Максим Рогачёв

Алевтина Лепешова
1 часть
Прошло чуть больше года, как Алевтина сменила место работы. В ВОХРе ей нравилось: времени свободного больше, служба не тяжёлая и, можно сказать, интересная…
Она шла с дальнего поста в караульное помещение. Лето подкатило к августу, стояла прекрасная тёплая погода. Рабочие цехов уже пробежали к проходной, а запоздавшие тянулись по одному. После сдачи поста несколько человек отправились на ужин. До столовой далеко  – целый километр. Дорога шла мимо автобусной остановки и дальше по лесной тропинке.
Алевтина то и дело забегала в лесок за красноголовиками. Росло их тут много, и пройти мимо такого богатства было невозможно. Она немного отстала. Начальник караула её упредила: «Не отставай, да и вообще, яма там есть – Рогачёвская. Смотри не угоди туда…»
  –  Что за яма? – спросила Алевтина. В ответ все засмеялись:
  – А ты у Рогачёва спроси.
После ужина Алевтину отправили на дальний пост с напарником –  Максимом Рогачёвым, мужчиной лет шестидесяти. Судьба пока не сталкивала их. И вот теперь быть им вместе на посту три часа.
Рыжеватый, худощавый, небольшого роста, с ухмылкой на лице и хитрым прищуром глаз, он  выглядел немного странно.
…Пост сдан, пост принят, и пока нет тепловоза – сиди да разговаривай. Алевтина разглядывала напарника. Тщедушный какой-то, а говорят, баба его здоровая, крепкая женщина и к тому же, строгая. Спросить у него или уже не спрашивать про яму? По его виду Алевтина поняла, что тоже не очень-то нравится ему как напарник. Наверное, мечтал, чтобы кого-то постарше с ним отправили, а тут сидит шмокодявка. Наслышалась Алевтина про него, что любит он где что плохо лежит себе прибрать. А она ведь может заложить.
Но молчать надоело, и Алевтина спросила, не знает ли он про яму в лесу за остановкой. Почему её зовут Рогачёвской? И тут напарника словно подменили. Губы его расплылись в блаженной улыбке, обнажив жёлтые зубы. Глаза хитро сузились, и лучики-морщинки  пробежали до висков.
 – Кхе, кхе – Рогачёвская и есть, – ответил он. А ты откуда узнала?
 –Да бабы сказали.
 –А, бабы, они всё знают… Давно это было. Я тогда помоложе был, поинтересней… Отправили нас на ужин. Только до автобусной остановки дохожу, моя навстречу бежит.
 – Жена ваша? – перебила Алевтина.
– Да какая жена? – Знакомая моя, в Третьем районе живёт. Весёлая бабёнка. И чего она прикатила ко мне на работу? Соскучилась, видать, сильно по мужику.
Губы его опять растянулись в улыбке. Я ей говорю: «Жди меня тут, на обратном пути из столовой встретимся». А сам всю дорогу думаю: «Что делать? Вроде как на службе – не уйти. А с другой стороны – баба сама пришла. Кхе, кхе. А, будь, что будет, другого такого случая, может, и не представится».
Купил в столовой пирожков, котлет и на обратном пути отстал от своих. А она, смотрю, стоит – ждёт. Куда её повести? Ну, пошли мы с ней в лес, там яму-то и обнаружили. Большая такая, вся травой заросла. Вот мы там и приютились. С дороги её не видно, остановка и караульное помещение далеко. Смотрю, она бутылку вина достаёт, колбасу… Махнул я рукой на работу и пролюбовались мы с ней до самой ночи.
Спрашиваю её: «Чего приехала-то?»
 –  Так соскучилась,  – говорит.
 – Так я бы сам к тебе пришёл.
 – Ждать уж больше сил не было.
Сил у неё, видишь ли,  нет, а ведь мужик  есть. Шельма этакая.
 – Так вы ведь тоже вроде женаты? – спросила Алевтина.
– Я-то? Кхе, кхе, ещё как женат. Жена и три дочери у меня. Одна учительницей работает – строгая, как моя баба, вторая – в управлении заседает, а третья – школу заканчивает. На одни пятёрки учится. Вся в меня, такая же рыжая да ласковая.
– А если жена узнает? – сощурила глаза Алевтина.
– Упаси боже! Дома-то я ведь серьёзный, дома я хозяин, всё на мне. Куда бы они без меня? А подружка-то это так, забавы ради.
Он замолчал.
 – А как потом в караульное-то вернулись? – допытывалась Алевтина.
 – Дак как?  Иди, говорю ей, домой, я ведь на работе.
Проводил её, нашёл батог, да и пошёл, прихрамывая, в караульное. У начальника караула глаза на лоб:
– Ты где был? Мы тебя потеряли.
Пришлось сочинять на ходу. Сказал, что грибов хотел набрать да случайно в яму свалился, едва отлежался, кое-как выбрался. Отправили меня  спать, а утром пришлось писать объяснительную на имя начальника отряда.
 – Наказали? – спросила Алевтина.
 – Наказали, конечно. На шесть месяцев из контролёров в стрелки перевели. Кхе, кхе.


2 часть
Потом пути Алевтины и Рогачёва долго не пересекались: отправляли их на разные посты. А как-то зимой послали вместе на дальний спаренный пост. На сей раз разговаривать было некогда. Сначала тепловозы то и дело пропускали, потом надо было очистить от снега железнодорожные стрелки. Алевтина предложила, что подметёт сама, а Рогачёв пусть сидит в сторожке у ворот.
Кроме ВОХРа предприятие охранялось ещё и солдатами. Солдатский пост находился недалеко. Рядом с ним проходили тропа разводящего и контрольно-следовая полоса. Ходить на пост ВОХРа строго воспрещалось. Солдатики – молодые, в основном с юга: армяне, грузины, азербайджанцы. Мёрзли они в северных краях, по-русски говорили плохо, но без конца время спрашивали, а песни пели на родном языке. А сегодня почему-то солдат молчит и стоит как-то неподвижно, как столб. Алевтина крикнула: «Эй, чего молчишь? Время не хочешь узнать?» В ответ  – тишина.
 – Чего это он молчит? Уж не застыл ли? Мороз-то градусов 30°, – забеспокоилась Алевтина.
Зашла в сторожку: Рогачёв читал журнал.
– Чего-то солдат молчит. – доложила Алевтина. – Я крикнула ему – не ответил.
 – Так может его там нет,  – хмыкнул напарник.
 – Как это нет? Куда он делся? Там он, в шубе стоит.
 – Ага, – Рогачёв хитро сощурил глаза. – Шуба, может, и висит, а солдата-то под ней нет.
И вышел из сторожки. Через некоторое время, почувствовав неладное,  Алевтина решила проверить, что случилось, и столкнулась в дверях с Рогачёвым. В его руках увидела автомат и  от ужаса отшатнулась.
«Точно, предположения мои сбылись, – подумала она. – Солдат либо уснул и замёрз, либо повесился. А зачем бы  тогда Рогачёв взял его автомат».
Алевтина не узнавала своего напарника: он был взбудоражен, вёл себя так, будто оружие добыл в бою. На вопросы не отвечал, а позвонил начальнику караула Черепановой. Пока та не пришла, Алевтина всё-таки кое-что узнала от Рогачёва: так и есть – солдата на посту нет, а вместо него висит шуба.
– Ну и что? – удивилась Алевтина. – А ты зачем на его пост пошёл? А если бы он там был, он бы тебя положил на землю и в лучшем случае, задержал. И заработал бы отпуск домой или дембель. А если бы он тебя застрелил? Может, отнесёшь автомат обратно, пока его нет?
Рогачёв развалился на стуле и самодовольно улыбался: солдат оставил пост и бросил оружие. Вскоре пришла начальник караула Черепанова. Ей не понравилась самодеятельность Рогачёва.
 – Зачем ты это сделал? Если ты что-то заподозрил, надо было позвонить мне. Ты не имеешь права ходить к часовому на пост. Оружие надо отдать.
Разговор этот происходил в сторожке, а в железнодорожные ворота уже стучал часовой. Солдат умолял вернуть ему автомат, иначе его могут отправить в дисбат, а ему весной на дембель.
 – Ты где был? – строго спросила Черепанова. – Почему пост оставил, оружие бросил? Ты ведь знаешь, что за это бывает.
– Я за печеньем в магазин бегал. Мамой клянусь, больше не будет такого. Мамой клянусь!
Рогачёв всё-таки настаивал, чтобы начальник караула позвонила в воинскую часть. Но она решила по-своему:
 – Оружие надо обязательно вернуть. Ты понимаешь, с твоей стороны — это нападение на пост часового. Тем более что ты тоже при оружии. Да, солдат нарушил устав, но пусть в части  с ним  разбираются.
Солдата отправили на его пост, заверив, что автомат положат на тропу разводящего, с которой он и заберёт его.
Буквально через несколько минут по тропе с проверкой появился солдатский патруль.
 – На посту всё в порядке, – доложил часовой.
Черепанова, вздыхая, ушла. Рогачёв букой сидел в сторожке. А Алевтина пошла готовить пост к сдаче. Надо подмести на ближней стрелке и вокруг сторожки. Она немного успокоилась. В ворота постучал солдат. Алевтина вздрогнула:
 – Чего тебе? – грубо спросила она.
– Выходи за меня замуж, а? Я маме о тебе напишу.
Алевтина стояла и смотрела на парня. Красивый-то какой, молодой, но ничего-то не понял.
 – Иди отсюда, а то вот метлой получишь. Мамой он клянётся. Ишь ты, –   хмыкнула она,  – жених какой нашёлся!