предыдущее - http://www.proza.ru/2018/03/02/1132
У него в глазах ужас, но под руку берёт и ведёт осторожненько, бережно. А я сразу представляю на его месте Саню. Вот кого бы уже давно тут не было. Только клочки порванных билетов на снегу. Не пришла - до свиданья, прощай... Ну вот почему, почему! Одни всё рвут на месте, даже не подумав, даже не стараясь понять, а другие ждут, надеятся, верят... И я иду с тоской в душе, иду в кино с чужим женихом, а снег в лицо горстями - пых-пых - холодно и колко. Эмка, чертовка, сидит себе дома в тепле, курит и смотрит "Самые красивые корабли". А я тут в метели, в степи, под руку неизвестно с кем...
- Как вас хоть зовут?
- Слава, - говорит он доверчиво.
Я кошусь на его руку, что это она какая-то совсем невесомая в замшевой перчаточке.
- А вам, Слава, необязательно знать моё имя?
Кажется, он здорово смутился.
- Простите...
- Меня зовут Ия. И-я. Или Ио. Это по-гречески. Кому как нравится, - говорю я.
Сане нравилось Ио, и мне сейчас сладко и больно говорить это своё греческое имя своему неожиданному деликатному спутнику.
- Так звали возлюбленную Зевса. Зевсу пришлось превратить её в корову, чтобы не быть скомпрометированным перед Герой, супугой, и...
...Ио, лети!... кричал Саня и кидал меня с размаху в речку, стоя по пояс в воде, я, зажмурившись, с визгом падала в солнечную воду, вода расступалась тысячей сияющих брызг...
- Получается, Ио - по-гречески корова...
...Я клала мокрую руку на Санино плечо, оно было смуглым, гладким, как валунок и горячим даже в воде. Мы плыли на солнце. Всегда, всегда он меня куда-то звал..
- Мм, видите ли, - вежливо говорит Слава, я, собственно, в некотором роде знаком с этой историей, точнее сказать, мифом... Я специализируюсь в области античной литературы..
Теперь неловко становится мне. Разошлась, распетушилась. Ио - по гречески корова. Вот именно - корова неуклюжая! И я молча, но истово отдаю должное Славиной воспитанности и выдержке.
В фойе кинотеатра мы впервые смотрим друг на друга при свете. Я вижу: узкое интеллигентное лицо, мягкие глаза, застенчивая и одновременно какая-то лихая улыбка, кашне - ого-го, во вкусе венецианского дожа, лет двадцать семь... Видит он: неправильный овал мордуленции, усечённой сверху ушанкой, снизу шарфом, блестящие от температуры глаза, грим пятнами, как на ягуарице, летА - знать не моги...
Мы улыбаемся друг другу. И ещё улыбаемся. Ба, симпатичная у него улыбка! И вот, после третьего звонка он уже без толкача ведёт меня под руку в зал. Мамочки! На пальце-то у него кольцо! Пропала моя головушка! Не пришлось бы ему превращать меня в корову... Я фыркаю на весь зал, и он озабоченно смотрит на меня:
- Ия?
- Ничего-ничего. У меня грипп, я же говорю. Кстати, вы не боитесь инфекции?
- Что вы, - говорит вежливо Слава.
Он снимает шапку.Волосы у него тёмные, лохматые. Век лохматых. Мне опять становится не по себе.
- Если хотите, я сделаю маску из носового платка? - не унимаюсь я.
Слава укоризненно смотрит на меня. В самом деле, хватит дурачится. Я просто пришла выручить симпатичного человека. И у меня грипп. И у меня личная драма - я теряю любимого...
Понеслись мультфильмы. Волк догоняет зайчика. Зайчик лукавый, отважный, одарённый. Волк - неудачник обаятельный, на диво живучий. Зал то и дело взрывается хохотом. Мы со Славой тоже хохочем. Сейчас мы с ним - союзники. С Саней этого не было. С Саней мы никогда не были союзниками. Мы были с ним одним целым. Но разными полюсами одного целого. Поэтому и тащило нас друг к другу. И не было этой страшной силе конца. И сейчас нет.
* * *
Мы вышли из кинотеатра. На улице неожиданно тихо. Снег улёгся, вечер мягкий и красивый. О, великое многообразие природы!..
- Вам понравился фильм?
Я не знаю, что ответить. Мне понравился герой, потому что напомнил мне Саню. А его подруга не была похожа на меня. Она - была не я. А вот он - был Саня. И долго ли это будет со мной, это кружение вокруг моей боли - я не знаю...
- Слава, а вам очень нравится Эмма?
Ну я даю! Слава, по-моему, даже подскочил. И влип, скажет, я с этой обормоткой. Мало того, что не умеет себя вести, так ещё и в душу лезет.
- Сегодня мне очень понравились вы, Ия.
Вот так отбрил меня Слава. О, какое тонкое, какое едкое оружие эта дипломатичность! Я так не умею. Мне опять стыдно, и я завидую Славиной воспитанности на всю катушку.
А он вдруг пугается:
- Вы думаете, я посмеялся? Уверяю вас...
И глаза у него сделались широкие, убеждающие.
Нет, уже не думаю. Спасибо, Слава. Спасибо тихий, воспитанный Слава, но в этом городе, на этой улице, куда мы сейчас свернём, живёт мятежный и гордый, мой непримиримый, мой светлый и суровый Григ, и никуда мне от него не деться. Только вот одна я сейчас. Да что одна - нет меня. Просто нет. Вообще - нет.
- Есть чёрный тополь, - я шепчу, чтобы вдруг не заплакать, - есть чёрный тополь, и в окне свет, и звон на башне, и в руке - цвет, и шаг вот этот - никому вслед, и тень вот эта, а меня - нет...
- Что-что? - светлеет Слава, - что вы читаете?..
- Я оборачиваюсь к Славе, наклоняю голову и слушаю светлые, горькие капельки. Это - Цветаева...
Огни, как нити золотых бус,
Ночного листика во рту - вкус.
Освободите от дневных - уз,
Друзья, поймите, что я вам - снюсь...
Слава тепло смотрит на меня. Вот что в нём главное - теплота. С самого начала нашей встречи под фонарём в его слабой и беззащитной улыбке была теплота, и она не тратилась, не таяла, она грела и была щедрой. И я чувствовала её. И от этого у меня щекотало в горле.
- Вы хорошо читаете, - сказал Слава. - Вы хорошая девочка. Вы славная девочка.
Мне смешно. Девочка! Да я сейчас такая же древняя, как город Пантикапей и такая же развалина. Такие же обломки вокруг меня, падуче-шатучие, дунь - разлетятся в прах. И если я не увижу Саню ещё день - я УМРУ!
- Вам пора домой? - полувопросительно, деликатно. Мы стоим у изначального фонаря.
- Почему вы так решили? - с вызовом говорю я.
- Я думал... раз вы больны...
- Слава, - жёстко говорю я. - от вашей вежливости может стошнить. - И с удовлетворением вижу, как замирает его лицо и меркнет улыбка. Так-то вот. А то слишком добрые вы, Слава...
- Вы упустили одну девушку, - прищуриваюсь я прицельно, - и готовы молиться на другую только за то, что она снизошла до милости пойти с вами в кино! Любая пятиклассница обведёт вас вокруг пальца за пять минут! И вам это всё равно?!Ну вот кому нужна ваша дурацкая доброта?! Кому, кому от неё может быть тепло и хорошо!
Я кричу зло и нечестно. Защищаю Саню, защищаю перед самой собой, а Слава-то тут при чём? И ведь стоит, не обижается, и, кажется, опять собирается улыбнуться. А вот при том, вот при том, что Саня ни минуты бы не стал слушать, и не бреда, который я выпаливаю сейчас, а самой справедливой истины о себе - не стал бы слушать ни слова, просто развернулся бы и ушёл, и осталась бы я одна под фонарём глотать горькие слёзы...
- Вы зря горячитесь, Ия, - спокойно говорит Слава. - Вы ведь... не на меня сердитесь...
И я, словно с разбега, останавливаюсь. Это, наверное, то же, что бить лежачего. Я дрянь, дрянь, и я не знаю, что мне делать теперь. Но я делаю. Я делаю шаг к Славе и обнимаю его за шею. И целую прямо в губы. И думаю о себе: нет, это не я. И вижу его глаза - в свете фонаря они кажутся мне удивительно синими. И такой ласковый этот удивительно синий цвет...
Конец ознакомительного фрагмента.
Всю книгу можно прочитать бесплатно на платформе ЛитНет
https://litnet.com/ru/book/i-svetlye-pesni-griga-b227558