"С легким паром!" по-кубински (из цикла "Кубинская рапсодия")
- Слушай, Алехандро, - говорит мне Роберто, - Тут со мной недавно приключилась прелюбопытная история.
Ехал я, значит, на электричке в подмосковный городок N-ск на встречу Нового года к моей подружке Свете. У нее я бывал не однажды, мы с ней встречались уже около года. Она недавно закончила ординатуру и работала терапевтом в местной поликлинике.
Так ей было удобно. Училась-то она в московском вузе и московской ординатуре, после окончания которой устроилась на работу в своем родном городке, где выросла и где ей осталась от родителей двухкомнатная квартира в типичном пятиэтажном кирпичном доме советской постройки, доме вполне добротном и со всеми удобствами, но без лифта.
ххх
Этот разговор у меня происходил в начале 80-х годов, и разговор с Роберто велся на каком-то фантастическом языке: смеси испанского и русского языков.
Дело в том, что я владел испанским, будучи филологом, а Роберто владел русским, проучившись на экономическом факультете в Москве в течение 6 лет, а позднее в аспирантуре, которую заканчивал в этом, текущем году.
Со стороны, наверное, забавно было слышать нашу речь. Он старался больше говорить по-русски, как бы стараясь облегчить понимание смысла для меня, но в трудных для него случаях переходил на испанский.
Мне же было все равно на каком языке говорить, но я больше вещал на испанском, облегчая тем самым жизнь для Роберто.
- Так вот, - продолжал Роберто, - еду я на встречу Нового Года к Свете. На душе светло и радостно. Я всегда, когда ехал к ней, испытывал такое чувство. Как только садился в электричку, все во мне ликовало, предвкушая радость встречи. Какое-то необычайное тепло переполняло мою душу и тело.
Еще за несколько станций до N-cка начали ходить по поезду какие-то патрули, милиционеры, контролеры…
Один из милиционеров обратил внимание на меня.
Еще бы не обратить внимание. Ведь я светлый мулат с курчавыми африканскими волосами. В Советском Союзе такие не на каждом шагу встречаются, даже в Москве. Я уж не говорю в Московской области.
Посмотрел милиционер мои документы, спросил куда я и откуда и сказал мне: «Придется тебе, браток, выйти на следующей станции и возвращаться в обратную сторону, в Москву».
Я постарался поговорить с ним как мужчина с мужчиной, надеясь на мужскую солидарность. Объясняю ему, что еду к девушке праздновать новогоднюю ночь.
Она меня ждет, стол накрыт, и т.д. и т.п.
- Нельзя, браток, - отвечает он мне. – Город N-ск является закрытым для иностранцев городом. Порядок есть порядок. Закон есть закон. Придется тебе выходить…
- Странно, подумал я, - сколько раз ездил к Светульке и никто меня никогда не задерживал.
Говорил он со мной культурно, выдержано. Без высоких тонов, без надрыва. Мне даже показалось, что с какой-то скрытой симпатией.
Надо сказать, совиэтикос*) всегда к нам относились с симпатией. И в России, и у нас на Кубе. Я их, русских помню еще со времен Карибского кризиса.
Правда, тогда я еще был совсем мальчишкой.
В конце концов, мне пришлось выйти на следующей станции, предшествующей N-ску.
Но что меня удивило: милиционер перед моим выходом из вагона утешил меня.
- «Не горюй, браток. На поезде тебе сегодня ехать к Свете нельзя, но ты можешь пройти до ее станции пешком километров пять…
И он мне разъяснил как.
И напоследок говорит мне: «Кстати, я служил в армии рядовым солдатом на Кубе, в советской бригаде под Нарокко» .
ххх
Пришлось мне добираться до Светы пешком, обойдя станцию, где меня высадили. Прошел еще километра три. Обошел станцию N-ска. Стал искать улицу, где жила Света. Все улицы похожи друг на друга, дома тоже.
Наконец-то нашел и дом, и улицу. Забегаю с ликованием в душе в подъезд и устремляюсь на третий этаж по лестнице (Света жила на третьем этаже). Почти бегу по лестничному пролету. Вижу, дверь в квартиру Светы приоткрыта…
Света всегда так делала, чтобы я своими звонками или стуками в дверь не беспокоил соседей из ближайших квартир.
Я тихонечко прохожу в квартиру. Светы не видно. В зале светится свет и слышны звуки телевизора. «Что она там делает?» - думаю я. И подхожу к открытой двери залы.
Там никакой Светы нет. У телевизора сидят двое старичков, бабушка с дедушкой и смотрят новогоднюю программу.
Я опешил, честно говоря. Что-то тут не так. Может, я ошибся квартирой.
Медленно пячусь к выходу из квартиры, стараясь не быть обнаруженным старичками. В ужасе я представил, что могло бы произойти, если бы вдруг почти в полночь у себя в квартире два пожилых человека неожиданно обнаружили незнакомого человека. Да еще какого? Темнокожего и курчавого…
- Ёльки-пальки! – воскликнул я в душе. – Ведь так их и кондрашка хватить могла.
В устах Роберто «ёльки-пальки» звучало очень забавно. Испаноязычные всегда смягчают звук «л».
Я выбрался в коридор, на лестничную клетку и все понял. Это был второй, а не третий Светулькин этаж. Карамба**), в спешке и радостный как ребенок, увидев открытую дверь, я по ошибке подумал, что я уже на третьем этаже.
Я поднялся на третий этаж. Там также была приоткрыта дверь. На этот раз уже в квартиру моей возлюбленной.
ххх
Рассказ Роберто мне напомнил наш брендовый советский фильм «С легким паром!». Там тоже были похожие друг на друга дома и квартиры, сделанные под копирку, и много курьезных моментов.
Свету мне удалось увидеть позже, когда Роберто пригласил меня на защиту своей диссертации. Конечно, мне было очень любопытно увидеть ее.
Она пришла, чтобы поддержать его психологически, а в случае успеха разделить его триумф.
Света была хорошо сложенной и миловидной молодой женщиной, блондинкой.
Думаю, что они были счастливы в эти дни.
--------------------------
*) «Совиэтикос» - так называли чаще всего советских людей на Кубе кубинцы. Иногда они могли называть всех советских русскими (ruso – исп. ), независимо от того в действительности кем ты был, русским или татарином.
**) Карамба! – Черт возьми! - на испанском языке.
Москва, март 2018 г.