ч.3
«Археологи-селитровары» против археологов «традиционалистов»
) работа имеет редкие фото и схемы курганов. С ними можно ознакомится тут:
http://h.ua/story/442986/#
Продолжаем нашу публикацию о древних украинских майданах. И тут я скажу что во второй части этой работы вы уважаемый читатель ознакомились с научной работа написанной в 1971 году. Но прошло более 40 лет и у Андриенка В.П. появились последователи уже украинские археологи: КАРАВАЙКО Д.В., СКОРЫЙ С.А., ПРИЙМАК В.В. Которые в 2008 г. написали и выдали сборник своих статей под названием «В СВЕТЕ НОВЕЙШИХ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ РАСКОПОК НА БЕЛЬСКОМ ГОРОДИЩЕ» Полтава «Полтавський литератор»
Далее я публикую в немногого сокращённом виде две работы из этого сборника которые имеют прямое отношения к теме «древних киммерийско-скифских майданов»
Введение.
………….
В результате многолетних скоординированных усилий полтавских и сумских археологов удалось картографировать большинство майданов Днепровского Левобережья, в том числе в округе Бельского городища. Если в бассейнах Сейма и Псла, в пределах Слобожанщины, майданов почти нет или их немного, то в округе Бельского городища особенно отчетливо видно, какими грандиозными были масштабы селитроварения: самые большие, судя по размерам, царские курганы скифской эпохи были раскопаны еще в начале Хvii в. и ныне являются майданами – Разрытая Могила и Скоробор
. Практически треть массива валов Западного укрепления Бельского городища внутри имеет выборки почвы, содержащей селитру, а рядом с ними находились селитроварные печи. Геофизическая съемка позволила выявить значительное количество аномалий на территории Западного городища, а в результате раскопок было получено подтверждение их принадлежности остаткам селитроварения.
…….
Глава 1.
О СЕЛИТРЕ И СЕЛИТРОВАРЕНИИ
Начиная с Xvi в. в Европе, особенно в Украине и Польше, получает распространение промысел, получивший наименование – селитроварение, связанный с получением селитры – важнейшего компонента (75 % веса) для производства черного дымного пороха. В условиях постоянных войн, которыми были столь богаты европейское позднее средневековье и начало нового времени, селитроварение играло особую роль в экономической жизни отдельных регионов Украины, в частности Полтавщины.
Как известно, начиная с середины Xiv в., в качестве главной составной частью для изготовления пороха начинают использовать селитру (нитрат калия kNo3). В природе селитра образуется при разложении различных органических остатков под воздействием нитрифицирующих бактерий (БСЭ, 1976, с. 294).
Особенно эффективно естественным путем накапливается селитра в гумусе древних рушенных черноземов, вследствие биохимических процессов, с помощью микроорганизмов, которые поглощают азот из воздуха. Залежи самородной селитры были во многих местностях, но особенно отличались сырьевой базой (в виде многочисленных древних курганов и оборонительных валов) черноземные районы Украины, в частности Левобережье. В Украине селитроварение становится одним из важных промыслов уже с Xvi в. (Варвянська, Супруненко, 1996, с. 28). Чуть ли не наибольшее распространение производство селитры приобрело на Полтавщине.
Существовало несколько способов приготовления селитры.
Так, в свое время Г.Лаксман в наставлении селитроварам приводил по меньшей мере 6, наиболее распространенных в Европе (Рассуждение Г.Лаксмана…, 1798, с.252258). Большинство из них было достаточно трудоемким. Наименьших затрат требовал способ, связанный с первоначальной заготовкой селитровых куч или буртов на открытом воздухе. Именно он широко использовался в Украине.
Этот способ предполагал, после определенных проб (на наличие селитры), выборку древнего рушенного чернозема из курганов или валов, вывозку его на телегах и складывание в бурты вытянутой формы, различных размеров. Количество буртов, их размеры зависели от возможностей селитроваров.
Само вываривание селитры осуществлялось далеко не сразу, иногда через 6-7 лет (Вакулюк, 2000, с.149).
Этому предшествовали поливка древнего чернозема (не менее трех-четырех раз за лето), неоднократное его перелопачивание. Для проникновения воздуха на большую глубину осуществлялось смешивание чернозема с грубозернистым песком, древесным углем, шлаком и иными примесями, в числе которых была и негашеная известь. После того, как в земле начинала кристаллизоваться селитра, ее вываривали.
Осуществлялось это в специальных «варенницах» – печах, в которых размещались большие металлические (обычно медные) котлы. Землю с наличием селитры заливали водой и начинали вываривать, соблюдая определенный температурный режим. В процессе многоразового подогрева и охлаждения, селитра в виде белого кристаллического порошка постепенно оседала на краях и дне котла. Затем ее собирали в тару – бочки или мешки.
Есть и несколько иное описание изготовления селитры.
Смесь грунта, который содержал селитру, а также пепел, навоз, складывалась в бурты высотой до 2 м. Эту смесь заливали водой, отстаивали в бочках, потом полученную щелочь варили в котлах на протяжении 18 – 20 часов. Затем ее отстаивали и сливали в специальный сосуд, где она кристаллизовалась в селитру (Кулаковський, 2006, с. 359-360). Спрессованную селитру в виде так называемых камней поставляли на рынки сбыта.
Процесс варения селитры вблизи одних и тех же источников сырья мог продолжаться несколько лет. Использованную землю перемещали в определенное место, обогащали новой сухой землей, смешивали с золой, известью и другими компонентами, сооружали, бурты правильной формы. Через два года эти кучи вновь использовались для вываривания селитры. Однако, после нескольких подобных вывариваний древний грунт уже был не способен давать селитру и его просто высыпали неподалеку от места селитроварения.
Производство селитры требовало наличия нескольких основных компонентов: в первую очередь, сырья, большого количества топлива (дров), источника воды (река, озеро), ну, и, разумеется, рабочей силы. Данные компоненты максимально учитывались для производственного процесса. Естественно, селитроварение требовало большого количества дров, что приводило зачастую к хищническому уничтожению целых лестных массивов. Везде, где продолжительное время работали селитровары, лес буквально сводили на нет. В качестве примера можно указать на ситуацию, которая имела место в весьма лесистом районе у с. Старобельск, возникшего в 1686 г. на Слобожанщине.
К середине ХІХ в. от этих лесных массивов не осталось ни одного пня (Вакулюк, 2000, с. 149).
По данным письменных источников, при производстве селитры были задействованы рабочие различной специализации.
Это печкуры и попельники (очевидно, мастера, изготавливающие печи, следящие за их состоянием, чистящие и ремонтирующие их, а также – вываривающие непосредственно селитру), колесники (доставлявшие сырье, дрова и отвозящие готовую селитру на подводах), бондари (производящие тару – бочки для селитры), прудники (снабжавшие варенницы водой) и пр. (Воссоединение, 1954, с. 100-101).
В качестве инструментов для добычи земли использовались кирки, лопаты, носилки.
……….
Первые свидетельства об изготовлении селитры в Украине имеются в польских источниках. Под 1602 г. есть указание на вываривание селитры из могилы Сорока в Брацлавском воеводстве. Это огромный курган, который был расположен близ с. Кальник (Липовецкий р-н нынешней Винницкой обл.). К 1613 г. относится известие о раскопках курганов в ур. Скоробор на Полтавщине и иных курганов Киевского воеводства (Федоровський, 1931, с. 79).
Поскольку селитра являлась важнейшей стратегической продукцией, на ее производство и сбыт изначально стремились наложить государственную монополию. Первыми это сделали представители королевской династии Речи Посполитой.
В связи с растущей потребностью в порохе, в 1620 г. декретами Сигизмунда iii Вазы на Левобережье была создана целая промышленная провинция – «Селитряная держава».
В документах перечислялись территории, в нее входящие, в частности поля: дикое Белгородское, Очаковское, Путивльское, поля около Муравских шляхов татарских и возле речек Псел, Ворскла, Орель и все дикие поля, где могли бы находиться приспособленные для добычи селитры городища, курганы и иные места (Федоровский, 1931, с.79).
Как сообщает другой документ этого же времени, князь Константин Вишневецкий «занял» селитры возле речек Хорола, Псла, Великой Груни, Груни Черкасской, Груни Ташивской и Груни Сухой, также возле городища Бельского и возле речек Ворскла, Орели, Мерчика, Орчика, Голствы и Сулы (Федоровський, 1931, с.79).
На более северных территориях Среднего Псла и Ворсклы, несмотря на наличие многочисленных курганных могильников, майданы, которые можно было бы связать с деятельностью селитроваров, известны в небольшом количестве (Коротя, Осадчий, 2007, с.98).
«Селитряной державой» руководили специальные комиссары – представители короля, которые управляли производством и распределением стратегического продукта, блюдя государственную монополию на изготовление селитры и торговлю ею.
………
Цена за один «камень» селитры в это время была 8,5 – 9 злотых (Кулаковський, 2006, с.361). Таких «камней» на ярмарки поставляли сотнями штук.
Для сравнения, цена относительно недорогого ружья составляла 10 злотых, столько же стоил медный котел или 5 топоров, пуд меда – 7 злотых.
……..
Как полагают некоторые современные историки Украины, в это время наблюдается определенная еврейская монополия на различные области хозяйственно-промышленной деятельности, в том числе вываривание селитры (Яковенко, 2005, с.251).
С началом Северной войны Украина становится основным поставщиком селитры для России и центром производства этого стратегического сырья во всем государстве. Казанский и Астраханский центры селитроварения отходят на второй план (Апанович, 1969, с. 76).
Еще в 1700 г. правительство Петра I издает указ гетману вывозить всю добытую в Украине селитру в Москву для продажи местным оружейным заводам.
……..
Нередко производству, а соответственно и поставкам селитры в Россию, в этот время определенные препятствия чинили казаки-запорожцы. Так, в 1701 г. гетман И.Мазепа писал Петру i буквально следующее: «Запорожцы притесняют селитренников всячески; и деньги, и напитки, и харчи берут с селитряных майданов беспрестанно… запорожцы упорно называют речку Самару… и могилы, из которых селитра делается – своими; грозили майданы селитряные разорить» (Федоровський, 1931, с. 79).
(это очень интересный козырь в руках «археологов-селитроваров» поскольку тот же Мавринский майдан и сотня других как раз и находятся в районе р.Самары и Вольчья. Т.е это была территория Воска Запорожского вплоть до его ликвидации при Екатерине Второй-автор)
Наряду с монополизацией сбыта селитры, царское правительство всячески поощряло ее производство. В начале Xviii в. (29 октября 1712 г.) Сенат разослал в несколько губерний, в том числе – в Киевскую, указы, по которым губернаторам предлагалось «селитровые заводы размножить и на тех заводах селитру делать с поспешанием. А которые заводы разорены, и те б починить и потому на них селитру делать с приумножением» (Апанович, 1969, с.77).
……..
В начале 30-х гг. XVIII в. в Украине производили по 8 тыс. пудов селитры ежегодно. Такой подъем производства привел к появлению крупных селитряных компаний.
В 1737 г. собственники селитряных предприятий объединяются в самую крупную в Украине Опишнянскую селитряную компанию.
В нее входили 20 представителей казацкой старшины. На предприятиях работали в основном вольнонаемные мастера (Полтавщина, 1992, с. 861).
Произведенное сырье вывозили на казенные Шосткинские пороховые заводы. Интересны данные об объемах селитры, поставляемой из Полтавщины в Шостку. Так, в 1831 г. один из селитряных промышленников, некто И.П.Ниженец, доставил на Шосткинский пороховой завод 425 пудов селитры. Из принятых в целом Российским Сенатом в 1830 г. 39473 пудов селитры, 21387 пудов было произведено на Полтавщине (Сапегин, 2002, с. 18).
…………..
В 40-х гг. Xviii в. наблюдается общий рост селитроваренного производства, особенно на Левобережной Украине, причем это касается не только Полтавщины. Показателен пример Слобожанщины. В Харьковском полку, к середине столетия количество заводов достигает 30, продукция селитры – 10 000 пудов в год (Федоровський, 1931, с.81).
В Полтавской губернии в 1845 г. насчитывается 74 селитроварни, а в 1858 г.
на 75 селитроварнях работало 2819 человек. На протяжении года они производили 64506 пудов селитры на 351422 рублей (Полтавщина, 1992, с. 861).
В первой половине XiX в. растет производство селитры и на Слобожанщине. К 1852 г. здесь известно 62 селитряных завода, к 1861 г. – 90 заводов, на которых вываривалось более 70000 пудов селитры (Федоровський, 1931, с.82).
Однако, в дальнейшем наблюдается падение селитроварного производства в Украине.
Так, в 1867 г. на Слобожанщине известно лишь 47 селитряных заводов (Федоровський, 1931, с.84).
Сходная ситуация наблюдается и на Полтавщине. По одним данным, производство селитры здесь завершается к концу XiX ст. (Полтавщина, 1992, с. 861; Варвянська, Супруненко, 1996, с. 33). Иные источники, как будто, свидетельствуют о том, что селитряные заводы работали на Полтавщине и в начале XX в.
Так, есть указание на существование некоторых из них в окрестностях местечка Грунь (вблизи Зинькова), с. Карпиловка (у Пирятина), с. Обухов (район Миргорода) и др. (Федоровський, 1931, с. 84).
Завершение селитроварного производства в Украине и на Левобережье в частности было связано с открытием в мире новых богатых запасов селитры.
В связи с этим, старый способ добычи сырья путем вываривания селитры из древних черноземов закономерно изжил себя.
…………
Глава 2.
МАЙДАНЫ
На территории Украины, по данным на начало ХХ в., насчитывалось 1500 майданов, хотя в действительности их, вероятно, было значительно больше (Андрієнко, 1971, с.65). Только на Полтавщине на сегодняшний день их известно более 250, и это несмотря на то, что большинство из них уже разрушено распашкой (Сапегін, 2006, с.51).
Наиболее масштабный майдан Украины – Разрытая Могила, на описании которого, несомненно, следует остановиться более подробно. Грандиозный памятник расположен в 2,5 км от с. Лихачевка Котелевского района Полтавской области, на мысу второй надпойменной терассы левого берега Ворсклы (рис.1, 1).
Он имеет основную кольцеобразную насыпь с диаметром на уровне подошвы до 150 м. На неровной поверхности фиксируется 5 вершин высотой 10-11 м (рис. 1а).
Между ними – 5 проходов, но не на уровне подошвы, а значительно выше. Внутри основной кольцевой насыпи располагается углубление неправильной овальной формы с диаметром 68 х 86 м. Вокруг основной насыпи, на расстоянии 12-19 м от нее, находятся концентрические валы и рвы, имеющие проходы. Если учесть эти внешние валы и рвы, диаметр майдана по подошве составляет более 200 м (рис.1, 2-3).
Впервые памятник упоминается в 1627 г. в географическом описании Восточной Европы, «Книге Большому Чертежу», как «Разрытый Курган на Муравской Дороге» в междуречье рек Мерла и Мерчик (Книга Большому Чертежу, 1950, с.63).
Позже известный украинский казацкий летописец Самойло Величко в «Сказании о войне казацкой…» приводит еще одно название майдана – «Выварена Могила» (Варвянська, Супруненко, 1996, с.9). Описывая майдан, архиепископ Харьковский и Ахтырский, доктор богословия Филарет (Д.Г. Гумилевский) (1805-1866) сообщает, что в народе бытуют его названия «Разрытая Могила» и «Шведский городок». По свидетельству Филарета, в 1807 г., там был
В.В.Пассек одним из первых выдвинул версию о функциональном назначении Разрытой Могилы, отнеся ее к числу небольших городищ (Пассек, 1839, с.19).
Первые научное обследование и детальное описание памятника были проведены в 1888 г. полтавским археологом, этнографом и краеведом И.А. Зарецким. Он не только тщательно осмотрел и описал майдан, но и раскопал в его окрестностях 14 курганов, среди которых наиболее известными являются скифские курганы середины vi - начала v вв. Витова Могила и Опишлянка.
Что же касается Разрытой Могилы, то И.А.Зарецкий, также как и В.В.Пассек, рассматривал его в качестве некоего городища (Зарецкий, 1888, с.229-246).
В 1940-1960 гг. майдан был осмотрен И.И. Ляпушкиным, Г.А.Сидоренко, Б.А.Шрамко, Г.Т.Ковпаненко. Б.А.Шрамко в 1951 г. снят точный план памятника (рис. 1, 2), а также отмечены хорошо видимые тогда, в 25 местах, следы его разрушений различными объектами (землянками и окопами) времени Великой Отечественной войны (Шрамко, 2000, с.19-20, рис.1). Посетившая в 1953 г. майдан Г.Т.Ковпаненко привела данные об устройстве на майдане во время войны 1941-1945 гг. блиндажа (Ковпаненко, 1967, с.58). В 1994 г. Т.В.Варвянской был снят новый план Разрытой Могилы (рис. 1, 3), отразивший некоторые изменения его внешнего вида, за прошедшие 40 лет, связанные главным образом с действием антропогенных факторов (Варвянская, Супруненко, 1996, с.35).
Однако, на самом памятнике археологические раскопки так и не были осуществлены. Вместе с тем, в 1983 г. в группе курганов Разрытой Могилы А.А. Моруженко был раскопан небольшой курган, насыпь которого распахивалась, расположенный справа от Разрытой Могилы, возле шоссе на Котельву.
В нем обнаружено ограбленное захоронение воина, относящееся к концу vii в. до н.э. (Моруженко, 1986, с.111-119).
В конечном итоге, сложилось мнение, что группа курганов Разрытой Могилы составляют погребальный комплекс скифского времени.
( и вот это мнение и решила поколеьать вышенгазванная группа уже украинских археологов названых мною « селитроварами»!-автор)
Среди них наиболее значимый памятник – остатки грандиозного кургана, поврежденного в ходе каких-то хозяйственных или иных работ (Варвянська, Супруненко, 1996, с.34; Мельникова, 2005, с.544–546).
Недавно Б.А.Шрамко, вновь вернувшийся к вопросу о предназначении Разрытой Могилы, предложил рассматривать его в качестве грандиозного культового памятника скифского времени, ритуального объекта большой этнической общности (возможно, племени или союза племен), связанного с погребальным культом (Шрамко, 2000, с.24).
Итак, несмотря на достаточно пристальное внимание к столь неординарному памятнику, вопрос о его предназначении так до сих пор окончательно не решен. Наиболее вероятной, на наш взгляд, является версия о разрушении кургана в результате деятельности селитроваров.
В пользу этого свидетельствует и одно из названий – «Выварена Могила».
При поверхностном осмотре памятника осенью 2007 г. одним из авторов этой работы (В.В.Приймаком) на распашке были обнаружены следы горелой глины (печины), которая, на наш взгляд, является остатками разрушенных печей для вываривания селитры.
Данный факт еще раз подтверждает высказанную выше точку зрения.
Археологическое изучение остатков селитроварения, к сожалению, не носило систематического характера.
Однако интерес к материальным следам деятельности селитроваров проявился в археологии уже в ХiХ в.
Прежде всего, внимание исследователей привлекали земляные сооружения причудливой формы, получивших в народе названия майданов.
Согласно В.А.Городцову, «В русской археологии принято называть майданами кольцевидные земляные насыпи, внутри которых имеется углубление или впадина, а снаружи идет один или несколько добавочных валов, расположенных радиально, что придает наиболее сложным из них вид паука или краба» (Городцов, 1904, с.29).
С определенными оговорками, данное определение этих объектов вполне приемлемо и сегодня.
История исследования майданов, а также полная библиография по этому вопросу, на то время, содержится в работе В.П. Андриенко (1971), что избавляет нас от повторов. Ниже остановимся лишь на находках, которые возможно связывать с процессом селитроварения, а также рассмотрим различные точки зрения относительно назначения майданов.
Одним из первых эти земляные сооружения в пределах Киевской губернии (всего 142 майдана) осмотрел И.И. Фундуклей. Четко выделяя их среди других курганов в могилы 3 разряда, в большинстве случаев он отмечал наличие глиняных печей, порою нескольких, у входа (Фундуклей, 1848, с.5, 17, 25).
Одна из таких печей, глубиной чуть больше 1 м и длиной 1,4 м, располагалась у входа в курган Шанцы у с. Прусь при впадении р. Ольшанка в Рось. Свод ее обрушился, однако стенки на момент осмотра были еще крепки (Фундуклей,
1848, с.29).
Подобные печи были обследованы О.И. Макаревичем в Кременчугском уезде в майдане «Столбы».
Их полное описание (по О.И. Макаревичу) считаем необходимым привести ниже. «Майдан имел округлую форму с центральной котловиной и четырьмя входами, ориентированными по сторонам света.
С юга и севера к майдану примыкает по 2 вала. Между боковыми валами, посредине, приметны следы ям, одна из которых, южная, была частично раскопана крестьянами. Углубление состоит из двух цилиндрической формы ям, имеющих в диаметре 1,86 м и расположенных на расстоянии 1,66 м. Глубина ям 1,86 м, до высоты 1,15 м они выложены кирпичной кладкой. Дно их покрыто очень плотным известковым слоем толщиною до 0,3 м, несколько выпуклым сверху и оставляющим к стороне майдана у стенок углубление, в которых находилась зола. Несколько выше дна той и другой ямы идут на поверхность земли не-
Рис. 2. Планы майданов (по В.Г. Ляскоронскому, 1911). 1–2 – у с. Золотухи; 3 – у хутора Бурты; 4 – между Кишенькой и Китай-Городом.
Рис. 3. Планы майданов (по В.Г. Ляскоронскому, 1911). 1–2 – у с. Скалоновка; 3 – у с. Тахтайки; 4 – у Пирятина; 5 – у с. Яненковы Пологи.
широкие выходы, также облицованные кирпичом и замыкающиеся сначала большими обугленными пластинами дерева, а далее слоем угля, толщиною до 0,15 – 0,20 м. Вокруг ям и выходов земля приняла красный цвет от накаливания. Среди находок куски пемзы и шлака» (ОАК, 1897, с.24–25).
Находки обожженной глины встречались при исследовании майданов и в Воронежской губернии (Макаренко, 1906, с.145–148). Вероятно, их также следует связывать с остатками разрушенных печей.
Особый интерес представляет труд В.Г. Ляскоронского, который довольно подробно описал, а частично и зарисовал, майданы Днепровского Левобережья (рис. 2-3). Он отмечал, что у некоторых майданов в районе входа находятся ямы (Ляскоронский, 1911, с.5, 7, 10…, рис. 5, 6, 12…). Подобные наблюдения перекликаются с замечанием И.И. Фундуклея относительно наличия печей у входов в майданы. Можем предположить, что ямы, замеченные В.Г. Ляскоронским, представляют собой заплывшие землей печи (рис. 2, 3-4; 3, 1, 3, 4). Кроме всего прочего, автор отмечал концентрацию майданов вокруг одной из крепостей Xvii – Xviii вв., поставленной на границе со Степью для обороны против татар (Ляскоронский, 1911, с.61). Не исключено, что эти майданы являлись продуктом деятельности обитателей крепости.
Отсутствие планомерных раскопок привело к появлению ряда точек зрения относительно времени появления майданов, а главное – их назначения.
Результаты многолетних исследований впервые были подытожены В.А. Городцовым.
Рассматривая историографию и историю изучения майданов, он приводит различные точки зрения, порой фантастические, по поводу их назначения.
Среди них:
1) майданы создали скифы-людоеды, внутри этих сооружений публично закалывали людей, а зрители размещались по гребню вала;
2)
2) майданы – это фигурные городища древних славян;
3) укрепления запорожских казаков;
4) обрядовые священные места под открытым небом, центры лагерей главных скифских станиц, князей царствующей крови, в которых хоронили своих пенатов, свои сокровища и трофеи и исполняли обязанности жрецов.
Сам же исследователь доказывал (Городцов, 1904, с.29–30, 36), что майданы – это раскопанные с помощью волокуш курганы (рис.4).
Исследованные им майданы не дали материалов, которые можно было бы связать с селитроварением.
Однако В.А. Городцов не отрицал, что часть майданов возникла в результате деятельности селитроваров (Городцов, 1911, с.161).
Эту точку зрения поддержал С.А. Мазараки, отмечая, что часть майданов – это раскопанные курганы, иные – продукт деятельности селитроваров, результат кладоискательства или укрепления (Мазараки, 1911, с.212–213).
Едва ли не последними целенаправленными работами по изучению майданов были раскопки В.А. Городцова на Западном укреплении Бель-
Рис. 4. Способ раскопок курганов при помощи волокуш (по В.А. Городцову).
ского городища, а также в округе Большого укрепления этого поселения. Исследователь насчитал 24 майдана только в пределах Западного укрепления, а также, с целью изучения причин разрушения вала, заложил раскоп на его вершине в 150 шагах от восточного въезда (рис. 5).
Каких-либо явных следов, связанных с селитроварением, найдено не было, что позволило ему сделать вывод о разрушениях вала и части курганов в результате поисков клада. Не дали весомых результатов и раскопки майданов на Саранчевском поле (рис. 6) и в урочище Скоробор (Городцов, 1911, с.95–101, 134 – 137, 143 – 144, 160).
Одним из первых попытался доказать связь майданов с процессом селитроварения А.А.Спицын (Спицын, 1906).
Однако точка зрения исследователя не была новаторской. Еще в середине XiX в. И.И. Фундуклей отмечал, что «некоторые стараются утверждать, вместе с простонародьем, что все могилы 3 разряда селитровареные майданы» (Фундуклей, 1848, с.84). Позиция А.А.Спицына была поддержана позднее А. Федоровским (Федоровський, 1930, с.70–87). Таким образом, уже с начала ХХ в. в науке постепенно утверждается теория, согласно которой майданы – это разрушенные селитроварами курганы.
Рис. 5. Западное укрепление Бельского городища (по В.А. Городцову).
1 – план Западного укрепления; 2 – разрез и план майдана у восточного въезда.
Рис. 6. Майданы на Саранчевском поле у Бельского городища (по В.А. Городцову).
В дальнейшем работы, связанные с изучением майданов, проводились, как правило, в виде разведок. Так, в 1924 г. известным археологом М.Я. Рудинским были осмотрены
Глава 3.
22 майдана правого берега реки Коломак. Примечательно, что исследователь назвал данный регион «страной майданов» (Сапегін, 2003, с.164).
Последующие исследования также не носили систематического характера, более того, целенаправленные раскопки по изучению селитроварения практически прекратились. Как исключение – раскопки 1971 г. В.П. Андриенко у сс. Малая Перещепина и Пологи в Полтавской области (Андриенко, 1971а).
В исследованном им майдане обнаружено на разной глубине 5 печей (размеры: до 1 м длиной и 0,75 м шириной, при высоте одной из них 0,33 м) одинаковой конструкции и один очаг. К сожалению, отсутствие чертежей и более подробной информации не позволяет дать полное описание данных сооружений.
Среди находок – большое количество керамики Xvii – Xviii вв., казацкие трубки, два ржавых гвоздя. По мнению автора раскопок, печи имели хозяйственное предназначение или же служили для приготовления поташа, т.е. непосредственно были связаны с селитроварением. В центре насыпи обнаружена яма 5 х 7 м, глубиною 1,7 м, вероятно, хозяйственное помещение того же времени (Андриенко, 1971а: с.2–4, 9, 12, 13). Проведенные раскопки, а также тщательный анализ исследований прошлых лет, позволили исследователю еще раз убедительно доказать связь майданов с деятельностью селитроваров (Андрієнко, 1971).
В это же время раскопки майдана (доисследование разрушенной насыпи и «усов») у Перещепинского пенькозавода на р. Орель проводились Д.Я. Телегиным (Телегин, Беляев, Беляева, 1971). В северной части кургана были зафиксированы остатки долговременного очага, достигавшего в поперечнике 1 м, на котором, по мнению автора раскопок, в котле вываривали селитру. В районе западины майдана, как и на вышеописанном кургане, расчищена землянка (?) длиной более 12 м при глубине 1,3 – 1,4 м. Судя по материалу, данные объекты относятся к периоду позднего средневековья, а сам курган к эпохе бронзы (Телегин, 2007, с.303–304). К сожалению, методика раскопок этого кургана с помощью нешироких траншей не позволила в полной мере получить представление об объектах, связанных с селитроварением, однако позиция А.А.Спицына – В.П.Андриенко нашла подтверждение.
Казалось бы, вопрос о происхождении майданов окончательно решен.
Однако, раскопки двух майданов у с. Новый Мерчик в 1984 г. заставили несколько по-иному взглянуть на поставленный вопрос.
Авторы исследования Б.А.Шрамко и Ю.Н.Бойко показали, что:
1) в этих майданах нет погребений, как и каких- либо находок;
2) никаких следов селитроварения не обнаружено;
3) применение волокуш для «сооружения» майданов, как об этом писал В.А.Городцов и другие, было невозможным.
Вышеизложенные факты позволили сделать следующий вывод:
«Исследованные майданы производят впечатление построенных по единому плану сложных земляных сооружений, расположенных вблизи курганов и не имевших определенного хозяйственнобытового назначения.
Возможно, это были культовые комплексы, которые использовались для обрядов в период подготовки к совершению захоронений в курганах» (Шрамко, Бойко, 1988, с.103–107). Проведенные исследования вряд ли могут опровергнуть факт разрушения большинства курганов селитроварами, однако они показали необходимость дифференциального подхода при изучении майданов.
Исследования майданов продолжается и сегодня. Благодаря систематическим разведкам, и главным образом на территории Полтавщины, удалось не только осмотреть ранее выявленные памятники, но и обнаружить новые, а также составить их точные планы (Кулатова 1999; Сапегін 2002а, 2003, 2006; Коротя, Осадчий, 2007, с.98).;
Вторая работа их вышеназванного археологического сборника.
У вашего автора сложилось от ее прочтение такое впечатление что жэто было своего рода последней попыткой группы «археологов-селитроваров» доказать свою правоту!
Но при этом они допустили большую ошибку. Во-первых, исследовав один археологический объект они по методу аналогии применили свои выводы ко всем остальным древним майданам найденным на Украине. А во торых высказав эту точку зрения они оставили для себя лазейку для почетного отступления …
КОМПЛЕКС ПЕЧЕЙ НА ЗАПАДНОМ УКРЕПЛЕНИИ
БЕЛЬСКОГО ГОРОДИЩА
Как видим, на протяжении практически 200 лет основное внимание уделялось решению вопросов о причинах возникновения майданов и их предназначении. В итоге, доминирующей стала точка зрения о создании майданов (разрушении курганов) селитроварами. Археологические же находки оказались весьма фрагментарными, что не позволяло более полно представить и реконструировать процесс селитроварения.
В свете сказанного особый интерес представляет находка комплекса печей на территории Бельского городища, где, как было указано выше, производство селитры в Xvi – Xviii вв. было чрезвычайно развито. Несмотря на более чем столетнюю историю изучения такого значительного памятника, комплексов, которые можно было связывать с процессом добычи селитры, так и не было найдено, и это при том, что факт разрушения курганов и валов селитроварами ни у кого не вызывал сомнения.
С 2002 г. в рамках работ совместной Украинско-Немецкой экспедиции (Институт археологии НАН Украины и Немецкое научно-исследовательское общество – dfg) по исследованию Бельского городища и расположенных вблизи его курганных некрополей (рис.7) активно используются геофизические методы (Ролле, Орлюк, Роменець, Ульрих, Цольнер, 2006, с.19-32). Проведенные в 2004 – 2005 гг. геофизические съемки юго-западной части Западного укрепления позволили выявить группу гантелевидных аномалий, располагавшихся вдоль вала, на небольшом расстоянии от него (Махортых, Ролле, 2006,
Рис. 7. План Бельского городища.
1 – Восточное укрепление; 2 – Западное укрепление; 3 – Куземинское укрепление; 4 – комплекс селитроварных печей; 5 – лагерь селитроваров.
с.7, рис.3) (рис. 8). Схожие аномалии обнаружены и рядом с насыпями разрушенных крупных курганов в урочищах Марченки (Ролле, Орлюк, Роменець, Ульрих, Цольнер, 2006, с.25, рис.2) и Скоробор (Махортых, Ролле, 2006, с.4, рис.2).
Для проверки данных геофизической съемки и для выяснения характера аномалий в 2005 – 2006 гг. нами были проведены раскопки одной из них . Она находится в 20 м южнее проселочной дороги, пересекающей городище с запада на восток, у западного въезда городища, в 22 м на восток от оборонительного вала. На съемке аномалия фиксировалась в виде продолговатого пятна с тремя четко выраженными окружностями (рис. 9).
В ходе исследования расчищены 3 печи и рабочая площадка (рис. 10). Печи располагались по оси север – юг и практически примыкали друг к другу (рис.11). Конструктивно они довольно близки. Все три вырезаны в материковом грунте. В плане имели округлую форму с диаметром по верху в среднем 3,4 х 3,6 м. Устьем повернуты на восток, в сторону рабочей площадки. Сильно обожженные стены сохранились на высоту 1,6 – 1,7 м. В разрезе печи имели трапециевидную форму с несколько округленными стенками, слабо сужающимися кверху (рис.12). Верхние участки фиксировались уже на глубине 0,3 – 0,55 м от уровня современной дневной поверхности. Как показали химикотехнологические исследования, стена печи состояла из глин двух пород. Основу составляли низкотемпературные глины и суглинки местного происхождения, на которые относительно тонким слоем наносили более высокотемпературные глины (Шевченко, 2007, с.79–82). Степень прожженности стен настолько велика, что в местах соприкосновения печей границы между ними практически не фиксировались. Прожиг имел оранжево-красный, а местами – почти черный цвет.
В процессе раскопок удалось проследить неоднократные подмазки стен. Вероятно, под воздействием довольно высоких температур, они требовали постоянного ремонта. Еще одной конструктивной особенностью стен являлся некий деревянный каркас, о наличии которого можно судить по отпечаткам прутьев. Основной его функцией, вероятнее всего, было усиление земляной основы стен.
Необычайно твердый под, обмазанный теми же высокотемпературными глинами, имел округлую форму, диаметром от 2,4 м в Северной печи, до 1,44 х 1,47 м – в Центральной. Относительно широкое устье (в среднем 1 м) плавно повышалось в сторону рабочей площадки. Наиболее хорошо его конструкцию удалось проследить в Северной печи (рис.13). С двух боков сохранились канавки с ямками, в которых в свое время стояли деревянные плахи (доски), обмазанные глиной.
Их основное предназначение – оформление входа, поддержка свода устья, и, вероятно, на них крепилась (опиралась) заслонка.
Подобные канавки, однако, несколько хуже сохранившиеся, обнаружены и в Центральной печи. Не удалось их проследить лишь в Южной, но, конструктивная близость всех трех печей позволяет предполагать их наличие.
Отдельно следует остановиться на описании заполнения печей. Стратиграфия Центральной и Южной печей в целом аналогична (рис. 14, 1-2). Вверху прослеживался воронковидный замыв культурного слоя. Основная часть заполнения представляет собой завал обожженной глины, вероятно, рухнувшие стенки. Над устьем Центральной печи фиксировался наиболее мощный и плотный слой печины (рис. 14, 1).
Ниже, непосредственно на поде обеих печей, находились прослойки пепла, золистого слоя, угля, отличавшиеся крайней твердостью (рис.15). Вероятно, это следует объяснять попаданием воды в горячий пепел, что и привело к образованию сложных минеральных соединений.
Стратиграфия Северной печи несколько отличалась от остальных. Основная часть заполнения также состояла из кусков рухнувших стен вперемешку с культурным слоем. Под ним находилось скопление плотной необожженной глины толщиною 0,3 – 0,8 м, занимавшее площадь 1,2 х 1,8 м и располагавшееся в районе устья, частично заходя в камеру. Можно предположить, что данная глина предназначалась для ремонта печи. Непосредственно над подом обнаружена прослойка пепла, золы и угля, однако, в отличие от таковой в других печах, она была нетвердой и несколько меньшей по толщине (рис. 14, 3).
Как видим, описанные печи отличаются не только хорошей сохранностью, но и несколько большими размерами, нежели те, что исследовались в конце XiX – начале ХХ вв. Вероятно, это связано с различными масштабами производства и возможностей той или иной артели селитроваров. Как исключение, наблюдается схожесть всех трех печей и стратиграфической ситуации в двух из них с печами, обследованными О.И. Макаревичем и описанными выше.
К востоку от печей исследовано углубление подпрямоугольной формы со слегка округленными углами, условно названное нами рабочей площадкой. Ее площадь, вместе с печами, составила около 123 кв.м. Площадка плавно понижается с востока на запад, по направлению к печам. С восточного края, по центру, прослежен вход, в виде трех подпрямоугольных неровных ступенек. Вероятно наличие входа и в южной части котлована, где была небольшая приступка (рис. 10).
Рабочая площадка имела два строительных горизонта. Первый фиксируется вымосткой, напоминающей спрессованную известняковую крошку. Прослежена она не на всех участках. Лучшая ее сохранность у Северной и Южной печей, в районе центрального входа и в северо-восточном углу котлована (рис. 16). Площадка на данном уровне также имела плавное понижение от входа в
Рис. 10. Западное укрепление Бельского городища. План комплекса печей (на уровне материка). сторону печей. Перепад высот между восточным и западным краями в некоторых местах составляет свыше 0,4 м.
Основное заполнение этого горизонта – серая супесь с включением обгоревшей глины, угля и небольшого количества мелких обожженных камней. Над уровнем вымостки, в некоторых местах, фиксируются прослойки серо-коричневой плотной необожженной глины. Слой известняковой спрессованной крошки местами залегал на уровне материка. Напротив же Южной печи удалось зафиксировать два слоя вымостки, один из которых залегал на материке, другой – на 10 см выше.
После снятия вымостки, на уровне материка, был зафиксирован ряд ям (второй горизонт). Так, вдоль устья печей открыто 7 ям от столбов значительного диаметра, от 0,3 до 0,65 м. С двух сторон устья каждой печи располагалось по одной яме, и еще одна яма находилась между Северной и Центральной печами. При этом следует отметить, что 3 северные ямы возле Северной печи находились под вымосткой. Этот факт, а также наличие глины для ремонта в устье, хорошая сохранность его конструкции и незначительная удаленность Северной печи позволяет утверждать, что она наиболее ранняя. Вероятно, это был своеобразный опытный образец. Две другие печи начали функционировать позднее, в то время как ее готовили к ремонту. Наличие столбов возле каждой печи, а также их расположение свидетельствует о существовании некой конструкции. По-видимому, над рабочей площадкой стоял деревянный навес, который и поддерживался массивными столбами.
На остальной площади котлована расчищено 10 ям (рис. 10; 11; 17). Две из них (возле Северной печи) неглубокие – до 0,2 м. Комплекс ям напротив двух других печей отличался не только большими размерами, но и значительной глубиной, до метра и более. Их заполнение состояло из супеси, белой, типа извести, крошки, обгоревшей глины, угля, золы и пр. На наш взгляд, ямы образовались в результате выемки глины необходимой для подмазки печей. Со временем в яму сбрасывался мусор, она заплывала землей. Благодаря стратиграфическим наблюдениям, удалось установить асинхронность ям. Вероятно, они выкапывались по мере необходимости – одна за другой. В противном случае, если предположить возможность их одновременного существования, весьма проблематичным выглядит процесс передвижения рабочих по котловану и топка печей вообще.
Следует также упомянуть еще два объекта, связанных с данным комплексом. Так, в северном борту котлована расчищена небольшая печь хозяйственного предназначения (рис. 18). Сохранившаяся высота – 0,86 м; в плане имела прямоугольную форму (1,6 х 1,2-1,65 м). Конструктивно печь состояла из двух камер (рис. 14, 4). Нижняя, высотой до 0,5 м, была заполнена супесью вперемешку с углем и отдельными кусками печины. Ее свод и одновременно под верхней топочной камеры поддерживался двумя столбами, ямки от которых
. Вероятно, данная камера предназначалась для хозяйственных нужд (подпечье ?) и служила для подачи воздуха. Верхняя камера (топка), высотой около 0,35 м, состояла из двух отделений. Большее (1,30 х 0,35 м) имело сильно обожженные стенки. На уровне пода прослежены следы горелого дерева. Меньшее (0,4 х 0,35 м) – не имело следов обжига, а стенки были обмазаны белым веществом, наподобие того, из которого состояла вымостка. Достаточно хорошо сохранился верх топки, в виде прожженного слоя глины толщиной 5 – 7 см. Судя по всему, это перекрытие было полом еще одной камеры, собственно печки, которая не сохранилась. Предполагаем, что основной функцией этой печи было приготовление пищи. Данная конструкция весьма напоминает всем известную русскую печь.
Восточнее данной печи, в борту котлована, находилась хозяйственная ниша подквадратной формы (рис.18, 1). Сохранившаяся глубина подбоя 0,6 м. Ее размеры – 1,7 х 1,65 м, глубина от уровня дневной поверхности – 1,03 м. Заполнение мусорное. По дну зафиксирована достаточно мощная вымостка спрессованной известняковой крошки. Среди находок многочисленные кости животных, в частности конские и крупного рогатого скота, отличающиеся от более древних хорошей сохранностью. Вероятно, печь и ниша являются одновременными. Также можем предположить, что функционировали они в одно время с Центральной и Южной печами. Близость работающей Северной печи с высокими температурами сильно усложняло бы, если вообще позволило, вести процесс приготовления пищи.
В ходе раскопок выявлен значительный материал. Прежде всего, это предметы скифского времени, а точнее конца vii – v вв. до н.э. Наиболее массовыми находками являются обломки лепных сосудов, преимущественно горшков (рис. 19. 1 – 5, 7 – 15; 20, 6 – 11). Нередкими находками были обломки мисок со следами лощения (рис. 20, 1 – 5). Упомянем также венчик миниатюрного лепного сосуда (рис. 19, 6), ручку черпака (рис. 19, 21) и незначительную серию фрагментов амфорной тары (рис. 19, 16 – 18). К этому же времени относятся два глиняных пряслица (рис. 19, 19-20) и бронзовая гвоздевидная булавка с маленькой граненой головкой и группой насечек на стержне. Так как весь комплекс, несомненно, относится к более позднему времени, попадание в слой находок скифского периода следует объяснять результатом деятельности селитроваров. Земля для вываривания селитры рабочими данного комплекса несомненно бралась из близлежащего вала городища. Следы его разрушения довольно хорошо видны как напротив печей, так и на других участках оборонительной линии. Материалы, найденные при разрезе вала, также относятся к vii – vi вв. до н.э. (Шрамко, 1987, с.30).
Находки позднего средневековья, в отличие от скифского времени, немногочисленны. Прежде всего, это фрагменты керамики – венчики и стен-
Рис. 16. Западное укрепление Бельского городища. План комплекса печей (на уровне вымостки).
ки гончарных сосудов серого цвета или же с поливой (Махортых, Ролле-Герц, Скорый, Герц, Каравайко 2007, рис. 28). Их малое количество и фрагментарность не позволили определить время существования комплекса. На основе лишь керамического материала можем утверждать об относительно широкой хронологии.
Несколько более разнообразен набор вещей из металла. Так, при расчистке ступенек, с восточной стороны рабочей площадки, найдено два массивных железных черенковых ножа с прямой спинкой (рис.21, 1-2). Полная длина одного из них – чуть более 18 см, длина второго, с несохранившимся черенком – 13,6 см. Максимальная ширина лезвия у обоих – 2 см. Аналогичные ножи широко представлены в слоях Тушинского лагеря и Белгорода (Никитин, 1971, с. 41, рис. 5, 1-3).
Также в районе площадки обнаружены две железные подковы для каблуков сапог (рис.21, 3-4). Обе имеют форму дуги с загнутыми концами. Их максимальная ширина – 8 и 8,4 см, толщина – 2 мм. У одной из подков в центре – отверстие для подбивки гвоздем. Подковы, несмотря на кажущуюся презентабельность с точки зрения хронологи, тем не менее, заслуживают определенного внимания. Так, А.В.Никитин разработал типологию подков от обуви, как впрочем, и других изделий позднесредневекового времени, Тушинского лагеря под Москвой (при впадении р. Сходня в р. Москва), просуществовавшего два года (1608-1610 гг.), и Белгородской крепости на Меловой горе, заложенной в 1593 г. Последняя просуществовала около 40 лет (Никитин, 1971, с. 36, 42, рис. 6, 1-11).
Как в первом, так и во втором случае, памятники однослойные и, вероятно, синхронные исследованному комплексу селитроварных печей и лагерю селитроваров на Бельском городище. К тому же, письменные источники дают основание говорить в обоих случаях о присутствии на памятниках значительного числа людей – выходцев из Речи Посполитой, в первую очередь из украинских земель.
Подковы, происходящие из селитроварного комплекса, относятся к группе изделий применяющихся в обуви с низким каблуком. В отличие от массовых находок, в украинских землях каблуков первой группы (врезающихся в каблук, как правило, при помощи трех шипов, огибающих каблук снаружи в виде дуги, обращенных к земле узкой полоской) (Приймак, Осадчий, 2006, с. 68, рис. 45), подковы каблуков из селитроварного комплекса в Бельске были плоскими. Полоса металла была обращена к земле широкой плоскостью. Судя по фотографии И.Зарецкого, подковы каблуков из окрестностей Разрытой Могилы были узкими с шипами, т.е. относились к первой группе (Варвянска, Супруненко, 1996, с. 17).
Подковы второй группы крепились либо комбинированным способом – шипами по краям и гвоздем по центру дуги, либо полностью гвоздями (Ники-
Рис. 21. Западное укрепление Бельского городища.
Комплекс селитроварных печей: изделия из металла. тин, 1971, с. 42, рис. 6, 6, 7, 11). В исследованном селитроварном комплексе, в одном случае мы имеем дело с первым типом крепления плоских подков (рис. 21, 4). На второй подкове нет следов крепления с помощью гвоздя.
Особый интерес вызывает орудие труда, найденное на поде Северной печи, недалеко от устья. Изготовленное из железа, внешне оно напоминает небольшой молоточек общей длиной 7 см (рис.21, 5). Один конец его клиновидный суженный, другой – лопаточковидной формы, иными словами, имеет определенное сходство с кирками этой эпохи (Никитин, 1971, с.57, табл.3, 1-2). С обеих сторон видны следы эксплуатации.
Практически по центру расположено вытянутое отверстие ромбовидной формы (2,5 см х 0.5 см), в котором находится железный клин треугольной формы. С помощью его сам молоточек крепился к деревянной ручке. Металлографическое исследование предмета, проведенное в Отделе естественно-научных методов в археологии ИА НАНУ к.т.н. Д.П.Недопако, показало, что он изготовлен из кричного железа невысокого качества, однако, повышенная твердость железа обеспечивала инструменту хорошие рабочие качества.
В связи с тем, что аналогий данному предмету не удалось найти, оставался открытым и вопрос о его назначении. Лишь осторожно предполагалась возможность его использования для обработки дерева (Махортых, Ролле-Герц, Скорый, Герц, Белозор, 2006, с.35). Вероятно, возможна и иная функция этого изделия. Так, в процессе раскопок, при снятии спрессованного слоя пепла в Центральной и Южной печах, нами применялся металлический молоток с заточенными зубьями. Напомним, что в Северной печи этого слоя не наблюдалось. Предполагаем, что в процессе подготовки этой печи к ремонту, рабочие с помощью вышеописанного орудия удалили спекшиеся слои.
Так же недалеко от Северной печи найдено железное кресало (рис.21, 6). Оно имело форму вытянутой пластины длиною около 15 см, с небольшим расширением по центру, где находилось отверстие. Один конец кресала несколько сужен в форме отвертки, другой – чуть расширяется и имеет отверстие для подвешивания к поясу. Определить дату данного изделия довольно сложно, так как кресала имели достаточно однообразную форму на протяжении веков. С учетом характера оформления концов изделия, хорошей сохранности металла, и наличия рядом с печью окопа времени Великой Отечественной войны, можем отнести его к новейшему времени. Среди других металлических находок – небольшие бронзовая и железная пластинки, назначение которых не ясно.
Таким образом, описанный выше позднесредневековый материал является немногочисленным и малоинформативным, особенно в вопросе об узкой дате комплекса. В связи с этим, особый интерес представляет находка серебряной монеты польского короля Сигизмунда iii Вазы (1587 – 1632 гг.) (рис. 22). К сожалению, найденная в пахотном слое, она не может служить надежным основанием для датировки.
Однако еще В.А. Городцовым на Саранчевском поле, в одном из майданов, были обнаружены две западноевропейские монеты Xvi – Xvii вв., а в майдане в урочище Скоробор – монета Сигизмунда iii Вазы (Городцов, 1911, с.134, 143).
Одновременность всех этих монет, с определенной долей вероятности, позволяет синхронизировать и объекты. Предполагаем, что исследованный нами комплекс печей относится к концу Xvi – началу Xvii вв., т.е. ко времени начала наиболее активной деятельности селитроваров, возможно, к периоду существования на Левобережье упоминавшейся уже «Селитряной державы», созданной декретами польского короля Сигизмунда iii Вазы в 1620 г.
Отметим также, что серебряная монета 1592 г. – рижский солид – найдена в зольнике № 54 в пределах Западного укрепления раскопками 2006 г. Тут же были зафиксированы остатки разрушенных печей в виде фрагментов прожженной глины (Шрамко, Задніков, 2007, с.430). Данную находку также можем связывать с одним из селитроварных объектов.
Комплекс печей для селитроварения на Западном укреплении Бельского городища, с точки зрения археологического изучения, безусловно, является уникальным. Вместе с тем, подобных ему, судя по геофизическим съемкам, только в пределах укрепления насчитывается как минимум 9 (рис.8).
Это позволяет сделать вывод о весьма значительных масштабах добычи селитры. То, что курганы округи городища и его валы активно разрабатывались селитроварами – факт не новый.
Однако, только после раскопок 2005 – 2006 гг., удалось впервые наиболее полно представить внешний вид рабочего места «старателей» и сам процесс вываривания селитры.
Прежде всего, выкапывался котлован, в одном из бортов которого сооружались печи (в данном случае три). Их изготовлению уделялось достаточно внимания, так как печь должна была выдержать не только высокую температуру, но и тяжесть котла, в котором вываривали селитру.
Углубленная часть котлована, выше названная рабочей площадкой, служила местом, где рабочие обслуживали печи, топили их. Учитывая расстояние от дна котлована до верха печей (котла), составлявшее приблизительно 1,5 – 2 м, вываривание селитры на этом уровне невозможно. Безусловно, существовал второй уровень, некий деревянный навес, что и подтверждается наличием столбовых ям по сторонам печей (рис. 10; 11). Один его край находился непосредственно над входом в устье и опирался на массивные столбы. Другой, вероятнее всего, опирался на дневную поверхность за пределами входа. Таким образом, навес или вторая рабочая площадка плавно понижалась в восточном направлении. Сам вход оставался не накрытым, т.е. навес в его районе как бы
Рис. 24. Реконструкция селитроварного комплекса на Западном укреплении Бельского городища. Рис. С.Н. Разумова.
раздваивался. Со стороны площадки городища, на вторую рабочую площадку завозился грунт. В наивысшей точке стояли желоба, плавно спускающиеся в котел. По ним стекала вода, которой промывали вверху землю (рис. 23). По приблизительным подсчетам, наивысшая точка второй рабочей площадки должна была составлять около полутора и больше метров над дневной поверхностью или верхом котла.
Описанная так называемая вымостка из известняковой крошки (которая фиксирует первый строительный горизонт рабочей площадки), по-видимому, является остатками куч известняка, используемого в процессе получения селитры (Археологія..., 1997, с.55). Нахождение их под навесом вполне объяснимо: он предохранял негашеную известь от попадания осадков.
Общеизвестно, что селитру вываривали в металлических котлах, однако находки их весьма редки. В качестве примера, укажем на чугунный котел, хранящийся в Национальном музее истории Украины (инв. № Мт-1674), привезенный из Мотронинского монастыря. Его высота достигает метра, приблизительный диаметр – 1,5 м, дно закруглено (рис. 24).
Такие котлы использовались в Xviii в. для изготовления поташа, применяемого для очистки селитры. Не исключено, что и бельские селитровары пользовались аналогичными котлами. Массивность таких котлов, а также наличие круглого дна, позволяет нам предположить отсутствие свода у печей.
Вероятнее всего, котел ставился в воронковидную печь и опирался своей верхней частью на края ее стенок.
Температура в печах достигала 900 – 1200 градусов (Шевченко, 2007, с.82), в результате чего вода выпаривалась, а на стенках котла кристаллизовалась селитра. Очевидно, данный процесс проходил практически беспрерывно, что и вынудило соорудить в северном борту котлована хозяйственную печь для приготовления пищи.
Судя по ее размерам, еду могли готовить в металлических котлах, подобных тем, что хранятся ныне в Полтавском краеведческом музее (инв. № 1946; № 1945) (рис.25). Оба котла изготовлены из тонкой листовой меди – по 6 пластин разных размеров, скрепленных заклепками. Котлы имеют приземистую, усеченно-коническую форму, со слегка выпуклым дном и горизонтально отогнутым венчиком.
Их высота – 41; 45 см, диаметр верхней части – 64; 66 см, нижней (изнутри) – 36-39; 40 см. Находки многочисленных костей животных в нише, рядом с печью, свидетельствуют о присутствии мясной пищи в рационе селитроваров.
В заключение еще раз подчеркнем, что все 3 печи, изученного нами селитроварного комплекса, одновременно никогда не функционировали. Напомним, что Северная печь была наиболее ранней. Возможно, на ее примере отрабатывались наиболее эффективные режимы вываривания селитры. В одно время на данном комплексе работали лишь Центральная и Южная печи.
Письменные источники Xvii-Xviii вв. сообщают отдельные интересные данные о возможном количестве печей в одном селитроварном комплексе, числе селитроваров, обслуживающих печи – варенницы, объемах продукции, производимой селитроварами за конкретное время работы, сжигаемого при этом топлива и пр. Так, например, 5 селитроваров за сезон (180 дней) могли изготовить около 6,5 ц селитры (т.е. 650 кг), сжигая ежедневно около 2,5 ц дров (Археологія…, 1997, с.55).
Селитроварный комплекс на 2-5 котлов обслуживало от нескольких десятков до почти сотни рабочих (Кулаковський, 2006, с.360).
Обычно, в комплексе было по 3-4 котла (соответственно печей) (Кулаковський, 2006, с.311). Напомним, что исследованный нами селитроварный комплекс на Западном укреплении Бельского городища состоял из 3 печей, предполагающих наличие 3 котлов. В среднем, 1 котел емкостью 100 ведер обслуживало до 20 работников-селитроваров различной специализации (Вакулюк, 2000, с.149). Размеры исследованных печей вполне допускают применение котлов аналогичной емкости. В связи с этим, можно предположить, что в период одновременного функционирования двух печей их могли обслуживать, по меньшей мере, 40 селитроваров.
Таким образом, исследованный комплекс на сегодняшний день является единственным в своем роде археологически изученным памятником, который в совокупности с письменными источниками, позволяет значительно расширить возможности изучения ремесел Xvi – Xviii вв. и, в частности, процесса селитроварения на территории Полтавщины.
(конец ч.3)
……………..