Сейчас август. Полдень. Жарко настолько, что пот, выступая большими каплями на лбу, собирается в тоненькие ручейки и, сбегая к кончику носа, падает с шипением на раскаленную зноем землю. Время выкапывать лук. Его высохшие стебли беспомощно распластались по земле, будто бы смирившись с неизбежным концом. Я осторожно подкапываю почву вдоль луковой грядки и медленно вытаскиваю на свет свою крупную блестящую коричневой шелухой добычу. Мы с мамой собираем ее в большие ведра и относим под навес. Здесь новый урожай проходит последний этап – луковицы, выложенные ровными рядами, окончательно обсушиваются, отряхиваются от земли, после чего сносятся в прохладный темный подвал, где и проводят остаток своей луковой жизни до того самого момента, когда им суждено будет попасть в самый вкусный на свете мамин борщ или мой нарезанный на скорую руку салатик.
Но пока, выложенные параллельными линиями, чиполлины образца года 2005 спокойно и даже с некоторой гордостью глядят на нас, стоящих босыми пыльными ногами на горячей земле и оттирающих со лба соленые струйки. Вот, дескать, заставили мы вас потрудиться!
«Хорошо», - говорю я то ли себе, то ли маме, созерцая, как Господь на седьмой день свое творение, аккуратную параллельность луковых рядов. Боги лукового мира…
Есть в этих ровных линиях нечто успокаивающее, говорящее, ну, вот, гляди, все под твоим контролем, все в твоих руках, ты здесь хозяин, иди и правь своею жизнью. Я и в самом деле сейчас, держа в руках, будто скипетр и державу, две крупные луковицы, похожа (нет, не на царя, конечно) на вождя первобытного племени из книжки по истории древнего мира для пятого класса. Особенно с этим гусиным пером, которое я нашла во дворе и, в соответствии с образом, воткнула в растрепанные волосы.
Чуть позднее я, уже смыв с себя нашу едкую степную пыль, сижу перед зеркалом и с непревзойденным упорством выпрямляю свои непослушные и еще влажные кудряшки – сначала нужно пройтись по волосам феном, а потом для завершения образа разгладить каждую прядку горячим утюжком. Мама всегда смеется, когда наблюдает мои бессильные попытки победить природу и превратить первозданный хаос моих волос в ровные параллельные линии идеальной, на мой взгляд, прически.
«Оставила б ты их в покое!», - говорит она, взъерошив мои только что выпрямленные локоны. Я возмущенно фыркаю и бормочу что-то о параллельных прямых, которые всегда должны находиться на равном удалении друг от друга, о математических законах мироздания и необходимости придерживаться их в повседневной жизни, снова, как за соломинку, хватаясь за свой любимый утюжок.
«Даже параллельные прямые пересекаются, - смеется мама, глядя на мой сокрушенный вид. – В сферической геометрии. Вроде меридианов на глобусе, сходящихся воедино у полюсов. А жизнь – это ведь не только математика… Так что оставь, пусть их вьются в разные стороны, сплетаются и пересекаются!» Это она добавляет, правда, уже с кухни, где режет, оттирая слезы, жгучий лук из нового урожая.
Я выдергиваю утюжок из розетки… А может и правда? Может не стоит стремиться все и всегда держать под контролем? Может лучше иногда позволять жизни случаться, позволять ей удивлять тебя? Позволять путаться непослушным кудряшкам и позволять пересекаться параллельным прямым …