После мимолётной беззлобной ссоры старуха молча убрала со стола на кухне посуду и села на диван смотреть телевизор. Старик примостился на углу комнатного стола, там, где висевшая под потолком лампа ярче освещала передний угол избы. Он напялил на нос старенькие очки и неслышно шевеля губами, разбирал в газете очередную статью о произволе чиновников.
-Ты смотри, мать, опять ругают правительство. Денег накопили много, а народу не раздают, как ты думаешь, куда девать их будут? – старик пытается разрядить вчерашнюю напряжённость. Баба Шура, так уже лет двадцать звали старуху, поджала плотнее губы и сделала вид, что увлечена телевизионными страстями. Заметив, что жена никак не реагирует на его попытку примириться, дед Игнат решает сделать подход с другой стороны.
-Шурк, у меня на фуфайке пуговица оторвалась, пришила бы что ли.
-Пока не извинишься за свою грубость, ничего делать не буду, - баба Шура демонстрирует твёрдость своего характера и высокое личное достоинство. Грубость старика заключалась в том , что он обозвал старуху дурой, когда она вчера посылала его залатать прохудившийся забор.
-Да ты что, дура что ли, земля-то уже мёрзлая, как я её копать буду, да и столбов хороших нет, - вспылил дед Игнат, - на кой чёрт тебе этот забор на задворках дался, от кого ты всё отгородиться хочешь в нашей глухой деревне?-
-У хорошего хозяина забор всегда должен быть загорожен, да что толку тебе говорить, грубияну несносному.
После этих слов они не разговаривали до самого ужина. Игнат ещё раз попытался навести мост взаимопонимания.
-Ты мне всё же пришьёшь пуговицу или так и будешь в телевизор пялиться. Тебя вон уже дикторы стали узнавать, скоро будут здороваясь с тобой начинать свои передачи.
-Сказала, не буду пришивать и не буду, и даже не хочу с тобой разговаривать.
-Ладно, я и сам пришью. Где у нас пуговицы лежат?
-Не скажу, ищи свою пуговицу сам.
-Найду, найду, - с этими словами дед Игнат открыл ящик комода и стал в разных коробочках искать нужную пуговицу. Как назло ему попадались мелкие, не годные , а нужна-то была большая. Наконец он увидел на дне пластмассовой коробки большую розовую пуговицу.
-Вот и нашёл, сейчас пришпандорю её, - обрадовано произнёс дед Игнат.
-Не трогай эту пуговицу, она от моего халата, видишь цветная, к фуфайке нельзя её пришивать, - отвлеклась от телевизора баба Шура.
-Не важно, лишь бы фуфайка застёгивалась, мне не в город в ней ехать. А если она от твоего халата, то почему ты её до сих пор не пришила?
-Не твоего ума дело, когда надо, тогда и пришью.
-Дед Игнат заправил нитку в иголку и невзирая на возражения жены начал пришивать розовую пуговицу. Минут через пять дело было закончено, розовая пуговица белыми нитками была намертво пришита к чёрной стёганке. Старик полюбовался своей работой, мысленно похвалил себя и вынес фуфайку в сени.
-Вон, какой молодец, дело сделал – смотреть противно, я всё равно отпорю эту пуговицу, она мне для халата нужна, - осудила старика баба Шура.
-Тебе её не отрезать, я очень крепко пришил, - сказал Игнат, а про себя подумал, что сейчас уже надо спать ложиться, а утром она забудет о своей угрозе.
Утром дед Игнат вставал рано, ещё темнота на дворе стояла. По привычке растопил в доме печь, вскипятил чайник, обулся в валенки и пошёл в сени за фуфайкой. На вешалке её почему то не оказалось, он перевернул все одежонки два раза , но своей фуфайки не обнаружил. Зайдя в избу, Игнат увидел фуфайку лежащей на диване. Удивился, как она сюда могла попасть, ведь хорошо помнил, что выносил её от греха подальше в сени. Он надел её и стал застёгивать пуговицы. Его пальцы тщетно искали пришитую вчера пуговицу, однако её на месте не оказалось. Там не было даже следов белых ниток. Игнат крякнул с досады: «экая баба дурная, отрезала всё же».
-А в это время баба Шура спала крепким сном праведницы, безукоризненно выполнивший свой долг. С вечера она никак не могла заснуть, ворочалась с боку на бок, ждала, когда Игнат уснёт. Во втором часу ночи она потихоньку встала с кровати, накинула на себя тёплый халат и вышла в сени, чтобы принести игнатову фуфайку. Баба Шура достала большие швейные ножницы и попыталась ими состричь пуговицу. Однако ножницы были слишком толстыми и не доставали до ниток. Тогда она взяла бритву и её лезвием попыталась срезать столь дорогую для неё пуговицу. А поскольку лезвием баба Шура пользовалась очень редко, то тут же поранила себе указательный палец на левой руке. Она незлобно выругалась про себя, помянула недобрыми словами спящего Игната и пошла искать бинт. Остановив кровь и забинтовав порезанный палец баба Шура отделила от фуфайки розовую пуговицу и положилав её в карман своего халата.
За завтраком Игнат заметил перебинтованный палец жены и с усмешкой спросил:
-Что это у тебя с пальцем, небось, порезалась бритвой?
-Не твоё дело, всё равно пуговицу-то я отрезала, будешь знать как самовольничать, - ответила баба Шура.
Они перекинулись ещё несколькими колкостями, затем разговор перешёл на другие темы. Завтрак закончился вполне дружелюбно, а до обеда баба Шура без лишних слов взяла игнатову фуфайку и пришила чёрными нитками нужную пуговицу.