Мой новый приятель, Юра, лично мне напоминает Жюль Верновского учёного Жака Паганеля. Он, такой же, невозмутимый и спокойный в любых жизненных ситуациях. Высокий, стройный, с гривой жестких светлых волос, постоянно носит странного вида очки с маленькими, круглыми стеклами, в капитальной металлической оправе, видимо, начала века, которыми очень дорожит. Единственное, что не укладывается в образ Жака - его возраст. Ему пора в армию, но что-то не сложилось с сердцем. Живёт с мамой, которую очень любит. Всю жизнь они прожили в хатке развалюшке маленькой, забытой деревеньки в Прикамье, лишь недавно к ним пришла стройка и их переселили на 7 этаж 12этажки. От деревеньки ничего не осталось и вообразить, как они жили в ней, даже по долгим расспросам не удалось. Тем не менее, Юра - человек, которому веришь. Общение с ним приятное, но своеобразное. Ты можешь задать ему 10 вопросов, а в ответ услышать лишь нечленораздельное бормотание и сопение, но через некоторое время, уже по собственной инициативе, перебивая новый разговор, на все вопросы будут даны ответы. Ещё, он часто рассуждает сам с собой, и рассуждения эти похожи, на думы пожилого сельского жителя, что выглядит немного смешно. Но мне с ним всегда интересно и я многому у него учусь.
Юра встретил меня на улице. Был май, выходной, часов 10 утра, уже довольно жарко. Слушай, говорит, я обещал сходить с тобой на Каму (а это километров 12 в одну только сторону), пойдём? А собраться? -отвечаю. Ну, что тут собираться, мы же не на целый день. Дойдем, посмотрим, да и назад. Что там ещё делать? Смотри, в другой раз может и не получится. Так, идём? Странно было ни с того, ни с сего, даже не подумав, тащиться не ведомо куда по жаре, но таков был мой приятель. Он меня увидел и тот час в его голову пришла хорошая мысль - выполнить своё обещание. А мне уже как-то и неловко отказываться. Что ж, идём.
Общаться с ним интересно и ходить тоже, парень он здоровый, лупит себе и по дороге и без, не снижая темпа и ещё успевает, как настоящий гид, все рассказать о местных достопримечательностях.
Однако, жарко. Второй час на исходе, а вокруг все тот же, чахлый, сосновый лесок и никаких дорог. Юра отлично знает места, но он ходит не по дорогам, которые здесь неизвестно куда могут завести, а по направлению. Как он его определяет, науке не известно, но по прошлым походам, все таки на место мы попадали.
Юра, не приблудил ли ты случаем? Да, говорит, надо было в том распадочке, правей взять, но ничего, сейчас поправимся. Ещё час блужданий по буеракам. Лично я никогда уже оттуда не вышел бы живым и вдруг он кричит, - Ура, мы спасены. Это так шутит. - Как ты насчёт привала? Чайку попить? Какого ещё чайку? Тут язык к горлу присох и все время мерещится, как мираж в пустыне, бутылка холодной газировки. - Ладно не ворчи, видишь, вот наш спаситель и путеводный проводник, где-то недалеко и Кама. Мы сейчас отдохнем, потом быстренько добежим до реки и назад, на дороге домой, я уже не заблужусь. По небольшой полянке тек маленький ручеек. - Только ты не пей сырую воду, можешь прополоскать рот, но не глотай, мало ли чего. Сейчас организуем чай. - Юрка, хорош издеваться, какой чай, пить хочется. - Пей, но помни, ручеек длинный, мало ли что в него могло попасть, бывает всякое. А чай, через 15 минут будет, помогай хворост собирать. Странно, подумал я, места не хоженые, намеков на консервные банки никаких, в трениках и футболке спрятать ничего нельзя, может ему в голову напекло, но таскаю ветки, молчу, не хочу показаться идиотом. Тем временем, Юрка снял с груди какой-то странный, грубый, металлический крестик, собрал и размочалил сухой травы и зонтиков одуванчика, взял у меня ножик, нарезал бересты с ближайшей чистой белой березки, быстро свернул из бересты ковшики, сшил их тонкими полосками все той же бересты и надколов две ветки, приделал ручки, так ловко и быстро, что я залюбовался. Собрав в кучку, наскобленую бересту, траву и плотно сжатые пушинки одуванчика, чиркнул крестиком по камню, вызвав сноп ярких искр и стал тихонько раздувать задымивший пучок. Через пару минут весёлый костёр жадно пожирал приготовленный сушняк. Юра выковырял из ручья пару булыжников, килограмма по 2 весом и положил в огонь, а сам на ровном песчаном бережке выкопал и выдавил ямку, которая тут же наполнилась водой, почти без мути, сходил, нарвал травы земляники, чабреца и положил все в воду ямки. Спросил, не хочу ли я перекусить, не дождавшись ответа, на идиотский вопрос, выловил из ручейка несколько здоровенных перловиц, принёс углей, насыпал кучку и расставил перловицы как камни стоунхенджа вокруг углей на подпорках, бормоча, что жареное мясо ему нравится больше, чем варёное. Тем временем камни в костре нагрелись достаточно и он аккуратно отправил один из них в ямку с травками. Чай готов - прошу к столу. Мы черпали кипящую, пахучую воду своими ковшиками, которые пахли березой и не обжигали губы, а её не убавлялось, и это было так кайфово и так странно, лежали, как римляне на пиру, вокруг этого своего чайника, болтали, и я удивлялся и радовался тому, что судьба время от времени сводит с такими простыми, талантливыми людьми. Жареные, речные устрицы пошли на ура, и домой мы тогда, вернулись быстро и без приключений.