Мне недавно прислали видеоролик про первые месяцы войны.
Там и про растерянность, и про трусость, и даже про предательство среди наших людей в те первые пять месяцев войны, когда враг всё ближе и ближе подкатывался к нашей столице. Но когда я внимательно слушал пояснения к кадрам, меня поразило одно письмо немецкого солдата. Я много раз останавливал кадры, чтобы записать.
Известно, что наше наступление под Москвой началось 5 декабря.
А 6 декабря 1941 года немецкий солдат Форгайнер написал письмо своей любимой жене в Германию.
«Дорогая жена. Русские не хотят уходить из Москвы. Каждый час приносит страшные вести для нас. Умоляю тебя, перестань писать мне о шёлке и резиновых ботиках, которые я обещал тебе привезти из Москвы. Пойми, я погибаю, я это чувствую. Здесь ад! Они начали наступать…»
«Русские не хотят уходить из Москвы». – Написал солдат Форгайнер.
А ведь ему очень хотелось, чтобы русские ушли из Москвы. И тогда он, немецкий солдат смог бы привезти своей дорогой жене шёлк и резиновые ботики.
Но с шёлком и резиновыми ботиками вышел, как у нас говорят, облом…
Облом вышел, господин солдат Форгайнер!
«Пойми, я погибаю, я это чувствую. Здесь ад! Они начали наступать…»
И вот через семьдесят шесть лет школьник из Уренгоя поведал в немецком парламенте об истории жизни немецкого солдата, который воевал под Сталинградом и попал в плен, где «умер от тяжёлых условий 17 марта 1943 года».
Он рассказал, что при посещении братской могилы вблизи города Копейска Челябинской области, где мог быть похоронен этот солдат, он «увидел могилы невинно погибших людей, среди которых многие хотели жить мирно, и не желали воевать, они испытывали невероятные трудности во время войны»
Не знаю, какие письма получал этот солдат из Германии, о котором говорил мальчик Коля, и что просила его дорогая жена привезти из Сталинграда. Но мальчику Коле из Уренгоя жалко «невинно погибших», которые «испытывали невероятные трудности во время войны».
А зачем они, которые «хотели жить мирно и не желали воевать» пришли на нашу землю? Полюбоваться великой русской рекой или за шёлком и резиновыми ботиками?
Кто-нибудь рассказал, объяснил мальчику Коле из Уренгоя, зачем этот немецкий солдат оказался в Сталинграде?
Нет! Не рассказали, не объяснили.
Почему?
Вот ещё несколько писем-документов той жестокой войны.
"…Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить…"
Ефрейтор Фриц Зигель в своем письме домой от 6 декабря писал:«Боже мой, что же эти русские задумали сделать с нами? Хорошо бы, если бы там наверху хотя бы прислушались к нам, иначе всем нам здесь придется подохнуть".
«По дороге от Мира (поселок) до Столбцов (райцентр Брестской области) мы разговариваем с населением языком пулеметов. Крики, стоны, кровь, слезы и много трупов. Никакого сострадания мы не ощущаем. В каждом местечке, в каждой деревне при виде людей у меня чешутся руки. Хочется пострелять из пистолета по толпе. Надеюсь, что скоро сюда придут отряды СС и сделают то, что не успели сделать мы».
Это запись ефрейтора Цохеля (Висбаден, полевая почта 22408 В): «25 июля. Темная ночь, звезд нет. Ночью пытаем русских».
Другой фашист, обер-ефрейтор Иоганнес Гердер писал:
«25 августа. Мы бросаем ручные гранаты в жилые дома. Дома очень быстро горят. Огонь перебрасывается на другие избы. Красивое зрелище. Люди плачут, а мы смеемся над слезами».
Из дневника унтер-офицера 35-го стрелкового полка Гейнца Клина-
«29 сентября 1941 года …Фельдфебель стрелял каждой в голову. Одна женщина умоляла, чтобы ей сохранили жизнь, но и ее убили. Я удивляюсь самому себе - я могу совершенно спокойно смотреть на эти вещи… Не изменяя выражения лица, я глядел, как фельдфебель расстреливал русских женщин. Я даже испытывал при этом некоторое удовольствие…».
Из дневника обер-ефрейтора Ганса Риттеля:
«12 октября 1941 г. Чем больше убиваешь, тем это легче делается. Я вспоминаю детство. Был ли я ласковым? Едва ли. Должна быть черствая душа. В конце концов мы ведь истребляем русских — это азиаты. Мир должен быть нам благодарным… Сегодня принимал участие в очистке лагеря от подозрительных. Расстреляли 82 человека. Среди них оказалась красивая женщина, светловолосая, северный тип. О, если бы она была немкой. Мы, я и Карл, отвели ее в сарай. Она кусалась и выла. Через 40 минут ее расстреляли»…
Учитель истории! Пожалуйста, прочти эти письма своим ученикам. Много времени это не займёт.
И ещё. Может быть, мальчик Коля из Уренгоя слышал слова, что о тех, кто ушёл в мир иной, «или только хорошее, или ничего». Но уместно ли это к твоим врагам?
Нет!