Боттичелли
Звонко поют колокола славной Флоренции. Их весёлый гул несётся над знаменитой Арно, старым мостом Понте-Веккьо, морем черепичных крыш, островерхими шпилями Санта-Мария-Новелла, Санто-Спирито, Санта-Кроче, туда, наверх, на холм Сан-Миниато. Отсюда, словно с высоты птичьего полёта, видна древняя столица Тосканы, подёрнутая прозрачной голубой дымкой. Перед взором открывается неповторимая панорама, которую венчает огромный купол собора Санта-Мария-дель-Фьоре. Гудят, гудят колокола Флоренции, и радость охватывает душу. Будто гонимый лучами утреннего солнца, вместе с сотнями людей, толпящихся по улочкам города, ты вдруг оказываешься в самом центре – на Пьяццо Синьории. Здесь, как во сне, предстаёт юный гигант «Давид» Микеланджело, ваяния Верроккьо, Донателло, Челлини, гордая, неприступная башня Палаццо Веккьо. Открываются врата галереи Уффици, где поселились шедевры Сандро Боттичелли, поистине являющимся человеком эпохи Ренессанса, о котором написал Пико делла Мирандола: «Я ставлю тебя в центр мира, чтобы оттуда тебе было удобно обозревать всё, что есть в мире». Испытующе, немного грустно глядят на нас из пятисотлетнего далека прозрачные, светлые глаза Сандро. Непокорные волнистые пряди волос скрывают невысокий чистый лоб, набухли тяжёлые веки, приподнялись ресницы и открыли строгий и пристальный взор. Он будто предчувствовал неотвратимую десницу рока, простёршуюся над Медичи, владыками Флоренции...
Флоренция 2014 года в памяти Ашаса была окутана оранжево-розовой гаммой цветов с лёгкими желтоватыми тонами, низвергающимися на город в лучах полуденного солнца. Лишь с заходом солнца, постепенно угасая, цвета растворялись в глубинах тихой Арно, её берегах, примыкающих кварталах, рождая новые затемнённые оттенки, темнеющие колориты под вечерним флорентийским небосводом, с отражениями фонарей и мостов в воде в виде плавающих фигур влюблённых пар. Находясь посреди моста Понте-Веккьо, вслушиваясь в современные ритмы уличных музыкантов и всматриваясь вдаль на заходящее пылающее солнце, воспринимаешь вновь всю прелесть и неповторимость города. Пусть он изменился за последние столетия, появились современные памятники и строения, но облик Флоренции, её дух живут, соединяясь с древней историей, донося до нас атмосферу и красоту флорентийского Ренессанса. Из глубины веков с нами общаются его гении. Там, в своей мастерской заперся Боттичелли – художник писал «Весну». Из его памяти на полотно выливаются плодоносные долины, кружащиеся в вихре танца грации. Он вспоминает прекраснейшую Симонетту Веспуччи и всё пишет и пишет преломлённый в его сердце таинственный мир весны, открывая новую красоту, отражённую в особых мелодиях линий, колоритов, пластике, лирике тематики, свойственных лишь ему, Сандро Боттичелли.
Этим утром мама спала дольше, накопилась усталость предыдущих дней, к тому же сказывалась дождливая погода. К полудню Ашас завершил сеанс работы над новой картиной «Боттичелли», давней задумкой, рискованным творческим экспериментом, в которой он хотел попытаться отдать должное гению художника, доступными средствами выплеснуть на полотно накопившиеся эмоции и экспрессию. Мама решила не мешать работе и не спешить с комментариями, понимая, как легко можно убить творческий порыв сына. Она постепенно устраивалась, готовясь к завершению обсуждения темы красоты и прекрасного в творчестве. Ашас привычно присел на соседний диван и приготовился внимательно слушать. Он искренне был рад возвращению домой, тому, что мама потихоньку выздоравливала, и он имел возможность быть рядом, продолжать работать и слушать её голос, не говоря о прекрасном дополнении, продолжительных беседах на волнующие их темы.
Ашас старался посмотреть на происходящее объективно, со стороны, что было практически невозможно, и он рассчитывал на мамину помощь. Тем не менее он отмечал, что в последних работах просматриваются элементы техники русской иконописи, повсеместное использование цвета золота; возможно, даже более важным является обработка картинного пространства – мозаично-витражная с декоративным фоном. Лица и тела нарисованы плоской кистью и тонким слоем краски, контрастирующие с тяжёлым импакто энергетических мазков, окружающих лица, что порождает трёхмерный эффект, которого он напряжённо добивался в последнее время.
Ко всему, Ашасу импонировала преимущественная тенденция к зависимой красоте, абстракции форм и пространства с использованием преобладающей энергичной структуры мазка. Ряд изображаемых предметов имел чисто сюрреалистические элементы. Ашасу это явно импонировало, хотя со временем он стремился к полной индивидуальности.
Ашас был готов завершить сеанс работы над новой картиной «Боттичелли», пытаясь воздать должное гению, отразить своё отношение и своё видение, перемещаясь по тонкому творческому льду. Что-то заставляло работать над новой картиной, несмотря на всю сложность и ответственность задуманного. Между тем мама потихоньку приготовилась к разговору и продолжала...
Составители сборника «Не более изящные искусства» (Мюнхен, 1968) утверждали, что «явления пограничные эстетическим» в современном искусстве есть абсурдное, уродливое, болезненное, жестокое, плохое, непристойное, низкое, отвратительное, отталкивающее, политическое, поучительное, вульгарное, скучное, бросающее в дрожь, ужасное, шокирующее. Ясно, что для введения подобных явлений в исследовательское поле эстетики нужна была абстрактная категория, которая бы определила её предмет. Такой категорией в современной эстетике является категория эстетического, отражающая особый духовно-материальный опыт человека, когда субъект достигает катарсиса – духовного состояния очистки от обременения ежедневной жизненной суетой, некоторой «разгрузки» человека от мрака повседневной, безликой и суетливой жизни. Об этом мы поговорим позже, рассматривая независимо течения постмодернизма и проблемы современного искусства.
В заключение хочу отметить, что большинство философов считают, что: на чувство красоты и её восприятие влияют исторические, социальные, национальные, культурные, религиозные и другие факторы человеческой жизнедеятельности. Однако, существует устойчивое сущностное ядро – большинство шедевров классического искусства, например, древнеегипетский скульптурный портрет Нефертити, Венера Милосская, классическая японская гравюра ХVII-XVIII, произведения эпохи Ренессанса – которые воспринимаются как неоспоримые проявления красоты представителями всего человечества. Красота является одной из наиболее таинственных онтологических характеристик человеческого отношения к действительности и Универсуму в целом, поэтому её тайна продолжает волновать людей.
Ещё раз хочется подчеркнуть, что ценность прекрасного заключается в свободной игре душевно-духовных сил, преподносимых человеческим духом в определённой смысловой целостности при погружении в состояние внутреннего блаженства, сопровождаемого ощущением предельной комфортности, свободной, непринуждённой жизненной самореализации, полного соответствия частностей и целого, реального мира с идеальным. В глубоком эстетическом смысле человек осуществляет выход за собственные пределы, хотя бы на мгновение отождествляясь с предметом эстетического восприятия, а через него – с целостностью бытия в целом, как бы возвышаясь в метафизическую сферу, в сферу личной причастности к основам бытия (в греческом – «гедонизм»). Прекрасное является сферой свободы человека, потому что именно в его восприятии и создании человек реализует все свои лучшие качества, возможности, и при этом он осознает, что прекрасное является стимулом к творчеству, а также вызовом в стремлении к высшему и лучшему.
Мы постепенно подошли к теме свободы личности и свободы творчества, являющейся необычайно важной для всех нас, посвятивших свои жизни такому прекрасному занятию, как живопись.
Мама в этот раз оставила все материалы на диване, предполагая не тратить времени на подготовку к последующему разговору. Она обратилась к Ашасу с закономерным вопросом:
– Мне бы хотелось узнать твоё мнение о нашем обсуждении эстетики красоты. Как ты думаешь, стоит ли нам продолжать подобные беседы, стоит ли усложнить или упростить формат наших обсуждений? Согласен ли ты с тем, что свобода творчества и духа будет следующей темой наших разговоров?
Ашас не сомневался, что мама поинтересуется его впечатлениями о беседах, и заметил:
– Красота... Прекрасное… Как можно оставаться равнодушным к этим словам, за которыми кроется так много значимого для нас смысла? Меня не только не оставляет равнодушным эта тема – я решил посвятить своё творчество поискам своей, новой красоты, несмотря на то, что это звучит не очень скромно.
Мне кажется, что современное искусство концентрируется больше на понятиях политических и не уделяет внимания ценностям, связанным с красотой и прекрасным. Артур Данто называл подобную реакцию против красоты в искусстве как «красотафобия» и неоднократно утверждал, что «красота находится в изгнании». Я убеждён, что необходимо любыми путями вернуть её из этого изгнания.
Акцент на том, что хорошее искусство может быть лишено красоты, было одним из самых больших концептуальных разъяснений философии ХХ века. Артур Данто аргументировал с философской точки зрения возможность разрыва между хорошим искусством и понятием красоты в нем, утверждая, что «красота исчезла не только из искусства, но из передовой философии искусства».
Говоря о наших разговорах, хочу заметить, что я очень благодарен тебе за все, что ты делаешь для меня. Как и раньше, я получаю большое удовольствие от нашего общения. Мы как бы перешли на новый уровень, углубившись в философские основы нашего творчества. Я рассматриваю свои поиски в тесной связи с твоими художественными работами, трансформировавшимися в мои. У нас вместе расширилось творческое пространство, которое перетекает из твоего в моё и позволяет перекрыть больший промежуток времени в поисках новых средств и возможностей. С большим нетерпением жду продолжения наших бесед. Я очень люблю тебя, хочу бесконечно быть рядом с тобой.