Наталья с теплом вспоминала события прошедшей весны, когда она побывала в
гостях у любимого и познакомилась с его семьёй.Воспоминания эти подкреплялись
регулярными сеансами в скайпе, когда девчушки приветствовали её,прижавшись
носиками-курносиками к монитору.
А тогда... Посвященная в семейные подробности,она знала, что супруг
дочери Бориса, Андрей, исчез в неизвестном направлении и не давал о себе знать.
Без ведома Наташи, которая категорически возражала, отец навел справки и
точно знал, что зять и жив, и здоров, а, кроме того, недавно ещё и стал
отцом вожделенного мальчика...Что Наташка так сильно переживает, обнаружил
случайно, поскольку держалась она ровно и виду не подавала. Спустя полгода,
вечером, семья расположилась в гостиной, в прохладе кондиционера.
Смотрели любимый фильм: Форест Гамп, наверное в пятый раз. Наталья, мягкого
нрава, в отца, с вечной заботой о страждущих: и людях, и зверушках, порой,
производила впечатление не самой умной девушки на свете...
В стороне от освещенной части гостиной, где играла старшая девочка,
она кормила Фаничку. Ребёнок, насытившись, оставил материнскую
грудь. Мать мягкой ладонью коснулась влажного лобика,убрала колечки
чёрных курчавых волосиков. Борис подошёл, он любил наблюдать за этой
картиной, приоткрывающей тайну гармонии бытия... И вдруг, Наташа,которая
за всю жизнь не позволила себе ни одного циничного замечания,промолвила:
-Видишь, как ты был прав. Нужно было выходить за этого дурачка Фиму, а я
оплошала. Отец был ошеломлён, что-то обронил, дескать, не такой уж и дурачок...
Но очарование от просмотра фильма мгновенно растаяло в полумраке гостиной.
Неприятнее всего было то, что Ефим Ткач, младший деловой партнёр Бориса,
после отказа Наташки, "отпочковался" от фирмы и стал серьёзным и не слишком
щепетильным конкурентом в строительном бизнесе, который они организовали на
деньги Бориса. Дела и так шли ни шатко ни валко...Времена ажиотажного
спроса в строительном деле давно минули. Разве что переезжали из одной
воюющей страны в другую люди, серьёзно ограниченные в средствах.
Позднее, когда они уже могли шутить на эту тему, Борис заметил, что
как ироничному поэту, некогда был "вреден север", так и Андрею не пришлась по
вкусу пустыня и изнурительный труд... В семье снова воцарились непринуждённые
отношения. Девочки росли, дед работал, Наташа обеспечивала быт, бегала на
работу и обходилась без няни, при этом продолжая писать свои странные
картины. Одна ей особо удалась: на сей раз, на фоне безжизненного каменистого
пейзажа, от вида которого становилось неловко пальцам ног, как будто ты
босиком прошёлся по ухабам,- свысока, слёту приближались фигуры мужчины и
женщины с отрешенными светлыми лицами. Руки их были сомкнуты. В пожатии
любовь, почти страсть, светлые одежды развеваются,местами сливаясь с пейзажем...
Названа без затей: Адам и Ева. Отец долго рассматривал холст, потом, почему то
сказал: "Странно, что так много девочек называют Евой (одно время так
думали назвать младшенькую) и так мало мальчиков - Адамом,
кроме Адама Синклера и не вспомнишь, кого так звали,- Мицкевича,
разве что..." На что Наташа ответила: "Ты только представь себе Адама Петровича
или Адама Ивановича"... Позднее отец признался, что справлялся об Андрее и
какой получил ответ. К тому времени пришли бумаги о разводе. Наташа перенесла
новость спокойно, как будто знала... О бывшем зяте в доме говорить было не
принято.Традицию изредка нарушала любопытная Флора, но девочку удавалось
отвлечь.
Ната,находясь в Одессе,знала подробности и очень жалела девушку и
детей. Смутно вспоминала встречу в аэропорту, как было удивительно, для апреля,
жарко и ...неловко. Детям пяти и двух лет представили "тётю Нату", но Наталья
поправила:"бабушка Ната". Старшая Флора, ещё за ужином завладела рукой
гостьи и почти не расставалась с ней. Семья, удивлённая поведением ребёнка,
пыталась её отвлечь, да где там! Так они и отправились в детскую. Мама ушла
к себе, чтобы не мешать, а Борис сказал, как обычно, говорил о себе в таких
случаях: "старэ и малэ". И вот тут началось! У девочек были отдельные
кроватки, но общая спальня. По традиции дети засыпали в одной -
Флориной, затем младшую переносили. Материнская спальня распологалась
напротив, за стеклянной раздвижной дверью. Когда- то это была малая
гостиная, которую вынужденно переделали из-за большой привязанности
матери и детей.
Ната присела у детской кроватки. Старшая девочка пытливо глядя в глаза
гостьи, спросила: не встречала ли она там на "севере", где живёт, её папу
Андрея. Женщина выдержала взгляд ребёнка и, стараясь не замутить детскую
душу вынужденной ложью, ответила, что "север" очень большой и там много
мужчин с таким именем и, потому, наверное, не встречала...
Потом рассказала про снег и море. Детям, странным образом, не спалось.
Младшая неотрывно смотрела на Нату немигающими тёмными глазёнками в
пушистых загнутых ресничках и молчала. Она была ещё не слишком многословной.
Чтобы отвлечь и успокоить детей, решила рассказать им сказку. Почему то
пришла на ум старая, бабушкина... Про доверчивого и простодушного Ивасика
Телэсика и коварную змиючку Оленку.
На середине повествования Флора спросила-" Она, что злая", имея в виду
змиючку. - "Да",-вынуждена была ответить рассказчица. А про себя подумала:
"Вот дура старая, нашла, что рассказывать"...
-А почему?,- беспокоилась девочка.
-"Так у неё сложилась жизнь. Она не хотела..."
-"А, что можно стать злой, даже, если не хочешь"- спросила испуганно девочка.
Ната промолчала. И,ребёнок, не ведавший зла, в доме которого не было сказано и
об отце ни единого дурного слова,- с силой сжала руку женщины и промолвила в
слезах: "Бабушка, а ты очень добрая ? Правда, правда?
Малышка Фаничка, перелезла через сестричку, обняла Нату за шею и уткнулась
ей носишком в ухо. У женщины "сдавило" сердце. И от "бабушки", и от детской
такой непосредственности.
Когда дети, наконец, заснули, она ещё долго не могла освободить своё запястье
от детской ладошки, чтобы не потревожить чуткий сон. Борис всё понял и не
торопил.Казалось бы, незначительный этот эпизод, перевернул всю её жизнь.
Когда, в середине зимы дети болели, высоко лихорадили,- женщина не находила
себе места и молилась сразу всем святым.
Поэтому собиралась она завтра к горячо любимым "своим" внучкам. Впервые
в жизни не боялась даже перелёта.
Повезло и Наташе. Клуб, в котором подрабатывала,- посетил как-то спонсор.
Увидел мольберт, заинтересовался Адамом и Евой в полёте... Сначала стал
первым покупателем картины. Из-за этого с отцом разгорелся спор, почти
скандал. Борис был уверен, что подобная "сделка", по-сути с хозяином,
на рабочем месте "не этично выглядит в глазах общественности."
Радостная Наташа, уже успела потратить часть первых "своих" денег на
подарки домашним. Купила даже пуховую шаль, которую связала и сама окрасила
в бледно сиреневый цвет одна из её подопечных,- для Натальи.
Спонсор Илья явился лично, принести извинения отцу девушки. И пошло-
поехало... Любовь- признательность, любовь- сомнение, любовь за любовь
к её детям. Но,а страсть,- это уже бонус...