надолго. Июль 2013 года. В Городе пыль, газ и полнейшее запустение - азербайджанцы от Северного нашего, короткого лета, стонут, как в аду, у них, в Баку, намного климат добрее и мягче. Солнце печёт так, что руду, прямо на Кирова-26, можно плавить. Панельный дом, как раз для этого, наверное был металлургами приспособлен и раскалён светилом донельзя. Металлурги! Ваша сила в плавках! В трусах тоже было невыносимо. Душ спасал на десять минут. А, что делать тем, у кого все окна на юг выходят? Вешаться?!
В потайном, или "чужом" кармане парусиновых шортов, раздался, таинственный в этот ранний, знойный час, телефонный звонок:
- "Алё?"
- "Привет Норильск! Чем занимаешься, уважаемый господин геолух?" - Не представившись спросил незнакомец, полагая видимо, что его по голосу вся страна должна знать.
- "От жары пропадаю... А вообще-то, ничем особенным. Пишу, читаю, носки починяю, квасок со льдом попиваю..." - Отвечал я, пытаясь по голосу определить личность собеседника.
- "Не хочешь ли развеяться на юга, к воде, на свежий воздух, так сказать?".
- "Да, от этой жары Норильской, хоть на Северный Полюс, к медведям впору..." - Уклончиво отвечал я, начиная соображать оплавленным мозгом.
- "А на Алтай, не желаешь ли слетать? Для консультации по золоту, по коре химического выветривания..." - Демаскировался собеседник.
- Берите билет... Вылетаю... - Довольно скучно ответил я, надеясь поменять нестерпимую обстановку.
Нищему собраться - только подпоясаться. А, что?! Погода стоит миллион на миллион, лети - не хочу. Хоть боком. На другой же день, с утра, строго по расписанию, я вылетел ближайшим "Boing"-ом 757 в Новосибирск. Там встречали. В Толмачёво была такая же жара, что и в Алыкеле. Лето взяло, наконец, полную и безраздельную свою власть. Над всёй дикой Азией раскручивался огромный антициклон, жаркий и полный сил.
По дороге прикупив необходимую таёжную экипировку: энцефалитку с сеткой, сапоги, и прочее, мы, со-товарищи, выдвинулись к местам производства боёв за благородный металл, - на речку Уксунай, что Салаирский кряж окормляет. Мазуту, от кровососущих серых паразитов, купили на рынке, в палатке с кепками и смешными панамками, на которой красовался огромный аншлаг: «Средства от мух и комаров». Невольно подумалось: - "Интересно, а как панамка, или кепка защищает от гнуса и мошки?!"
Путь был неблизкий, - километров триста. С хвостиком. В самый дальний и глухой, гнилой угол Тогульского района Алтая. На Юго-Восток, к Салаирскому кряжу, протянувшемуся почти меридионально на триста вёрст у самой границы с Кемеровской областью. С большим трудом пробившись через невообразимые в пятницу Новосибирские пробки из страдальцев, рвущихся за город на дачи, выскочили наконец на вполне приличное шоссе и полетели по нему к неизведанному нами ещё золоту Красной стрелой. Наступал вечер.
На Алтае, после оставленного мной заполярного атмосферного заповедника "Город Норильск", было хорошо, покойно, тепло и влажно. Высоко-высоко, плыли величаво и торжественно, материковские кучевые облака. Повдоль дороги, всё окрест было засеяно цветущей, медоносной гречихой. Красота! Прелесть! Лепота! Вечерний воздух был чист и прян. Скорость с настроением росли. Трасса пустела на глазах. Быстро темнело. Всё таки юг, - есть юг. Глаз коли. Где-то в стороне от дороги, высветилось в ночи футуристическое зрелище южной металлургической промышленности: дым и пламень. Ад, что в Норильске. И совсем-совсем недалеко от коксовых батарей, стоят себе две одинокие девятиэтажки в чистом поле... Фантазия олигофрена! Это при такой-то природе, жить после войны, да возле коксохимического производства! Обалдеть!!!
Прямо над самой головой, в чёрном, как глаза убийцы, но ясном, звёздном небе, со вспышкой догорающего гептила, или несимметричного диметилгидрозина, разделялись ступени байконурских ракет, укрепляя мою мысль о том, что Алтай, это абсолютно, экологически чистое место. Гептил, Вам, - не шутки! Чудо военной экологии прямо над головой! После Полярного дня, продираться в кромешной темноте, при свете фар, было, как-то непривычно. С грехом пополам форсировали, разрывающий переправу на куски, Уксунай и пошли в нашу гору уже совершенно глухой, тесной лесной дорогой. Разное зверьё и птица просто жили на дороге, потому, что в этой чёрнораменской, сорной тайге, больше жить им было попросту негде. Я, в такой непролазной тайге, ещё никогда не бывал, не доводилось: Трава, со всяческими лопухами - по пояс, акация невозможная, сплетённая с диким хмелем в одну, сплошную "спираль Бруно", валёжник, буреломы, старые шурфы и прочие прелести и препятствия. Зверьё скакало у нас прямо из под самых колёс. Прыскали они с дороги, со света фар, в стороны, лишь пробежав свою положенную стометровку, как спортсмены, под галогеновыми лампами софитов нашего джипа.
От Тогула, - районного центра, до нашего геологического участка, было километров восемьдесят грунтовки, да плюс тревожная, еле-еле живая переправа, через здорово вспухшую, после обильных летних дождей, речку. До нужного нам рудопроявления - коры химического выветривания, мы добрались уже далеко за полночь.
Замахнув, с устатку, в насквозь мокрой палатке, по стакану самогона, ночные гонщики свалились замертво, как снопы, серпом подкошенные. Утречком, часов в семь, на удивление бодрые и энергичные от свежего воздуха, мы поднялись к завтраку. Завтрака не было. Повариха, насмотревшись "видиков" и засадившая с вечера с полведра брагульки, бодро храпела в своёй палатке на солнцепёке. Местные господа-бичи отдыхали в кривой, базовой палатке, поодаль.
Участок представлял из себя какой-то детско-юношеский уровень обустройства двоешников в лесу, из цикла передач "Пионерской зорьки", под рубрикой: "ТАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ!". Простая брезентовая, выцветшая и провисшая от нескончаемых дождей палатка, незатейливый, кособокий, брусовой балок, с высотой потолков под два метра и тремя подпорками под средней балкой, - берегите голову, "баня" размером 2х3 метра, пожарный щит, крашенный почему-то коричневой краской, и сваленные в кучу, прямо у дороги, американские прибамбасы, для добычи золота... Расположились "геологи" непосредственно на безымянной, номерной высоте - 459 метров, на голом, не заросшем при таком-то климате, зеленокаменном пупке, прямо у загнутого трактором в бараний рог, топографического знака. Пирамиду над ним, бичи видимо сожгли ещё по приезду. "Посёлок геологов" разместился практически на бережку залитого за долгие годы дождевой водой, бесхозного, придорожного карьерчика, диаметром метров пятьдесят и глубиной метра три. Поскольку единственными геологами в этой компании оказались я и компания из трёх геофизиков, выполняющих электроразведку по договору, то никакой ответственности за организацию базы "высокой культуры быта", мы не несли. У каждого были свои цели и задачи. Геофизики, днями и ночами, таскали своё неподъёмное барахло, в непролазной, сорной и зело мокрой, тайге. Моя же задача была гораздо проще - золото промышленное, хозяйское, показать...
Надо Вам заметить, что более бестолковой и дикой "архитектуры" обустройства жизненного пространства, в том глухом Чернолесье раменском, трудно себе было-бы и представить: Бичи проживали в прогнувшейся от нескончаемых дождей, сильно провисшей, выцветшей палатке, которая одновременно была и кухней, и столовой, и бичарней и продуктовым складом, и, даже видеосалоном! Окопать палатку им видимо и в голову не пришло, были дела поважнее. Дождей в тот сезон было просто немеряно и вся вода с лысой, зелёной поляны, протекала ручьём между их кроватей, насквозняк. Бичей это никак не волновало, они день и ночь смотрели "видик", который им в тайгу, предоставило предобрейшее руководство. Не забывали "руководители" и о горячительных напитках для "гегемонов". Разлюли-малина! Курорт!!! Озадачиться работой в курортно-летний сезон в тайге, им было очень непросто. Когда в перерывах между заезженых до дыр фильмов и приёмами пищи они обсуждали свои бытовые потребности и скудность жалования, отчётливо выяснялось: матёрые туристы, махровые "геологи", апологеты тайги явно перерабатывали на свежем воздухе! Повариха, готовившая, на скорую руку, очень подозрительные полуфабрикаты, вообще не утруждала себя экономией продуктов и щедро заваливала помойную яму, вырытую экскаватором метрах в трёх от этого фигвама. А зачем далёко ходить? Оружия в палатке не было, аптечка и вовсе не водилась, а медведя они, по своёму скудоумию, у помойной, благоухающей окрест ямы, вовсе не боялись, - прямо хозяева тайги, да и только!!!
За водой эта публика ездила на речку, километров за десять от "посёлка", а к воде из карьерчика относилась страшно легкомысленно, безграмотно считая, что там бьёт родник и воды им всегда будет вволю. Задуматься о том, что на самой маковке зелёной, серпентенитовой горушки родники не водятся им было тоже лень. Там водились только змеи, и в довольно большом количестве. Змей они перебили всех, - тех, кого только заметили, из чувства первобытного своёго страха, а вовсе не от большого ума. Гадюка до спаривания растёт пять лет, поэтому высота 459 метров их не увидит очень-очень долго и серпентинит надо переименовать не в змеевик, а в "геодебильнит".
Спускали под гору воду из карьерчика бичи безо всякого сожаления. Стирали с порошком легко, и даже, один раз помыли на бережку свой мазутный УАЗик, затянув на утро свежей, радужной, масляной плёнкой, всю поверхность прелестного рукотворного озерка на горе. Естественно, сразу же у этих эконегодяев, нашлась отговорка, что это, дескать, очень распространённое природное явление и в такую жару, так часто, от сырости бывает...
К такому живописному, рукотворному озерку, как к весьма редкому явлению гармонии между Живой Природой и Человеком, стоило бы относиться, как к святыне, идолу, идеалу, - понасадить вокруг него, плотной тёмно-зелёной стеной, величественных кедров и молиться Создателю, кем Мы, в сущности, и являемся...
Технический гений предприятия, а по-совместительству знатный золотарь, Степаныч, который видимо насмотрелся про золото по "Discavery", но плохо разобрался, явно поставил себе посильную задачу, нанести директору максимальный материальный ущерб. Он убеждал, давил и приобретал такое количество негодного, для поставленной задачи, барахла, что просто оторопь брала, глядя на сваленные в кучу дорогущие американские никчёмные прибамбасы. Тут было всё. Всё, что могло пригодиться лет через пять. И то, с натяжкой. Ну, зачем, скажите на милость, нужен 6-ти дюймовый гидроэлеватор со шлангами в количестве трёх штук и "канадский мох" для самородков?! А вот зачем!!! Степаныч плановал засунуть бича с этим диким всасом в двухкубовый бак с песками, чтобы тот отсасывал им пульпу прямо на грохот. То, что в паспорте приобретённого им грохота было заглавными буквами набрано предупреждение: "ТОЛЬКО ДЛЯ СУХИХ МАТЕРИАЛОВ", его никак не волновало. Из чужого кармана платить, - не тяга! Видимо поговорка "Как пришло, так и ушло" действует по-жизни. Деньги на золотое "недропользование" Алтая, появились, как раз от развала всёй россыпной золотодобычи Красноярского края... Наши края, Алтайский и Красноярский, всегда в СССР соревновались. Все те новенькие экскаваторы-драглайны, что я, в своё время, запроектировал в "Енисейзолото" на глубокие и погребённые россыпи: Талка, Лево-Безымянка, Мурожная, Главстан, Кувай, Железная, Андат, Беренжак... - были разграблены на запчасти и порезаны на металлолом! ЭШ-6,5/45, ЭШ 20/70, ЭКГ-5а - слезу вышибает! Осиротить, убить обьекты весом в десятки тонн золота, для организации, призрачного ещё, горного производства, - это, только мощным умам великой страны, под силу...
Вопросов по Салаиру, по Уксунаю, было гораздо больше, чем ответов. Разбираться надо было сразу, в одно лето, и по всему фронту. Ресурсы, подсчитанные по коре, составляли не менее 45 тонн, то есть было, чем заниматься. Объёмов было немеряно, аккурат для крупного горного предприятия, а не для шарамыжников, что могут наскрести и вложить рубль мелочью, а желают выхватить миллиард, и сразу... Так не бывает! Как потопаешь, так и полопаешь!
На кору выветривания подобного типа, я попал в 1991 годе, на Таймыре, на Унге, названной так не по названию речки, что на малой родине топографа протекала, как об этом утверждает словарь топонимов края, а в честь красавицы из рассказа Джека Лондона "Северная одиссея". В этом есть моя полнейшая уверенность и эстетика. Открыл Унгу Вадим Седов, на подхвате у которого был Оболенский и Саша Гаврилов. Этой золотоносной коре, долго потом не могли ума дать. Бурили её и вдоль, и поперёк, пока сообразили, что почём, да и то поди, не в полной, наверное, мере. В итоге разбурили эту красную горку квадратно-гнездовым методом и ударно-канатным способом, да и поставили эти хитрые запасы на государственный баланс. Коэффициент намыва на Унге, до двойки, а в иных местах и выше гораздо, - Эльдорадо! Золото Мак-Кены! Клондайк! Интересно, отчего все богатые на золото места в нашей памяти западной цивилизацией заколочены? От их жадности, подлости и алчи?! А, как же наши, Сибирские кладовки, с Охальным Золотом: Удерей, Актолик, Севогликон, Миллионная Яма...
Статная, независимая красавица Унга, помогла понять Вадиму это природное явление - кору химического выветривания. С тех самых пор, куда бы его не забросила геологическая "лёгкая судьба" на свежем воздухе, он везде и всюду находил такую кору. Видимо разобрался он в самой сути вещей: подосиновики, - под осинами, подберёзовики - под берёзами, подъеловики - под ёлками, а коры золотые - под физикой и химией надо шукать...
Подались, как-то наши геологи, с Седовым во главе, прямиком из Норильска, аж в самое Демократическое Конго, в этот самый-самый Браз-за-виль. Изо льда, да в полымя! Сто градусов - не баня, сто километров - не расстояние, сто рублей - не деньги! С минус полсотни, с ветерком, до плюс пятидесяти градусов по Цельсию с самумом. С 69О Северной широты любви, да на 4О Южного тропика! Опять кора!!! Оттуда попали на Индийский океан, к ласковому морю, в Мьянму, - снова кора. Ещё его, ежели куда геологическая, полевая наша судьбинушка, занесёт... и там ему снова, дурдом-долодом, кора будет, выпадет, как два туза, на мизере. Если понял, как и где искать - всюду найдёшь. Структуру дайте! Фактуру дадим... От снегов наших чистых, белых, до песков ихних, вулканических, чёрных!
Современная, обозримая история Алтайского золота, уходит далеко-далёко, аж в самое начало ХIХ-го, Серебряного века. Промысловые люди, старальщики, интересовались тогда в основном россыпным золотом, требующим совсем небольших затрат, но дающим очень, и весьма, неплохой доход. О корах они и понятия не имели, - слыхом не слыхивали и видом не видывали: Попробуй-ка на лоток попробовать там, где воды и в помине нет! Но удобные для работы россыпи в тех местах, как правило, были жиденькими, слабенькими, а разведка в сильно обводнённых местах - дело хлопотное и почти безнадёжное, мало кто "на проморозку" шурфы ходить умеет. Буровых станков "Кийстон" и "Эмпайр", тогда еще не изобрели, а посему шурфовали на лопату и кайло, иногда на проморозку, так как воды в тех местах, в долинах, довольно. Как ни крути, а добыча металла неуклонно снижалась и достигла в 2012 году ажно 78 килограммов на весь богатый Алтайский край...
Последних старателей я наблюдал там, как раз в эту командировку - Артель старателей "Тогул - 1". Зачем они валили двухсотлетние кедры и месили в грязь тайгу, а также на какие шиши это делали, мне и посейчас невдомёк. Самая большая (и единственная) съёмка не вылезла за триста граммов шлихового золота, а при мне, при живом свидетеле, они сняли с прибора за сутки ажно целых 12 граммов, и такие съёмки в артели были нормой! Просто артель "Сорок мучеников", да и только!!! Хозяевами прииска были хитрые-прехитрые китайцы... Что они, родные, отмывали - отстирывали, я не знаю, но, что это было точно не золото, просто-напросто уверен: три экскаватора, два бульдозера, погрузчик, промприбор, машины, дизельная электростанция, разное ремонтное и хозяйственное барахло, посёлок и двадцать пять рыл народу... Даже без учёта налогов, поборов, попённой и земельной платы, НДПИ и прочая, прочая - да это же ни в какие ворота не лезет!!!
С россыпями Алтая давно всё стало ясно, как Божий день, а вот коры выветривания, напротив, показывали подчас удивительные вещи - с первого колышка, с нуля, росли сам-друг, и уверенно выходили на три тонны добычи за три года!!! И это происходило практически на одном месте, не отходя от кассы, а лежачий камень завсегда мохом (читай жирком) обрастает... Вот и с Уксунаем вскоре должна-бы была произойти подобная метаморфоза. Должна... Но. Гладко было на бумаге...
Будников переосмыслил, по-своёму, работы всех прежних исследователей Уксуная, вспомнил дочетвертичную геологию и первым осознал масштабы и значение этой группы месторождений в гнилом углу, на Алтае. Их перспективность и первоочерёдность. А также, чудом открывшиеся ему к пенсии возможности поправить своё собственное материальное положение и прочее, прочее, прочее. Перспектива была вполне розовой, в открывшихся голубых, почти недостижимых, далях мёчт. В лихолетье и безвременье, в отсутствиии финансирования, в эпоху злонамеренного, комплексного развала геологии, когда министр природный -артюхов, путал гравику (гравиометрическую съёмку) с гравием, а Гегеля с Бебелем, Будников умудрился-таки, закрепить свои учёные соображения бурением и даже спустился в шурф, отрытый ему специально, для визуального наблюдения своёго успеха в разрезе. Всё было верно. Всё правильно. В том шурфу холодном, на горе змеиной, его-то грунтом и завалило... Бывает... Не рой другому яму! Рой для сэбе!
В золотой лихорадке, в азарте, в запале, в бою и в атаке, так частенько в спешке бывает. Какая уж тут техника безопасности, когда блескануло, подфартило и зазолотило. Ночь, усталость, болезнь, похмелье, или ещё какая зараза, враз отступают от бандита, любовника, грабителя, старателя, геолога, или горняка, когда они почувствовали запах крови, денег, или же страстей неземных. Сумасшествие, помешательство, лихорадка, озноб, или амок, точно так, как описывал их Стефан Цвейг.
Будникову просто несказанно повезло. Его не завалило с головой и это чудо спасло ему жизнь. Спасли. Был бы один - аллес. К бабке не ходи. Видать Господь бережёт его для геологии. Он нужен. Есть примеры с разным исходом разведки. С приходом в горные работы, на россыпях и корах, экскаваторов, риски для геологов, горняков и горнорабочих несравненно возросли: стенки отвесные, ямы глубокие, грунты водой насквозь пропитанные, а ложка воды - жди беды... Ну, как бы это ни было, всё счастливо обошлось. На этот раз.
Чиновники от Природы, к коей, Матушке, относятся и Недра, думается, вообще плохо себе представляют траекторию недропользователя, между всеми своими безумными "законами" и рогатками диких инструкций. Часто их "творчество" противоречит самоё себе. Левое полушарие не знает, что делает правое. И вообще, во власть годятся люди с одним полушарием - южным, корыстным. Презумпция здравого смысла - не для нонешней власти. Можете голосовать за них, поддерживать их "демократию" бабла, - ничего не изменится!
Про бездумную, заигрывающую с ложно-псевдо-зелёными, политику покрытия наших перспективных территорий заказниками и заповедниками, для неизвестного, уже не знающего чего и хотеть, дяди, уж и говорить не приходится. Заповедными землями, по глупости и восторженности своёй, власть закрыла, для любой полезной деятельности, уже добрую половину недоизученной, неосвоенной страны, а с учётом перекрытия транспортных путей, к "свободным" ещё площадям, картина приращения могущества России "Сибирью и Студёным океаном" приводит в откровенный ступор и вызывает очень ба-а-ль-ши-е сомнения. Как вспомню историю с Химкинским лесом, - оторопь берёт! Ежели наши высшие руководители плохо представляют себе с какого конца забивают гвоздь, то когда-то им видимо, придётся разобраться, с какого конца хрен и редьку ловчее есть...
Подобное же явление произошло и с Уксунаем. Лично я противник бобров. Шубу бобровую мне не носить, тяжела, - здоровья не хватит, шапка голову отломает, а на сагудай они не годятся. Котлеты из них, - ну явно не диетические. По тайге, после этих грызунов, ни пройти не проехать - сплошной бурелом и водные препятствия. Но, на вкус и на цвет товарищей нет, как сказал кобель, облизывая свой копчик... Соорудили зооумнмки на Уксунае бобровый заказник, что означает "ограниченное пользование территорией".
Не все инспекторы и чиновники одинаково правильно читают документы. Часто они, к вверенному их заботам государеву ("народному") имуществу, относятся, как к своёй личной собственности и ведут себя откровенно по-хамски. То же самое относилось и к тамошнему сорному лесу: нестроевые берёзы и пихты, корявая ива и кривая верба, невозможная акация и дикий хмель - непролазная, непродуктивная тайга, в которой даже медведю было неуютно молодую колбу жрать! Но, местная лесничиха-салтычиха, пила кровь у поднадзорных геологов без продыху, как только появлялась на территории. Мало того, что чиновница угощалась водочкой до положения риз, так она ещё и всячески стращала горно-рабочий персонал, а также угрожала его руководству всеми египетскими казнями. Тут и до маразма с обеих сторон было недалеко: в самую глухую тайгу, для бани, были завезены дрова... Обрезки досок, горбыля и обапола. И это при таком-то количестве сухостоя!!! Жуки-дровосеки, или усачи-древоточцы, летать от хохота не могли, на белеющие, тут и там, после облетевшей с них коры, стволы мёртвых деревьев. Им сподручнее и веселее было лететь на белеющие свежим, не просохшим брусом, постройки иноземной архитектуры и обрезки, привезённых в лес дров. Молодые пихтушки, обливаясь горькими, синими слезами, вдали от спасительной, санитарной рубки, готовили к бою полчища сибирского шёлкопряда. Тайга ждала засушливого лета, что-бы пустить-таки красного петуха... Но, у лесной чиновницы - кикиморы, были задачи более прозаические... Застращать и получать. Желательно ежемесячно, как в кассе. Просто дурной сон! А если открыть глаза?
Смотреть правде в глаза у нас, как правило, не принято, а хорошая мысля, приходит опосля! Ну зачем, вообще, была нужна переправа через полноводный Уксунай?! Как река с ней ни боролась, подпитываясь непроходимыми в то лето, непрекращающимися дождями, руководство участка, с маниакальным упорством восстанавливало переправу... Вот по этой-то "дороге жизни" и тащилось на участок через реку всякое барахло: То лесники, то пожнадзор, то охотинспекция, то геолконтроль и прочие, и прочие, охочие до халявы, да и "власть" свою показать, гораздые. Со стороны Кемеровской области было бы заезжать и короче и безопаснее. От Тогула до высоты 459 метров было восемьдесят километров, а от Прокопьевска всего-то тридцатка! Сделай, по-старательски, переправу и, как сыр в масле катайся, - другой субъект права! С тылу-то не зайдут! Мозгов им не хватит!!! Тем более, что в Прокопьевске том, была основная база предприятия... Цыгане тысячелетиями так табором становятся, на самой границе. Чуть, что, - через забор, там не достанут. Пока маховик власти завертится... А кому это надо? Да, никому!!! НЕ получить нагоняя до конца рабочего дня, дожить до отпуска, дотянуть до пенсии, - вот их мотив "созидательного труда", а ежели ещё и "барашка в бумажке", то жизнь удалась! Чем длиньше поводок, тем дольше им тянуть трудника к ответу. Потянут, потянут, да и бросят, есть более удобные и законопослушные рабы, золотые телки, дои - не хочу...
Как раз же в это самое время, из Прокопьевска и подоспел наш "засадный полк". Всего-то навсего семьсот километров, по асфальту, киселя хлебать, через Тогул. По прямой, с Прокопьевска, всего-то тридцатка, а в объезд: ужас, кар-ра-ул, кар-р-рам-ба, - семьсот! Ни один отмороженный инспектор, так в обратку бы и не поехал! Пришли ребята конечно тяжело, но красиво: Урал с буровой установкой и чёрный джип сопровождения - буровики, эРТэ-шники, одно слово. Задача их была проще-некуда: Отбуриться по редкой сетке, на глубину до полусотни метров и выдать 132-й керн, для химического анализа. Делов-то, на копейку, всего-ничего. Задача простая, но сложновыполнимая, когда начальство каждого куста боится... Попробуй, протащи буровую по сплошной, густой тайге, не сломав ни одного куста, не размесив колеи, не оставив следов! А на скважину надо встать точно по проекту. Главное, по прямой, на глазах не ходить! Сорока прямо летает и ничего не успевает. Ходить надо в обход, зигзагом, загогулиной, что-бы тебя в перспективе, по визирке, за километр рассмотреть, и прищучить было бы нереально, и, тем паче невозможно. Кто полезет через напрочь непролазную тайгу? Какой идейный инспектор? Тем более, когда уже "поляна", на полянке накрыта. Водка Русская от стыда запотела. Закуска соком аппетитным исходит... А уж ежели заезд грамотно обустроен, тогда и гостей непрошенных не будет, - можно спокойно работать... Гуляй ребята! Пока Москва не проведала!
Единственно, кто не возрадовался буровой бригаде, гостям нежданным, была повариха. Поначалу, конечно, когда в вечеру обмывался их приезд, она чувствовала себя совсем, и совсем даже неплохо. И, захмелев, перебивая за столом битых мужиков, в отцы ей годящихся, сыпала спичи, тосты и бабский, противный, пустопорожний трёп. Рассуждала о готовке кислых щей и свободной любви... Среди семи богатырей, была поварихе в тот дивный вечер, не жизнь, а разлюли-малина. Наутро, понятное дело, завтрака не было...
Откушав пустого, пакетированного чаю, Бригала пошла на первую свою скважину, как в бой. Вихляли буровой кормой между деревьев, как портовая проститутка задом и, повалив, всего-то навсего, пару кривобоких берёз, встали на точку по плану работ. Низкие пеньки, сваленных по-нужде деревьев, присыпали землей и накрыли дёрном, от греха подальше: дух кикиморы - лесничихи мерещился повсюду, а умоляющие глаза недропользователя взывали к диким бурилам - не погубите братцы... Буровые дрова схоронили за баней, в сторонке, подальше от "цивилизованных дров", что были свалены прямо перед входом, для пущего понту законопослушания. Прямо у самого устья скважины, стояла статная осина, на белой коре которой, отчётливо виднелись следы когтей молодого медведя, - пестуна. Медведь проживал на первом, толстом, перпендикулярном стволу, суку дерева, расположенному над землёй метрах в семи. В пикетажку была внесена запись: Скв.№... "Пестун", номер, глубина и пр. Грязная, мокрая (моросил дождь), но довольная грунтами, - бури - не хочу, Бригада, пешочком, выдвинулась на обед. До "посёлка" было всего-то метров сто. Обеда не было...
Повариха с сожителем и его корешем, под шумок, с мешками, сдриснула с участка, только их и видели. В Новосиб. Естественно, при бригаде буровой, работать надо, на людях не посачкуешь. А кормить ей, лишних-то четыре рта!? "Да, за такую зарплату, я не нанималась!!! Я не каторжная!!!" - возмущалась поварёжка, собирая баулы. В пустую тайгу "бригада "ух" прибыла без скарба, с полиэтиленовыми пакетиками, а убыла с мешками, - видать иных и пустое чернораменье кормит густо...
Остаться без ужина никому не улыбалось. Сколько же можно?! Так, как я находился на "лёгком труде", по причине опухшего в сырой резине большого пальца правой ноги, - сказался тёплый влажный климат гнилого угла Алтая и непроходимые резиновые сапоги по профессии, было вполне логично взяться за приготовление ужина. На бугре, у дороги, пошли первые грибы: подберёзовики, подтопольники, сыроежки и, даже разведчики-белые, колосовики. Из вредоносных грибов попались мне и лесные красавицы: колдовские, таёжные, коварные ведьмы - бледные Поганки. Они вывернулись, словно какие бандитки, из-за угла и поджидали меня у корня чёрной берёзы. Посмотреть было на что: Восемь одновозрастных, рослых, до трети метра, роковых сестёр в кружевных воротничках, гордо стояли у комля дерева, всем своим царским видом, молча давая понять своё опасное величие. Таким семейством взвод можно к праотцам отправить, а не только разномастное геологическое подразделение из восьми мучеников...
Нарвав самых-самых разномастных грибов на ужин, я заодно прихватил для себя красных мухоморов, в лечебных целях. Кстати сказать, настойка красного мухомора на водке, весьма вкусна и послевкусие имеет, как от хорошего компота из сухофруктов, а эффект от неё устойчиво-честный, при цветных спокойных снах. Горка настоящих, вполне эстетичных и знакомых даже трёхлеткам ярких пятнистых грибов, на углу кухонного стола, взбодрила и буровую бригаду, и даже геофизиков, заподозривших мою полнейшую безграмотность в грибной кухне Отечества. Приправив визуально ужин таким "перчиком", я легко снял усталость и беспокойство прошедшего трудового дня. Геологи расслабились и достали "снотворное". Заморосил противный, многодневный дождь - сеногной, под тихий шелест которого, можно было вести вполне либеральные разговоры о геологии сего непростого места. Перед сном, на ночь глядя, приняли лёгкую банную процедуру с волшебным омовением в затопленном карьере. Талая и дождевая вода такой температуры, наверняка имеет пользительные свойства. Потому - Божья Ипостась...
Воистину, что создал человека Бог Единый
с металла, дерева, огня, воды, и глины
свободы, разума и воздуха, Он дал ему чуток,
Чтоб Главной Истины червяк познать не смог
Чтоб выбирал всегда он ложь, среди вранья
Искал бы тщетно истину он в море бытия
И задавался что-б вопросом он извечным
К чему живёт, смердит, и почему не вечен?
В эту волшебную ночь, после принятого самогону, на приметном для Создателя, геологическом участке, среди единомышленников, прошедших дым и Крым, были представлены все Божьи Ипостаси и Царства Живой Природы: Грибы, Растения, Насекомые, Животные и ЧЕЛОВЕК. Единственная баба, поварёжка, по счастью, покинула наш утлый ковчег. Баба в море - много горя! Теперь же стояла мирная тишина. Над высотой 459 метров, в разом, чудом прояснившемся небе, пролетали ангелы хранители, сбрасывая на грешную землю свои отработавшие ступени... В дремотном забытьи представлялись цветные, сказочные видения следующей жизни...
Утро выдалось пасмурным, туманным. От земли парило со вчерашнего тёплого дождя. Двадцать градусов с утра! Что-то днём будет? Не знаю почему, но мне захотелось совершить утреннюю прогулку, моцион к нашему узлу связи, расположенному в полукилометре от базы, на перекрёстке трёх дорог: дороги на посёлок, грамотно проложенной по самой гриве, ведущей на высоту 459 метров, вниз, на переправу через Уксунай и геологического уса, с которого и был отбурен тот самый профиль, что позволил Будникову задуматься о ресурсах рудного поля. На перекрёстке, за углом, брала сотовая связь, но по какому-то очень редкому, специальному тарифу: видимо плату взимали одновременно и Алтай, и Кемерово, и Казахстан, вместе взятые. Звонить в четыре часа утра было решительно некуда. На Восток, бесполезно, - все в полях, а Москвичи, Уральцы, Новосибирцы, и Красноярцы, или спят, без задних ног, или же на дачах поёживаются и почёсываются.
Присев передохнуть-подумать, я перестал ощущать себя одиноким во вселенной. Если никак не выказывать своёго присутствия, то можно и на глухой таёжной дороге обнаружить много интересного. Запаха от меня была самая малость: свой опухший палец я лечил в бане пихтовым веником по нескольку раз на день, - аптечки и связи с внешним миром, не было уже три недели. Заодно и сам хлестался пахучей хвоей до одури. После бани совершал ритуальное омовение в карьере. Физических упражнений было немного, только пешие маршруты и размышления... Баночного борща я себе на грудь не лил, так что обнаружить меня по запаху, было можно только столкнувшись нос к носу. Тем паче, что разместился я в густом колке молодых пихтушек, имеющих летом, в жару, свой дурмано-пряный аромат. Меня было не видно и не слышно, зато я наблюдал все три дороги в сплошь непролазном лесу.
Первыми встречными, стали мне птицы небесные: молодые рябчики, копалуха, со слепым от паразитов, выводком, дикий голубь и всякая мелкотравчатая сволочь - пеструшки, пеночки, поползни, синички, зарянки, удод, дятел и кукушка... Кукушка, кукушка, так сколько же мне тут намеряно?! Ма-ло! Перебежал дорогу, из кювета, заполненного водой, в сухой, нижний кювет, строго охраняемый жиреющей властью, толстый бобёр. За ним потрюхал, видимо наш старый знакомый, изгнанный из семьи, прошлогодний пестун. Лавить бобра он умел исключительно только на тропе и на дороге. Не успеет домовитый грызун до воды, - никакая худая власть ему уже не поможет, - засада, вилы, кранты, абзац. Убежали, вниз по мокрой дороге, полосатые сеголетки-поросятки, со своёй свиньёй-мамашей, перекопавшей тупым рылом всю округу... Раздавив туман всёй своёй мощью, встало над Уксунаем Солнце. Настала пора и об открытых горных работах подумать...
Шурфов во всёй округе, было понарыто, хоть пруд - пруди: и дедовские, - с насквозь гнилой крепью, глубокие и опасные; Загудишь в такой шурф и чёрные-пречёрные жуки, справят по тебе несветлую мессу; А также, современные закопушки, до 4-х метров глубиной, отрытые уже по новой лицензии, при нонешней власти. В свежих шурфах, в каждом, копошилось великое множество чёрных жуков-трупоедов. На безрыбье, они белыми грибами и обабками питаются-размножаются, а в тучные времена, когда в шурфу каком марал, лось, или кабан загинет, и их медведь оттудова не вынет, жуки на погибшем звере веселятся, и превелико множатся на свальный грех.
Тщательный осмотр выкидов всех ранее пройденных свежих шурфов оптимизма не вызывал. Пусто, как в бубне. Нужно было, что-то своё вымучивать, вымораживать. А, что? А, чем? По буровой линии и ВЭЗам (Вертикальное электрозондирование) мощность отложений доходила до полусотни метров, а предельная глубина копания "петушка" канадского (John Deer) всего 4,1 метра, даже с подполочка более шести метров не достанешь, а достанешь, - можешь там же и сам остаться. Однако... Оставался только один выход, пощупать золото у самой гривы, возле дороги, откуда грунты вниз, в долину стащило и мощность отложений должна быть небольшой. Только сделать это предстояло так, чтобы ни одна собака в округе, а тем паче "кикимора" не проведала. Директору, тоже было знать ни к чему, для сбережения его нервической системы: Ежели ворона каждого куста боится, пущай в неведенье обретается...
Сказано-сделано. К обеду уже прошли потайной шурф у самой дороги, с соблюдением всех предосторожностей конечно: подход к яме устроили с хитрой загогулиной, чтобы не видно было, выкида на опробование, за кустами, по-кругу, расположили, маскировка валёжником и прочие старательские прибамбасы-премудрости. Как же здорово, заниматься настоящим, живым делом, на своёй земле, в обьятиях любящей тебя власти! Делаешь нужное стране дело и озираешься по сторонам всем корпусом, аки волк серый, в овчарне... Романтика! Красота! А власть-то, всеми любимая, тобой лично "законноизбранная", с твоих же трудов кормится всласть и уже не знает, чего бы ещё ей, родимой, захотеть, и возжелать... И, как бы тебя, трудника, обнять ещё крепче! Не пошёл бы голосовать! Профанация всё это... Кончился кредит доверия, бумажный тигр и юристы с финансистами сожрали величайшую страну... Но надо!!! Мать их. Америкосов - козлов и кровососов, я люблю ещё меньше...
Господи, Иисусе Христе, Боже наш, прости прегрешения наши, молитвами пречистыя твоей матери, Спаси страждущие Русские люди, от ига безбожной власти...
Молитва о спасении России
Геологическая картинка в шурфу, или канаве, завсегда нагляднее, понятнее, нежели в скважине, меньше манёвра для необоснованных твоих фантазий и вздоров, - всё как на ладони, ясно и толково. Что бы посмотреть разрез воочию, пришлось городить из двух жердин лестницу, по которой я и спустился в свой шурф. В самых интересных местах, разрушенной зеленокаменной горной массы, я отобрал интервалы проб на промывку... Напомню: Вообще-то ребята позвали меня золото им посмотреть и показать... Как оказалось на практике, платина меня любит гораздо больше: в лотке американском лежали наши, "уральские" знаки невьянскита и сысерскита! Осмий и Иридий - по-простому если. После Гулей они просто меня преследуют, как Седова Вадима - коры химического выветривания! А, что же золото рыжее?! Где же оно, Солнышко?! Его же ещё никто не видел! Пробирный анализ показывает его, это точно, а брать-то его как? Каком кверху?!
Недаром, ох незря, для общего дела, я из бичары совесть его рабочую вымораживал, в редких проблесках его капиталистического сознания, что между запоем и видеосалоном размещалось. За две недели он мне сварил-таки то, что я хотел, а при нормальном раскладе, на эту работу и два-то дня, было бы за-глаза. По моёй задумке всё получилось, но в пять-шесть раз дольше. Криво, но пригодно: Полутораметровый плоский грохот, или, по-старательски, - вашгерд, шириной в полметра, с сеткой на 16 мм, с самородкоулавливающим, на "авось дуриком влетит", порогом. Гусачёк на него, для удобства и качества промывки, и двухметровый же шлюзок в крест, с простыми, глубокими, наклонными решётками - трафаретами. Коврик пришлось "занять" из чумазого УАЗика, что для мелкого, пластинчатого золота, разумеется, "Не есть гут". Сани под приборчик я сгородил из берёз, которые в корне, что тебе ерник, кривулиной росли, - чем не подреза на санках? Укрепил укосинами, расклинил, где положено: Таскай - не хочу!
Приборчик мы установили прямо у кювета с водой, из которого сбежал в лапы пестуна, его жилец, бобёр. У обочины дороги, чтобы сподручнее было пробы валовые погрузчиком подавать, соорудили спецотвал. Разумнее безусловно, на золоте, а особенно крупном, опробование проводить не лотком, а промывкой большего обьёма песков, так надёжнее, вернее и больше доверия к обьекту. Опробовать я решил сразу строчку из шурфов, что задумал пройти за лесом, куролесом (Господи помилуй, греч.), чтоб с дороги никоим образом не видно было. С первого же шурфа, с небольшой пробы, я отмыл небольшенькую золотинку в 2 мм размером и мелочёвки, - пыли золотой. Рассмотреть золото поближе, никакой возможности у меня не было, но по его поведению на лотке, я точно знал - золото хозяйское, комковатое. Как говорят хохлы: " Злато е, трэбе взяты...".
Золота Уксуная, почему-то ещё никто из владельцев участка не видел! Верили сообщениям химанализов.
- Сколько можно?! Грибы пошли, сезон уходит, а мы всё прячемся-боимся! Кого?! За лицензию деньги бешеные уплочены?
- Уплочены!
- Мы же, ни у кого не воруем?
- Не воруем...
- Так в чём же дело?
- Да, понимашь... Как бы чего... Россия... Демократия... Власть...
Примерно такой разговор должен был состояться с владельцем лицензии, который, по-неопытности своёй в "горном деле", пытался выполнить все изощрённые законы и инструкции в области природопользования. Ответственно заявляю всем и каждому: ЭТО НЕВОЗМОЖНО!!! Если ты будешь выполнять все "указивки" власти, - работать будет некогда, а чиновники цинично врубят тебе свои понятия, которые нигде не прописаны, но должны соблюдаться неукоснительно: "Делиться надо...". И не важно, сколько ты, реально, без сна и отдыха, без отпуска по-жизни , в долгах, как в шелках, заработал, - чиновнички, по вороватости своёй, тебе никогда не поверят, - они по себе судят. Не судите! Да, не судимы будете. Можно, разумеется, на барина надеяться: "Барин сам увидит, что плоха избушка, и велит дать лесу", - думает старушка...". Как правило, басило кабинетный, не знает, откуда в хлебе дырочки...
ЭПИЛОГ: Старатели артели Тогул-1 героически восстановили переправу через Уксунай, по которой на участок, с грехом пополам, прорвался на своём джипе директор. Мне ловить уже было нечего, не гангрены же дожидаться, со всеми вытекающими. В Красноярске такой диагноз мне и поставили, долгих трое суток не хотели принимать на больничку, как иногороднего "россиянина", и наконец исполнили "Виртуальную ампутацию первого пальца правой ноги". По Уксунаю я имею добрую, светлую память, - не сотрёшь. Хороший, перспективный обьект будет, ежели власть ему позволит... Гуляй ребята! Пока Москва не проведала!!!
07 марта 2018 г. 0часов 30 минут
город Красноярск. Весна. Тихо.
Всего-то градусов семь Мороза.