Стрельцова направили работать на метеостанцию расположенную в поселке Аян. Этот удаленный от цивилизации поселок навевал тоску на любого своей мрачной аурой. С языка местного населения эвенов слово Аян переводится, как яма. Посёлок расположен в бухте, на берегу Охотского моря. Аянская бухта была самым удачным местом для проживания на всем протяжении северо-западного побережья моря вплоть до города Охотска.
С наступление холодов, а они приходят в эту местность рано, уже в сентябре наваливает сугробы снега, и в октябре наступает полноценная зима – время охоты. Вначале бьют перелетную птицу. Бывали года, когда уставших после перелета гусей били палками прямо на улицах поселка. Но такое бывало редко, а в основном на ближайших озерах тучами садились перелетные утки, гуси и другая птица.
Профессиональные охотники имели каждый свой промысловый участок, где основной добычей считался баргузинский соболь. Стрельцов приобрел ружьишко, и пристрастился к охоте. Все выгодные и хорошие охотничьи участки были давно поделены между своими, как у нас водится и не безвозмездно, что тоже вполне естественно. Поэтому охота не приносила большого дохода, но он всегда мог одеть свою любимую женушку в настоящие меха. Мех и женщина они созданы друг для друга. Мех согревает драгоценное женское тело и только тем он и ценен.
Охота для него означала полную свободу. Он оставался в глухом лесу один с запасом продуктов, охотничьего снаряжения и полной независимостью, что он ценил особенно. Его поражала красота не тронутого топором первозданного леса. Голубые аянские ели устремляли вершины в синее небо, шуба снега на лохматых от густых иголок ветках искрилась, как россыпь бриллиантов. Иногда, очарованный красотой зверя он его не убивал, и никогда не жалел потом, а наоборот с любопытством ребенка любил наблюдать за повадками лесных жителей. Его поражала жизнь в том виде, когда в нее не вмешивался человек. И он знал, что из всего живого, что обитает на Земле самый страшный и жестокий – человек. Эта жестокость ничем часто не мотивирована, разве что желанием преобладать и давить своего же сородича.
Однажды под осень он гнал долго лося с широкими, ветвистыми рогами. Тому долго удавалось избегать выхода на открытое пространство, где охотнику предоставлялась возможность сделать прицельный выстрел. Гон шел уже несколько часов с переменным успехом, то охотник приближался и готов был нанести смертельный выстрел, то лось запутывая, следы уходил далеко от погони и прятался в густых зарослях. И вот наступил кульминационный момент, лось зашел в озеро хлебнуть водицы, а тут в густой траве нацелился на него Стрельцов. Они взглянули в глаза друг, друга и Александр увидел громадные глаза уже старого зверя наполненные слезами и руки у него опустились, он не смог нажать на курок. Отвернулся и хлюпая болотными сапогами побрел до сторожки нисколько не жалея утерянного мяса.
У Стрельцова вначале, не было собаки, и вот собравшись на охоту, за ним увязался, соседский пёс мелкая дворняжка. Александр пожалел пса подумав: «Толку от такого не будет, а звонком послужит».
Побродив в лесу несколько часов Стрельцов присел на валежину передохнуть, отдышаться, послушать тишину. Пончик так звали собачку, бегал неподалёку, изредка подавая голос. Потом он притих и, шурша опавшей листвой, кубарем, покатился с возвышенности к месту, где расположился Александр. Пончик со всего маха уткнулся в ноги его колотило, Стрельцов оглянулся и видит громадного медведя несущегося по следу Пончика, он только и успел выстрелить в воздух (ружье было заряжено мелкой дробью), резкий звук выстрела испугал медведя, и он пролетел стороной. Какого пендаля?! Врезанного от души заработал Пончик, но от Стрельцова не отходил ни на шаг до самого возращения домой.