Есть люди, память о которых остается в нашем сердце навсегда, а встречи с которыми не забываются. Но особенно помнятся эти встречи, если судьба бросает тебе серьезный вызов, а сам ты в это время вырван из привычного окружения, одинок, а те, на кого возлагались надежды, оказались не в состоянии оказать поддержку.
Именно в такой ситуации оказалась моя семье в Северной Дакоте, мало популярном американском штате, где неподалеку от нашего городка находилась (и находится поныне) индейская резервация.
Сам небольшой университетский город был заселен студентами, которые не могли себе позволить оплачивать обучение в Стэнфорде , а посчитали разумным получать образование в американской провинции, что позволяло изрядно сэкономить. В свободное от учебы время студенты подрабатывали: официантами в придорожном кафе или кассирами в супермаркете; приглядывали за детьми, убирали квартиры соседей, помогали в сезонных работах живущим поблизости фермерам. На выходные все пустело и жизнь, казалось, замирала, а мы терялись в догадках, куда могли пропасть наши соседи-студенты, часто целыми семьями. Не удивительно, что почти сразу после приезда мне, привыкшей к жизни в большом городе и общительной по характеру, сделалось вначале скучно, а потом и тоскливо. Такая же тоска передалась и другим членам моей семьи.
Если бы было можно повернуть время вспять, я никогда не приехала бы в эту глушь, даже в целью спастись от безденежья. Как это ни странно, сама природа в этом месте особенно агрессивна по отношению к человеку: суровый континентальный климат с резкой разницей между температурой воздуха зимой и летом, обильный снегопад в зимнее время, никогда не прекращающиеся ветра, а летом даже разрушительные торнадо; наконец, несущая свои воды с юга на север непредсказуемая Red River, однажды за двадцать минут поглотившая город во время весеннего половодья.
Беженцы из горячих точек всего мира (наряду со студентами) жили в городке, используя его как своего рода перевалочный пункт для дальнейшего продвижения в США: азербайджанцы, армяне, сербы, черногорцы и много кто еще. Все они понимали друг друга с полуслова и всех их объединяла общая цель - обустроиться на новом месте и получить гражданство США, и с этой целью они брались за первую подвернувшуюся работу и старательно изучали английский. Понятно, что наша семья не вызывала у них никакого интереса, - пустая трата времени.
Однако и русские, приехавшие в городок, как и мы, заработать или эмигрировавшие из страны отличались, как я бы сказала, своеобразием: никогда в жизни не приходилось мне слышать большей грязной болтовни о России вперемешку с матом, водкой, хвалебными одами в честь их новой родины. Часто получалось так, что, получив приглашение от кого-нибудь из них, все мы с нетерпением собирались в гости, а потом с трудом терпели эту компанию и уходили оттуда, чувствуя себя глубоко оскорбленными. Больше всего страдала во время этих вечеринок я, неприятно было и за детей. Сказать по правде, особенно обидным все это казалось потому, что те же армяне, с которыми мы общались, продолжали разговаривать между собой по-армянски и с гордостью угощали нас блюдами своей национальной кухни: "Попробуйте, как вкусно! В Америке никто так не готовит, а едят фастфуд". Армяне всячески поддерживали друг друга и стремились к общению между собой, а мы, русские...
Таким образом моя семья оказались в Америке в полной изоляции. А надо ли говорить о том, что именно русским, вероятно, тяжелее в Америке, чем всем остальным приехавшим туда?
Один день из нашей американской жизни запомнился мне навсегда. Стояла невыносимо тоскливая осенне-зимняя погода: давящее серое небо, ветер с дождем. Дети не так давно вернулись из школы, и каждый из них уже успел мне пожаловаться: кого-то дразнили, с кем-то не разговаривали, кого-то толкнули...
- А давайте послушаем русскую музыку? - предложила я, но как на грех не смогла найти ничего, кроме отданных нам нашими знакомыми песен Александра Малинина.
- Ямщик, не гони лошадей! - донесся надрывный голос певца, а на словах "нам некуда больше спешить, нам некого больше любить" мои дети не выдержали:
- Нас здесь дразнят и обижают, мы больше не можем! Хотим в Россию к дедушке и бабушке!
Как было их успокоить? Что им сказать? Неизвестно почему я произнесла следующее:
- Не плачьте, все будет хорошо. А обидчики ваши будут наказаны, потому что они обижают вас зря. Есть справедливость и есть Бог!
И вдруг одновременно с моими только что прозвучавшими словами раздался стук в дверь. Три часа дня, мы с детьми одни в доме в нашей съемной квартире на третьем этаже, муж на работе, соседи-студенты на учебе.
- Мама! Кто это?
Не знаю почему, я открыла дверь, не спросив кто там. И... -
увидела протянутую мне Библию. Я остолбенела, так как моими последними словами, сказанными с сильным волнением, были слова "есть Бог". Я все еще находилась шоке, когда стоящий на пороге незнакомый мужчина обратился ко мне с вопросом:
- Вам плохо? Вам нужна помощь?
- Да, - не осознавая того, что я прошу его о помощи, сказала я, с удивлением глядя на незнакомца. Это был высокий худощавый человек с поразительно светящимися откуда-то изнутри светло-карими глазами. Он представился, но я тут же позабыла его имя, в назвав в свою очередь свое. Он оставил мне Библию в подарок, а еще пообещал, что на выходные ко мне зайдет один человек, который как раз и занимается тем, что оказывает поддержку всем, кто в ней нуждается. И действительно, в субботу, когда была в сборе уже вся моя семья, к нам пришел очень симпатичный и дружелюбный американец по имени Клэй.
ПРОДОЛЖЕНИЕ БУДЕТ, ПРИНОШУ ИЗВИНЕНИЯ