В погожие лето ко дню рождения Пушкина, 6-го июня 1983 года, на Псковской земле в Пушкинских Горах зацвел жасмин, запахла мёдом белая душица. В подготовке к празднику все работники музея-заповедника вкладывали всю душу. Мне пришлось быть свидетелем того, как директор музея, Герой труда, восьмидесятилетний Семён Степанович Гейченко, проводил в хлопотах от зари до зари.
- Степан, - говорил он пожилому рабочему,- ты уж посмотри, пожалуйста, укрепи ту лесенку.
И рабочий радостно отзывался: <Бежу-бежу, за гвоздочками бежу...> И хотя Степан не бежал, а шёл, всё его поведение и улыбка говорили - он поспешает.
В Пушкиногорье я и мой друг, поэт Макарыч, оказались по приглашенью зама Гейченко Владимира Бозырева, и семнадцатый Пушкинский праздник мы провели под его опекой. Ехали мы на машине через Псков, где любовались красотой древнего Кремля и рекой Белой, лёгкостью и изяществом нового памятника Пушкину с няней в исполнении скульптора Олега Комова.
В Пушкинских Горах нас поселили в старенькой деревянной гостинице на территории Святогорского монастыря, чем мы были необычайно довольны. Новая гостиница была отдана <братьям-писателям> из Москвы. Самый именитый, которого я заметил, был грузный Егор Исаев, автор нашумевших поэм <Суд памяти> и <Даль памяти>. Часто в Пушкиногорье приезжали Ираклий Андронников, Сергей Смирнов, Михаил Дудин.
Владимир Семёнович Бозырев 30 лет работает в заповеднике и знает здесь всё - от камушка и двухсотлетней сосны до бильярдного шара в домике Пушкина. Он делает отступления в наше время и экскурсы в историю. Он может наизусть прочесть любые строки Пушкина. Когда мы в Михайловском переходим из одного домика в другой он успевает поговорить с работниками музея, ответить на приветствия знакомых, поймать объективом аппарата интересный кадр. Фотография - его увлечение, естественно, после Пушкина. Здесь же он нас познакомил и сфотографировал вместе с правнуком Пушкина - инженером Григорием Пушкиным, приехавшим на праздник с супругой.
Потом мы были в Петровском и Тригорском. В Тригорском нас познакомили с художником Павлом Оссовским. Он кратко хорошо поставленным языком рассказал о своём триптихе на тему Святогорского монастыря: <Со времени Пушкина прежними остались небо, очертания земли, а деревья выросли. Поэтому на отдельных этюдах я вырубил деревья под корень, хотя понимаю, что деревья были и тогда,
и надо бы их добавить...> Ещё ему хотелось как-то передать настроение ссылки Пушкина, поэтому преобладает серо-белый цвет.
Впечатляющим был рассказ Владимира Степановича у могилы Пушкина, а затем и в Соборе. Начало темнеть, шёл двенадцатый час. Пустынность Собора, его ппрекрасная акустика, благодаря вделанным в своды голосникам, производили неизгладимое впечатление от малейших звуков. Собор бел и благороден. Никаких иизлишеств. Света в Соборе не было, и мы зажигали спички, чтобы рассмотреть некоторые детали.