1.
Осень 81 года. Октябрьская осень в Питере. Тихо, дождей нет, поэтому сухо. Пять лет ЛВИМУ за плечами. Далеко позади, остались учебные аудитории, зачеты, сессии, строевые занятия, наряды. Закончилась курса вольная курсантская жизнь, друзья, пиво, старшины и командиры рот. Теперь, меня ждет работа. И работа, требующая моих навыков и знаний, полученных и в училище и на плавательских практиках. Я готов к этому. Впереди у меня жизнь и работа, которой я решил эту свою жизнь и посвятить. Мой стаж, к этому времени, составляет около 12 месяцев. Почти год, проведенный на судах практикантом, потом мотористом2 класса и, под диплом –мотористом 1 класса. Я уже женат и жду судно, на котором пойду в мой первый рейс в должности уже не моториста, а механика. Немного тревожно, как оно будет. В ожидании судна, где освободится место для меня, я стою на Базе резерва для подмены механика на судне, стоящем в Питере. Был запрос с парохода, на котором я провел 4,5 месяца своей последней индивидуальной практики. Там начальство захотело видеть меня у себя 4-ым механиком после окончания училища, я оставил о себе добрую память, которую честно заслужил своим трудолюбием и отношениями в команде.
Сейчас я подменяю по вечерам механика на Судоремонтном заводе. Завод находится на Канонерском острове, тоннель туда еще не проложен и я добираюсь на борт на разъездном катере. Между собою, Канонерский остров моряки называют «Островом Погибших кораблей» Туда можно зайти на месяц ремонта и этот месяц может затянуться на полгода. Стою здесь уже вторую или третью суточную вахту. Само судно стоит в сухом доке на береговом питании. Задач никаких, бдеть до утра. И мы бдим. Я, пожарный матрос и вахтенный штурман. Когда все уходят с борта, мы собираемся у кого-нибудь в каюте и выпиваем винца. Периодически обходим судно на предмет пожара.
Утром механик, сменяющий меня, сообщил, что меня срочно вызывают в кадры. Пришло судно и на него нужен 4-ый механик. Воскресенье, кадры не работают, значит надо очень срочно. Несусь в Отдел кадров. Судно на отходе, а механик заболел. Меня не насторожил вопрос, почему заболел механик. Кадровик зло цедит сквозь зубы угрозы в адрес заболевшего : « Ну, сядет он у меня на судно, сядет! Устанет ждать». Судьба моя распорядилась тогда именно так. Судно, на котором меня ждали, опоздало на неделю. Это было судно финской постройки типа «Новгород». Работать там было бы намного легче и спокойнее. Надежный Главный двигатель Зульцер, полный автомат управления, лифт в машину со своей палубы в машинное отделение и безвахтенное обслуживание. После 18 часов механик мог находиться в каюте, туда была выведена сигнализация из МО (Машинного отделения) .
Таких «срочников», как я, в этот день еще двое. Срочная замена .На руках выписка на судно, бегом дуем в Паспортный отдел, там нас прописывают в Паспортах Моряка, потом такси и на Васильевский остров, к Капитану порта, домой за подписью.
Запыхавшись, иду к судну. Оно стоит на Втором районе, рядом с Главной проходной. Прямо у трапа, мне задет вопрос вахтенный штурман. Требует диплом. Потом судовой врач- «Медкнижка где?» Каждому я спокойно отвечаю, что пока все еще дома, я на судне прямо с подмены. Только что направили на борт, иду представиться. По дороге к Деду меня еще несколько раз останавливают члены команды и блажат, что судно через два часа в море выходит, а я гол, как сокол, а точнее еще без вещей и без документов. Путаясь на палубах, нахожу нужную палубу и на ней каюту Деда. Представляюсь ему. Начинает орать, что я и без документов и без вещей и вообще пора затапливать котел к отходу — греть топливо. Я терпеливо пытаюсь объяснить ситуацию, что я только с выпуска училища и только что прилетел на такси с Васильевского острова. Что я не шел на борт прогулочным шагом и в развалочку, а бегом летел. Подходит невысокий человек и спрашивает у Деда, кто я. Тот отвечает, что это новый четвертый механик, но ему надо ехать домой за документами и вещами. Человек начинает орать на меня, где я шлялся и почему не готов. Не выдержав, я тоже начинаю орать ему в ответ о причинах. Дед одергивает меня: «Тихо, тихо! Это-капитан». Я умолкаю, но мне обидно. Да и не знал я, что это Мастер.
Дают два часа на «туда и обратно». Беру такси у проходной, лечу домой, там кидаю вещи в чемодан, документы –во внутренний карман куртки. Ошалевшая жена предлагает пообедать. Какой тут обед? Что, куда идем и на сколько -не знаю. Сажусь в такси, которое ждет у подъезда, гоним в порт.
Уффф. Я захожу в каюту, ставлю чемодан и присаживаюсь на кресло. Достаю папиросы и хочу закурить. Распахивается дверь, на пороге Дед. Возмущается : «Что? Сидишь-куришь? Дуй в машину, скоро отход! Быстро!». Переодеваюсь в робу и пытаюсь найти вход в машинное отделение. Плутаю. В каютах слышны голоса, там пьют отходную. Постучаться и спросить мне неудобно. Хорош механик, в машину вход ищет. Наконец нахожу и так же плутая, спускаюсь вниз. Пьяный моторист, готовящий второю динамку к отходу, на мой вопрос, где котел, машет рукой куда-то в сторону и вверх. Голова его качается на плечах из стороны в сторону вместе с телом. Опять брожу в поисках котла. Появляется новый вахтенный моторист. Уже пересменок вахт. Это вахта третьего механика. Значит 16 часов. «Проблемы?»-спрашивает он, улыбаясь в усы. Представляется мне- Александр, протягивает руку. Тоже Александр? Тезки! Будем работать вместе. Идем к котлу, он немного в стороне и его сразу не заметишь. «Сможешь запустить?»-спрашивает моторист. Я в ступоре. На щитах управления инструкция по пуску. Котел немецкий, с форсункой «SAAKE», мы их проходили, но на практике у меня были другие, более простые в обслуживании «Монархи». Вижу в инструкции 18 пунктов для пуска. Отрицательно мотаю головой. «Сейчас мы его раскочегарим» -весело говорит моторист. Он, слегка выпивши, черняв, с большими усами, торчащими вперед и похож на тюленя. Глаза у него веселы, подвижны и озорны. Таков был в 81 году моторист Саша, с которым мы еще не раз сталкивались на флоте. Да и сейчас дружны, спустя такой период, прожитой нами жизни. Он и сейчас такой же, только волосы поседели. Нет, нет, и при разговоре задаю ему его любимый вопрос: «Проблемы, Саня?» и начинаем оба смеяться. Не глядя в инструкцию, пальцы моториста жмут кнопки. Он комментирует: «Продувка. Вентилятор запальной. Запал. Смотрим факел,он - есть. Теперь Главная форсунка. Факел-есть. Стоп запальная. Греем. Стоп главная. Продувка. Стоп продувка». Котел греем с интервалами времени, чтобы не потекла вальцовка труб и началась циркуляция воды в подъемных и опускных трубах. За это время моторист успевает метаться вверх и вниз по плитам. Он готовит Главный двигатель к отходу. Включает насосы смазки и охлаждения, проворачивает его Вало-поворотным устройством, пополняет цистерны охлаждающей воды. Я пытаюсь разобраться с пуском котла. Но голова не варит, слишком много всего навалилось в этот день. Слышу характерные звуки сжатого воздуха, вырывающегося из цилиндров машины. Машину провернули на воздухе, сейчас будут проверять на топливе. Значит точно отход. Слабая надежда на задержку судна, уходит окончательно. А мне так нужно время, чтобы хотя бы что-то узнать по заведованию. Появляется моторист и осторожно открывает Главный стопорный клапан котла. Даем пар в систему. Даем осторожно, чтобы не было гидроударов в системе. Иначе порвет трубы или выбьет прокладки. Моторист опытен и все проходит гладко. На манометрах системы растет давление. Появляется новый моторист. Уже моей вахты. Знакомимся, и он уходит в обход машинного отделения.
Уже без 15 минут восемь. Меня зовут в Пульт управления. Там уже Дед, пожилой электромеханик и вахтенный моторист Володя, мой ровесник. С ним я буду стоять вахту. К колесу управления Главного двигателя,меня не пускают. Дистанционное управление с мостика не работает, и все пуски-реверсы идут по команде телеграфом с мостка вручную. Как в тумане проходит моя первая вахта. Автоматика большинства механизмов не работает, все тоже делается вручную. Судно построено в ГДР 17 лет назад. По сравнению с судном, на котором я был в последнюю практику, прошлый век.
Так началась моя работа на т/х «Дмитрий Ульянов», он же «Незаконнороженный», он же ссыльное судно этой группы судов. Сюда последним предупреждением перед гоном из плавсостава на берег или из пароходства вообще, ссылались «козодеры». Те, кто попался с пьянкой или другими нарушениями. Но свой костяк команды здесь был. Требования по дисциплине были много ниже, чем на судах хороших линий. Главное правило- работай . Ну, а если и выпил, то отбатрачишь. Зад не надерут. Только работай, как следует. «Потом и кровью смоешь свою вину». Позже мне сказали, что новый четвертый механик, на которого так был зол кадровик, принял заведование у штатного механика на время его отпуска. Но побыв день-два, понял, что здесь раком встанешь и решил приболеть.
2
Идем мы на Кубу, с грузом картофеля в ящиках. Судно забито ими под самые крышки трюмов. Я дел не принимал, что где лежит, не знаю. Мой моторист знает, только то, что в машине. В машине — рундук с инструментами и приспособлениями. Ищу рабочие схемы в каюте. Часть схем по системам отсутствуют. Один черт, по ним ничего не разобрать. Мне подсказывают, что дубликаты-в технической библиотеке. Там – полный бардак. Заходит Дед и навешивает мне и техбиблиотеку в нагрузку к заведованию. Указание — навести порядок и все разложить по папкам. В ближайшее время! Начинается инвентаризация по заведованиям. Надо печатать Акт инвентаризации и Акт списания. Пишущие машинки- в дефиците. Мне достается убитая, на которой зависают клавиши и сама каретка. Она тугая, печатать меня не учили, поэтому печатаю одним пальцем, ища нужные буквы. Печатаю после 24 часов, уже ночью. Список старого Акта кажется огромным. Подушечка указательного пальца распухает, и ноготь его начинает отходить. Времени катастрофически не хватает. Дед дает время до выхода в океан разобраться с заведованием в МО. После выхода обещает «взяться за меня».
Выходим в океан. И Дед берется за меня. С 8 до 12-вахта. После смены я быстро моюсь, обедаю, не обедаю, а поглощаю пищу и в 12-20 должен быть на ковре у Деда для принятия новых указаний по работе на палубе с гидравликой и палубными механизмами. Внимаю указаниям. 12-30 я должен быть уже на палубе. Перекур в каюте не допустим. Меня хорошо видно из каюты Деда. На крышках трюмов пусто, все в трюмах. Меняю трубы и шланги гидравлики, которые пришли в негодность и текут. Меняю масло в палубных механизмах, редукторах кранов. Такое впечатление, что четвертого здесь не было вообще. А он был. Заведование дико запущено. Масло с водой, сливные пробки не отдать, срываются грани. Опыт, полученный на практике, помогает мне. Соединения сначала я отбиваю по граням, чтобы резьбы отошли друг от друга. Потом уже резко, рывком сдергиваю накидную гайку. Все ржавое и гнилое. Порою труба отрывается сразу за соединением. Гну новую в размер, этому меня тоже научили на практике. Крашу и ставлю, вместо сломанной. Работаю один, в помощь мне никого не дают. Все заняты у второго и третьего механика по их заведованиям. Второй готовит кондиционеры к тропикам, у третьего моточистка динамки.
В 15-30 судовой чай. Пью его в тальманской, каюте для работы тальманов во время погрузки, не переодеваясь. Моя роба в масле и ржавчине. У меня их только две. Роба из училища и полученный комплект на судне. Это рабочий полукомбез и куртка. Нахожу еще чей-то старый комплект в раздевалке. Стираю и переодеваюсь на вахту. После чая продолжаю работу до 17 часов. Моюсь и иду отдыхать перед вахтой. 19-30 ужин. 19-45 спускаюсь в МО для приемки вахты. С 20 до 24 вахта, работы в МО и освоение заведования и систем. После вахты меня ждет печатная машинка. Уже через неделю чувствую себя загнанной лошадью. Вводные Деда следуют одна за другой.
Новое указание Деда. СССР приняло Конвенцию по не загрязнению моря. До этого наши санитарные сбросы шли в море-океан напрямую. В порте деликатно переводились на борт, противоположный причалу. Чтобы не обосрать кого-либо прямо на берегу. Теперь в портах все должно идти в фекальную цистерну или "говнянку" и пломбироваться при заходе в прибрежную зону. Сами клапаны системы находятся в коффердаме рефкладовых. С палубы их можно и должно закрывать дистанционно. Приводом, соединенным местами через карданы. 17 лет его не трогали.
Но надо, так надо. Поднимаюсь в коффердам по скоб-трапу на переборке рефкамеры. Ползу на четвереньках через очкуры в переборках. За собой тащу набор ключей, ручник, зубило и пару фомок. Мы уже в тропиках, в кофердаме душно, влажно и жарко. Жаром пышет от борта судна. Попытки повернуть штоки, закисших в дерьме за 17 лет клинкетных задвижек, оканчиваются неудачей. Отдаю голову клапанов, срываю, стоя на коленях, с прокладок. Раскачиваю и выдираю из корпуса. Головка клапана выходит из корпуса. За отворот куртки льется вода с дерьмом. Я блюю. Волоком тащу головку клапана к краю камеры. Вяжу веревку и спускаю головку клапана на палубу помещения. Тащу вверх, на главную палубу, потом в МО, в самый его низ. Это три или четыре лестничных крутых марша. Там, как следует, парю его паром из паровой системы. Теперь можно приступить к разборке. Дерьмо отбито. Выдираю окаменевшую сальниковую набивку, заливаю шток соляром и, зажав в тиски, начинаю разгонять его взад и вперед. Вырезаю овальную прокладку под головку. Все, теперь тоже самое, но в обратном порядке. Разгонять сам привод с палубы посылаю уже моториста на вахте. Привод имеет 4х гранное окончание, которое закрыто медной пробкой на верхней палубе. Моторист с удовольствием идет наверх. Там свежий воздух и можно потрещать с матросами, пока привод отмокает от залитой соляры. Моя роба пропиталась запахом дерьма. Мне кажется, что я и сам пропитался этим запахом. Наконец, с приводами покончено, они легкоходны, в работе и идут дистанционно с палубы. Просверливаю в штоках и корпусах первые отверстия под пломбирование. Все…
Уже темно, около 19 часов и скоро надо идти принимать вахту. На ужин я уже не успеваю. Выхожу на палубу, снимаю с себя абсолютно все. Сдираю робу, трусы, носки и зло вышвыриваю в океан. Голым иду по трапам на свою палубу. Мне глубоко по-барабану, если кто-то меня увидит. Одолевает веселая злость. Хрен вам в грызло, чтобы меня нагнуть! Захожу в душ и с остервенением моюсь.
Дед каждую вахту в 20-15 спускается в машину и лично обходит машину. Он высокого роста, молод, ему 32 года. Он в каске, чтобы не биться головой о трубопроводы, расчитанные на людей среднего роста. Мне каждый раз идет выговор за что-либо. За ветошь, оставленную в ведре вахтой третьего, за пятно масла около текущего дизельгенератора. Причина будет найдена всегда. Докладываю ему об окончании работ с фекальной отливной и запорной арматурой. «Долго делал. Ничего не умеешь»-отвечает Дед. Добавляет: «Готовься, четвертый. На Кубе будем предъявлять котлы Регистру. Готовься к котлочистке». Мы идем на вспомогательном котле. Утиль течет, хотя, по словам моториста, его опрессовали в Питере и глушили один из змеевиков. Неудачно глушили. Ладно, посмотрим.