- Мы жили большой семьей: отец, его мама, полная, маленького роста - она осталась в нашей памяти, как "Круглая Бабушка", ее многочисленные внуки - я с сестрой, кузены и кузины, их родители...
Бабушка, рассказывая, строчила. Черная с золотом швейная машина "Пфафф", подаренная ей этой самой "Круглой Бабушкой", глухо стрекотала, оставляя серебряные узоры декоративной строчки на темной ткани.
Я слушал бабушку с удовольствием. И немного завидовал ей: сам я рос единственным ребенком, и даже "сводная кузина" Ира, моя единственная подружка, перебралась с родителями далеко в новостройки, когда я учился во втором классе.
А бабушка продолжала вспоминать свое волшебное детство - детство с экипажами, гувернантками, горничными:
- Помню, нас готовили к гимназии. Для поступления нужно было прочитать наизусть басню. У нас, девочек, все шло гладко. А вот Вагушка, двоюродный брат, когда волновался, ничего не мог вспомнить. От басни у него оставалось в памяти лишь пол-строки. И он стоял, переминаясь, повторяя снова и снова: "Лягушка ква-ква"... "Лягушка ква-ква"... - слова, которые сразу превратились в его прозвище: "Вагушка ква-ква".
Прошло лет десять. Бабушки моей уже не было в живых. Я заканчивал школу, переходил в выпускной класс. Летом меня впервые отвезли в Ереван - познакомиться с городом, с бабушкиной родней.
Город мне не понравился - в нем почти не было привычной старой застройки, а новые дома из розовато-сероватого туфа показались мне мрачными и однообразными.
Только двойная вершина Арарата, снежная, сказочная, осталась в памяти, как тающий в июльском мареве мираж.
И встречи с родственниками мне не забыть:
- Это твой двоюродный дедушка, - объясняли мне, представляя меня высокому солидному седовласому мужчине, - его зовут Ваган, он - Прокурор Республики, он...
- Знаю! - обрадовался я, вспомнив бабушкины уроки семейной истории, - знаю: "Вагушка ква-ква"!
Губы пожилого мужчины растянулись в улыбке, но глаза глянули строго.
Остальная родня застыла, как в финальной сцене "Ревизора", окаменела, как несчастная жена Лота.
Неужели действительно ничего невозможно вернуть назад? - Ни мгновения, ни сказанного только что слова?!
Мне теперь уже больше лет, чем было умершей пол-века назад бабушке. Больше даже, чем ее ставшему Прокурором Республики двоюродному брату. Но вспоминая эту свою единственную встречу с ним, я снова чувствую себя опозорившимся мальчишкой - нет, даже не шестнадцатилетним, а таким, каким был он сам - маленьким, запинающимся, повторяющим это свое "Лягушка ква-ква".