–Моя первая встреча с женщиной, которая открыла мне бескрайний и невероятный мир секса, состоялась на четвёртом курсе института маленького провинциального городка, на юге России,– неторопливо начал Петр Сергеевич Сивцов свой рассказ.
Ему, бывшему начальнику отдела информатики проектного института, казалось, уместным вспомнить события почти пятидесятилетней давности в компании старичков, таких же, как и он, которым давно перевалило за семьдесят. Они были молодыми в то время, когда существовал СССР, где было всё, как отмечают некоторые ныне оставшиеся в живых, кроме секса. "В СССР секса нет",– заявила в то время одна телезрительница в пылу теледискусии с американцами, чем прославила себя этой фразой навечно. Сивцов с ней был категорически не согласен.
–Ребята, мы окончили школу в год, когда умер вождь и учитель И.В.Сталин. Сегодня это уже история,– продолжал Сивцов. За столом "ребята" приутихли. Все пятеро, включая Сивцова, были давно неработающими пенсионерами, и их сбор в кафе в рабочее время не мог насторожить даже очень бдительных сограждан, услышавших слова о вожде. "Пенсионеры вспоминают былые дни и битвы, в которых сражались они",– про себя отмечали немногочисленные посетители кафе. Но эти пенсионеры не были из поколения победителей, ни в каких битвах они не участвовали. За столом сидели дети войны. Это их отцы были победителями а дети войны, переносили как и взрослые все тяготы войны - бомбёжки, голод, оккупацию, похоронки на отцов и братьев имели свой счёт к врагу. Но, как сейчас говорят "не срослось", счёт не был удовлетворён. Дети войны превратились в брюзжащих стариков - пенсионеров. Это были не просто пенсионеры: они были одноклассниками – выпускниками мужской средней школы.
В теперешнее время редко кто вспоминает раздельное обучение мальчиков и девочек, которое было принято в СССР с 1943 по 1953 годы, по крайней мере, в городах.
– Ближе к телу, как говорил классик французской литературы Мопассан, – заявил бывший староста класса Гена Скворцов, ныне заслуженный работник народного образования.
– Сивцов, ты зачем нас вытащил в кафе? Судя по твоему вступительному слову, ты хочешь, наверное, возродить нашу школьную подпольную организацию "Общество половиков", главной задачей которой в те далёкие годы было" Половые вопросы в массы". Как тебя не посадили в то время за контрреволюционную пропаганду по широко известной 58-ой статье? - очень громко отчеканил бывший комсорг класса, полковник полиции в отставке Мишка Рубцов. Он даже в те далёкие, советские времена мог повернуть любой разговор так, что всегда кто-нибудь обязательно будет виноват в чём-то.
- Миша, у меня и в мыслях не было пропагандировать и "педалировать" вопросы пола.- стал оправдываться Сивцов, - тем более, что в теперешнее время такие натуралы как мы никому не интересны. Просто мне показалось, что у некоторых из нас временами возникают трудности при общении с женщинами.
- Слушай, Петя, что- то ты мямлишь. Скажи прямо, что ты заметил у себя половую дисфункцию и хочешь с нами посоветоваться, перебил его Володя Павлов,-своевременное и правильное решение. Лично я одобряю его.
Володя двадцать пять лет отслужил на Северном флоте после окончания военно-морского училища в Севастополе, дослужился до капитана второго ранга, командира атомной подводной лодки. Он хорошо был знаком с проблемой половой дисфункции. Многомесячные хождения в океанских просторах и нерегулярные половые связи личного состава с любимыми женщинами приводили к снижению боеготовности военно-морских сил, что вызывало недовольство начальства, а также негодование и неудовлетворённость любимых жён и подруг.
- Чего чепуху несёте, старики? Какая там дисфункция? - вдруг возмутился Антон Решетников, бывший майор ВВС, лётчик первого класса, - я тут на даче, прошлым летом такую сорокалетнюю бабёнку уговорил. До сих пор вспоминаю. Не тело, а аэродром самого высшего класса - хочется несколько раз в день приземлиться.
- А жена тебе не мешала? - спросил Евгений Штуцер, бывший отличник и бывший старший научный сотрудник НИИ радиолокации.
- А она знала? - вопросом на вопрос ответил Антон, - конечно нет. Я решил сделать так, как советовал наш особист в полку: "меньше знаешь, лучше спишь".
- И как ты её спать заставил? - не унимался Штуцер.
- В вечерний чай заваривал траву, укрепляющую сон. Ни разу не проснулась, даже в туалет на двор не бегала.
- А твоя, сорокалетняя, откуда знала, что жена беспробудно спит?
- Так она дачу снимала у соседки с отдельным входом. Всё видела и всё знала.
- Слушай, Женя, я тебя давно спросить хотел, - неожиданно громко сказал Гена, - почему ты пошёл в институт поступать? Ты же собирался в высшее артиллерийское училище. Даже вроде документы туда подавал? У тебя же и отец полковник. Воевал. Ты, можно сказать, потомственный военный. За столом разговор затих, ребята повернулись к Штуцеру.
- Так меня не допустили к вступительным экзаменам по причине пятого пункта, национальности.
- Чем она не угодила артиллеристам? - спросил Антон.
- Во - первых только со смертью вождя окончилось дело врачей, сплошь евреи, которые убивали или старались убить, по сведению компетентных органов, всех наших руководителей. Об этом трещало радио целый день, и все газеты печатали обличительные статьи,- Штуцер замолк. Паузу прервал Гена
- Я помню, каким ты был в школе в те дни. Серое лицо и напряженный, тяжелый взгляд. Ты ещё мне говорил, что наверно вас выселят, как крымских татар, а я тебя успокаивал. Видишь, не выселили.
- Да,- продолжал Женя, - но тысячу раз мне давали понять, что я не свой, на меня нельзя положиться. Во- вторых, дело врачей бесславно закрылось, но народ "повалил" в Израиль и США. Как можно учить и брать на работу, если завтра он рванёт за границу? Вот таким образом, появились граждане второго сорта.
- А что делать? Как оберегать секреты страны?- спросил Володя.
-Да так как у нас сейчас: хочешь эмигрировать - отсиди в отказе, сколько положено лет, если ты носитель секрета. За это время твой секрет устареет и сам по-тихому умрёт и в стране не будет граждан второго сорта,- ответил Штуцер.
Вдруг бывший комсорг класса, полковник полиции в отставке Мишка Рубцов,потомок
русского обедневшего дворянского рода встал, поднял рюмку с водкой и громко произнёс:
- Лехаим,что значит по-еврейский "на здоровье". Остальные поддержали Мишку, подняв полные с водкой рюмки. Штуцер так и не спросил у Рубцова откуда он знает идиш.
04.03.2018