Кельтские руны

Андрей Николаевич Титов
Сидя с мамой на пляже, маленькая Настя с ужасом рассматривала мужчину, покрытого замысловатыми татуировками, который разгуливал неподалёку.
— Мама, а почему дядя такой синий и разрисованный? Наверное, это больно — делать рисунки на теле?
— Да, доченька, очень больно, и притом некрасиво. Согласись, на него неприятно смотреть, — отвечала мама.
Она с радостью отметила, что её маленькая принцесса брезгливо морщилась, поглядывая на татуированного мужчину, и поглаживала собственные белые ручки.
     С самых малых лет Настя любила рисовать. Как и многие дети, она изображала человечков и домики на стенах, подрисовывала фломастером узоры на курточке. Позже рисунки перекочевали в Настины школьные тетрадки. Физические и химические формулы перемешивались с фантастическими животными и линиями, складывающимися в удивительные орнаменты. Мама и папа весьма благосклонно относились к увлечению дочери. Они считали, что рисование расширяет творческое воображение ребёнка. А развитие дочери было для них, наверное, одной из главных целей жизни. Настя, как настоящее дитя любви, росла в атмосфере нежной заботы и счастья. У неё было всё, что нужно для занятий искусством — цветные карандаши, краски, пастель и бумага, но девочка почему-то предпочитала рисовать обычными ручками и фломастерами.
       В подростковом возрасте Настя, неожиданно для себя и родных, заинтересовалась кельтскими рунами. Увлечение началось после того, как на шестнадцатилетие ей подарили амулет с одной из них — руной защиты Альгиз. Загадочный знак, напоминающий след неведомой птицы, очаровал девушку. Сама, не понимая почему, она могла подолгу сидеть, рассматривая руну. Будучи от природы любознательной и увлечённой, Настя начала досконально изучать историю и значение кельтских рун. Оказалось, Альгиз даёт очень сильную защиту, но это скорее мужской оберег. Женщинам он может навредить, поэтому Настя не стала носить амулет. Но интереса к рунам не утратила, наоборот — купила в интернете несколько серьёзных оккультных книг.
       Когда семья выезжала на пикники на берег Волги, Настя обязательно нацарапывала руны на речных камнях. Пока отец закидывал удочки и устанавливал палатку, а мама чистила овощи для ухи, девушка сосредоточенно искала камушки. Потом она высыпала «добычу» на песок и складывала таинственные знаки. Она полностью погружалась в свои ритуалы — шёпотом разговаривала с рунами, а иногда даже просила у них совета. Бывало, помешивая ароматную уху в подвешенном на костре котелке, отец поглядывал на дочь и улыбался. Конечно, странновато было видеть взрослую девушку за таким чудным занятием. Но отец считал, что увлечение рунами — безобидное хобби, к тому же, оно связано с историей и искусством.
— Настёна, не сиди на камнях, прохладно уже! — вдвоём кричали родители. — Идём ужинать, уха готова!
 — На женихов свои руны раскладываешь, наверное? — посмеивался отец. — Будут тебе женихи, не переживай!
Он с гордостью смотрел на красавицу-дочь. Её роскошные длинные волосы, слегка растрёпанные лёгким ветерком, придавали девушке сходство со сказочной русалкой. Настя выглядела точь-в-точь как речная дева, которая вышла на берег и сидит в малиновых лучах закатного солнца, любуясь причудливыми камнями.    
Настя, действительно, увлекалась гаданием. Нужно было сложить весь набор рун в мешок, потом задавать вопросы и, вынимая камни по очереди, интерпретировать ответ по схеме. Она никому не рассказывала, что её рунные предсказания частенько сбывались самым наилучшим образом.
        Вскоре Настя окончила школу и поступила в архитектурный институт. Впереди ожидалась насыщенная, полная новых событий, жизнь… Но всё перевернулось в один субботний вечер, когда Настя готовилась к прогулке. Она недавно познакомилась с интересным мальчиком, который ей очень нравился.
— Мама, посмотри, что это у меня? — удивлённо спросила девушка.
Она только что приняла душ, и вышла из ванной комнаты с мокрыми волосами, завёрнутая в мохнатое полотенце. Показав матери несколько бугорков на шее и подмышками, Настя сказала:
— Вот здесь, потрогай! Они такие твёрдые…
Мать ощупывала небольшие, но тугие шишечки и растерянно ответила:
    — Доча, я не знаю, что это такое. В первый раз такое вижу. Давай, сходим в поликлинику? Может, ты просто простудилась? Или это что-нибудь гормональное, организм перестраивается на женский лад?
 Мама старалась говорить беззаботным голосом, чтобы успокоить дочь, а у самой на лице проступил испуг.
Жизнь внезапно свернула на такой путь, о котором никто в семье никогда не задумывался. Конечно, все слышали прежде жуткое слово «рак», но каждый ведь надеется, что его минует это несчастье. И так сложно поверить, что страшная болезнь может поразить семнадцатилетнюю цветущую красавицу! Но шишки увеличивались с пугающей быстротой, и сомневаться в диагнозе не приходилось.
        Врачи, проведя консилиум, приняли решение вырезать опухоли. Одним махом, так сказать, решить все проблемы. 
— Мама, может это и к лучшему? Не придётся делать химию, и мои волосы останутся со мной, — с надеждой в голосе, но дрожа от страха, спрашивала Настя.
Мать понимала беспокойство дочери. Пока ещё Настя больше волновалась о том, чтобы сохранить отношения со своим мальчиком. Но, как лучше, знают только медики, и пациенты привыкли следовать их советам. 
        К сожалению, врачи сильно ошиблись. Вероятно, они плохо знали методики лечения или были попросту безразличны к судьбе больной девушки. Одним словом, операция не помогла. Более того, через месяц уплотнения на шее и подмышками опять начали расти. Тогда родители Насти приняли решение лечить девушку на землю обетованной — в Израиле.    
        Еврейские медики, посмотрели, привычно покачали головой, и произнесли шокирующую фразу: «Такие операции, при лимфоме Ходжкина, вообще делать нельзя!». Настя вмиг почувствовала, что её судьба буквально зависла между жизнью и смертью. Теперь она уже не думала о мальчике, который ей так нравился и о том, как бы сохранить свои чудесные волосы. Дала согласие на химиотерапию и стала жить в тягостном ожидании результатов.
Первые циклы «химии» дали печальные результаты — казалось, внутренние органы уже не хотят быть на своём месте. С каждым днём Настя чувствовала себя всё хуже и хуже.
   — Контрольная проверка на позитронно-эмульсионном томографе после четырёх процедур не показала положительной динамики, — Оделия, лечащий врач Насти, говорила чётко и строго. — Вторая проверка будет после восьмого сеанса. Надеюсь, мы увидим другую картину!
Как мучительно тянулось время, как тяжело было ждать… Настя начала понемногу привыкать к своему состоянию. Она свыклась с тошнотой и отсутствием аппетита, придумала стильную повязку, прикрывающую слишком короткие волосы.
— Мама, а что мы будем делать, если вторая проверка на томографе не покажет улучшений? У нас есть ещё какой-нибудь план? —тихо спросила Настя.
Ей было трудно бороться с собственными мыслями, которые невольно вырывались в виде отчаянных фраз.
— Доченька, врачей лучше, чем здесь, мы нигде не найдём! Всё будет хорошо, — мать привычно успокаивала девушку нарочито бодрым голосом.
 Конечно, никакого плана у неё не было. Безумно хотелось верить, что он и не понадобится.
Оделия томительно долго смотрела в монитор компьютера, проверяла записи в медицинской карте… А Настя и ее мама тихо сидели напротив и неотрывно вглядывались в лицо врача, пытаясь по мимике угадать результат. Наконец, Оделия оторвала взгляд от экрана, пощёлкала суставом пальца, и невозмутимо произнесла:
— Ещё четыре сеанса будем делать, как положено по протоколу. Окончательный результат об отсутствии раковых клеток можно получить лишь после двенадцатого сеанса. Сейчас ничего хорошего, но и плохого сказать не могу. Метастазы не увеличиваются, это уже хорошо.
 — Оделия, а если после двенадцатого сеанса не будет улучшений, что будем делать? — голос Насти предательски задрожал.
— Настя, сначала давай получим результаты, потом будем определять дальнейшие шаги, — врач явно не желала говорить о худшем.
      Мать и дочь вернулись в отель уже к вечеру. Настроение было пасмурным, разговаривать не хотелось. Не нужно быть медиком, чтобы понять сказанное Оделией. Если не будет положительных результатов, надеяться больше не на что, разве что на чудо.
       Настя свернулась калачиком на кровати и долго лежала с открытыми глазами. Потом взяла синюю авторучку и стала медленно, сосредоточенно выводить на своих запястьях и кистях руны защиты Альгиз. Она рисовала, многократно обводя уже нарисованные фрагменты, старалась вести стержень ручки от себя, как советовали её оккультные книги. Останавливалась, смотрела на себя в зеркало и продолжала рисовать.
   Мама, увидев Настю за этим занятием, словно прониклась настроением дочери. Не сказав ни слова, она тихонько ушла на набережную, чтобы не мешать. Теперь руки Насти до самых предплечий были покрыты рунами защиты. Девушка смотрела на них, шептала рунические формулы и заклинания. Она невольно вошла в состояние лёгкой медитации и пребывала в нём весь вечер.
       В последующие дни, нисколько не стесняясь, Настя ходила по пляжу с открытыми руками и не обращала внимания на любопытные взгляды. Ей было неважно, что подумают люди.  Главное, что руны опять появились в ее жизни и дали ей силу спокойно перенести ожидание. Настя ждала результатов проверки после двенадцатого сеанса без страха. Теперь она точно знала — это будет последний сеанс в её жизни. Она выздоровеет, рак отступит. И с мальчиком, который, несмотря ни на что, ждёт её дома, всё сложится прекрасно. Ведь у неё есть руны — защита таинственных сил природы в изнурительной борьбе за будущее.