Прощай «любимый» город Иркутск. Не скучай без меня. Я может быть буду жить не далеко! Может быть соседний не менее благословенный Ангарск, примет нас
При въезде в город, на стэле написано, что его строили комсомольцы. И мы очень хорошо знали этих героев-строителей.
Рядом жили. Только они жили в бараках за заборами с колючей проволокой и вышками с автоматами…! А мы по другую сторону забора.
Им естественно жилось не сладко... но и мы тоже жили всяко. В бараках, землянках, в юртах. Ехали на строительство со всего Союза. И те, что из лагерей выходили, тоже многие оставались. У нас тут половина населения бывших зэков. Нормальные люди.
Строился в первую очередь хим-комбинат. Естественно, и комнаты, и общежития работягам, в первую очередь! Квартиры, естественно в первую очередь руководству и их родственникам.
Вот и моя сестра Оля, уже освободилась, и работала на комбинате лаборанткой. Ей дали комнату на подселении. Жила она с мужем, и дочкой Маринкой, моему сынку ровесницей.
Без слова упрёка приняла меня сестра. В эту ночь мы решали, где мне, и как жить? Решать особо долго не пришлось. Муж сестры, добрейший человек согласился с тем, что они достроят времянку (они строили свой дом) и оставят меня в своей комнате. Я так радовалась…
Я просто не знала, во что это всё обойдётся…
Через пару недель они уехали. А я осталась одна в большой и пустой комнате.
Это было невообразимой роскошью. Очень многие семьи жили в юртах, и бараках, ожидая квартир. Мне повезло.
Но счастье было недолгим. А скажите, у кого счастье долгим было? То-то и оно. Я же не знала, что всё жильё было ведомственным, и мне надо было работать на комбинате, где работа круглосуточная! Но заметьте, у меня был годовалый ребёнок, а яслей не успевали строить, а дети рождались, как грибы после дождя! Молодые же ехали!
По сему, вместо яслей я уводила Сашика к соседке, недавно освободившейся, и жившей с тёткой. К ней водили ещё трёх девочек. Эта нянька была сапожницей, выпивала, курила табак, дымила, как комбинатовская труба, и почти задаром, приглядывала за нашими малышами. Это был вынужденный, и смех, и грех.
Я устроилась учеником маляра. Куда ещё с моими «благодарственными» записями в трудовой книжке…?
Хотя и трудную, но передышку дала мне жизнь. А потом наверное решила, что «хорошего помаленьку» хватит мол, уважаемая Мария Николаевна жить на широкую ногу! И что, что ни стола, ни стула? За то подоконник широкий, и один гвоздь в стене для полотенца!
Нет, нашёлся добрый человек…позавидовал! Чему?
А у ней комната вдвое меньше моей…а добро некуда было поместить, (краденое, кстати).
Донесла, что незаконно комнату занимаю! И после долгих издевательств, после того, как сестра моя крутая побила соседку, мне житья совсем не стало.
Оля к себе отбыла. Порядок навела. Ненадолго.
Мальчик мой заболел! Нянька нам отказала! Куда идти, кому что сказать? Ученических денег не хватает!
Хожу на работу, не хожу, бегаю впереди трамвая.
Больной сынок сидит в кроватке, миска с гречневой кашей там же. Слёзы и всё остальноё тоже в кроватке.
Прибегаю в обеденный перерыв посмотреть, что с ним? Наревелся, спит кверху попкой, то ли весь в каше, то ли в какушках… Сердце от боли заходиться слёзы глотаю и убегаю, дорабатывать проклятый день!
Бегала в райком, в горком, ещё в какой-то ком… Вежливые люди выслушивали, но помочь ничем не могли. Не было у них того, что мне нужно было. Места в яслях.
Предложили в Дом ребёнка сдать…можно временно! До трёх лет. Послала их всех на три буквы. Как сговорились с моими сёстрами.Больше не обращалась.
Как говорит русский народ издревле « пришла беда, отворяй ворота…» Вот и мне пригодилось.
Открыла двери комнаты, на пороге милиционер. Тоже вежливый. Бумагу мне выдал. Расписалась.
Конечно, что могло быть хорошего в бумаге, если милиционер принёс.
Вроде ничего запретного не сделала…! Когда прочитала, сердце подскочило к горлу, потом куда-то закатилось за рёбра, и только потом заболело тонко, и остро-остро…!
Повестка в суд от «имени закона СССР за незаконное проживание на данной жил-площади»
Явиться туда-то во столько-то. Да понятно, как белый день.
Может быть, мы с сыном вообще на земле незаконно живём? Такая мысль в голову пришла! И долго не уходила!
А как она могла уйти, эта мысль, и куда? Если в течение целого месяца нас с ребёнком трижды вызывали в суд.
Мы с сыном граждане хотя и не совсем законопослушные, но порядок знаем. После грязной изматывающей малярной работы, забегаю домой, одеваю орущего благим матом Сашку, и бегом в суд. Хорошо, что (на нашей) улице
здание суда.
В зале ни души! Кому надо смотреть этот спектакль?
За судейским столом, всё по закону: - судья и двое заседателей. У дверей милиционер!
Сашке сую грудь, он, счастливый перестаёт орать, и вскоре засыпает. Сидим на первом ряду, как почётные граждане. Пока там, за столом чего-то читают, я успеваю вздремнуть.
Хорошо, спокойно…слова мимо ушей, как муха жужжит…!
Два раза давали предписание выселиться из комнаты в течение недели. Куда, не сказали!
В третий раз дали двадцать четыре часа. Не больше, и не меньше. На носу зима, и они торопятся. Позднее не имеют права выселять.
Я не стала ждать, когда придут выбрасывать кроватку сына на улицу. Была бы одна, чихала бы я на их жильё.
Устала очень. Просто сил нет… устала…сломалась…
Привязала платком дитя своего к груди… стою на мосту над рекой Китой! Реки у нас большие, быстрые, холодные! Тонуть легко! Сведёт судорогой тело… и всё!
Вот человек как устроен? На краю, а надежда не оставляет…! Где-то в подсознании мысли:-
-Я хорошо плаваю… ребёнок утонет, а я спасу себя? Нет, так не пойдёт! -
-Я утону? Вдруг чудо… его спасут…как он без меня? Опять неправильно!
Мысли текут медленно, вяло, где – то рядом…!
И вдруг, голос…! Тихо, нежно, почти не слышно…! То ли ветерок принёс…то ли река вздохнула-
- Не делай этого, не надо… всё будет хорошо…
И снова Господь не принял напрасной жертвы. Вечная слава моему Богу!
Вернулась к себе. Утром пришли выселять. Постояли трое в дверях комнаты. Двое ушли, а один в милицейской форме предложил поговорить. Поговорили.
На другой день подогнал машину, сгрузили наши кровати, и перевезли в другой дом, в маленькую уютную комнатку,но сильно грязную. Там жил одинокий мужик. Пил. Украл у кого - то велосипед, и ему дали четыре года сроку. И естественно, в те времена сразу лишали жилья. Не знаю, как ныне.
На работе мне дали отношение на комнату, дали сыну место в яслях. Лучше не придумаешь, но, он часто болел.
Я всеми силами сделала из грязной конуры красивую конфетку, купила круглый стол, накрыла белоснежной скатертью, соседи подарили стул. Наконец, у нас появился свой дом! Алилуйя!
(это тот самый мост, на котором я стояла!)