Дина давно не разбирала секретер, в котором хранились толстые альбомы с ее фотографиями.
Вот она в шесть месяцев, в детском саду с веночком из полевых роз, первоклассница с цветами и в белом переднике, общие фотографии от первого до выпускного класса. Вот ее заклятая подруга, вечно ябедничавшая на нее, то ли от зависти, то ли от ревности.
Внешность ничем не примечательная, если не считать огромных выпученных глаз, смотрящих с такой откровенной ненавистью и презрение, что Дина невольно сжималась от ужаса, и благодарила небеса, что показали ведьму, в назидание ее вечному недовольству собой.
Однако именно эта ведьма помогла ей встретить человека, ставшего единственным, которого она полюбила на всю жизнь.
Как личность он ее совсем не интересовал, просто парень старших классов, пришедший случайно на их незатейливую вечеринку. Сидел подчеркнуто равнодушно, ни с кем не танцевал, и не пытался ни за кем ухаживать, откровенно скучая, поглядывал на часы. Потом встал и, не прощаясь, ушел.
Девчонки наперебой стали рассказывать о нем совершенно необычные истории, а кто- то заявил, что он ненормальный. Дине было наплевать глубоко на его ненормальности, это дело психоаналитиков какие тараканы у кого в голове.
Она, возможно, никогда бы и не вспомнила о нем, если бы не история с кошельком.
У нее вытащили кошелек с крупной суммой, с таким трудом, собранной на сапоги, там же были и документами. От отчаяния, от беспомощности, от обиды девочка нещадно страдала, сидела на скамейке перед подъездом и ревела.
Сашка жил в одном из соседних корпусов, и проходя мимо, наткнулся на нее зареванную, не смевшую войти в дом и признаться родителям в потере. Выслушав, что произошло, успокоил и скозал:
- Не реви, Через час я все устрою, жди меня на этой скамейке.
Дина повиновалась, ей и самой не хотелось идти домой. Очень скоро он вернулся и с улыбкой вручил ей пропажу. Она вспыхнула и зарделась от радости.
Вот тогда впервые в ее душе что-то екнуло, и уже совсем другими глазами она взглянула на него. А он, не отрываясь, смотрел на нее и улыбался.
Дина стала прислушиваться. Вся школа только и говорила о нем.
Судя по сплетням, биографией его мог бы заинтересоваться автор детективов, или крутой сценарист фильмов. Но доверять досужим сплетням было не в ее характере.
Одно было точно, – он был кумир подростков. Держал не угрозами, а логикой, тонкий психолог, умел убедить в том, что они самые смелые, решительные и дерзкие. Его гвардия, – это кружило головы молодых. Они готовы были идти на смерть ради вожака. По-видимому они устраивали какие-то дерзкие поступки, что еще более возвышало его в глазах школьников. Стоило ему войти в школу, девчонки мгновенно преображались , смотрели на него со страхом и восхищением. Одним словом, – кумир!
Дина раздумывала, как бы привлечь его внимание, меняла прически, наряды, но он казалось, совсем не интересовался девчонками.
Потом был институт, другая среда, другая жизнь.
Со временем, она придумала себе новый виртуальный мир, где настойчиво находила друзей, общалась, разочаровывалась, удаляла и снова по кругу, тщетно пытаясь в этом необозримом мире найти родную душу.
Казалось, Сашка ушел вместе со школой. И редкие случайные встречи уже не вызывали трепета.
Они встречались случайно, недолго болтали ни о чем и разбегались.
Одно ее удивляло - он, рожденный и выросшие в Тбилиси, родители которого волею судьбы были заброшены в этот благословенный край, так и не воспринял или не захотел его общественный уклад, мораль , законы, продолжая существовать в другой реальности, с другими канонами, другими пристрастиями, при этом не потрудился сделать, казалось бы маленький реверанс стране приютившей их, - выучить язык. И более того, обижался на собеседника, если тот не мог поддержать разговор на русском.
В этом была непостижимая логика пришлых, – требовать толерантности, неизвестно откуда взявшейся на голову коренных жителей. Это удивляло и раздражало соседей и не нравилось ей самой.
Уже на третьем курсе университета, она начала встречаться с однокурсником, не столько оттого, что нравился, а из желания доказать девчонкам, что и у нее есть парень. Скучно было невероятно, но что не сделаешь ради имиджа.
Тут Сашка и проявил себя! Отозвал парнишку в сторону, и запретил даже смотреть в ее сторону.
Парень исчез, предварительно рассказав Дине о разговоре, и о нежелании из-за нее иметь неприятности.
Как оказалось, Сашка издали ревностно следил за ней, оберегая от разных поклонников.
Теперь, когда девочка выросла, можно было и рассекретиться.
И он признался в любви и рассказал , чем жил эти годы. Как молча незаметно следил, восхищался, ждал.
Ждал, когда из вздорной, неугомонной девчонки, которой бессмысленно поверять свои чувства, вырастит вдумчивый, собранный человек, способный быть и женой и матерью.
И время пришло.
А потом они поехали к морю.
Дороге к Кобулети потрясала красотой. Их души распахнулись от переполнявших чувств и великолепия природы. Роскошные , устремленные ввысь кипарисы вперемешку с кленами с пылающими листьями разных деревьев. Местами склоны гор, покрытые красной глиной с торчащими на ней соснами. Вся эта цветовая гамма переполняла диким восторгом и благодарностью Создателю.
А уже ближе к морю пьянящий воздух смешанный с цветами магнолий, хвои, кипарисов, всяких душистых трав. Этим воздухом невозможно было надышаться!
Машина летела на предельной скорости, и, казалось, вот-вот за поворотом откроется море, спрятанное за густой полосой деревьев, такое манящее, такое любимое.
Они сняли комнату на набережной с балконом на море.
Утром, когда едва проснувшись, она выходила на балкон с чашечкой кофе, морская панорама представала перед ней со всей своей чарующей красотой, а морской бриз наполнял душу невообразимым восторгом! Она бежала к морю и счастливая, бросалась в волны и плыла долго- долго, не в силах расстаться с волнами. А потом в мокром купальнике ныряла в его теплые объятия и умирала от блаженства.
Ночью, возвращаясь с прогулки, они любили смотреть на луну, полный огромный желтый шар, равнодушно глядящий на них с космической высоты. Она отражалась в воде, празднично испещренной огнями кораблей и барж, а вдали громоздились облака, похожие на горы.
Засыпали на рассвете, спали долгим глубоким сном и просыпались в счастливом предвкушении новых счастливых минут. После завтрака бежали плавать. Заплывали спортивно, как на соревновании с высокой скоростью далеко-далеко, и уже обессиленные, блаженствуя на волнах медленно возвращалиcь.
Роковой звонок прозвучал под утро. Сквозь сон Дина не разобрала о чем шла речь, но когда увидела одетого Сашку, собирающего свою спортивную сумку, окончательно проснулась и спросила что происходит.
-Мне срочно нужно уехать!
- А подробнее, что произошло?
-Пока не могу сказать приеду, позвоню.
И тут она не сдержалась, он уезжает, не желая ничего объяснить, не считая нужным поделиться с ней своими проблемами. Оставляет одну и даже не предлагает ехать с ним вместе. Кто же так поступает? От возмущения и горечи, в сердцах она в сердцах бросила
- Ну и убирайся, и что б я тебя больше не видела!
Потом долго ревела и думала, что же могло произойти. Неужели другая женщина?! Странно, что раньше ее не интересовало, чем он занимается
А через пару дней сообщили, что Сашку нашли убитым на заброшенном полигоне .
От горя и ужаса случился выкидыш, а потом наступила глухая депрессия, как в темном подземелье, когда мечешься из стороны в сторону, не зная выхода, когда не радует ничего, полный мрак.
И тогда ее Ангел-хранитель забеспокоился и приступил к спасению. Как снег на голову, свалилась бывшая одноклассница, живущая в Израиле и соскучившаяся по родным местам.
Куда делась та рыжеволосая остроумная красавица, побеждавшая на всех студенческих конкурсах красоты. Перед ней стояла женщина совершенно опустошенная, истощенная, как из Освенцима тень прошлой красавицы, из глаз которой струилась такая печаль, такая безысходность, что подруга подумала – вот он портрет мировой скорби.
Ничего другого не оставалось – Дине пришлось сопровождать на экскурсиях по маршрутам Грузии, и черных цвет жизни постепенно сменился многоцветием, да еще каким. Сверхъестественным.
И вот снова дорога в Кобулети, такая же прекрасная, волнующая, вызывающая щемящий восторг в душе. Сезон заканчивался, модные бутики и кафешки из-за отсутствия отдыхающих закрывались. Небо заволокло тяжелыми тучами, пляж был пуст. Море было холодным, свинцовым, безжизненным, как ее жизнь. Она бродила по берегу моря одна, без подруги и слезы ручьем текли из глаз.
Пройдет много лет, что с ним стало, она так и не узнает, но перед глазами постоянно будут всплывать те жаркие летние дни, когда они лежали на пляже беспечные счастливые, молодые. Он поглаживал ее роскошную рыжую гриву, и хохотал, хохотал. И счастье от близости к ней, изливалось с такой силой, что невозможно было не ответить взаимностью.
Эти воспоминания особенно часто посещали под звуки любимых мелодий, когда флейта, или кларнет вдруг вырывали из действительности и уносили далеко-далеко, к морю, к невыносимому ликованию, и тогда горло стискивал спазм, и слезы сожаления потерянной любви неудержимо текли из глаз.
Господи, думала она, ну почему я повела себя так по-идиотски. Возможно, поведи себя по- другому, мне удалось бы изменить судьбу. Какой психоаналитик способен разобраться в моей идиотской способности уметь все испортить, а потом слезно жалеть о случившимся. Ох, уж эта безжалостная юность, когда не ценишь подарок Господа, а после заслуженно лишаешься его и страдаешь, страдаешь всю жизнь
А можно ли было бы что-то изменить? На это не было ответа.