Это случилось давно, после войны. Мне было не полных пять лет. Народ жил тяжело. Разрушенные дома с печально пустыми окнами на фоне цветущей природы грустно стояли вдоль улиц, напоминая о страшном прошлом. В домах было холодно, жили в подвалах, во времянках, в полуразрушенных домах.
Мы жили в бывшей какой – то конторе, папа разделил её деревянной перегородкой, получились кухонька и комната. А между ними вместо дверей повесили штору. Чтоб было хоть немного тепло папа поставил в комнате обыкновенную плитку с открытой спиралью. Несколько раз я падала попкой на эту плитку, пытаясь перешагнуть через неё с одного стула на другой, так, из шалости.
А этот пожар случился зимой. Я снова заболела ангиной, температура зашкаливали, горло, голова сильно болели. Мама накормила мою новорожденную сестрёнку, сунула ей соску, велела мне не вставать и побежала вызвать врача, предварительно попросив соседку приглядывать за нами.
Хотелось пить, но я не могла встать, у меня так болело горло, что я даже дышать не могла. Я лежала с полузакрытыми глазами и постанывала. Зашла соседка с газеткой в руках. Она даже не подошла ко мне и не заглянула в кроватку сестрёнки. Она подошла к плитке, подожгла от неё газетку, чтоб этим факелом зажечь свою печку, и ушла. Не пойму сейчас, она экономила на спичках или их у неё не оказалось.
И вдруг вижу, вспыхнули дверные шторы огнём, пламя быстро распространялось по деревянной перегородке , около которой стояла кроватка сестрёнки. Что же делать? Думать и бояться было некогда. Я открыла окно, от чего пламя стало веселей. Я орала, забыв о боли в горле, и оно, видно, тоже забыло болеть, потому что я орала громко, звала на помощь. Тут же подскочила к кроватке, где спала сестрёнка, с трудом вытащила уже начавшую гореть сестрёнку. На ней начали гореть пелёнки, я захлапывала их ручонками, не чувствуя боли. Потом схватила ковш с водой и давай поливать её. Она орала, а я её поливала.
Забегали соседи с ведрами. Воду брали из колонки во дворе. Взяли у меня Наташку. И тут я увидела огромные испуганные глаза мамы. Очевидно я потеряла сознание, потому что дальше ничего не помню. Следы от того пожара у меня остались на ладошках навсегда, ну сейчас уже не так видно. А у сестрёнки остался шрам на щёчке.
Сейчас, оглянувшись назад, в то время, видя перед своими глазами маленькую пятилетнюю девочку, такую смекалистую смелую, я горжусь собой.