Вагон был практически пустой и я не спеша прошел на самое удобное мне стоячее место налево от крайней левой двери, напротив левых тройных, занятых уже спящими девушками, сидячих мест. Но встал я не с краю у торца вагона, а на одно место от него, так, как с краю уже стояла женщина непонятного возраста, всеми силами примененного сочетания одежды и боевой раскраски, пытающаяся скрыть таковой. Я собственно встал там, только потому, что средняя из трех сидячих красавиц не спала. Она смотрела новости в фейсбуке и не могла остановиться ни на одной. От этого была несколько тревожно напряжена и поджала максимально ноги в сапогах с длинными каблуками. И так сидеть долго, безусловно, было неудобно. Но я решил помочь ей в воспитании сильного характера, встав именно перед ней.
Состав долго стоял на Первомайской, как бы стараясь опровергнуть решение составителей графика движения поездов в утренний период времени, убежденных в том, что за одну минуту можно пропустить через станцию целый состав с пассажирами, успевшими при этом даже войти в него. Не тут-то было. Эти пассажиры никак не хотели заходить в вагоны быстро, и все время устраивали на станциях «перекуры» в дверных проемах. Некоторые. Достигшие почтенного возраста мужчины и особенно женщины считали себя защищенными сразу же после того, как пересекали порог вагона и по этой причине тут же расслаблялись, останавливаясь прямо в проходе, а сдвинуть такой вес, согласитесь, не так уж и просто. Но, в нашем вагоне все обстояло по довоенному, мирно, без катастроф и скандалов. И именно в тот момент, когда я уже начал нервничать за душевное состояние девушки в фейсбуке, в вагон вошел молодой человек, лет двадцати пяти, очень приятной наружности, в новом костюме с галстуком и белой рубашке, слегка прикрытыми легкой курточкой. Точнее сказать, сначала вошел его «волшебный аромат», а уже затем и он сам.
Сперва одна из двух спящих дам попыталась почесать верхней губой свой нос во сне, а затем эту попытку, так же, не просыпаясь, повторила вторая. Та же, что сидела в фейсбуке, почему-то удивленно посмотрела на меня, ведь не мог же в конце концов, так пахнуть взрослый пятидесятилетний мужик да еще и с длинной бородой? Что-то явно не стыковалось в ее сознании.
Двери вагона тут же закрылись, как будто машинист ждал именно этого важного для него пассажира. Поезд, вяло скрипя своими новыми, не притершимися конструкциями, покатился в сторону центра Москвы.
- «Я не доеду до Площади революции» - подумал я и поморщился носом. Женщина справа посмотрела на меня так, словно я сделал ей предложение. Я смутился и зарылся носом в рукаве, поднятой руки, которой пытался держаться за поручень. Обстановка несколько отдавала напряженностью.
Пассажиры попытались смириться с ситуацией, в надежде на то, что им, скорее всего, показалось, а на самом деле аромат еще терпим и даже очень еще вполне. Но. Не тут-то было! Чем дальше двигался поезд, замедляясь, а иногда и останавливаясь в туннеле, тем сильнее и навязчивее ощущался этот сконцентрированный до невозможного состояния аромат. Скорее всего он отдаленно напоминал запах лимона, смешанного с цианистым калием, и слегка разбавленный каким-то раздражителем слизистой оболочки. Кто его знает, может это был и какой-то горчичный газ.
Женщина справа от меня вышла на следующей станции, так и оставшись при своем мнении в отношении источника запаха, не смотря на то, что она, выходя из вагона, прошла вплотную к юноше. Но, видимо я, был ей, как-то, что ли ближе по возрасту, или по внешним данным, а может быть это вообще был ее любимый запах?
Я тут же воспользовался освободившимся местом и отодвинулся от молодого человека, как только позволяла длинна вагона. Теперь между нами могло встать человека полтора. Но молодой человек был очень воспитанным, и чтобы не создавать уплотнение около дверей вагона тут же пододвинулся правее и оказался рядом со мной. Мне стало очень обидно и как-то даже грустно от этого перемещения, ведь это была еще только Семеновская, а поезд стоял на каждом перегоне, в туннеле, по пол минуте, в среднем.
На Электрозаводской проснулась правая девушка и как зомби, на автомате встала, и направилась к двери, морща на ходу свой нос. На ее место тут же передвинулась та, что находилась все время в фейсбуке, а на ее место уже сел молодой человек. И тогда она поняла, где находился источник запаха, изобразив на своем лице нечто похожее на недоумение. Я видел такой взгляд у своей кошки, когда она долго, что-то вынюхивала на моих ботинках, поставленных в угол, а потом, открыв рот, долго смотрела широко раскрытыми глазами в мою сторону, не моргая, как ошалевшая. Что-то схожее было и во взгляде этой девушки.
На Бауманской она скоропостижно эвакуировалась. А молодой человек передвинулся, оказавшись, как раз напротив меня. Теперь запах шел снизу вверх, и тут я уже не выдержал.
- Мужчина, вы могли бы ко мне не пододвигаться? Дело в том, что у меня сильная аллергия и мне тяжело дышать сильно ароматизированным воздухом, – спокойно и как можно сдержаннее, сказал я.
- Действительно встаньте вон там в уголочке. Так мы все будем в безопасности, - произнесла, бодрствующая уже пару станций от пронзительно галлюциногенного запаха девушка с распущенными волосами, которая была, как две капли воды похожа на тех двоих, которые еще недавно сидели рядом с ней.
Молодой человек, смутившись, послушно встал и занял место в дальнем углу у не открывающихся дверей, где почему-то в тот момент никто не стоял, кроме какой-то худенькой девушки, которую тут же сдуло ветром в сторону.
Я шел на работу и глубоко дышал воздухом центра Москвы, который в этот утренний час был еще не до такой степени загазован, как днем. Но ничто не могло выветрить из моих легких этот пронизывающий насквозь мой организм – газ. В горле першило, а глаза слезились.
Я вошел в сою комнату на работе. Саша уже сидел на своем рабочем месте. Я вошел.
- У тебя новые духи? – спросил он меня.
14.12.17г.