Нет, что ни говори, а мы, рожденные в СССР, все-таки духовно были воспитаны глубже…
Все свое детство я провела в Театре Оперы и Балета, в гримерке, за кулисами, в ложе №1 во время спектаклей, ну и, конечно, же в любимой мною до безумия, оркестровой яме.
Моя маман была солисткой Оперного театра… Колоратурное сопрано:
Микаэла в опере Бизе «Кармен», Ярославна в бородинском «Князе Игоре», Манон, Мими, Тоска, Лауретта.
Мы с сестрой знали наизусть все партии камерного репертуара нашей маман: арии из опер, произведения старинной, классической, духовной музыки. Дома мы устраивали собственные представления и выходили на созданную нами на большом обеденном столе сцену.
Театральный антураж как бы проник во все мое существование: декорации, выгородки, да и просто само театральное пространство – все это завораживало, проникало в глубину детской души.
А вспомните, как мы собирались в театр?
***********
- Дорогая! Завтра вечером мы идем в театр!
- Ну ты и даёшь!!! Не мог заранее предупредить! Когда я успею собраться?
***************
Конечно же, мы и платье подбирали для этого случая – чтобы классическое было, даже и с кружевным воротником или брошью… И туфельки – в обязательном порядке.
Из всех оперных произведений для меня была и остается любимой опера Джакомо Пучини «Мадам Баттерфляй». А мне, ко всему, еще и посчастливилось послушать эту шикарную вещь с Марией Биешу, исполнявшей партию Батерфляй. Для меня, студентки-первокурсницы, встречу с этой талантливой певицей можно назвать встречей с настоящим бельканто. Удивительное сопрано! Я слушала арию Чио-Чио-Сан и замирала от восторга. И я уже не видела, что Биешу немного полновата и ей, конечно же, не пятнадцать лет! Она пела так, что я видела в ней юнную японскую гейшу, влюбленную и доверчивую…
Кто идёт? Кто идёт? Сузуки, угадай.
Кто зовёт? Кто зовёт? «Баттерфляй, Баттерфляй!»
Я ж притаилась, не говорю ни слова, обнять его готова…
Эту знаменитую арию Баттерфляй мы с сестрой пели постоянно, по очереди входя в образ дивы и меняясь ролями за фортепиано.
Театр. Вообще, могу с полной уверенностью утверждать, что культура русского театра (любого) гораздо выше культуры театра европейского…
********
И вот, я, уже целую вечность вдали от Родины, испытывающая дикую тоску по театральному действу, собираюсь на спектакль труппы лондонского театра «Колизей» Счастью нет предела!
Господи! Как же это здОрово! Пусть не наша русская опера, но ведь ОПЕРА! Пусть не на сцене театра, а в концертном зале отеля «Кемпински», но ведь ОПЕРА!
- А сердце рвётся! Не выдержит оно такого счастья… - напеваю я,
Тщательно подбирая наряды для похода в театр.
**********
В фойе отеля, в ожидание спектакля, томно и горделиво прохаживаются британцы, во фраках и с тросточками, в длинных платьях и дорогих перчатках по локоть. Скучковались и мои соотечественники. Вот, весело смеются немцы… Звонок! И я вхожу в зал…
Прямо в партере расставлены круглые столики. Ищу столик под номером 14, радуюсь, что рядом со сценой…
- Хмм. Для чего столики? Может, в антракте угостят кофе? – мысленно рассуждаю я… А для чего тогда сервировка с тарелками, вилками-ножами… Хммм…
И тут…. На фоне звучавшей в зрительном зале музыки из оперы выбегают с тележками официанты отеля и в быстром темпе начинают разносить по столикам вино, тарелки с довольно-таки плотным ужином…
В какие-то десять минут все было накрыто. Открывается занавес… Декораций как таковых нет, только огромные экраны с метафорическим видеорядом…
Я была готова ко всему, но к такому!!!
Нет…. Это не опера… Да как же можно слушать высокую классику, сидя за столами, расставленными сразу перед сценой и при этом пить вино и уплетать за обе щеки отбивную курицу?
Господи! Ну почему они все, эти напыщенные и напудренные британцы, слушая оперу, курят? Да пусть это даже и просто концертно-театральная версия!!! Но жрать и курить….
Я взяла свой стул и, поставив его почти вплотную с углом сцены, стараясь не замечать всей, царящей в зрительном зале, вакханалии, попыталась «внедрить» себя на сцену…
В тот момент, когда Чио-Чио-Сан дала в руки своему сыну американский флаг и куклу, осторожно при этом завязав ему глаза, я подумала, что и мне нужно было с первого музыкального звука завязать глаза.
Когда Баттерфляй вонзила в себя кинжал, боль за вполне приличных актеров-певцов, за их труд на сцене, за то волшебство, которое они пытались передать жруще-курящим зрителям, проникла и в мое сердце.
- Кто идет? Кто идет?..... А сердце рвётся, не выдержит оно…
Я возвращалась домой после спектакля и просто с теплом в душе вспоминала себя, студентку, театр, где пела моя маман, и Баттерфляй в исполнении Марии Биешу.
- Сегодняшнее извращение нужно забыть, - грустно думала я.
«В ясный день желанный пройдёт и наше горе. Мы увидим в дали туманной…»
А в туманной дали я очень хотела открыть двери нашего русского театра, ибо лучше его лично я ничего другого не видела